Я, ты, МЫ

– В детстве со мной дружила одна девочка, – прочистив горло как раз для долгой истории, начал Джаспер, – Не сказать, что мы были очень близки, но она была прекрасным товарищем по играм. Её звали Шила. У неё на груди было большое белое пятно с неровными крапинками. У нас, росомах, это считается красивым. Когда я решил повидать мир, Шила была среди прочих, кто захотел идти со мной. Пришли и оборотни из соседнего клана. Среди них был Кидас, – Меченый Солнцем отжал концы волос и продолжил, – Я не думаю, что Шила была его серебряной нитью. Едва ли он позволил бы себе обращаться с возлюбленной подобным образом. Его глаза начинали странно мерцать при виде неё, но моя подруга не обращала на это особого внимания. Мы были стаей. Равными. Но, как оказалось, это правило не распространялось на Кидаса. Лицо оборотня исказилось. По нахмуренным бровям Ляпис поняла, что он снова мысленно переживает те дни. Вероятно, Джаспер был прав: быть лидером непростая задача, и не ей винить его за резкость в некоторых вещах. – Мы были на подходе к вашему лесу, когда однажды на рассвете Шила забежала ко мне в палатку. На неё страшно было смотреть. Кидас пришёл к ней ночью в поисках ласки, сначала пробовал уговорить, но потом, поняв, что добром не выйдет, применил силу. Наши самки… Любовь сопровождает насилие, такова природа росомах, но он превзошёл все границы. Он изуродовал ей лицо и шею, один глаз так больше и не открылся. Перепугавшись, она не смогла превратиться, чтобы густой мех защитил её от травм. Шила была страшно напугана, и только это позволило ей не скончаться от болевого шока. Я доверил её знахарю, а сам помчался искать Кидаса. Он уже проснулся, но, почуяв на мне её запах, решил, что я оспаривал его право! Право на что? На полуживую женщину, повредившуюся рассудком?! Его кровь вспомнила, что в природе размножаются не все самцы. Только сильные имеют самок и огромную территорию. Он опьянел от инстинктов. Потерял лицо. И предложил мне схватку, недостойную того, кто имеет человеческий облик. – Что это было? – очень тихо поинтересовалась Ляпис. – Я победил и изгнал его. Это всё, что тебе нужно знать. – Но… – А, вы здесь, – к ним шла Опал, – В лесу словно кто-то веником прошёлся. Ни грибов, ни ягод. А вы тут что, байки травите? – Да, немного, – водяная жрица встала, отряхивая юбку и снова обращаясь к оборотню, – Она осталась жива? Шила. Джаспер кивнул: – Мы оставили её на попечение людей. Больше она к нам не вернулась. Надеюсь, ей хорошо жилось среди них. В те времена сумасшедшие считались детьми божеств. У людей, по крайней мере. Тем временем хтоническая мгла не теряла времени зря. Её носительница истошно кашляла в зарослях куманики. Росомаха опасна. Без помощи не обойтись. Эти дураки сами сыграли с собой злую шутку – убили кабана. В земле, которая никогда не зачинает. А ведь они с хронической мглой дальние родственники… А значит, её можно склонить действовать вместе. Просто позволить родить то дитя, что они принесли с собой. Дать ему плоть и кровь. И, когда оборотень будет уничтожен, ничто не помешает забрать гермафродита! Умаявшаяся от натуги самка легла, глядя, как кроваво-чёрное маслянистое пятно просачивается в вырытую ямку. Ещё немного – и зараза примется есть её мускулы. В костях уже поселилась ноющая боль. Хвост потерял подвижность, мех свалялся. Но лапы налились небывалой прежде силой, а подпорченный чёрными нитями мозг говорил, как себя вести. Она сумасшедше улыбалась, вываливая синеватый язык. Ибо её посмертные возможности были восхитительны. – Эта гряда что, никогда не начнётся?.. Джасп, не ёрзай, – Ляпис наклонилась вперёд, опираясь на его лоб. – У тебя это входит в привычку, – буркнул оборотень, подразумевая то, что девушка использовала его в качестве транспорта уже и не будучи уставшей, – Только в глаз не попади… Опал? – На месте, – трёхметровое подобие богини Кали шагало рядом с ними, от нечего делать сбивая хлыстом длинные травинки, – У нас тоже уже сложилось впечатление, что горы попросту приклеены к горизонту. И сам горизонт медленно отъезжает от нас, как будто его тянут за ниточку. – Забавно сказано, Лейт, – оборотень легко определила автора фразы, усмехаясь, – Но это бы ещё что. Пространство закруглено. Мы словно в большой бутыли. – Что ты такое говоришь? – Ляпис опустила голову, будто зверь шептал, – Я ничего подобного не вижу. – Это из-за формы моих зрачков. У людей не такие, – он довольно завилял хвостом, – Это удобно. Можно наклонить голову низко-низко – и всё равно видеть то, что находится по бокам. И глаза докладывают мне, что пространство закруглено. Я долго думал, прежде чем сказать вам об этом. – Полагаешь, мы боимся? – Амарис ткнула пальцем его округлое ухо. Пушистая грудь усмехнулась: – Ни в коем случае. Просто закругление совсем незначительное, и я не знал, стоило ли поделиться с вами… Погодите… Земля вздрогнула. Назад, все шаг назад! Предупреждение поступило как раз вовремя. Прямо под носом путешественников обозначилась рытвина – и из неё вынырнуло существо цвета жжёной карамели. Веретенообразное тело крутанулось и с шаркающим звуком забуравилось обратно в землю. – Если позволишь, я не буду слезать, – Ляпис поджала ноги, для верности вцепляясь в густой загривок. – Ещё одно! – Опал показала вперёд обеими правыми руками, – И ещё! – Конечно, – совершенно без удивления прокомментировал обстановку Джаспер, – Это же кочевые зверочерви. Вы что, никогда их не видели?.. Нет, я не перестаю поражаться вашему миру, – огромный самец росомахи сел, вывалив язык, – Подождём, пока не проползут. Эти твари больно кусаются, если им кажется, что они в опасности. Опал присмотрелась к очередному созданию, с проворством дельфина вынырнувшего из почвы. Оно действительно напоминало червя, на по бокам виднелись крохотные, похожие на кошачьи, лапки. – Нездешние, – убеждённо кивнула Ляпис, – Но они не пришли с нами. – Значит, догадки верны, и существа вроде них могут прогрызать пути в другие миры. «Лейт… Лейт, в чём дело?» – засмотревшись на миграцию неведомых зверушек, не сразу смогла докричаться до товарища по несчастью Амарис. «Что-то не так» Опал вздрогнула, вертя головой. «Я не знаю, что именно» – сбивчиво пустился в разъяснения танцор балета, – «Облака набежали так внезапно, и… Ты чувствуешь запах?» – Ребята, караван пробежал, можем идти, – окликнул их Меченый Солнцем, – Что такое? Вы встревожены. – У Лейта плохое предчувствие. – Да брось, брат, – Джаспер приподнял лапу, чтобы спускающейся Ляпис было на что опереться, – Мы уже на подходе к горам. Сейчас не до плохих предчувствий. Нужно сосредоточиться, подъём может оказаться нелёгким. – Я знаю, но… Не могу ничего с собой поделать. Опал тронула верхнюю руку, словно возвращая ему долю поддержки: – Даже если что-то пойдёт не так, мы справимся. – Или, по крайней мере, набьём морду. – Джаспер! – осуждающе протянула водяная жрица. – Что? Это моё призвание! Обходите аккуратней. Ляпис, если там кто остался и вынырнет у тебя из-под ног, даже не пытайся заскочить на меня как на скаковую лошадь. – Больно нужен, – точно не зная, в шутку это или в всерьёз, девушка уже надёжно прилипла к Опал, осторожно ступая по взрыхленной почве, – Погода что-то портится. Вскоре земля под ногами стала твёрже. Путники добрались до подножия гор. Пики зачерпывали сгущающиеся облака, закрываясь ими словно шарфом. В небе мелькнул и исчез орёл. – Предлагаю перекусить, прежде чем отправляться наверх. Нам нужны силы, – Опал открыла рюкзак, – Есть рамен. Только надо развести… И тут их накрыло волной мускусного запаха. Она донеслась от валунов чуть поодаль от их стоянки. Джаспер, первым узревший источник амбре, мгновенно превратился в росомаху: – Ты?! – Какая досада. Не рад меня видеть? – странное, колеблющееся, словно покрытое дымом животное вышло из своего укрытия. Судя по очертаниям тела, это тоже была росомаха. – Как занимательно, не правда ли? Где-то высоко изящный зверёк довольно заурчал, подставив голову под тонкие пальцы владельца. Как же хорошо, когда разговаривают шёпотом! – Смотри-ка, котик. Они намерены справиться с этим. Конечно, обидно будет, если они не рассчитали свои силы, но… Нас ждёт славная битва. И с минуты на минуту должен быть разрыв… Но медлит. Будто наблюдает. Раз так, и мы посмотрим, да, золотце? В ответ раздалось звонкое мурлыканье, и зверёк с удовлетворением взглянул вниз, где его зоркие глаза различали крадущийся силуэт.