Я, ты, МЫ

А в то же самое время в другой петле… – Ляпис, хватит! Умоляю! – Сиди смирно! – Что же ты со мной делаешь, чертовка?! – Я... Просто... Вычешу этот колтун, чего бы мне это ни… стоило! – девушка, вооружённая гребнем изо льда, тянула из гривы Джаспера поистине восхитительную композицию из репьёв. Они расположились на мелководье у реки, поэтому в ответ на хруст вырванного колтуна послышался плеск от падения. – Лапи, цела? Девушка поднялась с победоносным выражением лица, зажимая в руке клок палевых волос: – Есть! Так, ты будешь снимать рубашку или как? Её нужно постирать. – Но… – Никаких «но»! И штаны. – Уверена? – Ладно, штаны можешь не снимать, – она сосредоточилась на выполнении пассов, окружив себя глобулками, – Постираем на тебе. Ещё у тебя линька. – Ты меня избалуешь, – почти смущённо пробормотал оборотень, почесав затылок. Резкая перемена в их отношениях произошла с утра, когда Ляпис, вскочив ни свет ни зря, развила бурную деятельность. Начала с завтрака – а теперь помывка. – Джасп… Эй, Джаспер? – Что? – Рубашку. Полосатый воин тут же отдал ей требуемое – и Ляпис прошлёпала по водяной плёнке позади него. Задержалась, тронув пальцами его плечо. – Ты… не сердишься на меня? – спросил он уже на берегу. – Что? – водяная жрица отряхивала одежду так тщательно, что на щеках выступил лихорадочный румянец. От вопроса она стушевалась ещё больше, – Нет! Нет, конечно, с чего бы? – Лазурит, что-то не так. Ты носишься как оглашённая громом цесарка. – Нет, я… – Это из-за вчерашнего? Я сделал что-то не так? – решив не откладывать проблемы в долгий ящик, продолжил допытываться Меченый Солнцем. – Нет! Это я сделала что-то не так. – Например? – он удивлённо вздёрнул бровь. Девушка покраснела, прикрыв рукой нос: – Я ужасно целуюсь. – Ой, да брось, – оборотень натянул рубашку, выправляя волосы, – Странно уметь что-то без достаточной доли практики. Расслабься. Иди сюда, – он сел на берегу, похлопав рукой по траве. Девушка приземлилась рядом с ним и несмело пододвинувшись ближе. И увернулась, едва оборотень попытался её поцеловать. – А сейчас что? Ты решила вовсе этого не делать? Это ерунда, ты быстро научишься. – Точно? – Точно, – он потёрся носом об её нос, ощутив прикосновение прохладной ладошки к запястью. – Ты выбрал меня… А я не оправдываю твоих ожиданий. Не могу ничего дать взамен… Ничего не могу. Хотя… – её глаза таинственно замерцали, – Я могу сделать то, чего не делала ни для кого. Смотри, – Ляпис пригнулась, словно собиралась расправился водяные крылья. Но вместо них из-под лопаток показались прозрачные перья, похожие на журавлиные. Эти крылья были меньше и более узкими, явно не предназначались для полёта. – Лапи, они… Потрясающе красивые. – Дотронься, – она пододвинулась ещё, смешав их дыхания. В полной мере оценив степень оказанного доверия, Джаспер бережно погладил левое крыло. Девушка откинула голову назад и прикрыла глаза, видимо, чувствуя прикосновение. – Можно я тебя поцелую? Пожалуйста, не бойся. Пока мы вместе, мы справимся, обещаю. Водяная жрица вздрогнула, но согласно ответила на его прикосновение. – Джасп, – она остановила избранника , коснувшись широкой груди. – Что? Далеко зашёл? – Нет, я просто… Хм. – Так, и о чём эта улыбка? – Я подумала, что здорово было бы, если бы Лейтон и Амарис были парой. Мы бы могли… В плане, у нас было бы что-то общее. Как думаешь, они могли бы быть вместе? – Даже не знаю. Они абсолютно противоположны по характеру, но о чём я вообще, раз уж мы с тобой. – Джасп! – она со смехом засопротивлялась, когда оборотень сгрёб её на руки, зарываясь носом в волосы девушки, – Прекрати, это щекотно! – Обещаешь не страдать из-за поцелуев? – Ладно, ладно, только отпусти! – Хорошо что мы это утрясли. Потому что в общении другого уровня тоже есть свои особенности. – Неужели там всё ещё сложнее? Ох же чёрт, я не вынесу. – Лучше бы я пнул пчелиный улей, – оборотень негодующе закрыл глаза правой рукой, – Спокойно, это ещё не скоро, у тебя будет время подготовиться! Ляпис, не паникуй, только не снова! Ах, дурья моя башка… – ... Дурья твоя башка! – проговорила Амарис. Я голосе уже пробивался укор. Битый час они безуспешно хлестали ни в чём не повинную шишку. – Прости. – Ты не сосредоточен! Что там в твоём котелке не даёт тебе покоя?! – Если на то пошло, то много вещей. Например, наше сумасшествие с визгами. Я не могу понять… Всего этого. И я совершенно не умею управляться с кнутом. – Как насчёт попробовать что-то новенькое? Опал оглянулась на как бы невзначай проходящего мимо Регласа. Он тащил бидон с молоком и с удовольствием сделал остановку, глядя на тренировку своих гостей. – Реглас, поди, дом по тебе соскучился, – пробурчала в сторону фавна Амарис, – Шёл бы ты куда собирался. Как тебе идея? – Нет-нет, я, кажется, понял, – Лейтон заинтересованно повёл общей головой, – Ты предлагаешь попробовать что-то новое в плане оружия? – Да. То, что вы никогда прежде не использовали. Навык у обоих по нулям, к тому же, нужно что-то такое, чтобы им можно было владеть только при помощи всех четырёх рук… Знаю! – он прищёлкнул пальцами, – Как насчёт лука? – Лука? – недоумённо переспросила Амарис. – Ага. Хорошего такого лука. – Это который со стрелами, – то ли уточнила, то ли констатировала факт девушка. – Конечно, это будет большой лук. С упругой тетивой и очень длинными стрелами. Это будет лук, достойный самой Артемиды… Ох, какой лук, – Реглас мечтательно зацокал копытцами, от возбуждения чуть не опрокинув свою драгоценную ношу. «Чего это он?» – удивился такой реакции танцор балета. «У него была мечта стать оружейником. Но отец запретил. Видите ли, фавны этим не занимаются» – ответила Амарис, – «Так что, думаю, лук нам не светит» – Идея! Будет вам лук! – новый знакомый так и подпрыгнул от радости, доставая из наплечной сумки кривоватые ножницы, – Я знаю одного мастера. Скоро вернусь. С этими словами он бережно чиркнул инструментом в воздухе – и прямо посреди пустого места появился портал. Амарис не стала удерживать желание своего товарища по несчастью, и дала ему возможность открыть от удивления рот: – Что, заценил? Это правда круто. – Что... Это такое было? – Реглас счастливый владелец межпространственных ножниц. Это его привилегия. Он может перемещаться куда захочет. По его словам, обычно Ла на редкость самостоятельное место, но в его обязанности помогать мигрирующим животным и путникам вроде нас. – То есть ты хочешь сказать... – Да. Он сможет отправить нас куда надо. – Что же ты раньше молчала?! – Не хотела портить тебе сюрприз. – О, Амарис! – верхние руки приобняли общее тело, но во время опомнились и вцепились в непокорную гриву волос, – То есть я хотел сказать… Это превосходные новости. Но раз мы идём в бой, то не можем отправляться неподготовленными. – То есть ты поддерживаешь идею с луком? – То есть да, поддерживаю. – То есть из лука ты по мишени не промажешь? – Я иначе целюсь. В средней школе я ходил на фехтование. А вот ты много знаешь о натяжении и траектории. Для нас лук – оптимальный вариант. Амарис лишь пожала плечами: – Не могу с тобой не согласиться. – Я знаю, что тебе не терпится рвануть в бой. Но мы должны быть осторожны. – Это ничего, – она смотала оба кнута, приторочивая их к поясу, – Наверное, ты уже соскучился по своей карьере и светской жизни. Вот у тебя скоро… Как его? Раут. Верно? – Да. По идее, он уже мог настать, не будь мы в петле, – Лейтон хохотнул от ощущения пространственного парадокса, – Но едва ли этот самый раунд можно назвать увлекательным. На нём, конечно, нужно быть… – Но там тоска смертная? – Точнее не скажешь. Могу смело заверить, что наша… Не побоюсь этого слова – эпопея – стала для меня глотком свежего воздуха. – Да обращайся. Рванём как-нибудь снова. – Ну не! – он со смехом отмахнулся, – Кстати, а почему ты закончила свою карьеру? – Да так. Поколотили на ринге до полусмерти. Едва не подавилась собственным прокушенным языком. Четыре месяца овощем провалялась, – она протяжно вздохнула, – Та ещё бабень была... Растерзала меня как тузик грелку. Я сначала себе место от ярости не находила, всё ждала реванша. Потом, пока лежала, наела лишние десяток килограммов – не попала в категорию. Пока худела, подостыла. Не умирать же теперь из-за этого, верно? У меня было много хороших боёв, и... Так, не смей. – Что? – Не делай такое лицо… Да, вот такое. – Какое? – Сочувствующее! – Но мне искренне жаль… – Нечего меня жалеть! – Но ведь заслуживаешь этого! – Прекрати, мне от этого не по себе... Да не лезь ты обниматься! Чёрт, ещё покраснеть мне не хватало... Лейт, чтоб тебя! Мамуля недоделанная, ну, пусти! – Это общее тело!! – Реглас, признаю – тискающий сам себя и сам с собой спорящий гермафродит – это самое невероятное зрелище за всю мою жизнь. Из-за рассогласования своих частей Опал с нелепым воплем грохнулась на траву, созерцая того, кого привёл с собой фавн. У незнакомца были столь густые усы, что не сразу можно было разглядеть весело блестящие глазки. Более всего он напоминал поседевшую, стоящую на задних лапах выдру в замысловатом переднике. – Ребята, это Гункай, – воспользовавшись паузой, представил друга Реглас, – У него просто золотые лапы. Оружейник в пятом поколении и заклинатель металла. Сэр, это Лейтон и Амарис. Их общее дело зовут Опал. – У Мендация как мозгов не было – так и нет… – существо, названное Гункаем, пощипало длинные усы кончиками пальцев, – А чего вы вместе? Давно бы разбежались. – Мы заколдованы,– терпеливо пояснил лейтон. – Во дела, невидимая магия пошла, – Гункай вальяжно вытер нос платочком, – Что ж, вам виднее. Смотрю, у меня наметился заказ на лук. Давненько я не делала луков. А уж такой большой... Признаю, интересная работка. – Вы можете это сделать? – Погоди, Лейт. Что мы будем должны вам за это? – О, – мастер умывающим жестом потёр лапы, – Я сделаю вам оружие и научу с ним управляться. А вы взамен приведёте мне сына. – Сына? – непонимающе воскликнула Опал. – Странная реакция. Как мне кажется, каждый из вас может родить мальчика. – Но... Но всё же не так... С бухты-барахты... – Отнюдь. Именно так это всё обычно и происходит. Опомниться не успеете, – маленький оружейник деловито подправил фартук, – Раз уж вы сейчас вместе – платить будет кто-то из вас. А уж кто именно – пусть решает время. Ну что, по рукам? «Лейт, удалить тебя мало» «Так или иначе, если я правильно понял, ему нужен ученик. На людоеда он не похож. Кузнечное дело… Ну, по крайней мере, интересно и по плечу мальчишке. У тебя будет достойный сын, Амарис» «Ха! Я более чем уверена, что это будет твой отпрыск. Лично я хочу прогулять до сорока» – Так что, Вы договорились? – Договорились, – бледно-фиолетовая рука протянулась навстречу лапе, – Но только в том случае, если работа нас впечатлит. – Об этом не волнуйтесь! – оживлённо затараторил Реглас, – Могу поспорить, что вы раньше не видели заклинателя металла за работой. Ох, это отличный выбор, вашему ребёнку повезёт! – Тпру, куда припустил?! – так и взревела Амарис. – Никто не говорил, что он будет наш! – А… Простите. То есть чей-то… Из вас… Да не напрягайтесь вы так! Идём, Гункай уже собрался разложить свои материалы для работы. Озадаченная, Опал неохотно зашагала следом. Гункай, по-хозяйски разогнавший яков, и правда разложил на поляне металлические бруски. Его усы оживлённо шевелились: он выбирал составляющие. – Чего-чего, а комплексов у тебя нет, – дружелюбно тронул плечо друга Реглас, направляясь к отбившейся от стада мохнатой корове. «Как мне это кого-то напоминает… Ай! – Лейтону не дал закончить мысль профессионально отмеренный тычок в бок. – С ума сойти, как вы можете ужиться в одном теле, – кузнец бережно, словно котят, поглаживал свои бруски, лишь некоторые из которых напоминали металл, – Я вот вспоминаю свою покойную жену – и аж дрожь берёт от мысли, что смог бы зависнуть с ней вот так как вы сейчас. Ужас! Но да вижу вы привыкли, раз не хотите расходиться. – Мы заколдованы. – Да, да, называйте это как хотите. «Амарис, что если… Это странно, конечно, но вдруг мы сами убедили себя в невозможности разъединения?» – всё же решил обдумать этот вопрос танцор балета. «Лейт, ты же сам видел – наши потуги ни к чему не приводят» «Что да то да… Думаю, он готов выбрать!» – Посмотрим… Полёт совы, шёпот кошки, порошок элементаля… И да, немного звёздного света и звериных жил… – бормотал себе под нос Гункай, натираем один из брусков порошками и мазями. Опал оглянулась на Регласа. У того был вид ребёнка, наблюдающего за насыпанием конфет в пакетик. – А… Разве не нужно разводить огонь или типа того? – решилась на вопрос Амарис. Роскошные усы спрятали улыбку: – Эх, молодёжь... После этих слов ладони Гункая засветились ровным оранжевым светом – и брусок пришёл в движение. В ответ на неразличимое мотание заклинателя он зашипел и заискрился, и, покорный рукам, начал растягиваться с податливостью пластилина. Прямо на свет появлялась огромное, очень изящное тело лука. Чтобы сделать тетиву, Гункай отставил уже преобразованный материал в сторону – и тот не упал, а послушно начал парить перпендикулярно земле. Когда работа остыла, оружейник посыпал сверху нечто, похожее на пыль – и лук окрасился в нежно-голубой цвет. Изготовление стрел тоже не отняло у мастера много времени. Первые слова путешественников появились только когда кузнец принялся за колчан. – Это... Невероятно! Восхитительно! – У меня халтуры нет, – было заметно, что Гункаю пришлась по душе похвала, – Но помните о нашем уговоре. Я не молодею, мне нужен ученик. – Даже если один из нас решит обзавестись детьми в ближайшее время, пройдут года, прежде чем ребёнок вырастет, – напомнила Амарис, – И будет готов учиться. – Это я как-нибудь переживу. Покукую в петлях, – Гункай без особой спешки когтями выводил на колчане замысловатые растительные узоры. – А как же твои собственные дети? – спросил лейтон. – Дочери! Дочери, Что б их! Четырнадцать ясноглазых детёнышей – и все как одна самки! – заклинатель металла даже досадливо сплюнул, – Не то чтобы я их не любил, но они не могут учиться моему искусству. Я пробовал. Им приходится делать чертежи, а это отражается ется на качестве работы. – Вот как…– задумчиво протянула Опал. – Ну, хватит языком трепать, – Гункай встал, еле слышно покряхтывая, – Сейчас ещё немного остынет – и начнём наши тренировки. Реглас рассказал, на кого вы охотитесь. Не порадую: эта тварь подмяла под себя всё родное болото. Она заражает и убивает. – Почему же никто не хочет с ней сразиться? Убить, в конце концов? Ведь она – зло! – горячо выкрикнула Амарис. – А разве природа добра? Или зла? Она всего лишь равнодушна. Тварь-Проклятье хочет жить. Ничего личного, как говорится, – не то чтобы очень эмоционально пояснил оружейник. – Проклятые буддисты, – Амарис с мрачным видом тронула горбик лука, – Но я всё равно её убью! – Кто в состоянии тебе помешать? Если есть возможность – побеждай. Если враг сильнее тебя – отступи. Если вы равны – игнорируй. Если слабее – поступай как знаешь. – Хорош уже, я поняла, что ты прирождённый учитель и кто-то из нас двоих выиграет джекпот для сына. Может, теперь ты научишь нас управляться с этой штукой? – Реглас, – золотисто-карий глаз покосился на тут же вскочившего фавна. – Да, сэр? – Мишень. – Да, сэр! А между тем из жизни одной шакалопы… Прыжок, звуки, запахи, образы. Прыжок. Жизнь. Вольпертингер с телом собаки проснулся рано, и, словно белка, ловко выпрыгнул из дупла, в котором ночевал. Подбежал к воде и скосил глаза, чтобы увидеть режущиеся рожки. Судя по всему, зрелище его порадовало. Пора проверить, каа там друзья хозяев. Сначала он шёл по следам охотящегося в оборотня. Потом взвизнул, чтобы купающаяся водяная ведьма пустила его погулять по речной глади. С урчанием ткнулся в холодные ладони и был прижат к маленькой девичьей груди. Как истинный джентльмен, негодующе отпихнулся, но только через пару секунд полного отсутствия сопротивления. Ещё есть дела. На днях Рей додумался до следующего: ему под силу создавать бреши. Особенно сейчас, когда подросли рога. Когда он рыл лапкой землю, само тело Ла начинало заметно трепетать, то ли от страха, то ли от предвкушения. Ла была его домом. И была его инструментом. Таким, на котором мог играть только он, Рей, шакалопа, псом наречённый. Сейчас он хотел найти хозяев. Благодетелей, давших ему форму. Но он помнит, при каких обстоятельствах была она дана. Как ловушка терзала его едва оформившееся тело. И наверняка существо, поймавшее его тогда, считает, что он не злопамятный. Он, Рей, шакалопа, псом наречённый, готов доказать ей обратное! Осталось только научиться делать бреши. Пока он будет тренироваться… – Втяни живот и выдохни! – мохнатая лапа бесцеремонно хлопнула Опал по прессу. «Надеюсь, он в курсе, что трогает нас обоих?!» – уже кипела Амарис. – Ноги на ширине плеч. Нашли как поставить! – сплощенный хвост пару раз ударил по общим лодыжкам. – Надеюсь, ты бессмертный. Если нет – молись, чтобы я не проверила! «Амарис!» – безо всякой надежды окликнул её танцор балета. – А! Злость. Злость – это хорошо. Но давай на мишень. Лейтон, помогай, поляна не должна жухнуть из-за одной злости твоей подруги. Опал негодующе закусила губу и со скрипом натянула тетиву. Плечи медленно, но верно начинали ныть. Все четыре. Тетива, созданная упругой и толстой, изволила натягиваться только двумя правыми руками. Гункай оказался учителем язвительным, но отказаться то наставнических услуг едва ли представлялось возможным. Кроме того, он ругал за дело, поэтому и претензий толком предъявить не получалось. Вжирк! – Ага! Довольно близко к центру, но вошла неглубоко. Наконечник причинит боль, но стрелу всё ещё легко вытащить, – не преминул оценить их успехи кузнец. – Мы стреляем какой-то чушью, – тоже не полезла за словом в карман Амарис. – Незачем переводить хорошие стрелы понапрасну, – для верности Гункай отодвинул колчан с драгоценностями ещё дальше. В руках он держал грубоватые тренировочные снаряды с пёстрым оперением: наскрёб в своей мастерской по случаю урока, – Берите следующую и на этот раз хорошенько сосредоточьтесь. «Я сверну ему шею и запеку в соусе терияки. На гриле»,– прокомментировала происходящее Амарис, сдувая мешающую прядь с губ. «Уверен, он старый и от этого невкусный» «Мне будет достаточно просто запечь» «Нам надо о нём забыть. Не реагировать. Вспомни, чего мы лишены. Вспомни свой бар. Ребят. Пончики. И вок» Послышалось сдавленное мычание: товарка по несчастью вспомнила любимую еду. «Ты обещала меня угостить, помнишь? За то, что проиграла спор насчёт Рея» «Не издевайся. Вот только не сейчас!» – Чего зависли? «Можно я выстрелю в него?» – Порядок, Гункай. Мы просто целимся. «Амарис, возьми себя в руки. Думай о воке. Ты открываешь коробку – и из неё поднимается пряный пар» – чувствуя, что он на верном пути, и не думал прекращать свои увещевания Лейтон. «Ты издеваешься?» «Ничуть. Нет ни лука, ни Твари-Проклятья. И точно – абсолютно точно – нет Гункая. У тебя есть только вок. Самый вкусный вок! И ты его ешь» «Да, я его ем, но… я ем его вместе с тобой, Лейт» – наконец ответила она. Обе правые руки вздрогнули – и горб лука с готовностью выпрямился. Опал зажмурилась, собираясь выслушать комментарий своего наставника, но тот внезапно вскрикнул от радости: – В цель! А как глубоко! Вот оно что, вам нужно время договориться! Конечно же! Реглас, иди сюда, ты посмотри что вытворяет это четырёхрукая верста! – Уже бегу, сэр! – Как я... Как ты... Как мы это... – Амарис слегка оторопело моргнула раз и ещё раз, рассматривая как по волшебству очутившуюся в мишени стрелу. Они уже отчаялись договориться с луком – а тут на тебе. «Лейт? Я... Спасибо. Огромное тебе спасибо» Общие губы выдали неуверенную улыбку. – Ох, и правда отличное достижение, – по достоинству оценил их попадание Реглас, рассматривая мишень, – Быть может, раз они смогли попасть тренировочной стрелой, самое время дать им основные? – Что уж... Думаю, можно попробовать. Опал оглянулась на фавна. Тот заговорщически подмигнул им, и великанша одними губами произнесла искреннее «Спасибо».