***
— Не пойду. — Почему? — Шэнь Юань бросил удивленный взгляд на непреклонную фигуру Шэнь Цзю, который старательно возился со своей каллиграфией. Кисть порхала над бумагой уверенно и быстро — очевидный прогресс по сравнению с тем, как звереныш писал когда-то, будто целую жизнь назад. А ведь прошло всего от силы два месяца. Подумать только. — В прошлый раз ты таскал меня по рынку три шичэня. Три, Шэнь Юань, — Шэнь Цзю, придирчиво оглядывая ряд аккуратных иероглифов, даже не соизволил повернуться к замершему где-то у входа наставнику. — Я тебе не балованная наложница, которую принято одаривать безделушками. — Ладно, — понуро ответил Шэнь Юань, вздыхая. Шэнь Цзю неплохо научился предугадывать помыслы своего нерадивого учителя. Шэнь Юань, желая отвлечься, собирался хорошенько растратить те чертовы тридцать духовных камней. Или около того? В любом случае, эти грязные деньги так и просились на волю. Особых нужд у самого Шэнь Юаня не обнаружилось, но присмотреть что-нибудь Шэнь Цзю было бы хорошо. Забота о других — отличный способ порадовать свое старое сердце. Жаль только, никто это старое сердце щадить не собирался. Шэнь Цзю дернул бровью, застыв с занесенной над бумагой кистью. Он слышал, как с преувеличенно печальным вздохом Непревзойденный учитель развернулся, как прошаркал к двери — и вновь вздохнул. С некоторых пор Шэнь Юань вдруг повадился вести себя так. Он вздыхал, когда Шэнь Цзю ему в чем-то отказывал или перечил. Вздыхал, когда Шэнь Цзю уходил в свою комнату. Вздыхал — да он всегда вздыхал, чертова тряпка! И это невозможно бесило, так, что хотелось запустить чем-нибудь тяжелым в одну дурацкую голову, чтобы заткнулся уже навсегда! Приличная чернильная клякса образовалась аккурат под застывшей в воздухе кистью. Шэнь Цзю отложил ее в сторону и повернулся — сутулая фигура Шэнь Юаня прикрывала за собой дверь. С некоторых пор посылать Шэнь Юаня стало сложнее. Шэнь Цзю не знал, чем именно спровоцированы подобные изменения в собственном поведении, однако предпочитал думать, будто бы всему виной глупость его учителя. Ему хорошенько надавали по голове, и бедняга совсем растерял остатки здравого смысла — пускать его куда-то одного было чревато последствиями, разбираться с которыми Шэнь Цзю не намерен. Он нагнал Шэнь Юаня в коридоре и молча обошел, припустившись вперед. Лишь бы не видеть довольную физиономию учителя.***
Местный рынок уступал бесконечным торговым рядам в Ланьгуан, но и здесь было что поглядеть. Шэнь Цзю непреклонно отказывался от расточительных посягательств в свою сторону, отмахиваясь и от одежды, и от украшений. От еды не стал, но на сим его благотворительность была окончена. Шэнь Юань на пробу повздыхал, а когда понял, что устоявшимся методом звереныша не пронять, кажется, успокоился, решив просто наслаждаться прогулкой. Людей на улице было немного; пахло пряными травами — поблизости продавали закуски, а высоко над головой сверкало по-весеннему теплое солнце. Шэнь Юань задумчиво оглядывал торговое разнообразие, когда на глаза ему попалось нечто, вынудившее остановиться так внезапно и резко, что Шэнь Цзю, шедший чуть впереди, не сразу понял, что учительский конвой от него почему-то отстал. Он обернулся, проследил взглядом, куда так растерянно пялился Шэнь Юань, и решительно не понял его реакции. Этот дурак что, вееров никогда не видел? — Господа изволят оценить редчайшие изделия благородных мастеров? — принялся увиваться вокруг хозяин лавки, стоило Шэнь Юаню подойти. — Да-да, — Шэнь Юань потер подбородок, — покажи-ка нам свои самые красивые веера. Шэнь Цзю, хмурясь, встал рядом. Что этот умник опять придумал? На кой черт ему сдался веер? Решил, будто так косить под возвышенного заклинателя станет легче? Поздно метаться — Шэнь Цзю уже знает, что он никакой не заклинатель, а дурень распоследний! — Сяо Цзю, тебе нравится какой-нибудь? — отчего-то взволнованным тоном поинтересовался Шэнь Юань, стоило обходительному торговцу разложить перед ними в несколько рядов самые разные веера. Нехотя звереныш обратил свое внимание на это безобразие: ничего, поистине привлекающего взор, он не обнаружил. Вычурные и яркие, дешевые или неоправданно дорогие — эти веера походили скорее на игрушки кокетливой куртизанки, нежели на опахало ученого мужа. Что Шэнь Юань хотел от него услышать? — Ничего, — хмуро ответил Шэнь Цзю. Учитель, похоже, расстроился. Не на шутку напрягшись, что тот прямо здесь начнет по-придурошному позорно вздыхать, Шэнь Цзю схватил первый попавшийся под руку веер — простой, с немудреной цветочной росписью, и едва не прорычал: — Этот, — он с щелчком раскрыл его, обмахнулся на пробу. — Неплохо. — Уверен? — невинно поинтересовался почему-то удивленный Шэнь Юань. — Да! — не выдержав, рявкнул Шэнь Цзю. Он не был настроен тратить свое время на столь бесполезное занятие, оттого снисходительно решил уступить Шэнь Юаню. И что же в ответ? Этот придурок придумал сомневаться! — М-гм, — Шэнь Юань улыбнулся, — ладно, раз сяо Цзю приглянулся именно этот, мы купим его. Пусть засунет этот веер себе в одно место! — Отличный выбор, у юного господина, несомненно, хороший вкус, — тут же принялся облизывать нерадивых покупателей хозяин лавки. — Коли этому будет дозволено, смею рассказать, что в пару этому вееру идет другой. — Парные веера? — заинтересовано спросил Шэнь Юань. Торговец кивнул, показывая товар, покуда Шэнь Цзю с недовольным лицом оглядывал свое вынужденное приобретение. Помимо неказистой росписи, было что-то странное в этой вещи. К сожалению, понять, что именно вызвало это чувство, Шэнь Цзю не мог. Шэнь Юань — довольный придурок — расплатился, и они, будто пара идиотов с парными веерами, пошествовали дальше. Терпеть это Шэнь Цзю было невыносимо, и он просто сунул свой подарочек за пояс, подальше с глаз. Шэнь Юань на это только хмыкнул и принялся с достоинством обмахивать лицо. Выглядело это, может, и неплохо, вот только обмануть Шэнь Цзю таким представлением оказалось невозможно — единственное, что он мог испытывать по отношению к Шэнь Юаню в ту самую секунду, был стыд. Они продолжили свою неторопливую прогулку. Шэнь Юань внутренне радовался, словно ребенок, хотя достойных причин на то не было совершенно. Подумаешь, веер. Подумаешь, главная изюминка главного злодея! Наконец эти двое повстречались, будто два потерянных брата. Черт, да это ведь был по-настоящему знаменательный момент! Жаль только, энтузиазма Шэнь Цзю отчего-то не испытывал. Не успела истлеть и половина палочки благовоний, когда Шэнь Юань предложил им зайти в неприметного вида книжный дом. Особенным разнообразием, конечно, такое место не располагало, однако и здесь можно было найти что-нибудь интересное. Ежели не бестиарий или учебное пособие, то прочих литературных изысков тут отыскалось в достатке. Шэнь Цзю шмыгнул в какой-то темный угол и растянулся на скамейке, вызвав в Шэнь Юане приступ умиления: только посмотрите на него, самый настоящий ребенок! Вместе с этим, Шэнь Юань ощутил себя неловким родителем, который таскал своего порядком уставшего отпрыска по магазинам. А ведь в детстве он и сам не был в восторге от такой деятельности. Покачав головой, Шэнь Юань побрел вдоль рядов, оглядывая тонкие книжные корешки. Он собирался найти парочку сборников со стихами, чтобы в последующем Шэнь Цзю смог их выучить и переписать. Ему предстоит стать главой пика ученых, так что, конечно, будет хорошо, если еще до поступления он ознакомится хотя бы частично с местными литературными гениями. Благо, эти гении, кажется, не были переродившимся Самолетом, иначе Шэнь Юань был бы вынужден устроить настоящую литературную революцию. С другой стороны, бульварной писанины и здесь было как собак нерезаных. Шэнь Юань как раз схватился за одну такую книжонку, воплотившую в себе поэму о любви праведного заклинателя и девы демонических кровей. Тема, конечно, запретная, но людей всегда влечет к тому, что кажется им недоступным. Но это — настоящий скандал! Шэнь Юань уже был знаком с первой частью данного издания. Разве он мог пройти мимо столь вопиющего безобразия, вдруг заимевшего себе продолжение? — Ах, — Шэнь Юань, поглощенный собственными мыслями, даже не заметил другого мужчину, столь же увлеченно уткнувшегося в книгу, когда они неминуемо столкнулись в узком пространстве меж стеллажей. — Прошу прощения.. Он наклонился, чтобы поднять выпавший из рук того господина литературный труд, и на мгновение замер, удивленный: в его руках находился точно такой же роман! Кажется, эта вещица в самом деле популярна. Шэнь Юань таки подобрал книгу и, выпрямившись, протянул незнакомцу. В неярком освещении черты того были смягчены, но даже так Шэнь Юань мог сказать, что, кажется, никогда не встречал столь же привлекательных людей. И это открытие его несколько смутило. — Благодарю, — с улыбкой ответил ему незнакомец, оглядывая в ответ и очень быстро вычленяя их схожие литературные пристрастия. Кажется, это заняло его куда больше, чем скромная персона заклинателя, так что он даже продолжил: — Разве не удивительно? Надо полагать, сама судьба столкнула нас. Шэнь Юань не сразу понял, о чем тот. — Прошу прощения? — Разве можно считать совпадением встречу двух людей, имеющих одинаково превосходный вкус? Шэнь Юань, нахмурившись, уставился на потрясшего книгой мужчину, силясь понять, издевается тот или всерьез считает эту низкопробную глупость чем-то подходящим под определение «превосходно». — Боюсь, вынужден не согласиться, — Шэнь Юань, наконец, хмыкнул: как бы там ни было, душа его принадлежала критику, и он не мог не высказать свое мнение на этот счет, раз уж представилась возможность. — Эта история — не более, чем досужая пошлость без структуры и с корявым изложением. — Разве история любви нуждается в структуре? — удивленно спросил господин. — Любовь — она ведь о чувствах, не о правилах. — Будь все так просто, литература стала бы безобразно посредственной, — фыркнул Шэнь Юань. — Правила, хоть незначительные, должны быть везде. — Тогда, согласно вашим суждениям, этот сюжет и вовсе не имеет права на существование — ведь по правилам людей связываться с демонами подобно предательству. Шэнь Юань был удивлен: а это тут при чем? — Сюжет книги не обязан соответствовать нашим реалиям, — несколько неловко подергал себя за рукав он, отчего-то вспомнив про веер. — Герои могут быть любыми — не имеет значение, демон то, человек или вовсе небожитель. Этот мастер говорил скорее о конструкции сюжета: каким бы он ни был, для него должны существовать законы и правила. В противном случае это будет не книга, а помойка с дырявым повествованием. Да, Самолет, этот Шэнь говорит про тебя! — Верно ли этот господин понял, — мужчина, отчего-то сделавшись веселым, потер подбородок, — неужели мастер совсем не против, чтобы в книгах писалось о романе между двумя враждующими расами? — Если этот роман качественно написан, не вижу никаких проблем, — Шэнь Юань хмыкнул. — Может, это даже пойдет кому-нибудь на пользу. — Вот как? Подобный напор с каждой секундой казался Шэнь Юаню все более и более странным. Чего этот господин вообще прицепился? Может, он и есть автор этой ерунды? В таком случае, этот Шэнь обязан высказать свое веское фи! — Разве бессмертный мастер может отзываться таким образом? Этот господин полагал, вы при первой возможности избавитесь от любого демонического веяния, даже если это невинная история любви. Невинной она не была совершенно точно. — Этот Шэнь не может говорить за других, — Шэнь Юань покосился в сторону угла, где безразлично листал какой-то увесистый трактат Шэнь Цзю, покуда его учитель с каким-то смутьяном случайно развели спор на фундаментальные темы чертового мира ПГБД. — Полагаю, вдаваться в такие крайности смысла нет. — Потому мастер предпочитает и сам читать такого рода рассказы? — Я читаю его, потому что он плохой, а не потому что он о демонах! — возмутился Шэнь Юань, будто бы это непременно что-то объясняло. Вообще-то, такой упрек звучал крайне нелогично. — А в жизни мастер Шэнь так же безразличен к демонической расе? Да чего прицепился-то! — Какая разница, — раздраженно бросил он, — если кто-то вознамерится причинить мне вред, разве должен я смотреть, человек то или демон? Цзэй Шэнли, мрачно подумал Шэнь Юань, не был демоном. Но поступки его были абсолютно нечеловеческие. Так была ли разница, в самом деле? Это ведь почти то же самое, что спорить, кто лучше из-за цвета кожи. Впрочем, для этого мира его суждения могли быть опрометчивы. У Ло Бинхэ в свое время жизнь на этой почве сломается, а он тут распинается не пойми перед кем. …а вот Шэнь Цзю о таком послушать стоило бы. — Поразительно! — восторженно воскликнул вдруг допытливый незнакомец. — Этот господин так рад встретить единомышленника! Сложив за спиной руки, этот статный мужчина выпрямился, продолжая чарующе улыбаться. Его пребывание в столь невзрачном месте казалось чем-то неправильным. Со своим снисходительным тоном он отчего-то не вызывал раздражения: было ли дело в чрезмерно красивом лице или сильной ауре вокруг этого человека, — непонятно. Самое время начать волноваться, разве нет? — Учитель? — позади послышался недовольный голос Шэнь Цзю. — Когда мы уйдем? — звереныш подошел, окинул улыбчивого незнакомого господина подозрительным взглядом. — Еще один твой друг? Шэнь Юань нервно усмехнулся. Очевидный намек в голосе ученика нельзя было расценить неправильно. Оно и не мудрено: слишком свежими были впечатления от встречи с приятелем У Яньцзы. Еще одного Шэнь Юань бы не потянул. — Ах, как невежливо с моей стороны было не представиться, — мужчина растянул губы в приветливой улыбке и беспечно произнес, будто делясь впечатлением о погоде: — Имя этого — Тяньлан-цзюнь.