***
Хубайсэ они покинули с первыми лучами промозглого весеннего рассвета. Согласно завалявшейся у У Яньцзы карте, которая уже не раз выручала Шэнь Юаня, дорога им лежала на восток через многие ли равнины Цюаньхэ и непроходимые тропы гор Циншань. Вернувшись с ночного рандеву, они прилегли на пару часов, чтоб отдохнуть, потом позавтракали, прикупили еды с собой и двинулись в путь. Стоило сказать, что за последнюю пару погожих деньков грязища в окрестностях самую малость подсохла, так что идти было даже терпимо. Шэнь Юаню, по правде, очень хотелось попрощаться со своими детишками напоследок, только вот они собирались у его стола обычно значительно позже, где-то после обеда, а Шэнь Юань не хотел рисковать и вести Шэнь Цзю по окрестностям, когда вокруг сновали местные, или оставаться в городе еще хоть на день. Оставить детишкам письмо он тоже не мог, потому что почти все они знали не больше двух десятков иероглифов. Поэтому, стоило солнцу подняться над горизонтом и затопить землю золотом, как они попросту двинулись в путь. И теперь это самое солнце яростно било им в глаза. Уже далеко за пределами городских стен, когда они благополучно миновали голый болотистый лесок, зеленый болотистый лесок и вышли к обычной неболотистой рощице в долине меж двух холмов, Шэнь Юань все-таки притормозил. Обернулся. Города отсюда было уже не видать, — на самом деле, ничего, кроме деревьев отсюда было не видать — но перед мысленным взором Шэнь Юаня все равно встала улица у главных ворот поместья Цю, его грошовый столик для каллиграфии и беспризорыши, радостно жующие маньтоу и рассказывающие о том, как проходит их день… — Ну чего? — совершенно грубейшим образом прервал его меланхоличные думы один небезызвестный маленький монстр. Никакого такта! — Просто буду скучать по детишкам. — Пф. Извращенец, — закатил глаза Шэнь Цзю, после чего поправил тряпье, скрывавшее лицо, развернулся и пошел дальше. Постояв еще с минутку, Шэнь Юань последовал за ним. Солнце поднималось все выше.***
Еще за завтраком было решено, что в первый день нужно уйти как можно дальше от Хубайсэ. Этот город висел над ними смурной тучей, и оба Шэня справедливо опасались встретить кого-то из местных по дороге. По этой причине Шэнь Юань настоял на том, чтоб змееныш спрятал лицо за тряпьем. Тот, что удивительно, возмущаться не стал и старательно замотался. Однако помимо прочего, в окрестностях Хубайсэ, как и в окрестностях всякого более-менее крупного города, теснилось множество деревень, жители которых в этом самом городе бывали частыми гостями. В общем, останавливаться там на ночлег тоже было рискованно. А потому приблизительным местом назначения их первого дня пути стало безымянное селение в семидесяти ли от Хубайсэ. Сам Шэнь Юань определенно выбрал бы что-то подальше и, соответственно, побезопасней, ведь, будь он на мече, до той деревеньки долетел бы за полчаса, если не быстрее. Но для хилого малолетки и семьдесят ли — то еще расстояние. Конечно, Шэнь Юань предлагал ему полететь на мече вместе. Конечно, Шэнь Цзю, презрительно кривя губы, отказывался.***
Шэнь Юань честно не понимал, как такой человек, как Шэнь Цинцю, который вопреки своему комфорту и безопасности и пальцем не поведет, умудрялся загонять себя посильнее овечки Бинхэ в его ранние годы ученичества. Тот тогда тоже рвал одно место, только бы Учитель обдал его хотя бы не ненавидящим взглядом. Зря. Сейчас этот самый Учитель пыхтел, пробираясь через заросшие мхом корни и ступая по неровной мягкой земле. Протянувшийся между деревнями тракт был самым простым, но не лучшим выбором, поэтому в какие-то моменты им приходилось сворачивать в лесную глушь, чтобы избежать возможности попасться кому-нибудь на глаза. Покуда они ушли недостаточно далеко от Хубайсэ, не стоило лишний раз светиться такой необычной компанией. Шэнь Юань отнял взгляд от сизого неба, прицениваясь, попадут они под дождь или все-таки нет, и покосился на звереныша. Тот глядел упрямо перед собой, поджав губы и нахохлившись, будто всклоченный птенчик. От подобного сравнения Шэнь Юань не удержал смешка. — Чего?! — острый взгляд Шэнь Цзю тотчас впился ледяными иглами в нерадивого заклинателя, из-за чего тот закашлялся. — Что-то горло першит, — пожаловался Шэнь Юань, делая совершенно невинное лицо. — Ты смеялся надо мной. — Неправда. Шэнь Цзю остановился, угрюмо уставился, сжимая кулаки. Сбитые костяшки белели на худой руке, пока Шэнь Юань понимал, что, похоже, гордость змееныша была всерьез уязвлена. Им стоит поработать над самооценкой этого мальчишки. — Я смеялся не над тобой, — решил все же объясниться Шэнь Юань, — просто ты показался мне милым. Шэнь Цзю молчал. Молчал весьма громко, после чего его физиономия скривилась в презрении. — Извращенец… — Опять? — Шэнь Юань закатил глаза и сложил на груди руки, поворачиваясь к главному злодею. — Если во всем будешь видеть подтекст, жить будет очень сложно! — Не сложнее, чем было, — угрюмо бросил Шэнь Цзю. Шэнь Юань запнулся на полуслове и поджал губы. Действительно. Кто он такой, чтобы упрекать этого звереныша? Ему, Шэнь Юаню, выросшему в любви и тепле, не понять того, кто о подобном мог разве что мечтать. Каким лицемером он будет, если скажет о том, что смыслит о положении Шэнь Цзю хоть что-то? Он ведь действительно не понимал его. И вряд ли когда-нибудь сможет. — Прости, — Шэнь Юань отвел взгляд. — Серьезно, этот мастер… я не имел в виду ничего плохого. — Да чего уж там, — фыркнул презрительно Шэнь Цзю, — от такого наивного придурка, как ты, и ожидать чего-то не следует. — Эй! — Шэнь Юань понимал, что ведется на откровенную провокацию, причем от мелкого паразита, но не мог реагировать спокойно. Быть может, потому что это был именно Шэнь Цзю? Потому что, читая роман, его он желал кастрировать и радовался, когда возмездие главного героя не заставило себя ждать? Не то чтобы оно было незаслуженно… Сейчас-то, конечно, он понимал: сюжетные дыры в писанине Самолета были еще более дырявыми, чем он мог предположить. Он успел убедиться, что исповедь Цю Хайтан, обвинившей Шэнь Цинцю, была далеко не такой и искренней, как та преподнесла. Слепая сестрица, не желавшая замечать очевидное под собственным носом, более не вызывала в Шэнь Юане сочувствия. А ведь она клялась, что любила Шэнь Цинцю. Вот уж… — Кажется, этот мастер должен тебе кое-что объяснить, — прочистив горло, деловым тоном начал Шэнь Юань. — Коли этот ничтожный будет зваться твоим наставником, мы должны обсудить парочку правил на этот счет. — Я уже говорил, что не собираюсь тебе-… — Эти правила, — перебил Шэнь Юань, не желая слушать очередное беспочвенное обвинение, — касаются твоего поведения. Называя меня Учителем, ты должен проявлять уважение и послушно внимать моим наставлениям. — Такого идиота только дурак и будет слушать. Шэнь Юань промолчал. Может, он недостаточно внушителен? Что он должен сделать, чтобы впечатлить такого подростка, как Шэнь Цзю? — Связь между учителем и учеником священна, — упрямо продолжил Шэнь Юань. — Она основана на взаимном уважении, поддержке и доверии. — Доверии, — передразнил его маленький змей. — Я даже не знаю, как тебя зовут! Шэнь Юань открыл рот, чтобы… тут же его захлопнуть. «Как неловко получилось», — подумал он несколько смущенный. И как так вышло? Впрочем, рассуждать об этом прямо сейчас было бы излишне. Как он должен представиться? У Яньцзы? Шэнь Юань собирался поддерживать образ порядочного заклинателя, а не какого-то там преступника! Тем более брать на себя его преступления. Он не знал, как далеко стелется залитая кровью дорога славы этого сомнительного наставника, так что лишний раз рисковать его именем желания не имел. — Можешь обращаться ко мне мастер Цзю-…эши. Шэнь Цзю стал выглядеть так насмешливо, что и без того пожелавший провалиться сквозь землю Шэнь Юань начал загадывать пробить планету с обратной стороны. Какой позор! Хорошо хоть полный псевдоним не озвучил, тогда-то ни о каком уважении и речи идти не могло! Да Шэнь Юань и сам бы не стал уважать мастера с именем Несравненный Огурец! — Этому старейшине пришлось отказаться от своего имени из-за тяжелого прошлого! — выпалил, оправдываясь, Шэнь Юань. — В самом деле? И что же в нем такого: детишек, поди, заманивал? — Мой опыт заманивания детишек ограничивается тобой. И, надеюсь, повторять его не придется. — Так значит ты не отрицаешь, что обманул меня? Шэнь Юань выругался про себя. Этот ребенок что, умрет, если прекратит язвить?! Вот уж точно главный злодей: злодейство в каждом брошенном слоге! — Вижу, эта мысль тебя изрядно веселит, — с тяжелым вздохом буркнул попаданец и, секунду подумав, произнес: — Шэнь Юань. Шэнь Цзю уставился на него. — Чего? — Шэнь Юань — мое имя. Настоящее. Змееныш глядел долго, будто бы взглядом снимал с Шэнь Юаня слой за слоем — его кожу, его душу, его мысли. Затем, что-то для себя определив, отвернулся. И бросил недоверчиво: — Мы не родственники. — Вот уж где точно нет, — Шэнь Юань хмыкнул и, развернувшись, пошагал дальше. — Одна фамилия — не такое и редкое явление. Это вовсе ничего не значит. Шэнь Цзю оглянулся ему вслед с подозрением, но вскоре нагнал — и они продолжили путь. Впереди, над кронами пожухлых деревьев, собирались темные тучи.