Скрытые функции

Позаботиться лично!        Но как долго у нее в руках останется хоть какая-то реальная власть, чтобы «обеспечивать» что бы то ни было или «заботиться о соблюдении»? Реальная власть, которая, по признанию Мегабайта, вызывала уважение, но которая целиком держалась на искреннем доверии.        Пока еще ей доверяли. По привычке, по прошлой репутации, не слишком еще пошатнувшейся из-за последних ошибок, верили, что все это часть непременного плана – ее плана, а не вируса – что Дот знает, что делает… Сколько времени всем потребуется, чтобы понять то, что поняла уже сама? Чтобы разоблачить ее неизвестно откуда взявшуюся некомпетентность?        А Дот еще надеялась, что, стоит только достичь самого дна, то хотя бы это позволит почувствовать под ногами твердую почву! Либо ошиблась, либо, что маловероятно, оставалось уже в образовавшейся вокруг вязкой невесомости, куда тонуть… В одной из жилых комнат Центра, где Дот и раньше зачастую оставалась, если вдруг выпадал редкий шанс отдохнуть, но тратить время на путь до городской квартиры было жаль, ничего не изменилось со «сменой власти». Стоило признать, особенно жилого вида у помещения никогда и не было, Фонг, постоянно обитавший в Командном Центре, постарался с куда большим уютом обустроить личную территорию. Но зачем это нужно, если заглядываешь сюда, разве что выкроив хоть несколько миллисекунд на сон?        Время от времени все как будто бы начинало налаживаться, каждый раз Дот думала, что на этот раз найдет время что-нибудь изменить и обустроить, а то и просто найти квартиру поудобнее – но каждый багов раз все непременно шло не так, просто не до того становилось.        - Можно ведь было сделать вид, что и ты сама вынуждена подчиняться мне, а не выставлять себя публично предателем, милая Дот?        Мегабайт не пытался оставаться незаметным или действовать бесшумно, когда вошел в комнату, но Дот, стоявшая у большого внутреннего видео-окна, не обернулась при его появлении, только невольно напряглась, когда вирус – пусть и сменивший опять формат на «собирательный» уникальный образ спрайта – остановился прямо за ее спиной.        - Я и есть предатель, – вряд ли ее мотивы имели тут решающее значение. – И я не собираюсь перекладывать свою ответственность только потому, что тебе нет разницы – обвинением больше или обвинением меньше.        В городе все было спокойно. В городе все было как-то пугающе спокойно! Биномы спешили по своим делам, бегали по парку закончившие школу дети, оплетали деловой сектор переливающиеся ленты силовых потоков, перемигивались неоновые рекламные окна вдоль дорог. Самый обычный день в Мэйнфрейме, никаких патрулей из зараженных, марширующих по лицам, никаких беспорядков, никто не скрывается в подполье… Или почти никто, учитывая, что проверять, чем заняты Боб и остальные, после того, как их отпустили с площади, Дот не решилась.        Она сама потребовала сохранять спокойствие и заниматься своими делами – потребовала, но никак не ожидала, что все так просто предпочтут суеверно игнорировать опасность, избегать заметить угрозу в слепой надежде, что тогда и угроза не заметит их. Хотя – что им еще оставалось?        - Избегая ответственности – неважно, хорошей или дурной, – принижаешь свои полномочия… Командор. Не так ли?        Мегабайт сам высказался за то, чтобы Дот осталась выполнять функции Командора Системы, должно быть, марионетка без ошейника казалась ему даже большим свидетельством своей победы, чем принужденные буквально.        - Может быть, хватит уже намекать, будто ты пытаешься увидеть во мне родственную натуру из-за одного только отвратительного характера и привычки всеми кругом командовать? – процедила девушка сквозь зубы. – Мы вовсе не похожи!        - Абсолютно! – не стал спорить Мегабайт. – К тому же насчет характера ты преувеличиваешь, никто во всей системе никогда так не считал…        - Я никогда не стремилась возглавить Мейфрейм. И уж тем более, не рассчитывала на то, что эта система постоянно станет оказываться на краю катастрофы, причем так, что некому больше будет повести за собой, что снова и снова необходимо окажется брать управление в свои руки. Становиться тем, кто должен быть во главе… Теперь это уже не проблема, никто не последует за мной после всего, что произошло.        Есть вещи, которые даже Боб не простит так просто. Или, по крайней мере, прощение которых никогда не вернет былого доверия. Отчего-то думать об этом получалось неожиданно легко, словно максимум напряжения и презрения к себе уже был преодолен далеко позади, клапаны в предохранителях сгорели и оплавились, больше не реагируя ни на что.        - Готов поспорить, ты думала примерно то же самое, когда Цирус передал мне информацию с личных карт участников сопротивления. Поразительно, как ненадолго хватило той сломленности… Я бы сказал, нескольких наносекунд не хватило! Традиционно сложилось, что Боб вечно спутывает мне все карты, но я, наверное, был бы разочарован, если бы ты сама так и не решилась на ответный ход.        Насколько же все с ней должно быть паршиво, если даже Мегабайт на свой странный манер теперь пытается подбодрить. Скучно ему не встречать отчаянного сопротивления, что ли? Хотя бы даже и беспомощного… Или?        - Тебе нужно, чтобы оставался кто-то, кто мог бы защищать систему не только от Игр. Кто-то должен оставаться способен противостоят ТЕБЕ. Вот зачем был весь этот разговор о Энзо, поэтому…        - Тот, кто способен противостоять мне – маленький мальчик? О, однажды это сработало, но у этой версии твоего маленького брата не будет ни времени, ни возможности, ни должного желания идти по той же дорожке. Думаешь, одного только унижения от того, что его даже не сочли сколь-либо серьезным противником, достаточно? Я просто стараюсь выполнить свою часть нашего договора, моя милая Дот, хоть у тебя и сложилось столь неприятное впечатление о моей неспособности играть честно.        «В случаях, когда это тебе самому зачем-то необходимо»        - Мы встречались с Дэймон лицом к лицу. Пусть ненадолго, как бы она ни затуманила всем разум, когда появилась в Мэйнфрейме, но воспоминания потом никуда не делись. Либо ее собственный разум был столь же слепо подчинен программе, либо она и не обладала вовсе настоящим сознанием. Когда остается хоть микросекунда на отвлеченные размышления, трудно не задуматься о том, что не только Гексадесимал, но и ты сам… отличаетесь от того, каким должен быть обыкновенный вирус.        - Полноценный вирус, ты хочешь сказать? Но, знаешь, на основании одного только знакомства, да еще со столь редкой птицей, как Хрон, безосновательно судить о том, какими должны, а какими не должны быть вирусы. Ей подобные знают, что обречены погибнуть, достигнув своей цели, быть может, чтобы не думать об этой неизбежности, ей просто проще было… не думать вообще.        - А Гигабайт?        Руки на плечах Дот слабо дрогнули.        - Инициативу, в некотором роде, задавала паутинная Тварь.        - Все весьма точно соответствует разработкам Сигмента Фрэйва. Гексадесимал – стихийное подсознание изначальной личности, а то, чем был ты – эго, фактор контроля. Легко сопоставить, зная вас обоих хоть немного. Казалось бы, сознание должно было оставаться твоим. Но с Тварью или без нее, а ты не отождествляешь себя с Гигабайтом. Ты ведь не пытался, избавившись от Боба, поглотить Гексадесимал, пока она была травмирована Игрой и целиком оказалась в твоей власти, несмотря даже на возможность самому распоряжаться подобной силой и даже способностью открывать порталы.        Мегабайт отпустил ее и отстранился. Не нужно было видеть его лицо сейчас, чтобы догадаться о том, что вирус не мог не думать тогда об этой возможности. Не мог не думать – и всей своей алчной до могущества, беспринципной, одержимой поиском лазейки в Суперкомпьютер натурой все равно испытать к такой возможности глубочайшее отвращение.        - Есть же вещи, до которых даже мне было бы… неприятно доходить! С такими, как моя сестренка, гораздо лучше соблюдать хоть какую-то дистанцию, что уж говорить о существовании в качестве одной личности.        - Потому что Гигабайт, как и Дэймон, не стремился бы ничем владеть или править. Для него захват стал бы просто инструментом уничтожения: Мэйнфрейма или Суперкомпьютера, все едино. А ты превратил захват и контроль в самоцель, потому что конечной цели твоя программа – та часть программы, что стала тобой – не предусматривает. На самом деле, ты и сам все прекрасно понимаешь! – на пару наносекунд опасливо затаив дыхание, все-таки выпалила Дот. – Понимаешь, оттого и все эти бесполезные предосторожности! Но заражение не может не вредить системе, даже без функции немедленного уничтожения. Твоя жажда власти ни к чему не приводит – и не может привести, потому что ты даже против собственной воли постепенно ведешь к уничтожению все, чем обладаешь! Ты ведь не испытывал потребности в заражении, пока играл роль Боба, ты… как бы мне ни было мерзко вспоминать все это! – ты в любой функции чувствуешь себя естественно, иначе не рисковал бы менять формат на более уязвимый из-за мелочей типа приготовления кофе или игры на гитаре. И что тебя пугает в этой наивной затее Боба? В шансе разорвать кольцо…        - Так вот к чему весь этот разговор! Остановимся на том, что мне просто нравится процесс захвата? – с ухмылкой прищурился Мегабайт. – Ты права, моя дорогая Дот, принимая ложный формат, я не испытываю того… голода к заражению, что в истинной своей форме, но глупо было бы путать готовность прятать свою суть под личиной, когда это нужно с готовностью так просто отказаться от собственной натуры. Да и чего ради?        Шагнув вперед, Дот взяла его руку слабо дрожащими пальцами.        - Ради настоящей власти. Или то, что ты говорил о восхищении ненасильственной организацией, умением вести за собой без всякого принуждения, властью над системой, которая поддерживает ее существование, а не разрушает – все это было очередным пустословием в попытке произвести впечатление?        Продолжая удерживать на губах неровную полуусмешку, совершенно противоречащую серьезному цепкому взгляду, Мегабайт свободной рукой провел по лицу Дот, словно пытаясь убрать с ее лба тут же соскользнувшую обратно челку.        - А ты сама как думаешь, после всего, что ты сказала… после того, как тебя дважды едва не сломало чувство ответственности буквально за каждого модуля системы, когда ты чувствовала себя настолько виноватой за желание хоть раз получить что-то для самой себя, что сочла «достойным для себя наказанием» это представление, что я вам всем устроил?        - Едва или нет, но меня НЕ сломало чувство ответственности. Именно оно в итоге и не позволяет мне сломаться окончательно. Никогда.        Преображенный вирус мягко высвободил руку и взял лицо Дот в ладони, словно ожидая, что она попытается отвернуться от пристального прямого взгляда.        - Сейчас я могу получить в этой системе все, что захочу. Последний, кто в полной мере свободен здесь, это растерянный маленький мальчик. Рано или поздно Боб и Мышь сумеют пробиться и позвать Стражей на помощь, тем самым открывая для меня путь в Суперкомпьютер, и у меня сейчас больше силы, чем когда-либо, для возможности сломить сопротивление Стражей. Сломить и использовать их так же, как твоих друзей – пусть… сторожат. Делают свое дело, защищают Сеть и все ее Системы, хранят безопасность моей империи! Не так уж много вреда принесет установление моей власти, с их помощью Системы все равно могут прожить еще долгие-долгие часы. А если какими-то Системами и придется пожертвовать, что мне за дело до них при возможности всегда расширить свои владения новыми? Согласен гарантировать безопасность Мэйнфрейма лично ради тебя, но в остальном… как говорится, лес рубят – щепки летят. Это я должен сопоставлять с тем кусочком «настоящей» власти в маленькой захолустной системе, которой ты, моя дорогая Дот, готова поделиться?!        Девушка попыталась пожать плечами, не особенно ловко в такой неудобной позиции: вдохновленный собственным монологом Мегабайт так сжал ее лицо в пальцах, что, будь он сейчас в истинном своем формате, раздавил бы голову в когтях.        На самом деле, полноценное управление системой всегда было такой невероятной морокой – даже в относительно спокойные времена – что о возможном расширении владений думалось скорее с искренним ужасом. Периодически Дот казалось, что секунд в минуте едва-едва хватает на то, чтобы сделать все, хотя время все равно выкраивалось и находилось одновременно с необходимостью взять на себя какие-то новые заботы. Вряд ли Мегабайт ей поверит. Не испытывая «голода», как он выразился, при смене формата, от психологической своей зависимости он все равно никуда не делся.        - И, главное, чего я и так не мог бы получить, если бы захотел? – приподняв Дот за подбородок и склонившись низко-низко к ее лицу, словно просто прямого взгляда в глаза уже казалось недостаточно, тише спросил вирус. Еще не боль, но прикосновение к самой грани ее начала, заставила Дот не без труда сдержать мелкую дрожь, словно бы вся бит-карта замерцала от перепада напряжения. И не поспорить, теперь уж точно не осталось ничего, позволившего бы торговаться. Если сохранение их жизней и в его интересах – пока что в его интересах – то благополучие и оставшаяся доля свободы остается на кончике когтя своеобразного захватнического милосердия.        Как глупо это звучит – захватническое милосердие! Больше похоже на игру хищника с жертвой, которой уже некуда бежать.        Хватка слегка ослабла, судя по едва заметной полуусмешке, Мегабайт ждал, что Дот яростно отпрянет или даже попытается ударить – пусть измененный ложный формат по-прежнему существенно превосходил ее по физической силе, но все равно был значительно уязвимее привычной синей брони.        Привстав на цыпочки, девушка обняла его за шею слабо дрожащими руками. После наносекунды растерянного оцепенения Мегабайт прижал ее к себе, едва ощутимо коснувшись губами виска, уголка устало закрытого глаза…        - Надеюсь, ты не рассчитываешь, что я могу повторить глупость Гексадесимал, Дот? – то ли дыхание, то ли сам негромкий бархатистый баритон щекотнул ухо. – Не пытаешься пересилить себя ради столь гарантированного разочарования?        Ответа не последовало. По крайней мере, Мегабайт не решил вернуться в истинную свою форму, из любопытства, насколько хватит выдержки Дот в этом случае. Или пока не решил?        «Ведь ничего уже не заставит меня презирать себя еще сильнее…»