Я, ты, МЫ

«Лейт, погоди» «Что, трясина?» – танцор балета мгновенно замер. Амарис предоставила ему выбирать маршрут: всё же отмеренные шаги по его части. «Нет, всё в порядке. Просто… Понимаю, это странная просьба, да и руки все общие…» Свободная от лука правая верхняя рука заскользила по запястью нижней. Обхватила ладонь. Нижние пальцы коснулись кончиков верхних, переплетаясь воедино. Даже мурашки прошлись. «Мы справимся. Я знаю. И я видел твои проекты по превращению питомца Мендация в футбольный мяч. Полностью одобряю» «Стой! Это… Когда я взамен твоей жизни подарила Рейку свою искренность…» «Да?» – осторожно окликнул её Лейтон, но общая мысль не дала им развить тему. «Рейк! Чёрт возьми! Вот это идея! Ты понимаешь меня?!» «Без сомнения! А насчёт искренности ты…» Ближайшее корявое деревце внезапно пришло в движение. Похожее на хорька существо бездумно повернуло к ним голову. Оно было неимоверно худым, задние лапы слегка поволочились за телом, и на этом их движение закончилось. То ли живое, то ли мёртвое существо жевало, а на его шее пульсировало подобие чёрного ошейника. В забурлившей воде между корней деревьев показалась голова лося. Ещё какого-то зверя. Была даже обезьяна, до ужаса похожая на исхудавшего от голода ребёнка. «Лейт, они кормят…» Танцор балета понял собеседницу, глядя на сеть поводков вен, протянувшихся от пленённых аватар жевальщиков. Они шли к сети колючих плетей. А там, в воде, возлежала она. Тварь-Проклятье. – Свинья, – негодующе прошипела Опал. Её так и трясло от ярости и презрения. Чернильно-бурая масса шевельнулась, лениво приоткрыв десяток глаз. Увиденное заставило её сжаться, от любопытства выставив вперёд две небольшие лапки. Она словно возлежала в ванне из подгнившей тины. Земля под ногами истошно хрустела. Скелетики сотен птиц и животных были островом вокруг той, что превратила их путешествие по Резервации в нескончаемый кошмар. Опал мгновенно выхватила лук и прицелилась, но соперник оказался непрост. Под стрелу кинулся заражённый гриф и тут же упал, бестолково хлопая потрёпанными крыльями. Из пасти Твари-Проклятья раздался удобный рык – и жевальщики пришли в движение. Они отсоединялись от своих поводков. Полупережёванная пища струйками стекала из их пастей. Опал выхватила хлыст, молотя по ним. Мелкие взрывались, оставляя после себя дурно пахнущие пятна слизи. – Прекрати! Мы знаем, что ты понимаешь! Бейся сама! С дерева в грязь шлёпнулся увесистый ком. Новая боевая аватара, исполинская змея. Один из её глаз уже стал чёрным, ромбический узор на шее поблёк. Но скорости рептилии было не занимать. Тычок ромбической головой заставил Опал выронить кнут. Второй тварь выкусила сама, отбросив в топь. Лейтон выхватил нож. «Слишком быстрая!» Внезапно в змеиную голову на полной скорости врезался шерстяной ком, издавший победное «Р-рарх!». – Рей! – воскликнула Опал, ловя щенка на руки. Тот еле слышно взвизнул от нежности, но тут же вскарабкался на их плечо, воинственно взъерошившись. Его голос огрубел и звучал совсем как у большого пса. Тёмно-карие глаза были направлены точно на Тварь-Проклятье. «Он знает, что ловушка принадлежала ей! Он пришёл помочь!» – догадался Лейтон. Змея снова кинулась – но ей было не обогнать шакалопу. Рей вывернулся, схватив рептилию за нос и таща её вниз. «Сейчас!» Опал тоже бросилась вперёд, нашаривая беспомощное горло. Амарис одним могучим движением вспорола грязно-жёлтое брюхо и с отвращением отбросила осклизлый нож. – Хватит!! Змея издохла под сдавленное шипение, переходящее в булькающие звуки сдающегося тела. Её кольца мягким мостом поднялись над болотом, чтобы упасть и больше никогда не подняться. Опал стёрла капли крови, измазав ею волосы и щёки. Словно во сне достала лук. Тварь-Проклятье заворожила игра мускулов. Она прежде не видела гермафродита воочию. Столько силы и мощи… В маслянистом теле засела стрела. Ещё. И ещё. Тварь-Проклятье спокойно выдавила их из себя и напрягла цепи вен, стараясь поднять слуг. «Лейт, у неё нет органов! Всё мимо и не причиняет вреда!» Танцор балета беспомощно смотрел на то, как дрожащее желе покидает свою лежбище, стряхивая драгоценные снаряды Гункая как собака блох. «Глаза…» «Что?» «Целимся в глаза!» Они догадались. Нет, нельзя этого допустить! Тварь-Проклятье нашарила оленью лопатку и прикрылась ею. Вот так. Скоро у них закончатся стрелы. Бежать некуда, болото здесь на мили вокруг. Как они ошиблись, стараясь победить её и забравшись для этого на её территорию. Попадание точно в костяной щит. Наивные. Она не зря умнела здесь всё это время! – Гр-р! И именно сейчас она поняла, что всё же просчиталась – ибо собачьи зубы с разбегу вырвали у неё единственную защиту. Последнее, что увидел один из самых крупных глаз Твари-Проклятья, было остриё стрелы. А потом это самое остриё прошло в мягкий беззащитный мозг. В принципе, было даже не больно. Существо неуклюже плюхнулось, силясь встать – и не смогло. Замолотило лапами, негодующе гудя. Вены вокруг её лежбища окрасились в алый. – Ты причинила столько боли, а умираешь почти безболезненно, – Опал подошла ближе, выдернув стрелу. Кривые зубы твари вытянулись к ней и ощутили собственную кровь, бегущую из раны. – Ты уйдёшь в тлен – и отравишь эту землю на столетия – снова заговорила Опал, – Никого не пожалевшая. Не согревшая. Не родившая ничего кроме страданий. Я знаю лишь одно существо, способное пожрать твою жизнь... Рейк! Нет. Нет. Нет, только не он! Младший из братьев, нежеланное дитя ночного кошмара естества... Только не он! Не он!! Вольпертингер попятился, прижимаясь к ноге хозяев. – Вы звали меня? – на заблёванную смертью почву ступила тонкая когтистая лапа. Рейк втянул воздух, и щели его носа затрепетали, – Надо же, какое пиршество... Тварь-Проклятье замычало, силясь отодвинуться. – Умерев, она станет частью тебя. Это будет единственным хорошим делом в её жизни – стать частью другого. По-моему, это честно, – Опал закинула лук на плечо, кивая бледному демону. – Природа та ещё стерва. Ей нет дела до наших страданий. «Честно» – как это по-человечески, – пасть вытянулась в улыбке, – Наверное, я должен поблагодарить тебя... Опал. А сейчас прошу меня простить, я проголодался. Его ломаные движения стали почти нежными, когда он бросился Твари-Проклятью на грудь и впился когтями в рану, расширяя её под свою каплеобразную голову. Его хвост затрепетал словно знамя на ветру, а бока раздулись. Рейк пил жизнь, пожелавшую обзавестись извращённым разумом во имя безумной цели. Наверное, это было вкусно. – Нам нечего здесь больше делать, – Опал опустилась на корточки перед шакалопой, – Ты умница, мальчик. Хороший пёс. Очень хороший. Наверняка ты знаешь, что мы ищем. Сможешь ли ты сделать нам одолжение? Проводить к Мендацию и его зверушке? Карие глазёнки изумлённо моргнули. Рей поднял голову вверх и тявкнул. – Хорошо, так и быть, – раздался мягкий баритон откуда-то с облаков, и Опал втянуло в портал столь стремительно, что она не смогла даже издать удивлённого вскрика. – …девочки, смотрите! Ужас какой, в грязи и крови! Нет, к божеству в таком виде? – Не пустим! – Кто вы, чёрт вас подери, такие?! Неведомые существа со смехом отпрянули. Они походили на очень стройных кукол, выточенных из материала цвета слоновой кости. Их ноги утопали в густой изумрудной траве. В груди у каждой сияло белое пламя, искрившееся при смехе. – Спокойно, всё в порядке, – существо чуть выше остальных подошло ближе, протягивая очнувшейся Опал руку, – Мы жрицы Мендация. При жизни мы были самыми весёлыми девушками в своих селениях. Но каждая умерла, не заведя семьи. Теперь мы – то, чем стали. Но разве это повод отчаиваться? А теперь поднимайся. Ты устала. Бой была отчаянным. Мы приведём тебе в порядок. – Не надо меня… Нас… Что вы творите? – Срочно в ванну! И масел не забудьте! Тащите гребни! – командовала старшая жрица, пока младшие со смехом стаскивали изношенную и одубевшую от крови грязи одежду Опал. В этой петле в воздухе чувствовался аромат моря. Великанша внезапно поняла, что расслабилась. Даже не стараясь прикрыть свою наготу, она послушно побрела за припрыгивающими вокруг жрицами. Со спины они оказались пустыми, словно тростник, но это почему-то совсем не пугало. – А, да, – встрепенулась одна светленькая, – Там же очередь. – О чём это ты, Аглая? А, да, животные. – Рей… – пробормотала несколько оглушенная происходящим Опал. – А, щеночек! Щеночек чудо, мы с девочками его уже затискали. Он ждёт в купальне, но надо отпустить... Этих. – Конечно, – совсем бестолково согласилась великанша, не имея ни малейшего понятия, что происходит. Сознание начало проясняться, когда они увидели развалины из белого камня и сонм призрачных силуэтов у их подножия. «Лейт! Это все… Все…» «Да. Все жертвы Твари-Проклятья. И даже они» – танцор балета кивнул на пятнисто-полосатую троицу. На геккона. На существо, похожее на барсука. Они держались чуть поодаль. Мелкие оленьки и птички сорвались со своих мест, ластясь под четыре руки. Их призрачные прикосновения были прохладными, но не вызывали отторжения. Более степенные животные подходили медленнее и казались более сдержанными. – Куда они теперь? – спросила провожатых Опал, глядя, как зверьки выстраиваются почти идеальной шеренгой и устремляются куда-то за холмы. – А что, охота посмотреть? – Ну… – Что ж. Мендаций не запрещает. Если хотите – идите. Опал подождала, пока развернётся боевая пятёрка из последних аватар Твари-Проклятья, и пошла аккурат за ними. Животные устало косились на них, но в просвечивающих глазах не было ни ненависти, ни страха. Пожалуй, благодарности тоже. Это был покой, смешанный с усталостью. Им не за что было винить ни себя, ни Опал. Казалось, только в глазах последней аватары мелькнуло нечто вроде сожаления. Но что было – то было. Человек может жить воспоминаниями. Животное же дышит настоящим и только настоящим. Их настоящее подходило к логическому концу. Взобравшись на вершину холма, Опал замерла с открытым ртом. Призраки животных образовали полукруг возле поистине неописуемого по красоте и величию оленя. Сложно было определить, что он такое, на мысль об олене наталкивали только огромные ветвистые рога. Его шкура играла всеми цветами радуги, а хвост был длинным и пышным, словно королевский шлейф. У умных глаз не было зрачка, а сами они напоминали две капли свежесобранного горчичного мёда. Его спина и бока были покрыты буграми и выступами. Именно от него сильно пахло морем. – Это кетцаль, – пояснила подбежавшая к гермафродиту Аглая, – Хранитель душ. Он нянчит их до тех пор, пока не настанет пора снова родиться. Без кетцалей Ла уже давно бы не смогла рожать новых существ. Уникальное изобретение, правда? Общее тело невольно вздрогнуло: – «Изобретение»? – Ну конечно. Человеческий разум всегда приспосабливает всё подо всё. Это в его природе. У людей всё куда-то девается. Ла ведь придумано людьми – неважно из какого измерения. И человеческий разум придумал, что Ла существовало с незапамятных времён. Вот оно и существует… – блондиночка задумалась, а затем задорно сверкнула улыбкой, – Гляжу, я вас поразила. Гермафродит, обняв себя за плечи, с широко раскрытыми глазами глядел на то, как огромное порождение мифов и легенд пьёт сонм призраков и как они нетерпеливо бугрятся под его кожей, ожидая времени нового появления на свет. На краю общих ресниц внезапно появилась слеза, стремительно сбежав по голубоватой коже. – Как оно? – усмехнувшись, спросила Аглая, – Как-никак, вы первые люди, что видят это не во сне и не в опиумном оцепенении. – Это… Кецаль закончил собирать свой урожай и поднялся на тонкие ноги. Слегка повернул голову, разглядывая странное существо на холме. У него были добрые глаза. Добрые и такие древние, что Опал почувствовала себя песчинкой на его фоне. И всему – всему! – этому требовалось подобрать какое-то слово. – Это... – белокурая голова кратко кивнула своим мыслям,– Потрясающе.