Лютик позорится в Подляске и пьёт вино
6 декабря 2021 г. в 02:21
Близился конец октября. В огороде, теплицах и на полях уже как-то не думалось о стихосложении, скорее о том, что зря не надел с утра подштанники. Даже Геральтовы сияющие жёлтые очи не спасали положение, хотя Лютик продолжал вслух сочинять о том, как его греет этот опаловый жар. Геральт громко фыркал и раздражённо отпихивал от себя локтем.
Приближение Праздника Нечисти означало поход в Подляску — махонькую деревеньку недалеко от школы. Йен неожиданно подловила Трисс и Лютика, чтобы позвать их развеяться вместе. Те переглянулись.
— И что это за таинственный обмен взглядами? — тут же нахмурилась Йеннифэр, скрещивая руки на груди и неуютно поводя плечами.
— Понимаешь… — мягким тоном начала Трисс. Этим голосом она обычно объясняла Лютику, почему нельзя навалить кучу под дверью Лето за то, что тот вёл себя, как болван.
— В Подляску ходят только братушками, Йен, не обижайся.
Трисс почему-то эта ремарка не устроила: она пребольно ударила Лютика в бок — прям поверх оставшихся после Геральта синяков. Лютик обиженно зашипел и отпрыгнул.
— Да что?! Я серьёзно! Ведьма.
— В смысле — братушками? — Йен комментарий Лютика явно не впечатлил. Она натянула то самое скептическое выражение, которое появлялось на её красивом лице каждый раз, когда кто-то делал что-то невероятно глупое. Это выражение было присуще всем студентам Хорса, они всегда как будто оценивали каждый твой поступок и воспринимали как конкурента.
— Понимаешь, походы в Подляску созданы для того, чтобы совершать всякие постыдные покупки, наедаться до отвала, не думая о том, красиво ли у тебя изо рта торчит лист салата, а потом валяться в грязи, — воодушевлённо принялся перечислять Лютик их обычные развлечения. — Поэтому туда берут только братушек. Перед ними не стыдно. Вы, ребята, наверное, чинно-благородно сидите где-то в углу и кофеёк трескаете, поди, да?
— Держи карман шире, — скривился подошедший к ним Ламберт, — Мы давно уже по стаканчику пива пропускаем.
— Ну так развлекайтесь! — широко улыбнулся Лютик, разводя руками. — Вряд ли вам приглянется возможность присоединиться к нашему туру «Позор в Подляске». Хороших вам выходных, дорогие мои!
Знал бы кто, с каким трудом они с Трисс отвергли это предложение. Лютик очень бы хотел расчехлить перед Геральтом весь тот набор шуток про свидания, которые так и вертелись у него на языке в последнюю неделю, а Трисс явно была не прочь купить Йен тот самый стаканчик пива, упомянутый Ламбертом. Но приключения в Подляске — это приключения, традиция! И вообще, братушки важнее шлюшек — их девиз с первого курса.
— Что ещё за Арктика на дворе? — поёжился Лютик, выйдя в субботу с утра из замка. На улице обнаружилась такая холодина, что хоть с батареей, привязанной к спине, покидай тёплый и уютный замок, а не налегке.
— А ты не каркай, а то ведь Геральт сейчас тебя согреет! — хохотнул Ламберт. Трисс подскочила от неожиданности, и они с Лютиком обернулись, чтобы с удивлением увидеть у себя за спинами команду мечты.
— Вы что тут забыли? — с любопытством уточнил у них Лютик.
— Как что? — как можно более непринуждённо пожала плечами Йен, — Просто выбрали самое удачное время для выхода. Чем быстрее отчалим, тем больше времени сможем повеселиться. То, что наши с вами мысли сошлись — не больше, чем совпадение.
Трисс поджала губы, пытаясь скрыть смешок, но выглядела неодобрительно. Йеннифэр как будто бы смущённо покраснела, но мозг Лютика отказался даже представить себе, что это возможно.
— Геральт, дорогой! Понимаю, что тебе было не удержаться, но, к твоему счастью, ты как раз вовремя! Как и всегда. Мне действительно не помешало бы немного тепла, может, поделишься? — Лютик игриво засеменил к нему, переставляя ноги на манер пингвина, чтобы не поскользнуться на грязи.
Геральт молча поморщился, отводя взгляд в сторону.
— Шапку бы надел — не было бы холодно, — отрезал он. Лютик погладил себя по волосам, принимаясь возмущённо голосить:
— Дубина ты простолобая! А причёска как же? Я что, по-твоему, как урод должен по округе расхаживать?
— Когда уши замёрзнут и отвалятся, тогда красавцем точно больше не будешь.
— То есть сейчас я красавец? Ах, Геральт, умеешь ты приласкать словцом! — восторгался Лютик, притираясь к боку, защищённому от холода меховой дублёнкой. — Сам-то тоже без шапки, — недовольно заметил он.
— А Геральт побольше твоего о причёске волнуется, — заржал Ламберт, пока вся компания принялась медленно отходить от замка в сторону деревни, — всё утро проторчал перед зеркалом, губы красил.
Геральт тут же послал ему уничтожающий взгляд.
— Да-да! — довольно подтвердил Эскель. — Чтоб с потрескавшимися губами не сосаться на холоде.
Йен цокнула и закатила глаза.
— Мальчишки… — вздохнула она, — Ладно, можете идти вперёд, вы двое. Мы не будем вам мешать.
Толпиться перед боковым выходом из замка в принципе было плохой идеей, а уж стоять там всей толпой и болтать — значит нарываться на пару ласковых. Здесь стояли совятни и домики для ворон и орлов, а также других почтовых птиц, используемых жителями школы. Прикрытые ненавязчивыми кустиками, стояли будки со входами в аварийные тоннели, через которые полагалось выходить на улицу в случае пожарной или любой другой тревоги. Также здесь грудились сараи с инструментами: граблями, ржавыми лопатами и прочими удовольствиями для студентов, которым по весне полагалось компать картошку и вообще помогать на огороде. В общем, не пройти не проехать, а тут ещё они посреди дороги раскорячились.
— Ну что вы, дорогие, как вы можете нам мешать! — замахал руками Лютик, однако, сопровождаемый ироничным взглядом Трисс, отлепился от Геральта и засеменил по дороге, чтобы обойти набившуюся там толпу, — Геральт, как бы не было мне больно расставаться с тобой всего лишь даже на день, мне придётся себя заставить. Я буду мучиться почти каждую секундочку, когда не буду предаваться гульбе!
Трисс захихикала: — Не удивляйся, Геральт, если он напьётся и станет сочинять о тебе балладу.
— Да-да, не удивляйся, Геральт! — кричал Лютик уже откуда-то издалека.
Так и начался их с Трисс традиционный загул. Они набрали ну просто неприличное количество шоколада в магазине со сладостями, накупили себе всяких штукенций для красоты, порошочков и зелий, а также обычных неволшебных баллончиков и прыскалок. Когда оказалось, что Лютиков пакет с покупками куда больше того, что купила себе Трисс, тот только вздёрнул нос: — Меньшего я не достоин. Я ежедневно повторяю себе это в утренних аффирмациях, сама знаешь.
Все нужные им лавки были раскиданы по деревне, так староста планировал показать ученикам все красоты Подляски и заставить их увидеть что-то, кроме магазинов с едой, авось что и купят. Магазин со сладостями обозначался шаловливой вывеской «Мистер Конфеткин». За прилавком стояла дряхлая старушка, которая всегда старалась засунуть в пакет побольше ирисок или запихнуть столько зефира в коробку, что та даже не закрывалась. Все сладости она заворачивала либо в коричневую бумагу, либо в такого же цвета небольшие коробочки, но любую упаковку всегда намертво связывала бечевкой, которую потом только ножом резать. Пахло там всегда жжёным сахаром и сухофруктами, да так, что одежда пропитывалась ароматом.
В косметическом магазине работали две девчонки в фиолетовых рубашках. С улыбками до ушей они прыгали от одного покупателя к другому и норовили прыснуть на них из пробника с духами или намазать им тестер помады хоть куда-нибудь: на лицо, на руки, на кусок бумаги. Полки были завалены всякой всячиной, которая произвольно пела песни, прыскала, пшикала, извергала блёстки и распространяло дикий аромат новой туши и сухого шампуня.
Просёлочная дорога, по которой жители деревни перебирались от одного домика к другому, превратилась в грязь из-за дождя, лившего всю ночь. Парочка добралась до тех магазинов, которые уже начали продавать товары к Новому году, и приценилась там ко всякого рода безделушкам.
— Так и что, высматриваешь подарок для Йеннифэр? Что-то, подходящее к её волшебным фиалковым глазам?
— Ах, Лютик, — мечтательно возвела глаза к небу Трисс, — Не думаю, что смогу найти для неё что-то подходящее. Думаешь, она бы хотела обменяться со мной подарками?
Лютик, стараясь не переборщить с драмой, но, как всегда, не преуспевая в этом, едва показательно не уронил все свои покупки прямо в месиво под ногами.
— Да видела ли ты, душа моя, как она тебя глазами пожирает? Если бы мы рядом не стояли, от тебя бы уже только косточки остались.
Трисс снисходительно покачала головой, но кивнула. Они двинулись дальше, болтая и сплетничая.
Подляска была потрясающе убогим и красивым местом одновременно. Виды, окружающие это спрятанное от простых взоров поселение, поражали своими размерами, широтой. Тёмный лес, таивший в себе опасности, полезные травы и самых разнообразных магических существ. Бурная река, впадавшая в небольшое озерцо, вода в котором всегда оставалось голубой и холодной. И уходящие вдаль поля; вид на них открывался с гор, довольно маленьких по сравнению с теми, которые можно было углядеть на горизонте, если забраться повыше. Однако народец здесь жил неотёсанный, домишки стояли бедные, о евроремонте они и слыхом не слыхивали. Контраст, конечно, поражал, но студентам, запертым в стенах старого замка, мало было нужно для счастья.
Вдоволь нарезвившись, с полегчавшими кошельками и все перемазанные в какой-то грязюке, они ввалились в паб «Лодочник». Хотелось пообедать, набить живот до отвала, запить всё это горячим вином и просто откинуться на лавочке, стоявшей на отшибе деревни, полюбоваться на здешние красоты.
В «Лодочнике» появились смеясь и толкаясь, а также пытаясь хоть как-то отряхнуть обувь и плащи от месива, покрывавшего землю Подляски. Хозяин паба недовольно посмотрел на них, но промолчал — никто из посетителей в такую погодку не мог похвастаться чистотой. На просьбу о двух порциях обеда угрюмо кивнул, взял деньги и указал им на свободный стол. Только они к нему направились, как увидели в углу уже знакомые всё лица.
— Нас окружили, — вздохнула Трисс. Её широкая улыбка немного спала, — она стеснялась своих пухлых щёк и слегка торчащих зубов, — но было видно, как она обрадовалась встрече.
Видимо, не все ученики уже нагулялись и захотели спрятаться от промозглого воздуха Подляски в местечке, от которого мясом и облепиховой настойкой разило до самой школы, потому что никто не толкался и не пытался поесть друг на друге. Можно было одолжить свободную лавку или табурет и усесться за одним длинным деревянным столом, вмещавшим небольшую армию. Здесь таких стояло много: что в деревне любили, так это пожрать и напиться какой-нибудь вкусной наливки, припрятанной с прошлого лета как раз на холодный день, чтобы согреться.
Ламберт, встав и этим расплескав содержимое всех стоявших на столе стаканов, помахал им рукой, явно желая пригласить за стол. Переглянувшись, ребята направились к ним, решив, что ладно уж, так и быть. Всё необходимое они и так уже сделали сегодня.
— Нагулялись? — вежливо спросила Йеннифэр, её лицо явно говорило: она бы предпочла знать ответ на этот вопрос из собственных наблюдений. Трисс виновато кивнула, подсаживаясь к ней.
Лютик неуверенно потоптался на месте, не зная, с кем ему садиться. Осталось свободное место рядом с Геральтом, сидевшим с краю, и с Эскелем. Второй раз за день вторгаться в личное пространство Геральта… как бы палку не перегнуть. Эскель, кажется, понял его метания, потому что развалился на лавке, не оставив свободного места.
— Туда падай, — кивнул он на единственное оставшееся вакантное место.
— Так и планировал, друг мой Эскель! — с готовностью кивнул Лютик, хотя, конечно, врал. Сел бы с Эскелем, не желая получить сейчас очередной от ворот поворот. Слишком хорош был день, чтобы тратить его на ухаживания, желанные, конечно, но пока никаких плодов не приносящие.
Геральт окинул его изучающим взглядом, задержавшись на волосах. Он уже поел и теперь сыто откинулся на спинку, примостившись тут в углу как вожак этой маленькой стаи, который следил за покоем её членов, утолявших голод. Его жёлтые глаза внимательно наблюдали за происходящим в пабе, однако Лютик, мостясь рядом с ним, почувствовал, как этот волчий взгляд его греет.
— Не отвалились уши твои, — подытожил Геральт, хватаясь за одно из ушей Лютика горячими подушечками пальцев, желая, видимо, проверить их температуру. Результаты осмотра он нашёл неутешительными, потому что, стоило официанту принести горячее вино со специями, как он подтолкнул стакан Лютика ближе к нему: — Пей.
За столом завязалась весёлая дружеская беседа. Трисс едва дышала от смеха, рассказывая, как Лютик сцепился с посетителем на почте. Ламберт всё не мог перестать подкалывать их обоих за то, какими грязными они вошли с улицы, а также потешался над размерами лютиковских пакетов. Эскель многозначительно шевелил бровями в сторону Йен, думая, что остальные не могут этого видеть. Лютик с набитым ртом перебивал Трисс, чтобы убедить всех присутствующих, что её рассказы — не более, чем грязные инсинуации завистников, и грязь на его модном плаще всем им мерещится.
— Мы играли в догонялки, — сдала его Трисс, — Лютик же ненавидит бегать, никогда этого не делает. Хоть ты его тресни — никогда! Поэтому с ним так легко играть. Он согласен продуть и заплатить любую цену, но скорость его шага от этого не увеличится.
— Как же он тогда поскользнулся? — нахмурился Эскель.
— Всё высматривал бродячих собак у себя за спиной и думал, убьёт ли его Геральт, если он в своей серенаде сравнит его смех с их лаем, — объяснила Трисс, прикрывая ладошкой рот, чтобы вслух рассмеяться.
Ламберт запрокинул голову и захохотал. Посетители стали на них оборачиваться, но тот вместо того, чтобы успокоиться, начал барабанить кулаком по столу.
— Лютик, романтика — это точно твоё? — черты лица Геральта все разом смягчились, его взгляд лучился тёплой насмешкой. И тепла там было гораздо больше, чем Лютик видел до этого. — Ты ведь меня обвинял в её отсутствии.
— Отвали-ка ты, — пробубнил Лютик, пытаясь прожевать свинину и не задохнуться. Лист салата торчал у него изо рта, и Геральт неожиданно взял в руку ломоть хлеба и с его помощью снял этот лист с лица Лютика, отправляя обратно в тарелку. Смутившись, Лютик пробормотал какую-то благодарность.
Многозначительные брови Эскеля грозили взлететь с его лба и убежать в Мексику — открывать свой бизнес или, может, даже что-то криминальное, так старательно он давал всем понять, что думает об их флирте и алеющих щеках.
Доев, стали собираться. Лютик отошёл, чтобы сходить в туалет, а на выходе его поймал бармен. Крючковатый нос возник в районе лютиковского подбородка, хотя старикашка старался побольше вытянуться.
— Совершеннолетний уже, что ли, вино-то пить? — прокаркал он. Вот странное дело. Продавать алкоголь детям в этой стране можно, а когда они его выпили — самое время интересоваться документами.
— А то как же. Он здесь со мной, — рука Геральта упала на плечо поверх модного плаща. Тот с невинной, но фальшивой улыбкой вперился испытывающим взглядом в старого перечника. Старикашка сдулся и отступил. Геральт, не убирая руки, подтолкнул Лютика к выходу.
— Ни на секунду не оставить, — ворчливо пожаловался он, вдыхая свежий прохладный воздух.
Лютик расплылся в довольной улыбке и, пользуясь их позой, поднырнул под Геральтову руку.
— Не оставляй, Геральт, ты же видишь — проблемы сами меня находят!
Геральт покачал головой, убирая руку, но не отталкивая от себя. Лютик принял это за разрешение и пошёл совсем рядом с ним. Правда, запнувшись на первой же колдобине, вцепился в предплечье, маячившее рядом. Послав Геральту извиняющуюся улыбку и не чувствуя себя раскаявшимся ни на грош, предплечье из захвата так и не выпустил. Подумав, так вообще всунул пакеты в свободную от его хватки ладонь Геральта. Тот, вздохнув и фыркнув, попытался разглядеть их содержимое.
— Какой-то чухни набрал, что только могло тебе тут понадобиться?
— Ты ничего не понимаешь, Геральт, вот и помолчи.
Эскель чуть ли не из штанов выпрыгивал, всё оборачиваясь на них и громко шепча Ламберту: «Ну ты видел? Браток, я тебя спрашиваю — видал ты, как нашего Геральта раскручивают? Хитёр, пролаза, и ведь своего добьётся!»