Отказы — это наше топливо

            — Отлежал себе всю задницу! — пожаловался Лютик, протискиваясь в библиотеку следом за Трисс. Пахло старыми книгами и пролитым энергетиком. Вокруг толпились студенты, яблоку негде упасть. Сварливая библиотекарша едва успевала бегать от одного студента к другому и вежливо просить заткнуть свой мерзкий рот, чтобы ей не пришлось вырывать их язык и пихать им же в зад.        — Прикупить мне, что ли, сборник её ругательств? — задумчиво прошептала Трисс, проходя между стеллажами, готовыми треснуть под натиском пыльных томов и фолиантов, инкрустированных дорогими камнями. Такое богатство хранилось только у входа, конечно, чтобы впечатлить гостей, если таковые сюда заглянут. Библиотека Ивана Грозного, в которую доступ предоставлялся всем желающим, находилась в пределах Горы, но подальше от учеников — из соображений безопасности. — Слышал, Кагыр загремел в медпункт? Говорят, расстался со своей девушкой по переписке, так она ему какую-то гадость в письме прислала.        — Царствие ему небесное, — зевнул Лютик в ответ, раздумывая, стоит ли вообще пытаться проснуться и начать искать нужную ему книгу, — Как-то я запаршивел за эту неделю. Может, закаляться начать? Скоро совсем на призрака стану похож.        — Ты что сделал? — насмешливо фыркнула Трисс, уже готовясь знатно подколоть его, как в этот момент на них вырулила Йеннифэр.        — Вы в библиотеку пришли? — спросила она, сложив руки в замок.        — Э-э, — тупо протянул Лютик, — Дорогая Йеннифэр, как видишь…        — Да, — перебила его Трисс, не сводя искрящихся глаз с мнущейся перед ней Йен. — Пришли.        — Можете присесть за наш стол. Всё равно свободных мест почти нет, — предложила Йен. Лютик быстро проверил своё отражение в зеркальце, вытащенном из кармана Трисс, и помотал головой.        — Не могу позволить себе появиться перед Геральтом в таком виде.        — Эй, артист эстрады, дуй уже сюда! Твой Геральт переживёт отсутствие боа и бального платья, — послышался недовольно-ироничный голос Эскеля из-за поворота.       Йен послала Лютику извиняющийся взгляд, но тот мог прекрасно видеть, как она над ним смеялась.        — Дорогой мой друг Эскель! — обратился к нему Лютик, со вздохом проходя мимо сладкой парочки и приближаясь к облюбованному их стаей столу, — Если тебе с утра хватает только расчёски да плевка на чёлку, чтобы чувствовать себя неотразимым, это не значит, что все живут как животные.       Трисс, предательница, рассмеялась за его спиной.        — Присаживайся с нами, вступай в клуб «начхать на чёлки», — широким жестом пригласил Ламберт, указывая на стул рядом с собой.       Лютик бросил туда сумку и отправился на поиски нужных ему книг. Будь неладны выбранные в начале года дополнительные предметы! Историю и право он взял, так как это самая настоящая кладезь материала для баллад. Например, его песня о законе Раппопорт, запрещавшему американским волшебникам вступать в дружеские или романтические связи с неволшебниками, набрала в школе бешеную популярность. Однако у медали скоро обнаружилась обратная сторона — эти предметы приходилось, ну, непосредственно учить и сдавать по ним экзамены.        — И что вы на этом праве делаете? — спросил у него Эскель, стоило Лютику вернуться и грохнуть кипу книг на стол. Ребята успели перетасоваться, и теперь лютиковская сумка покоилась на стуле рядом с Геральтом. Трисс выглядела так, будто готова была взорваться от распирающей её шутки.        — Часами сидим, уткнувшись в пыльные книжки, и пишем скучные эссе.        — А уж документы, которые их заставляют учить наизусть — и того скучнее, — прибавила Трисс. — Вся гостиная с жалостью смотрит на несчастных, взявших этот предмет.       Эскель и Ламберт перебрасывались комментариями по поводу сочинения о какой-то нечисти, но никак не могли из себя выдавить. Геральт насмешливо поправлял все неточности в их работе. Йеннифэр подкалывала их всех, Трисс смеялась над каждой её шуткой и просила помочь ей с исследовательской работой по Травничеству. Лютик наслаждался домашним настроением, воцарившимся за их столом. Так приятно иногда просто помолчать и насладиться тем, как другие говорят вместо тебя. Зарывшись по нос в горло свитера, он, с ногами забравшись в кресло, рылся в толстенных книгах, где мелким почерком описывались статуты и постановления.        — Погодка сегодня на улице… — торжественно произнёс Геральт, будто бы приглашая всех поддержать эту тему. Йен воззрилась на него так, словно он перед ней сожрал коровью лепёшку, приняв её за глазированный сырок. Ламберт и Эскель застыли, глядя на него с разных концов стола в ожидании продолжения. Оба с выражениями изумлённого веселья на лицах.        — Распогодилось, — подытожил Геральт.       Лютик про себя отметил, как странно, что ему никто не ответил. Сам он был слишком занят своим домашним заданием: одной рукой поддерживая страницу, другой он, не останавливаясь, строчил в блокноте, выписывая самое важное. Чуть погодя, Геральт снова подал голос:        — На завтрак сегодня блины давали неплохие.        — Не больно-то ты на них внимания обращал, старина, — издевательски протянул Эскель. Они с Ламбертом больше не смотрели на свои записи. Йен начирикала пару слов на клочке бумаги, двигая его Трисс. Та, прочитав, зажмурилась и покачала головой, отмахиваясь.        — Пять штук съел, — процедил Геральт, защищая честь блинов.        — А то как же, — кивнул Ламберт. — Чуть дырку в блинах не прожёг.        — Три с икрой и два со сметаной, — надавил Геральт.       Лютик потёр лоб: уставшие сухие глаза вызывали головную боль.        — Компота ягодного не было сегодня. Моего любимого, — раздалось минут через пятнадцать.        — Ты, наверное, кувшин с этим компотом за соседним столом искал, — поддержала поддразнивания друзей Йеннифэр.        — Просто в глаз что-то попало.        — Что-то, что помешало тебе моргать, пока ты «компот» выглядывал в столовой? — Йен и бровью не повела.        — С блинов-то не просрёшься? Икра со сметаной… Так себе рулетка, — видимо, грязный язык Ламберта накликал на них гнев библиотекарши, потому как она тут же появилась из ниоткуда и треснула его по затылку свёрнутой в трубочку газетой.       В конце концов, когда прошло ещё минут пять, Геральт рыкнул.        — Как вы сегодня спали? Я что-то ворочался, погода, наверное, влияет, — нетерпеливо высказался он.        — Лучше всех, — пропела Йеннифэр, делая пометки в тетради Трисс.        — Как отбой объявили, так и начал хрючить, а что там в потолке высматривать-то? — пожал плечами Ламберт, — Это ты там ворочался чёрт знает зачем, наверное дро…        — Как ты спал сегодня, Лютик? — не выдержал Геральт.       Лютик встряхнулся, отрываясь от книг. Повернувшись влево, он увидел Геральта, напряжённо разглядывающего свои каракули.        — Не очень. Погода, наверное. Хорошо хоть блины на завтрак были. С икрой, — ответил он, задумчиво пялясь на Геральтову острую челюсть, — Геральт, извини моё любопытство, но я никак не пойму, как тебе удаётся сохранить этот ровный тон кожи, хотя ты явно не из тех, у кого налажен баланс сна. Я вот как-то посерел от недосыпа, — принявшись трогать собственное лицо, пожаловался Лютик.       Геральт метнул на него нечитаемый взгляд.        — Нормальный цвет у твоего лица, — возразил он.        — Да? Ну хорошо, — кивнул Лютик. Осмотрев свою работу, он разрешил себе сделать небольшой перерыв, — Фух, голова уже пухнет от этих книжек. Поесть бы…       Эскель покивал, наблюдая за другом. Тот, поёрзав, достал из кармана кулёк шоколадных конфет, предлагая его Лютику. Глаза того расширились от радости:        — Да ты настоящий чертильник, Геральт! — воскликнул он в удовольствии, запуская руку в кулёк.        — Да чертила он ёб… — нахмурился Ламберт, поняв, что больше конфет никому предлагать не станут. Закончить ему не дал пинок по лодыжке, причём, судя по тому, как он согнулся над столом, от нескольких людей сразу. От кого именно, Лютик так и не понял. Больно у всех присутствующих были невинные лица.        — У меня ещё морс есть, — предложил Геральт, прожигая взглядом конфеты.        — Доставай, — разрешил Лютик, устраиваясь поудобнее.        — Дрочильник ты, а не чертильник, Герыч, — прокашлял Ламберт, когда ему удалось выпрямиться.

***

      За пару дней до Ночи всех святых Лютик проторчал весь вечер в мастерских у теплиц, куда набились все желающие поучаствовать в конкурсе по вырезанию тыкв. Лучшие творения должны были украсить столы факультетов во время праздничного ужина.       Кейра Мец, деловито поправляя рыжие волосы, вырезала какое-то страшилище. Лютик подозревал, что ей было не столько интересно вырезать рисунок на тыкве, сколько хорошенько выпотрошить её изнутри.       Тыква Лютика, вытянутая ввысь и немного сплющенная по бокам, щеголяла весёлой рожицей. Он даже не поленился и смастерил ей шляпу из сушёного хлопка. Теперь тыковке оставалось только высохнуть и ждать своей участи.       Тут вдруг дверь в сарайчик открылась, и внутрь втёк человек, которого Лютик тут совсем не ожидал увидеть.        — Геральт! — громогласно поздоровался он, поднимая руку, чтобы привлечь его внимание, — Гляди, какую тыкву я сделал!        — Сам, что ли? — уточнил Геральт, подходя ближе и стараясь обойти учеников так, чтобы ни до того не дотронуться.        — Да, — гордо выпятил грудь Лютик. Тут ему на щёку приземлился ошмёток тыквенной мякоти — Кейра перестаралась с нажимом и кинула в его сторону быстрое «Извини», не отвлекаясь от кровожадного процесса потрошения.       Геральт приблизился и встал напротив. Тусклый свет от подвешенных под потолком лампочек падал на него сверху, подчёркивая острые черты лица. Геральт поднял руку, стирая мякоть с лютиковской щеки, а после отобрал у него тыкву, чтобы получше разглядеть со всех сторон. Закончив осмотр, он усмехнулся и кивнул, одобряя.        — Ты что тут делаешь? — поинтересовался Лютик, прибирая своё рабочее место, чтобы уйти.        — По делам ходил.        — По каким?        — По важным.       Лютик закатил глаза, отходя к задней части мастерской.        — Моя тыква, — провозгласил он, показывая профессору своё творение. Та оглядела выставочный стенд в виде Геральта и умилённо что-то промычала.        — Хорошая тыковка. Уверена, её отберут для ужина.       Оставив тыкву, они вымелись из душного сарая и побрели к замку.        — Зачем все эти тыквы? — спросил Геральт, поправляя завязки на мантии на уровне ключиц.        — Лучшие выберут украшениями в зал! Вот будет круто, если и мою тыкву возьмут? В прошлом году не взяли, — расстроенно нахмурился Лютик, но тут же смёл с себя это выражение. — Может, в этом году и повезёт.       За праздничным ужином Ламберт громко поддерживал Эскеля, засовывающего в рот сразу два куска пирога с патокой. Кейра брезгливо морщилась и старалась отодвинуться на максимально возможное расстояние, но Ламберт лишь повышал голос, выкрикивая какие-то кричалки и частушки, чтобы вернуть её внимание к происходящему.       Геральт заметил Лютика, растерянно оглядывающего соседние столы. Потратив пару минут на сомнения, Геральт всё-таки подхватил тыкву, стоящую рядом с салатницей, и приподнял, чтобы показать ему.       Лицо Лютика тут же просветлело, широкая улыбка расползлась от уха до уха.

***

       — Вот ты где.       Лютик вздрогнул и сделал шаг назад от книжного стеллажа, пытаясь ничего не снести. Геральт стоял в проходе, но почти сразу отмер и подошёл к нему широким шагом. Бросив взгляд на табуретку, куда Лютик пристроил стопку книг, он спросил:        — Это для чего?        — Для домашнего задания, — важно объяснил Лютик, поправив воображаемые очки и положив новую книгу поверх предыдущей — «Итак, вы решили изучить законы, так как устали их нарушать».        — На кой они тебе все?       Геральт словно сюда и направлялся, а не просто мимо шёл. Уютно пристроившись у стеллажа и опираясь на него плечом, он наблюдал за потугами Лютика, пытавшегося найти следующую книгу из списка «для лёгкого чтения».        — Одно для одного, второе для второго, — пожал тот плечами. — Не хочу сюда постоянно таскаться, в гостиной хоть чаю можно попить, пока пишешь эту бабуйню. Я почти закончил, кстати. Ты меня искал?        — Искал.       Такого Лютик не ожидал. До сих пор Геральт проявлял свой интерес только исподволь — как, например, ситуация с загадочным перемещением сумки в библиотеке. Трисс, разумеется, сдала виновника торжества со всеми потрохами: он молча выгнал Эскеля со стула рядом с собой и потребовал переставить лютиковскую сумку. Такой прямоты Лютик не ожидал. Думал, сейчас услышит оправдания в духе «нет, у меня, вообще-то, есть свои мегаважные дела, не включающие в себя поиск твоей задницы, я шёл их делать и просто наткнулся на тебя, ну думаю дай постою, немного развеселю себя видом твоих копошений». А тут вдруг на тебе — да, искал.        — Что хотел?        — Тебя найти, — закатил глаза Геральт, будто с ребёнком разговаривал. — Просто так, — предупреждая следующий вопрос, продолжил он. — Тебе можно за мной по всей школе гоняться, а мне за тобой типа нельзя?        — Да можно, гоняйся, — благодушно разрешил Лютик. — Я человек очень щедрый. Только поздновато ты, я уже в гостиную собирался.        — И как ты эту кучу донесёшь?        — Руками? — предположил Лютик, почесав в затылке. Все книги из списка он нашёл. Присев на корточки, он попытался поднять стопку, но потерпел небольшое фиаско — две верхние книги тут же свалились на пол. Видимо, что-то в своём плане он не продумал.       Покачав головой, Геральт поднял всю стопку разом и подождал, пока Лютик поднимет двух беглянок и водрузит их на самый верх.        — Веди, — велел он, когда все книги оказались на месте.       Выйдя из библиотеки, они направились в общежитие.        — Что ты сегодня делал? — спросил Лютик, прикрывая кулаком зевок. Время близилось к отбою, редкие студенты ещё бродили по коридорам, чтобы успеть пообщаться с кем-нибудь или вернуться в столовую за добавкой.       Окна с этой стороны выходили на закат, поэтому каменные стены заливали оранжевые лучи. Со стороны лестницы к детским общежитиям слышались крики малышни, игравшей в догонялки и пулявшейся друг в друга бенгальскими конфетами.       Лютика всегда бесил долгий путь по запутанным коридорам Колдовстворца, но сейчас он ему очень обрадовался, ведь можно побольше времени провести с Геральтом. Избегая перекрёстков и широких ярусов, на которых нельзя было избежать скопления людей, они медленно шагали в сторону Башни, являвшейся местом проживания учеников.        — На Чарах Лето запульнул в себя какой-то ерундой, половину лекции потом изо всех щелей мыльные пузыри пускал. Руки у него из жопы, — пояснил он на вопросительный взгляд Лютика, как будто единственный вопрос, который у него мог возникнуть, это «что же такого мог сделать Лето, чтобы так умудриться?», а не, например, помог ли ему кто-нибудь.       Сдохни или умри — девиз Колдовстворца.        — Забавно хоть было?       Геральт вдруг широко ухмыльнулся.        — Конечно. Эскель даже частушку придумал. Тебе не расскажу, — тут он снова слегка нахмурился, не обращая внимания на возмущённое лицо Лютика — он-то как раз собирался попросить пересказать ему сие творение.        — Почему это?        — Там слова плохие.        — А чего это тебе можно плохие слова слушать, а мне — нет? Я, вообще-то, тоже матом ругаюсь.        — Сказал же — не расскажу.        — Ладно, — вздохнул Лютик.        — А ты что делал?        — Да балду пинал. На Предсказаниях с Трисс выдумывали, какая беда с нами случится дома на новогодних каникулах. Планирую попросить мать написать записку, мол, так и так, господин Леттенхоф пытался залезть на чердак, упал с лестницы прямо в стадо овец, которые там же паслись, они его затоптали, он не мог подняться и дойти до дома, а было холодно. Поэтому он простыл. Ну и, соответственно, насморк у него. Поэтому на уроке прошу ему разрешить пить горячий чай из термоса. Если она мне за это «отлично» в году не поставит, тогда уж не знаю, чем её покорить.       Геральт рассмеялся. Лютик удивлённо на него посмотрел. Он видел иногда, как Геральт смеялся в компании друзей, в основном с Ламбертом, который всё время пытался его растормошить. Но каждый раз между ними были толпы других учеников, поэтому расслышать звук этого раскатистого хохота Лютику никак не удавалось. Теперь Геральт смеялся, идя рядом с ним, над его шуткой.       Неуверенно улыбнувшись, Лютик протянул руку, чтобы помочь с книгами — всё-таки неудобно нести всю стопку одному, он мог бы взять хотя бы половину.       А дальше произошло что-то из серии невероятного. Геральт, рассказывая, как Эскель выставил себя кретином на ОБЖ (Общем Базовом Жизнеобеспечении, на котором они должны учиться защищаться от нежити и нечисти, но на деле скорее просто придумывали новые способы не помереть раньше времени от какой-нибудь заковыристой твари — один уморительней другого), распекая его на все лады, перехватил книги одной рукой, умещая их все подмышкой, и освободившейся ладонью сжал лютиковские пальцы.       Следующие десять секунд из жизни Лютика прошли под песню Верки Сердючки «Чита-дрита», звучавшую, конечно, только у него в голове. Распахнув глаза, он слышал только «так давай огонь мы этой ночью разведём», «мои спички, твои дрова — очень хорошо» и бешеный, громкий стук собственного сердца.       Словно выплыв из-под воды, он снова стал слышать прожарку Эскеля:        — Ну он и говорит — и что, если суккуб хочет меня трахнуть? Я его сам трахну и всю его семью…       Ладно. Ну и пускай. Захотел Геральт потискаться, что теперь. Свободная страна, демократические ценности, прости Господи, по крайней мере в документах так написано. Не запретить же ему. Ладно. Без вопросов.