Я, ты, МЫ

Будильник. Чёрт бы его побрал. И что это за мелодия? Треск какой-то. Амарис протянула руку – и вместо коробки прибора нащупала хитиновый панцирь. Гигантская цикада, казалось, удивилась не меньше неё. – Агкх! – Лейтон проснулся следом, и, отодвигаясь от шестиногой твари, едва не свалил их с дерева. – Спокойно. Это только букашка, – постаралась урезонить товарища по несчастью девушка. – Она же размером с мопса! Давай спускаться отсюда, – живо подобравшись, решил не искушать судьбу танцор балета. – А может, поймаем и пожарим её на гриле? Наверняка будет хрустеть. – Амарис! – Ладно-ладно, спускаемся… Что на завтрак? – Есть что-то, что могло бы испортить тебе аппетит? – Хах, – она легко оклемалась от неожиданной встречи, – Это едва ли. Лейтон не захотел сидеть под деревом, служившим сценой для столь неожиданно большого насекомого, поэтому Опал расположилась поодаль, на поваленном стволе, окружённом молодой порослью кустарничков. Под ногами шныряли лазурно-голубые ящерицы в поисках пропитания. Лес потихоньку наполнялся звуками. «Лейт, скажи, а бывает, чтобы ты...» – начала Амарис, но, услышав пыхтение, обернулась. Навстречу им с самым серьёзным видом, уткнув нос в тропинку, шествовал до крайности сосредоточенный Рей. Обе левые руки тут же протянулись, чтобы погладить изогнутую спинку щенка. Тот сразу выпустил язык от удовольствия и развалился животом вверх, ёрзая из стороны в сторону. «Чтобы я что?» – решился возобновить диалог танцор балета, заливая водой говядину с рисом. «Чтобы ты ел… не так чинно, как обычно. Чтобы прямо как саранча» «Пожалуй, после выступления я могу превратиться в небольшой пылесос для еды. Если композиция была очень быстрая и сложная, а не два прихлопа три притопа» «Неужели правда?» – засомневалась Амарис. «О, да. Я могу съесть сразу пять сэндвичей в буфете» «Вот бы на это посмотреть! Сказочный момент, когда исчезает воспитание и ты с упоением жрёшь эти сэндвичи…» «Ну не прям так!» – вяло засопротивлялся собеседник, – «А то ты сейчас опустишь меня на четвереньки и заставишь выть на луну» «О! Дай-ка я это нарисую в уме!» «Не вздумай!» Прервал их потасовку лай Рея. Он был неподалёку, у невесть откуда взявшегося ручья. Глина сохранила нечёткий отпечаток маленькой лапы. – Ай да умница, ай да пёс! Чудо-пёс! – сразу осыпала зверя комплиментами Амарис. – Как он узнал, что мы ищем? – Лейтон присел, чтобы рассмотреть след, – Разве мы давали команду? – Чего тебе нужно до всего докапываться? Что есть, то и есть, радовался бы лучше. Казалось, щенка очень привлёк сам вслед: он повизгивал и вертелся, шутливо прыгая рядом. – Странная реакция, – проигнорировав небольшой наезд, принялся размышлять танцор балета, – Обычно он игнорирует местную живность. Рей совершил ещё один мастерский пируэт, окончившийся попаданием в воду задними лапами. – Как бы то ни было, нас можно поздравить с находкой, – посмеявшись с щенячьего визга, подытожила Амарис. – Да. Твоя правда. Утро было подложим, но со свежим прохладным ветром, так что накидка была на плечах, пока Опал, склонившись над ручьём, драила зубы безопасным для окружающей среды гелем. «Серьёзно, Лейт. Мы же не погибли бы без этого. И кариес за сутки бы не появился!» По решительному мычанию из вспененного рта была ясно, что собеседник готов поспорить с её заявлением. «Чего-чего? Ах да, ты же нам рот заблокировал» «Я говорю…» В этот момент прямо через них перепрыгнуло белоснежное тело, едва не приложив по лбу копытами. Лейтон чуть не подавился щёткой. Из леса по ту сторону ручья, взбивая ножищами стелющийся туман, показалась туша здоровенного травоядного, очень похожего на носорога. Он заворчал, поводя головой. Видно, пролетевшее через голову Опал животное напугал именно он. «Лейт, не двигайся, он нас не видит» «Что?» «Рог. Ему мешает рог» Украшение из закостеневших волосков и правда было очень широким, таким, что начисто закрывало зверю обзор. Он вертел головой на толстой шее и моргал послеповатыми глазками. Раздул ноздри, перемялся с ноги на ногу, и, издав пару ворчащих, похожих на мычание звуков, направился вниз по течению, вспугивая собравшуюся на водопое живность. Дабы избежать ещё какой-нибудь нежданной встречи, Лейтон поспешно прополоскал рот и вскочил на ноги, оглядываясь. Метрах в пяти позади них стоял единорог. Вблизи он казался розоватым из-за тонкой кожи. К нему подскочил вездесущий Рей, и, ничтоже сумняшеся, вдруг запрыгнул копытному на спину. Единорог тоненько заржал, но едва ли это было испуг. Рей спрыгнул, потявкивая – и белый жеребчик ринулся следом. – Другана нашёл, – пару раз моргнув, выдала Амарис, – А что… Мальчикам надо играть и общаться. – Ага. Так… Как насчёт пойти по течению? – «За», обеими руками. Или даже четырьмя, если одолжишь верхние. Я не хочу встречаться с тем близоруким танком. – Да… – Лейтон чуть заметно нахмурился, – Ничего не понимаю. Тут всё кишмя кишит живностью, которой… уже давно не существует, а то и вовсе не существовало никогда. И как, скажите на милость, такое разнообразие умещается на столь маленьком клочке земли? Словно отвечая на его вопрос, из узенького ручейка, покряхтывая, выползло нечто с габаритами анаконды, но с кроличьей мордой и крохотными, как у таксы, лапками. Со вкусом отряхнулось и полезло вверх по дереву. Чуть подальше путники наткнулись на крайние чуткие папоротники, которые изволили отодвигаться, когда рядом с ними ставили ногу. Эта же поросль довела до исступления небольшую косулю, которая безуспешно пыталась цапнуть один из листьев. – Детка, смирись, – небрежно бросила ей Амарис, наслаждаясь тем, что лесная подстилка расступалась перед ними как Чёрное море перед Моисеем. Лейтон в который раз заметил, что его подруге по несчастью в этой ситуации, кажется, намного комфортнее, нежели среднестатистическому человеку. Интересно, почему? До самого обеда они молча шли вперёд, наслаждаясь видами. Лишь один раз дорогу перегородило нелицеприятное зрелище: крупная туша неизвестного биологического вида, в которой копались длинноногие существа с узкими головами рептилий, покрытые болотно-зелёными пятнами. Один из ящеров играл в «подводную лодку», засунув голову в живот добычи и вот-вот собираясь нырнуть туда полностью. Один из его собратьев с заметной завистью пытался столкнуть счастливчика, подрагивающего от чавканья, со столь выгодной позиции. Увидев Опал, стайка заверещала и прыснула в разные стороны, но поняв, что их добычу никто не отнимает, позволили себе напускную смелость, шипя вслед странной зверюге с четырьмя руками. – Дракона видели. Динозавры пошли, – сказал после паузы Лейтон, тщательно записывая увиденное в свою сеть нейронов, – Осталось узреть ракоскорпионов или иностранцевий – и я окончательно решу, что выжил из ума. Правда, у Резервации были на этот счёт гораздо более изысканные планы. Перед закатом они упёрлись в Ничто. Вот так, без знаков, табличек, стен, воли злых духов и прочего. Как будто невидимое стекло огородило их от дороги. По ту сторону виднелся такой же лес, но… – Лейт, ручей, – в голосе Амарис послышался испуг. И было от чего. Вода весёленько журчала – и резко заканчивалась. Не уходила в землю, а лежала с почти трогательной беспомощностью в своём русле, словно шёлковая лента. Поток, видно, продолжался, ведь она нигде не скапливалась, но… Стена. Наверное, невиданное «что-то» отражало продолжение ручья, и при этом был виден лес… Чудеса, да и только. И мурашки по коже от этих чёртовых чудес. Первым нарушил обет молчания Лейтон, причём довольно необычным образом, а именно: плюхнулся по-турецки на землю и с поистине философским спокойствием произнёс: – Амарис-Амарис, в какое же дерьмо мы вляпались? Собеседница, прежде не слышавшая от него столь резких словечек, поначалу несколько опешила, но потом, вздохнув, произнесла: – Всё будет хорошо. – Откуда ты знаешь? – в голосе танцора балета промелькнул целый айсберг сарказма. – Знаю – и всё! Не раскисай. Считай, что эта часть леса... М... в разработке. Как на сайте в Интернете… А что, почему нет?.. Эй, ты упал духом, я чувствую. – Да мы же идём неизвестно куда и неизвестно зачем – а в остальном всё путём, м практически прорычал он, массируя лоб большим и указательным пальцами. – Знаешь... – снова предприняла попытку раскачать собеседника девушка, – Я больше чем уверена, что по ту сторону... Хм, будет озеро! – Озеро? – если бы мог, Лейт воззрился бы на неё с нескрываемым удивлением. – Ага, – воодушевившись от его реакции, как можно быстрее продолжила Амарис, – Круглое, как по блюдцу выведенное озеро, синее-синее. А вокруг горы. – А горы-то зачем? – Как зачем? Ты же мечтаешь помыться. А это настоящий кайф – стянуть с себя все потные шмотки и занырнуть в озеро посреди гор. Эдакое гигантское джакузи... Ну, понял или нет? – Понял, – неохотно, но всё же отозвался собеседник. – Твоя очередь. – Что? – Придумать, что там, – она ткнула большим пальцем в стену, и Лейтон только сейчас понял, что они сидят, облокотившись на неожиданную преграду спиной. Уже настолько всё равно, что так устроились? Или мозг избегает стресс и уже перестал всё осмысливать? – Например? – Не знаю. Но я для тебя придумала. Твоя очередь придумать что-нибудь для меня. – Там тварь Мендация, которую я лично придушу, если он не вернёт нас в прежнее состояние, – угрюмо пробурчал танцор балета. – Ну Лейт... – Я устал, Амарис, как ты не понимаешь. И спать хочу... И... Чего пристала?! – Чего ты бесишься? ПМС, что ли? О, нет… – Что теперь? – раздражённо откликнулся собеседник, но догадка, ясная, как день, тут же озарила его сознание, – О, нет! Не говори мне, что у тебя скоро… – Я не уверена. – Я готов пойти в официанты для увиденной нами стаи целофизисов или как их там, но месячные я не переживу. Я скончаюсь, честное слово. Скажи мне, что это не произойдёт с одной на день! Умоляю! – Дело в том, что я не знаю, – от неловкости она сделала руками пару моющих жестов, – У меня они иногда сбиваются… Я не виновата, это не часы, знаешь ли! Я их не просила, и… И вообще, лучше так или лучше быть слитым со мной, если бы я была беременна?! Представив токсикоз, Лейтон буркнул «лучше никак», и, обхватив голову руками, принялся обдумывать положение вещей. – Не так уж и страшно, – пробурчала наконец Амарис, – Девочки с одиннадцати с этим живут. Вот я уже смирилась с твоей… физиологией. – Неужели? Не давеча как час назад мы спорили, мочиться нам сидя или стоя. – Но это же важно! Ты нарушаешь очередь! А мы договаривались. – Я не хочу садиться в кусты. – А я ничего не хочу брать в руки. – Я беру своими. – Все руки в этом теле общие! Опал густо покраснела, а затем со стоном хлопнула себя по лбу. – Поглядите только, до чего мы дошли… Амарис? Девушка начала что-то рисовать в их сознании. Какой-то символ. Выходило чуть аляповато, но в итоге стали различимы две руки, держащиеся за мизинцы. «Мир, Лейт?» «С детства так не делал, ну да ладно» – верхняя правая рука потянулась к нижней, – «Мир, дружба, жвачка. И иже с ними» – В любом случае, могло быть и хуже, – приободрившись, Амарис подвинула поближе рюкзак. – Давай просто наберём сушняка и разведём костёр, пока не стемнело. И поедим чего-нибудь. – Есть тунец. И крекеры, – она постучала по банке ногтем, – Сойдёт? – Да, – Лейтон поднял общее тело, оглядываясь и стараясь не смотреть назад, где оставалась загадочная преграда, – Сойдёт.