A prima facie

Следующие три часа показались Хонджуну адом на земле. Просто поразительно то, как нахождение Пары влияло на мышление, особенно в первое время. Есан мирно приветствовал посетителей тренажёрного зала, вежливо улыбался им - и Хонджуну хотелось вмазать каждому альфе, на которого тот посмотрел. Это было даже смешно - то, насколько неадекватными были его желания в этот момент. Хонджун сидел в уголке на диване и пытался самому себе провести сеанс психотерапии и убедить, что не стоит бросаться на каждого, кто приблизится к Есану. Получалось ли у него это? Скорее да, чем нет, ведь ни одного разбитого носа его стараниями не появилось - появилось по причине неумения смотреть по сторонам и пользоваться спортивным инветарем, но это уже лирика, главное, Хонджун не сорвался. Другой, не менее забавной крайностью его состояния было обожание к омеге, практически неконтролируемое желание оказаться как можно ближе - а лучше в нем - но хотя бы просто прикасаться, уткнуться носом в макушку и обнять. Возбужденное состояние не проходило, заставляя томиться в ожидании. Судя по всему, Есан тоже испытывал что-то подобное, потому что по возможности не отрывал взгляда от альфы и был довольно рассеянным с посетителями зала. Короче, к моменту окончания работы омеги Хонджун едва не подпрыгивал от нетерпения, а взгляды Есана превратились в призывные. Спаливший их тренер-альфа ехидно хихикал и нарочито медленно собирался домой - Есан должен был закрыть зал, так как уходил последним - и лишь когда Хонджун не выдержал и рыкнул на него, усмехнулся и сказал: -Только не трахайтесь на диване, пожалуйста. Есан проводил его раздраженным взглядом и запер за ним дверь. Хонджун стоял у стойки и наблюдал за омегой, который повернулся к нему, а затем облокотился на закрытую дверь и запрокинул голову, проводя по шее. Это был запрещенный прием. У Хонджуна сразу начисто отключились мозги, и он подскочил к Есану, обхватывая его руками и впиваясь в губы нетерпеливым поцелуем, сжимая руками бока, пытаясь пробраться под одежду и изнывая от того, насколько он был возбужден. И омега полностью разделял его чувства, постанывая в поцелуй и пытаясь потереться об него. На Есане был теплый спортивный костюм, и Хонджун пробрался руками под кофту, млея от ощущения горячей мягкой кожи, бархатистой наощупь. Желание облизать омегу с ног до головы снова накрыло Хонджуна, и он принялся вылизывать чувствительную шею, подсаживая Есана и потираясь пахом о пах омеги, который стонал тихо, низко и слишком горячо, чтобы оставить пространство для размышлений. Альфой владела только одна мысль: "Моё, моё, Моё!" И омега безмолвно соглашался с ним, подставляясь под поцелуи, цепляясь руками за плечи, вплетаясь пальцами в шевелюру альфы. Когда запах Есана начал пробиваться через спрей, Хонджун понял, что до этого он даже толком ничего не испытывал: вот она, неистовая страсть, желание обладания за гранью осознания. Поставив омегу на ноги, хотя стоять тому удавалось с трудом, Хонджун сделал то, о чем думал все эти бесконечные три часа: потерся о шею, делясь своим ароматом, а затем стащил верх и принялся вылизывать все, до чего мог дотянуться: до нежной груди с торчащими от возбуждения комочками сосков, таких притягательных, что оторваться от них удалось лишь чудом, до живота, опустившись на колени перед омегой и вылизывая нежную кожу, спускаясь все ниже и ниже, сдвигая кромку штанов, пока живот того не оголился до завитков волос на лобке. Есан опирался о дверь, зарывшись двумя руками в волосы альфы и сладко, томно стонал. Его штаны топорщились, демонстрируя возбуждение, а запах понемногу усиливался, лишь усугубляя безумие Хонджуна. А ведь это даже ещё не течка, да что там, он запах-то омеги едва ощущает! Стащив с ног Есана штаны, он посмотрел снизу вверх, в затуманенные глаза омеги. -Я хочу вылизать тебя. Полностью. Позволь мне, пожалуйста, омега, - под конец он практически умолял. Есан не утрудил себя ответом, лишь раздвинул ноги посильнее, давая добро, и Хонджун уткнулся в бедро, проводя носом к паху и дурея. Он закинул одну ногу Есана себе на плечо, раскрывая его для себя и рыкнул, послав Есану тонну мурашек: именно здесь омега пах сильнее всего. Первое прикосновение к промежности заставило Есана пошатнутся от подогнувшегося колена, и Хонджун помог ему сползти на пол, разворачивая к себе спиной и заставляя опереться на пол. В глазах альфы темнело от вида выгнутой спины, от подтянутых ягодиц и позы, явно демонстрирующей то, что омега хочет этого так же, как и он сам. Хонджун провел языком вдоль позвоночника, а затем, наконец, сделал то, чего хотел больше всего: лизнул между ягодиц, ощущая как отверстие судорожно сократилось от прикосновения. -Джун! Джун... Альфа! Мой альфа... Мой Джун... Вряд ли Есан мог сказать что-то, желаннее этого. Хонджун обхватил ягодицы руками и развел их, ввинчиваясь языком в уже немного влажное отверстие под громкий сладкий стон Есана, который заметался под ним, не то пытаясь отдалиться от него, не то наоборот, насадиться еще сильнее. Человеческое сознание полностью уступило животному началу, и Хонджун будто со стороны видел то, каким яростным блаженством сверкали его глаза, как он рычал от удовольствия, периодически оставляя влажные поцелуи на нежной коже ягодиц, в то время как омега сходил с ума на полу, бессвязно бормоча что-то вперемешку со стонами. Стояло до боли, до ломоты, но Хонджун все же спросил, едва дыша от возбуждения: -Ты позволишь мне...? -Да! Альфа! Да! Все что хочешь, пожалуйста! - провыл омега, и Хонджун, не помня себя, стащил штаны и одним движением наполнил его собой, издавая громкий стон в унисон с Есаном, который вцепился руками в его руки и сжал, впиваясь ногтями. -Давай, ну же, двигайся, - провыл омега и попытался двигаться сам, на что Хонджун практически лег, покрывая его собой и начал нетерпеливо вколачиваться, концентрируясь лишь на том, чтобы не вцепиться зубами Есану в загривок. Омега подавался навстречу, выгибался, стонал и когда Хонджун поднял его за локти, прижимая спиной к своей груди и вдалбливаясь на максимально возможной скорости, тот выгнулся, рыкнул и кончил, не прикасаясь к себе. Хонджун из последних сил воли, что у него остались, вышел из него не позволяя себе кончить внутрь и впился зубами в свою руку, воя от желания пометить Есана. Тот лежал на полу, тяжело дыша и глядя на него глазами, в которых было не видно радужки из-за расширенных зрачков. Хонджун завис под этим взглядом, и омега притянул его прокушенную руку ближе к себе и широким движением зализал ее. Альфа обреченно простонал. -Есанни... -Обними меня, Джун. И Хонджун с радостью сделал это, разваливаясь на полу и притягивая Есана к себе.