***
«Сегодняшний день был удачный, не смотря на непростые темы разговоров. По пути домой со скачек мы с Томасом успели договориться о следующей встрече. Жаль лишь, что я зря потратила на него с трудом добытый «ресурс»: и так было трудно на это решиться, но я надеялась, что тот после принятия «ресурса» будет не в себе и, не сумев сдержаться, наделает глупостей и между нами возникнет эмоциональная связь. Он почувствовал бы вину за своё неконтролируемое поведение и на этой почве мы могли бы сблизиться. Но он так спешил куда-то, что я не успела сказать и слова на его возражение. В любом случае, начало положено, осталось лишь дождаться следующей встречи, а она будет без сомнений, ведь это в его интересах» - Думала Грейс, высыпая остатки какого-то порошка из платка в небольшой флакон. Она закрыла его плотной пробкой и закатила к стене в самый пыльный, тёмный угол под шкафом.«Вдруг ещё понадобится»
***
Я была в культурном шоке, щеки, да и всё тело горело, а мысли путались. Я не могла понять, что произошло: ещё секунду назад я стояла перед разгорячённым Томом и вот уже сейчас выставлена за порог офиса, будучи в растерянных чувствах и с бешено бьющимся сердцем, ведь перед глазами всё ещё стоит его рельефный образ, а нос окутан его родным сладковатым запахом виски и терпкого табака. Они будто слегка жгут лицо. Это настолько нелепо, но грудь распирает нечто, похожее на ликование, радость давит на горло и хочется петь и кричать. Что это было? Я ему нравлюсь? Я замечала что-то необычное с его стороны, но предпочитала воспринимать за акт уважения и душевной доброты. Идя домой, я долго думала о наших с ним отношениях. Это ведь странно, я не могу с ним быть вместе, его пара – Грейс. Именно она его истинная судьба и любить он может по-настоящему лишь её. Но что тогда произошло несколько минут назад?! Боже, это невыносимо!!! Так, Марья, соберись, возьми себя в руки. Ты не дикарка, чтобы сейчас мысленно вести себя под венец за ручку с Томасом… максимум ты можешь благодарно принять ту же ситуацию, но сделай хотя бы вид, что тебе неловко от её воображения, поимей совесть!!!!! Он действительно впечатляющий мужчина, но скорость моих мыслей начинает меня пугать. Не желая надумывать лишнего, пусть он сам объяснит мне произошедшее. Жду не дождусь, когда тот вернётся домой,если вернётся вообще…
.
.
.
Долго маялась дома, пытаясь разобраться в мыслях, и невольно начинала летать в облаках. Услышав хлопок закрывшейся входной двери и знакомые, стальные, тяжёлые шаги, я с нетерпением выскочила из комнаты, но преодолев коридор замялась. Меня обуяло стеснение и волнение, которые заставляли коленки подкашиваться. По коже шли орды мурашек вместе с пронизывающей дрожью, но с фразой «живём один раз» я спрыгнула со ступеней. На их скрип обернулся Томас, но с раздражающим, как всегда бесстрастным видом продолжив снимать пальто, кивком поприветствовал. — Здравствуй. — Драсьте. — Ты ела? — Мистер Томас. – Решительно отрезала я. - Мне кажется, нам нужно обсудить кое-что. — Да? И что же? - С минимальным интересом переспросил тот, оборачиваясь ко мне, строя самое непричастное лицо, что я видела у Томаса. — Ну, не знаю, к примеру, сегодняшний вечер. Не заметили ничего странного? Мне неловко об этом говорить, но чувствую, что в отсутствии беседы между нами будет лишнее недопонимание… - Это было так неуклюже, и поведение Томаса, как ни в чём не бывало... тяжело, но сев на одну из волн адреналина и интереса забываешь о волнении. Томас приобрёл серьёзность, облокотившись на комод позади себя и сверля пронизывающим голубым взглядом, очерченным линией смольных ресниц, постукивал пальцами по дереву, как бы обдумывая корректность ответа. Тот чуть поджал губы. — Создаётся впечатление, будто ты что-то неправильно поняла. – Тем не менее, весьма отречённо, сурово, а потому с вызовом к образу моего заботливого и нежного как телёнок Томаса, повисло в воздухе. - Я устал после скачек и приехал в офис, дабы расслабиться. Был чуть вспыльчив. Прошу прощенья. – Вау…вауу…
— Вспыльчив? – Боже, я не могу в это поверить! Как Томас это делает?! Я немного смутилась из-за его неумолимого, безукоризненного взгляда, но прокрутив ситуацию в голове вновь - разозлилась ещё больше, что он заставляет меня сомневаться в очевидном! Элементарно, что это ложь – уставший человек не хватает тебя за руки и не рычит в шею! Больше того – сейчас он смотрит мне в глаза, видит, что я чувствую его враньё и всё равно стоит на своём!!! Как он вывернул ситуацию, просто ювелирно! Я в шоке!!!!! Как вообще в этой ситуации можно сохранять настолько самоуверенное лицо?! Томас, ты пойман за руку, хватит этих игр! – Серьёзно? — Да. – Абсолютно спокойно. Кристально п*хуй. Янтарно п*ебать. Как. он. это. делает? Просто посмотрите на этого мерзавца! — Я сейчас правильно услышала? — Абсолютно. — Я… Вы… - Я не могла найти слов! Чувствую, как начинаю воспламеняться от ярости на этого бесстыжего лгуна, а тот всё смотрит так, будто задай я ему любой провокационный вопрос – он со свойственной уверенностью и убеждённостью отразит удар, поучительно дав по носу! – Какая роковая неловкость, Томас, будьте аккуратнее! Вам повезло, что на моём месте не какая-нибудь там легкомысленная, быстро делающая выводы девчушка, ведь она бы приняла всю ситуацию за домогательство с Вашей стороны, МИСТЕР ШЕЛБИ! – Из-за двери послышался вырвавшийся смешок удивления одного из братьев, а Томас поджал губы, подняв брови и вопросительно стрельнув взглядом. Мне удалось снять с него ту маску безразличия, из которой выбилось настоящее изумление. — Вот как? – Закашлявшись, переспросил Томас, а я восклицательно ответила. — Да! — Тогда мне, наверно, действительно повезло. – Смиренно кивая, улыбнулся Томас, уже не в силах держать лицо камнем и обречённо прилегая к сигарете, принимал сложившуюся ситуацию как полностью заслуженную. Я стояла ещё несколько секунд, пытаясь отговорить себя от навязчивой идеи продолжения разговора. Кулаки сжимала крепко, держа у самого тела, ведь отпусти я их, те летали бы уже перед лицом Томаса не пытаясь ударить, так хотя бы по угрожать. Я бросила на него мстительный взгляд, импульсивно развернулась, направившись к выходу, но не в силах сдержаться, вернулась, артистично выдернула из его губ сигарету и демонстративно потушила. Естественно, уже в момент реализации ко мне вернулся зудящий инстинкт самосохранения и, следуя хотя бы соображению, что последний весит больше меня в половину, и выше на две головы, взяла пачку сигарет со стола, вытащила одну, зажгла спичку и подожгла кончик сигареты, всучив в пальцы с интересом наблюдающего Томаса. Но его взгляд, боже, он будто разрешал мне так с ним поступать, и разрешал с позиции сверху! Как же эта его самоуверенность меня… раздражает! Я молча вышла из комнаты, и, в моей голове, это было, определённо, под звук аплодисментов хотя бы за попытку проучить его! В дверях я столкнулась с Артуром, и тот, чувствуя давку авторитетов, осмотрительно отступил, пропуская вперёд.***
— А ты не плохо так отрывался, я погляжу. – Бодро подошёл Артур, похлопав меня по плечу и озорно посмеиваясь. А я молча закрыл лицо рукой, пытаясь собраться с мыслями… Несмотря на занятную реакцию Марии, то, что было мною сделано сегодня вечером – лучшее из всего возможного, ведь я был так близок... Я должен быть разочарован из-за неудавшейся попытки внушения, но, почему-то от её непредсказуемого, забавного поведения в смешении с ситуативным остроумием и очаровательным обаянием, когда та злится, но сдерживается, сердце бьётся, и грудь распирает умиление. Благодаря сегодняшнему дню я узнал, что когда Мария настолько взволнована и эмоциональна – её сложно понять в буквальном смысле, она часто подбирает странные для контекста слова и это придавало ситуации трогательности и комичности, как когда смотришь на ребёнка, что пытается возмущаться. Так или иначе, теперь я уверен, что мы оба понимаем ситуацию такой, какая та есть на самом деле, как бы я не желал скрыть мотивы. В любом случае эта ситуация не терпит разговоров, лучше сделать вид, что ничего не было, ради общего блага.***
Забравшись по ступеням на второй этаж, я заперлась в комнате один на один с чешущимися руками от волнения и бури чувств. Он ничего не ответил, но был некий элемент игры в том разговоре, и именно он отдавал некоторой приятной интригой, как бы недосказанностью, несмотря на эмоциональный ураган в конце. Томас хорош на создание двусмысленной, таинственной фигуры умолчания. Ночь была мечтательной, я не могу соврать: в голову крались занятные сюжеты, картины, я невольно прислушивалась к каждому шороху за стеной, будто Томас совершенно случайно проговорит истину сегодняшнего случая в разгар сонной ночи. Утро было будоражащим своей неизвестностью, отчасти хмельным из-за тепла, исходящего со стороны комнаты Томаса. Меня даже немного разморило от жара нескольких одеял, и, откинув в меру своих сил огромные пушистые покрывала, освободив руки из плена, я разглядывала узорные обои. Выйдя на новый уровень бодрости, сумела даже вытащить ноги, закинув одну на другую и позволив себе от хорошего настроения хулиганисто помахивать ею. Услышав стук, я успела лишь повернуть голову к двери, как та уже распахнулась, на пороге которой был собранный Томас. Тот был озадачен увиденным и с вырвавшейся ухмылкой и параллельным прищуром, полным замешательства, поспешил пройтись чёрствой ладонью по лицу в попытке убрать нежданную эмоцию. Развернувшись боком ко мне, тот проявил уважение к моей растерянности, но всё же не смея откладывать дело даже на несколько минут. — Извини, думал, что ты проснулась. Я уже стучал тебе 20 минут назад, ты даже ответила мне что-то на русском, – и не удивлюсь, если то были маты, уверена, хотел добавить тот, но и догадаться не сложно – классика жанра. — Вы будили меня… – подала я неожиданно тихий голос из-за сна, нечаянно понизив его до откровенных ноток. Томас немного изменился в лице, но продолжал слушать, будто чуть внимательнее, чем до - …для чего-то определённого? — Полли уходит в контору, Артур и Джон в Гарнизоне, я иду в офис. Ты остаёшься одна в доме. – Тот немного замялся, будто не решаясь что-то сказать, но всё же с трудом выговорил, - если хочешь, я могу подождать тебя. Конечно, если соберёшься быстро.«Тот ведёт себя странно, должна ли я обратить на это внимание?»
- пронеслось в голове по пути в офис Томаса.***
— Отнести письмо в букмекерскую контору? – Удивлённо спросила Мария, встав напротив меня у большого письменного стола. — Да. – Ответил, сложив сообщение в конверт и пройдясь языком по его клеевому углу сразу прижав, и пригладив большим пальцем с перстнем - запечатал, протянув чуть изумлённой мелочи, внимавшей каждому моему движению. - Вручи лично Полли. – Уточняюще акцентировал я, отдёрнув письмо от потянувшейся руки. – Услышала? — Да. — Посмотри мне в глаза. – Чёрт дёрнул сказать это, и я был готов раскаяться за обронённую, ранее звучавшую лишь в моей голове фразу, но только после того, как увижу её взгляд. — Ну, правда… - с возмущением бросила та, решительно потянувшись вслед за письмом. Я с азартом откинулся на спинку кресла, вскинув руку над головой. Эта откровенно мальчишеская забава заставила меня от души повеселиться. Но если бы я видел такого себя месяц назад, то был бы уверен, что сошёл с ума. Марию увлекло за письмом, та в несколько непостижимых взгляду рывков достигла его, и мы встретились взглядами на малейшем расстоянии, оба оцепенев. Это длилось несколько секунд, пока не заметил свои руки на её румяных щеках. Это были секунды, но до чего же волнующие. И кто знает, что последовало бы, не отдёрни я ладони, поражённый самим собой. Уже начиная осознавать всю опасность ситуации, я напомнил Марии о срочности письма, проводив за дверь как можно быстрее. Почему стоит мне привести её на секунду в этот чёртов кабинет, как происходит подобное? Я ведь даже поручил ей отнести письмо, лишь бы не оставаться наедине, пытаясь разгрести последствия собственного импульсивного предложения. Томас, что с тобой? Соберись. Так дальше продолжаться не может.***
Я устала думать о чём-то странном между нами. Направившись в контору я не нашла там Полли, а вспомнив фразу «лично Полли. Услышала?», которая обошлась мне весьма дорого, я решила дождаться последнюю на месте. Ощущая гадкое предчувствие, я скользила взглядом по привычно задымлённому, пустому залу, пытаясь понять, что не даёт мне покоя. Пока не осознала – в конторе пусто,лишь один человек,
лишь один охраняет контору.
Сейчас должны напасть Ли в попытке отмщения за Челтмен.
Я понеслась в прихожую, на бегу предупреждая погружённого в подсчёты мужчину взять оружие, и ворвавшись в комнату, застала ползущего к двери мальчишку. Тот на мгновение застыл, стеклянными глазами уперевшись в меня, я рванулась к нему, а тот к дверному замку, схватившись за ручку. Я пыталась оттащить его, а он махал ногами, оставляя ссадины на моих голенях, мерзко грубой подошвой обуви стуча чуть ли не по кости, оглушительно визжа. Во входную дверь начали долбиться, пока за доли секунд не снесли дверь с петель и вломились внутрь с готовым к стрельбе оружием наперевес.***
— Итак, Джон. Сейчас только один человек охраняет контору. Что тебя беспокоит? – Раздался заинтересованный баритон позади сидящего младшего брата. — Вы знаете, какого мне после смерти Марты. Дело в том, что дети бегают вокруг меня босиком… с собаками… – Джон был слегка потерян, будто увлечён описанием переживаемого. — К чему ты клонишь? – С чувственным интересом спросила Полли, поддаваясь вперёд к племяннику. — К тому, что детям нужна мать. И я женюсь. — Похоже, сейчас разорвётся бомба… - Тихо про себя сказал Томас, пытаясь подготовиться к озвученному скоро имени. На мгновение мелькнуло одно хорошо известное, которое произносил он сам всего час назад, но сразу отмёл догадки за неимением логической связи: какие дети, что за собаки. И то и другое с тем именем весьма осуществимо, но Том не желал верить в свои же домыслы. — Я уже сделал предложение, и она сказала «да». Это… это Лизи Старк. — Лизи Старк… - не без ухмылки пронеслось в голове. Тот выдохнул дым с облегчением, но той ухмылкой он смеялся не столько с абсурдности невесты брата, хоть и не без этого, но ближе было осознание своих собственных первых же мыслей и опасений. - Да, Томас, ты попал… - грудным шёпотом завибрировало заключение Тома в воздух, но осталось не замечено остальными. — Томас! – Ворвалась в комнату бара та самая девушка из мыслей Томаса. – Контору ограбили! – Тот рванулся к выходу, и, летящим движением отметая беспокойную догадку, спешно смазал большим огрубевшим пальцем кровь с подбородка Марии, что рисовалась рассечением в воображении Тома. Тот побежал в букмекерскую контору, не теряя ни секунды. Томас был учтив и внимателен, но не мог обезопасить себя и контору абсолютно от всего. Ворвавшись внутрь, семья с ужасом осмотрела разгромленное помещение. — Господи… что здесь произошло, чёрт возьми. – Произнёс Артур, наливая виски избитому мужчине, что держался за голову, скривив лицо в неописуемой боли. — Это были Ли. Всей бандой: кузены, племянники, даже их ублюдки… — Они взяли всё, до чего могли дотянуться. – Холодно констатировала Полли, обхаживая перевёрнутые столы. – 4 коробки с деньгами. — Они оставили это. – С озадаченным лицом пробасил Томас, выйдя из прихожей с блестящим металлом в поднятой руке. — Кусачки? Зачем они оставили кусачки? — Никому не двигаться. – Громко предупредил Артур. — Похоже, наши друзья затеяли игру. – В нервном жесте ознаменовал Томас, слизывая сухость с губ. - Эразм Ли был во Франции. Когда мы отступали, мы оставляли мины и ловушки на проволоке, а рядом бросали кусачки ради шутки. — Стулья не двигать, двери не открывать. – Сперев дыхание, сказал Артур, опасливо, медленно ступая шаг за шагом к выходу. — %?№!:*, кто убегает на половине сообщения? – С возмущением ворвалась Мария, сложившись пополам, рухнула ладонями на согнутые колени, пытаясь отдышаться. Добралась она сюда, очевидно, с божьей помощью – такого вселенского страдания и возмущения на лице нужно ещё уметь исказить. – Бомба в машине. К слову, где Финн? – С отдышкой та взглянула на покалеченного мужчину, по лицу очевидно говорящего об «амнезии». – Вы шутите?! Я же говорила ни при каком случае не спускать с него глаз! Тогда велика вероятность, что Финн в машине! – С этими словами глаза всех Шелби, что ранее отражали непонимание, сейчас застыли в ужасе, а Томас стремительно выбежал из дома, ринувшись вниз по проспекту к гаражу. Мария материлась и пыхтела за ним, пытаясь не отставать. — Финн! – Напряжённо окликнул Том, аккуратно подбираясь к машине. - Финн оставайся на месте. — Я представлял, что я – это ты. — Какую дверь ты открыл, когда залезал? — Я не открывал, я перелез. — Тогда вылезай точно так же, как и залез. Ладно? – В доли секунды Финн с детским смехом отварил дверь и кинулся от брата. Томас в ужасе рванул внутрь салона, схватил шашку и с криком: «Берегись!!», отшвырнул в соседний дом, притянув к себе младшего и закрывая собой от удара. Грянул громкий взрыв. Из-за стены гаража выглянула еле добежавшая, задыхающаяся Мария с огромными глазами. Томас взглянул на неё, и сердце стянуло в узел. Тот, взяв за руку Финна, направился обратно в дом, на ходу беспокойно, но благодарно потрепав Марию за волосы, увлекая за собой и пытаясь выдохнуть остатки нервозности. Для Томаса это была последняя капля. Необходимо было решать вопрос с Ли. А за одно и вопрос с Марией. С того дня началось затишье для Марии. Томас исчезал из дома под каждое раннее утро, не появляясь вплоть до заката солнца, но неизменно оказывался на пороге после 7 вечера. Не в силах мучать себя бесконечными вопросами о том, что же всё-таки между ними с Томом, решив, что если не сейчас, то никогда, Мария осуществила не сложный план, учтя опыт прошлых попыток. На столе своего кабинета в один из дней Томас нашёл сообщение, выведенное знакомым почерком: «Что Вы чувствуете ко мне?». Он долго сидел над ним, борясь с мыслями, наседающими со всех сторон. Том написал ответное, прозрачное: «Любовь» - тот долго смотрел на него, сопоставлял с письмом Мари, смотря, как отличаются их почерки.Томми любовался тем, как их сообщения близки друг к другу.
Достав спички, Томас зажёг одну из них, поднеся пламя к ответной записке и с горечью держа её над гранёной пепельницей наблюдал за разъедающим бумагу огнём. Не получив даже ответного письма, реакция Тома была едва ли заметна в жизни Марии: изредка появлялись деловые задания от него, но таковых становилось всё меньше, пока всё их общение не свелось к приветствию утром и повторное вечером. Волновало ли это Марию? Ощутимо. Он был слишком видимо холоден и занят работой, а она растеряна фактом потери всегда окутывающей заботы и поддержки со стороны Шелби. Стоит ли говорить о странном поведении Грейс по отношению к Марии, когда та заходила лишний раз в Гарнизон. Это не то натянутое струной дружелюбие, что было раньше, нет, нечто другое, более фривольное, будто Грейс занимала доминантное положение. Волновало ли это Марию? Настораживало. Смущали и странные взаимоотношения между Грейс и Томасом, особенно на контрасте с отношением к самой Марии. На вопросы о сближении мужчина отвечал, что «та помогает мне с кое-какой работой». Мог ли он предугадать, что его ответы приведут к такому недопониманию? Да. Быть может он именно этого и добивался – подготавливал почву для непростого заявления, делал всё, чтобы дороги назад уже не было, и возможность передумать отсутствовала. К слову о Томасе, у него началось не менее трудное время. Медленно нарочно или бесконтрольно отдаляя от себя девчушку, тот ощущал подавленность и, не сумев развеять сомнения в безупречном, подходя с рациональной стороны, плане, пытался забить голову работой, что было совсем не сложно. Пропажа телефона не была обделена его вниманием и нарастающим чувством тревоги, а на решение этой задачки никто не выдаёт отдельное время, бушующий Бирмингем не ждёт, есть параллельные заботы: получение букмекерской лицензии, союз с семьёй Ли, Кимбер, Кэмпбел с дышащей в затылок полицией и неугомонный Фредди Торн. Томас был вынужден прибегнуть к принятию условий Грейс, начав играть по её правилам хотя бы ради разъяснения для себя её целей. Начались встречи разного характера. День, к которому тот готовился особенно тщательно, был днём свадьбы Джона. Многое должно проясниться…***
История с Томасом меня изматывает и изнуряет, я чувствую, как мне становится хуже с каждым днём, не говоря о каждом безразличном взгляде. Ощущение, будто меня лишили чего-то совершенно не справедливо, гадкое чувство, приводящее к истощению. Каждую ночь я просыпаюсь в бреду, с трудом различая ужасный мир сонного вымысла и реальности. Очнувшись на протоптанной дороге посреди пышущего жаром елового леса, я была в секундном шоке. Страх отрезвлял голову и заставлял проснуться. Мысли терзали меня, быть может, опять похитили и таким нетривиальным образом пытались покончить со мной? Или это сам Томас? Не просто же так тот отдалился от меня. Наверно почувствовал, что от меня толка нет и не будет? Или это сон? Ну конечно, дурной сон. Надо мной стала хрустеть огромная, охваченная пламенем ветвь, со стоном и хрипом изгибаясь и накрывая меня пылом. Я встала и сосредоточенно протянула руку навстречу, и тот жар, что укусил меня за руку, был вполне реален. Неужели это действительность? Я в горящем лесу?! В панике отскочив на несколько метров, я взглядом зацепила движение, и, обернувшись, увидела белоснежного коня.И мои убийцы дают мне малейший шанс на спасение?
Звучит, как безумие, но тратить время на сомнения может стоить мне слишком дорого! Оседлав его, я подгоняла лошадь, наблюдая охваченные пламенем, горящие и трескающиеся ели вокруг. Под ногами жеребца со звоном металлических подков разлетались огненные искры и серый пепел. Лес был сравним с огромным костром, внутри которого я барахталась, сражаясь за жизнь. Жар огня жёг кожу, и из-за сухого раскалённого воздуха щипало глаза, было трудно смотреть на дорогу. Я закрывала лицо руками, чувствуя от загораживающих ладоней исходящий холод. Изредка на руках чувствовалась точечная боль, будто от разогретой иглы, что входит в кожу, будто в масло – прожигающие горящие щепки, отлетающие от елей и витающие в воздухе. Вдалеке я начала различать обнадёживающую темноту и силуэты людей рядом с машинами. Я приближалась стремительно, подгоняя лошадь, которую начало вести в стороны от жары, усталости и подступающей паники, что путалась в её ногах. Через минуту я была уже на том расстоянии, чтобы узнать Томаса в той толпе полицейских. Он никогда не показывал мне своё настолько обеспокоенное, хмурое лицо, от чего на сердце было не спокойно. Что же происходит? Почему, заснув в своей постели, оказалась здесь? Томас, что ты опять натворил? Между мной и людьми оставалось около пяти метров, я уже была готова спрыгнуть с коня, как офицеры подняли оружие, выкрикивая отсчёт. Что-то внутри надорвалось от вида шокированного Томаса, каждая секунда тянулась бесконечно долго, и я покадрово видела, как тот начал кричать на офицеров, дрожа от злости и испуга, как тот взмахивал руками, пытаясь опустить десятки направленных на меня ружей, но на того накинулись, пытаясь обездвижить. В одночасье в воздухе послышались звуки стрельбы, я пыталась развернуть лошадь, но та разогналась до той скорости, что не сумея контролировать ноги, запнулась, полетевши мордой в землю. Лошадь пошла кувырком, я оказалась в воздухе на доли секунды, и только коснувшись земли, попыталась отскочить от огромной неконтролируемой туши. Меня тащило по грунтовой земле с убийственной скоростью, отбивая рёбра, плечи, локти и колени, сдирая мясо и мгновенно обжигая жаром. Пальцами впиваясь, врываясь в землю я сумела остановиться, не замечая боли от стёртых в кровь ногтей, встав как можно быстрее и под трель выстрелов, скрывшись между плавящимися елями. Я понимала, что долго не выдержу, температура между деревьями была убийственна. Сделав несколько шагов вглубь, я чувствовала, что теряю сознание, а оборачиваясь в сторону, где минуту назад виднелась дорога, не было ничего, кроме бескрайнего огня. Меня кто-то звал, я повернула голову, пытаясь открыть глаза, но жар был невыносимым, и вот всё же сумев разлепить веки, передо мной оказался Томас с его удивительно манящими приятно ледяными глазами. Позади него из-за дерева вышла Грейс, обошедшая Тома и, выйдя вперёд, и всё вокруг начинало походить на сон – такое же мыльное. Грейс шла ко мне, и с каждым шагом взгляд был жёстче, а огонь ей безразличнее. Она вскинула руку, направив на меня оружие, и ей было достаточно секунды, дабы, не церемонясь пробить насквозь ледяной пулей.А что же Томас? Я смотрела на него, а тот на меня. И что он ощущал? Я не вижу чувств, он был апатичен.
***
Я проснулся из-за крика и судорожно пытаясь понять, откуда шум, с ужасом помчался в комнату Марии. В кромешной тьме ворвавшись в её комнату, та тяжело дышала, в холодном поту отмахиваясь от чего-то в кошмаре собственного сознания дрожащими руками, тихо взвывая и вновь срываясь на крик. Я зашагал к кровати, окликая и пытаясь разбудить её, но та отвечала лишь испуганным слепым возгласом. Обхватив голову, я в панике пытался дозваться Марию. Та распахнула глаза, отражающие немую оторопь, и лишь взглянув на меня, испуга было только больше. Страх будто говорил за неё и в омуте повторяя бессмысленное «нет, нет, нет… нет..» та пыталась вывернуться из моих ладоней. Она привстала на колени и упала в дальний от меня угол кровати не в силах уйти на ватных ногах. — Это я, Томас. Всё в порядке! — Нет… нет… - на выдохе вторила она, вытягивая перед собой руки, пытаясь отгородиться, но приходя постепенно в себя, опустила на одеяло, всё так же не отводя взгляд от моего, я уверен, удивлённого лица. Её глаза, полные звериного страха по отношению ко мне рвали сердце. То было показательным выступлением. Это то, чего я пытался добиться? Насколько же я перестарался, чтобы та просыпалась с криком, в панике озираясь на меня и пытаясь отползти как можно дальше. Ты сделал это собственными руками, Томас… признайся уже, что ты абсолютно не понимаешь, что с ней делать, ведь всё предпринятое делало лишь хуже! — …мне жаль…