Пособие по спасению друзей и воздействию на сюжет

— …Пик Байчжань, конечно, славится сильными воинами, но я не думаю, что это место придется тебе по нраву. А вот Цинцзин — другое дело. Его зовут Тихим пиком, и еще Пиком изящных искусств. Там ученики в совершенстве овладевают живописью, каллиграфией, игрой на цине… Бла-бла-бла. Они снова были в пути: зеленый лес плавно перетек в камни, камни, и еще раз камни еще с пол шичэня назад. Шэнь Юань распинался о Цанцюн все это время, и все это время Шэнь Цзю хотелось заткнуть ему рот какой-нибудь тряпкой. Цюндин то, Сяньшу это, послушай, Шэнь Цзю, как прекрасна твоя будущая школа!!! Послушай, наслушайся и проваливай туда уже поскорее, потому что мне, в общем-то, надоело с тобой возиться, поэтому давай, собирайся, выбирай пик, выбирай мастера, учись заваривать долбанный чай. Так, что ли?! — …я очень рад за тебя. У них немного странные вступительные, тебе не понравится, но ты точно поступишь. И сможешь учиться вместе с Ци-гэ, разве не здорово? Да, Шэнь Юань, очень здорово. Подскажи заодно, когда это Шэнь Цзю говорил, что собирается вступать в эту школу? Разве это не ты все придумал? Разве этот ученик, твой ученик, выражал согласие? — …но с твоим потенциалом все усилия окупятся сторицей, это я могу гарантировать. Все это время Шэнь Цзю переживал, что Шэнь Юань мог оказаться каким-то сутенером или работорговцем, но что, если все гораздо проще, и ему на самом деле просто нужен кто-то в заклинательских верхах? А что проще, чем самому взрастить будущего горного лорда, правильно? — …а когда тебя пристрою, то, наверное, пойду в путь дальше? Буду писать тебе письма, присылать сувениры… Пусть в задницу засунет свои письма и свои сувениры! — Надеюсь, сяо Цзю тоже будет писать этому старику хоть иногда? — добродушно посмеялся Шэнь Юань, и обернулся, чтоб потрепать Шэнь Цзю по голове. Тепло так. Шэнь Цзю с силой перехватил учительскую руку. — Ай! Ну больн-… — Тебе так хочется поскорее от меня избавиться, а, Шэнь Юань? — прошипел он, усиливая захват духовной энергией. — Какого черта? Шэнь Цзю с Ци пихнул его свободной ладонью, и Шэнь Юань тут же перехватил эту руку, и теперь они были рука в руке, рука в руке, и раз руки заняты, Шэнь Цзю боднул уже головой. — Сам какого черта! Внутри все бурлило и клокотало, кипело, и Шэнь Цзю стало жарко, одно запястье и одну ладонь жгло огнем и он рвано задышал, и только забодал Шэнь Юаня сильнее потому что это нечестно. — Твою же! Да что не так-то?! И он не верил в справедливость, правда, она для детей и богатых ублюдков, но это было нечестно, и. Что за бардак, почему он так чувствует, как это прекратить, почему Шэнь Юань так жаждет его бросить, почему Шэнь Цзю готов выть от этого, почему даже сейчас, пока он дубасит Шэнь Юаня собственной головой, Шэнь Цзю хочется только уткнуться в его плечо и позорно разрыдаться как дурацкой девчонке, почему ему снова хотелось повторить то, что он сделал тогда?! … На самом деле, он правда знал ответ. — Шэнь Цзю, успокойся и-… И это было нечестно. Он выпрямился и отпустил шэнь юаневу руку. Тот отпустил руку Шэнь Цзю. — Ничего. Не важно, — бросил Шэнь Цзю в землю, и спешно зашагал вперед, чтобы скрыть от учителя пылающие щеки и влажные глаза. — Сяо Цзю… «Сяо Цзю»! Как будто бы он тут ни при чем. Как будто бы не из-за него тут… все вот это. А Шэнь Цзю же сразу понял: извращенец! Надо было слушать самого себя, надо было… что-нибудь! Уйти, когда предлагали! А теперь вот это омерзительно теплое у него внутри растекается постыдным ядом по внутренностям и Шэнь Цзю ничегошеньки не может сделать. Омерзительно.

***

Близился закат. После размолвки Шэнь Юань так и плелся сзади, молча, как Шэнь Цзю и хотелось. Облегчения это, впрочем, не приносило ни капли. А извилистая тропинка вывела их к мосту над обрывом. Деревянный и веревочный, он даже на вид казался до крайности ненадежным. — Забирайся, лучше перелетим на мече, — сказал Шэнь Юань. И так правда было бы лучше. Шэнь Цзю понимал. Но: — Нет. Он не собирался становиться на один меч с совратителем малолетних. А Шэнь Юань тем временем всем своим видом решил показать, как он устал возиться с маленькими строптивыми учениками. То бишь: возвел очи горе и принялся тереть виски. Тоже, страдатель нашелся. Скорее уж мучитель. — Пойдешь первым или мне пойти? — спросил Шэнь Цзю, когда спектакль затянулся. — Ну что ж ты сделаешь… — проныл Шэнь Юань, и таки пошел первым. Сделав пару шатких шагов, протянул ладонь и: — Дай мне руку на всякий случай. — Еще чего! — Сяо Цзю… — Нет. Так что Шэнь Юань вздохнул. И поплелся вперед. Шэнь Цзю угрюмо пошел следом. Продвигались медленно. Мост был большим — чжанов двадцать, если не больше, но трясся и колебался при каждом шаге. Дул ветер, а внизу расстилалось то самое ущелье, о котором их предостерегали жители деревни у подножья. Каменное дно было где-то далеко-далеко внизу. Шэнь Цзю никогда не был так высоко. Свобода высот и воздушных просторов опьяняла. Непревзойденный извращенец тем временем снял ножны с пояса и принялся простукивать ими мягкие от гниения заросшие лишайником доски. Каждую. По. Отдельности. В общем, переход по мосту затянулся надолго. Они продвигались со скоростью хромых черепах: примерно с дюжину дощечек за палочку благовоний, а дощечек было примерно море. Где-то на середине моста они встретили закат: кроваво-красный на западе, он отбрасывал длинные зеленоватые тени всего, чего касались его лучи. Шэнь Цзю, пусть и не мерз уже с месяц, а захотел необъяснимо согреться — очень уж неуютно стало от этого зрелища. Где-то на той же середине моста Шэнь Юань вдруг остановился. И замер. — Ну чего встал? — буркнул Шэнь Цзю, но Шэнь Юань его словно не услышал. Эм… — Шэнь Юань? В ответ — молчание. Он оглох? Шэнь Цзю наклонился и отколупал от доски под ногами щепку, и уже хотел было кинуть ею в горе-учителя, как тот вдруг сказал: — Погоди. Кажется, я могу-… Но что он там «мог», Шэнь Юань сообщить не соизволил, а вместо этого словно зачарованный потопал вперед по мосту. Куда быстрее, чем до этого, надо сказать. Какого черта? Ему, что, последние мозги сдуло? По коже Шэнь Цзю поползли мурашки. Помявшись, он все же кинул в учителя своей щепкой. Та просвистела ровно над его ухом, и Шэнь Юань, кажется, ожил. — Эй! — возмутился и нелепо замахал руками он. — Ты меня убить захотел?! От этих слов дурной учитель притих. Похлопал глазами. — Я… Нет. Прости, этот мастер просто немного увлекся, — посмеялся по-придурошному. И вот какого демона сейчас было? — … Они возобновили черепаший путь. Красное солнце неумолимо закатывалось за горизонт равнины. На расселину опускались зябкие зеленушные сумерки. Что-то было странное в… здесь. Чем дальше по мосту они шли, тем сильнее Шэнь Цзю становилось не по себе. И дело было вовсе не в ветхих досках. Он остановился. — Я не хочу туда идти. Шэнь Юань оглянулся с таким видом, словно бы опять забыл, что был не один. Да, учитель-изврщенец, Шэнь Цзю все еще здесь, вообще-то. — Ну, давай просто переберемся на ту сторону, и ты подождешь у моста? …Подождет у моста для чего? А куда намылился Шэнь Юань? — Нет уж, я с тобой. Какого вообще черта происходит? Шэнь Юань поколебался, словно хотел поспорить, но видимо оценив, какое злостное лицо состроил Шэнь Цзю, вздохнул только: — Ладно. И развернулся. Когда их ноги наконец ступили со злосчастного моста на твердые камни, ненормально-зеленые сумерки уже сменились ненормально-бордовым мраком. Вязким таким. И было тихо. Ни птиц, ни насекомых, ни свиста ветра. Глухо. Шэнь Юань потянулся к его ладони. — Убери руки! — почему-то шепотом возмутился Шэнь Цзю. — Хочешь идти со мной, не упрямься! — тоже шепотом в ответ. Кто еще здесь упрямится? — Хочу идти — пойду сам, — зашипел Шэнь Цзю, — меня не надо держать под ручку, я тебе не барышня! — Сяо Цзю! — Извращенец-гэ. — Чего-…– не ожидал, Извращенец-гэ? — Почему ты шепчешь? — А ты почему?! Шэнь Юань вздохнул так, будто его все это уже достало. Вы посмотрите на него. Как будто Шэнь Цзю он не достал до тошноты. — Там может быть опасно. Если мы идем вместе, то нам нельзя теряться. Ты возьмешь меня за руку или нет? Ну до чего же мерзкий! И глупый! Он что, не видит, что Шэнь Цзю не хочет?! Или ему доставляет удовольствие смотреть на детские пылающие щеки?! — Ну? Мысленно Шэнь Цзю пару раз почиркал эту дурацкую большую ладонь одним из своих ножиков. Закатив глаза, он протянул руку. И так они пошли. В ненормально бордовую ночь. За ручки. Как извращенцы. Чувство в его груди было похоже на то, как если бы за ручку (или в ладони) взяли сразу его сердце. …Небеса, как же он жалок. Убейте Шэнь Цзю. Нет, нет, лучше Шэнь Юаня. Да. Чем дальше они шли, тем глуше становилась ночь; словно сам воздух загустевал и не желал течь по носу и легким. Шэнь Цзю сам собой дышал все чаще. Видно было ужасно, они почти вслепую брели вдоль обрыва, по узкой каменной тропке, резко уходившей вниз, рискуя переломать себе ноги или вовсе свалиться в пропасть. И Шэнь Юань еще… Снова впал в свой странный ступор. Держал Шэнь Цзю крепко и чуть позади себя, но шел вперед так, словно ничего вокруг не замечал. Но шел, словно видел цель. …А здесь вообще не вредно находиться? Дело в Ци? Шэнь Цзю не словит искажение? Там монстр? Демон? Почему нельзя пойти туда при свете дня? И Шэнь Юань еще ничего не объяснял! Дурацкая тропка довольно быстро завернула, исчезла из-под руки каменная стена. Кажется, их опять вывело в лес, но лес был странный: едва-едва, но Шэнь Цзю таки различил болезненно-кривые стволы… словно у этих деревьев не было сил расти вверх. А потом под сапогом Шэнь Цзю что-то хрустнуло. Он остановился. Если на фоне неба еще что-то можно было различить, то под ногами вообще ничего видно не было, и ему казалось что, наклонись он, то уже не разогнется под тяжестью этого густого воздуха. Но Шэнь Цзю был уверен, что наступил на кости. — Я дальше не пойду, — одними губами прошелестел он (не потому что ему было страшно! просто чтобы не обратить на себя внимание того, что могло таиться во мраке). И на этот раз Шэнь Юань его, видимо, слышал, потому что шершавая теплая ладонь крепче сжала его — маленькую и костлявую. …Ну все, на пожимания они не договаривались! А дальше что? Обнимашки?! — Шэнь Юань! — зашипел он все так же тихо, тщетно пытаясь выдернуть руку. И пришел в абсолютный ужас, когда Шэнь Юань сказал в полный голос: — Думаю, здесь никого нет. … Индюк тоже думал, да в суп попал! Какого хрена он орет?! Он головой поехал?! К черту его! К черту его и его «я думаю», Шэнь Цзю не собирался помирать из-за идиотов. Ему, черт возьми, только двенадцать! …И если Шэнь Юань не отпустит его сейчас же, Шэнь Цзю клянется, что-… — Чш, да тише ты! — в ответ на его дерганья Шэнь Юань только сильнее стиснул руку. Сам тише! Поехавший недоумок! — Я не чувствую здесь чьего-то присутствия. Это просто место с плохой Ци. Плохой Ци и чьими-то костями, придурок! Если не кто-то, то само место убивает, разве не ясно?! — Мы уже возвращаемся, — больной придурок дернул их сомкнутыми руками. — Дальше не пойдем, все хорошо. Прекрати вырываться! Он крепче сжал руку Шэнь Цзю и это было невыносимо. Уродский ублюдок. Извращенец. Единственная причина, почему Шэнь Цзю еще не отрезал эту грязную руку к черту, это потому что кровь привлечет к ним нечисть, и пусть Шэнь Цзю был готов пожертвовать одним больным извращенцем, собой он жертвовать не собирался. Шэнь Юань так и повел его за ручку назад. Прочь из леса. Вверх по опасной тропке. Мимо треклятого моста, дальше вверх. И только когда ночь прояснилась до нормальной синей полумглы, а воздух прекратил напоминать желе, он отпустил Шэнь Цзю и остановился. Они вышли на небольшую каменную площадку. Пара редких горных сосен торчала меж скал. Шэнь Цзю опустил глаза на наконец-то свободную ладонь. Видно было плохо, но Шэнь Цзю был уверен, что она покраснела. — Извини, я, наверное, тебя напугал, — забормотал Шэнь Юань. — Нормально себя чувствуешь? Спросил он, и снова схватился теплой рукой за руку Шэнь Цзю. Не спрашивая, не предупреждая. Подержал за запястье, сказал: — Все нормально, это хорошо. Ты, наверное, сильно устал? Давай я сам разобью лагерь, хорошо? — и, отходя, добродушно потрепал Шэнь Цзю по волосам. Весь вечер, весь день, все время он все касался, касался, касался… Кожа горела. Хватит. — Ты можешь от меня отстать?! — взревел Шэнь Цзю. Шэнь Юань, который уже успел отойти к одной из сосенок и засунуть руку в цянькунь, обернулся и захлопал глазами. Как будто ничего не понимает! — Ты со своими грязными лапами! Лезешь ко мне, трогаешь, ты больной? — Сяо Цзю… Никакого «сяо Цзю»! Никакого тепла в животе и за грудиной, никаких слез в глазах, потому что это так стыдно, и так, так… делает его слабым, а Шэнь Цзю не слабак. Он подлетел к Шэнь Юаню и со всей силой, что только была, пихнул его в грудь. — Ублюдочный извращенец! — и еще раз. — Что ты сделал?! — и еще. — Ненавижу тебя! А Шэнь Юань, этот идиот, этот урод, ублюдочный учитель даже не защищался! Отпихнулся на пару шагов, в долбанную сосну, да там и остался стоять, глядя на Шэнь Цзю этими своими дурацкими злыми, но добрыми глазами, с грустно заломленными бровями, и сказал растерянно так: — Я думал, мы подружились… И какого черта он вечно такой?! Веселый, грустный, растерянный, расстроенный, выставляет свои слабости напоказ, в мир, где любой может ими воспользоваться, им воспользоваться, а потом приходит к Шэнь Цзю, врывается в проклятое поместье Цю, как будто это так легко, дурачит ему голову, заставляет чувствовать омерзительные вещи, как будто они кому-нибудь нужны, дарит ему самую страшную слабость, словно это подарок, а не проклятье. И это Шэнь Юань во всем виноват, и он еще смеет говорить, что они… — «Подружились»? — Шэнь Цзю скривился. — Ты — тупой, ленивый и безалаберный идиот, мягкотелая мямля. То, что ты умудрился дожить до своих лет в этом мире — чудо, да. Чудо убогости. Ты не просто извращенец или урод, ты хуже. Извращенцы и уроды закаляют, но ты. Ты делаешь всех вокруг себя слабаками, такими же как ты. И лучше бы я позволил тебе подохнуть в той выгребной яме вместе с тем твоим «дружком». Лучше б он тебя зарезал! Не пришлось бы возиться с таким ненормальным! Не пришлось бы терпеть дурацкую слабость! Меня тошнит от тебя. Я презираю тебя, Шэнь Юань. Грязная свинья, ты ничем не лучше Цю, — он вытащил из-за пояса нож и бросил к ногам Шэнь Юаня. — Сдохни. Его трясло. Шэнь Юань смотрел на него пустым взглядом, непривычно бледный. Закрытый. Ну неужели до него дошло? — Ты закончил? — спросил он холодно, и Шэнь Цзю невольно сделал шаг назад: никогда он не слышал такого тона от учителя. Но было плевать. Ему насрать. — Да. — Вот и славно. С этим Шэнь Юань просто развернулся и пошел прочь, исчезая за поворотом темных скал.