***
Шэнь Юань подул на свой чай. В доме было тихо; только далекое эхо птичьих песен залетало вместе с ветерком в приоткрытое окно. Это было первое на его памяти утро, когда он проснулся раньше Шэнь Цзю. Что ж. Шэнь Юаню не в чем было его упрекнуть. В груди все еще болезненно щемило, стоило вспомнить, как этот грозный главный злодей-… всего лишь ребенок трясся в его руках, будто в лихорадке, цепляясь за учительские одежды. Или как он полез… ну… с этим детским поцелуем… снова. Окей, Шэнь Юань не мог сказать, что это его не растрогало. Потому что! Шэнь Цзю был таким озлобленным и нелюдимым, и вот этот маленький дикий зверь? Проявлял теплые чувства? Шэнь Юаню словно выдали сертификат, что котенок, которого он так долго приручал, наконец, официально стал домашним. …Ужас, может, он и правда извращенец, как Шэнь Цзю говорит? Такой лужей растекаться от детских слез... и слюней. Типа, стоило ли Шэнь Юаню пресечь тот... чмок? У них уже был разговор на тему чувств Шэнь Цзю, но… что Шэнь Юань хотел? Чтоб его ребенок засунул свои эмоции куда подальше? Но это же был такой уязвимый момент!!! Сяо Цзю доверился ему, открылся, показал себя таким слабым, веря что учитель его примет и защитит и это… было очень ценно! И ответственно! Только полный козел поругал бы ребенка в такой момент. Черт, почему Шэнь Юань чувствовал себя так, словно стал папой? Это нормально? [Уровень расположения персонажа «Шэнь Цзю» достиг отметки «вечная преданность». Примите поздравления! ～(つˆДˆ)つ｡☆] Да уж. …В итоге, Шэнь Цзю проспал до самого обеда, а потом, стоило покушать, снова заперся в комнате под предлогом каких-то важных дел. Может, смущался этой ночи? Шэнь Юаню тоже было бы дико неловко на его месте. В общем, он решил оставить ребенка в покое на день — пусть придет в себя. Шэнь Юаню так и так было чем заняться: он собирался высадить те самые демонические саженцы где-нибудь за домом (да, ему было интересно посмотреть, что из этого получится, а еще, ну, вдруг он сможет использовать их для пополнения своей ци?) Так что он вооружился лопатой и мотыгой, и двинулся на ближайший холм, где света было побольше. Нужно было сделать много всего: подготовить место, расчертить сдерживающую демоническое печать, огородить все талисманами отвода глаз, разобраться, как высаживать… В общем, справился Шэнь Юань лишь к вечеру, когда высокие кроны начали золотиться в свете закатного солнца. Он, честно сказать, немного сомневался в результатах своих трудов… Что ж. Время покажет. Вернувшись домой, оттерев грязь из-под ногтей и снова усевшись за обеденный стол, он поставил перед собой горшочек с саженцем, который решил оставить дома в качестве контрольного образца, вытащил пустую книжку, тушь, и принялся записывать, что помнил из рассказов девы-торговки: «Огурец "Изумрудный поток" Описание обычного огурца: кусты вырастают высокими, но плетутся слабо…» Скрипнула дверь в комнату Шэнь Цзю, и Шэнь Юань тут же оторвался от писанины. Зверенок оглядел заваленный хламом стол и прихмурился. — Что ты делаешь? — Ах, это? Вот, хочу завести огородный журнал, — крякнул Шэнь Юань, но, заметив, что Шэнь Цзю выглядел как-то странно — весь напряженный и чуть красный в щеках, — отложил тетрадку в сторону и нахмурился уже сам. — Сяо Цзю, что-то случ-… — Вот. Ему под нос сунули какую-то коробочку. — О. Что это? Коробочка была небольшая, узкая и вытянутая, из красивого красного дерева с аккуратной резьбой. Выглядела очень состоятельно. — Веера. — А? Шэнь Юань заглянул внутрь. И правда: там лежало два веера. Древко обоих было выполнено в том же стиле, что и коробочка: красное дерево, лак, резьба. А сами веера — Шэнь Юань положил коробочку и достал один, повертел в руках, раскрыл — сами веера были разными. Один — чисто белый, без всяких рисунков, а вот второй… На втором эпично извивался средь всполохов магмы, горя пламенем глаз, десятиногий огненный арахнид. …Ого. Этих ребят обычно не встретишь ни в царстве людей, ни в царстве демонов; обитали они лишь в Бесконечной Бездне, но были настолько круты… В смысле, монстры, размером с тридцатиэтажный дом! Для которых потоки магмы — дом родной, которые питаются одной лишь энергией других существ, а их потусторонние крики, которые смогли навести ужас даже на самого Ло Бинхэ!.. …Но Шэнь Юань немного отвлекся. То есть нет, не отвлекся — он рассматривал. Этот десятиногий огненный арахнид на веере выглядел точь-в-точь как тот, что был изображен в бестиарии Шэнь Цзю (только эпичнее), и просто… …Ого. Полностью погрузившись в рисунок, Шэнь Юань поднял веер поближе к глазам, разглядывая каждую маленькую деталь… — Тебе нравятся веера, так что я купил два. …Стоп. Минуточку. Два веера, одна коробка… — Ты купил парные веера? — Я купил два одинаковых веера! — взвился Шэнь Цзю. Потом, шумно подышав, продолжил уже спокойнее: — Расписанный — твой, а второй можешь расписать сам и мне подарить, ну или кому хочешь. Или вообще оставить оба себе. Как хочешь, мне без разницы. … О боги. Он купил им парные веера! И расписал один! Сам! Нарисовал одного из любимейших монстров Шэнь Юаня, и… О боги, это самый лучший подарок за обе жизни? Какого черта. Шэнь Юань сейчас расплачется. — Ну опять состроил рожу! — Прости, прости, — Шэнь Юань рассмеялся, ощущая, как к глазам нет-нет да подступает влага. — Это просто очень мило. Спасибо, сяо Цзю. — Ага, — Шэнь Цзю явно хотел сказать что-то еще, и, видимо, что-то приятное, потому как, все еще хмурый и немного румяный, чуть ли не пыхтел от натуги. — Это типа… ну, в благодарность. Что привел меня сюда, и что помог встретиться с Ци-гэ, и вчера… эм. За все, в общем. Нет, выслушать это и не растрогаться совершенно не представлялось возможным! Потому Шэнь Юань, не выдержав, поднялся и заключил свою маленькую колючку в объятия. — Спасибо большое. Это лучший подарок, честно. Шэнь Цзю, к удивлению, не вырывался из объятий целые секунды три, после чего заелозил, словно уж, и выскользнул из-под кольца рук весь до кончиков ушей красный и взъерошенный. До чего же мило! — Ну, все. Я пошел читать, пока ты меня облизывать не начал, — пробубнил ему этот самый милый ужик, на что получил несильный подзатыльник.***
— Назови пять вещей, которые нельзя делать никогда. Справа просвистел снаряд, и Шэнь Цзю, уклонившись, взмахнул мечом. Плюх! — Не убивать без крайней необходимости… Теперь левее! Плюх! — Не лгать и не клеветать… Сверху! Плюх! — Не превозносить себя и не унижать других… Снова справа… Плюх! …Криво, Шэнь Цзю задело щеку. Будет вся липкая, вот же мерзость… — Не прелюбодействовать… Зачем вообще этот пункт? Как будто Шэнь Цзю собирался с кем-то… Фу! Плюх! — Не держать зла и не побуждать ко з-… Его ударило прямо в центр спины. Да демон раздери! — …ко злу. Я не хочу стирать свою одежду опять, Шэнь Юань, имей совесть! Он сорвал повязку с глаз, щурясь на свет. — А ты не отвлекайся. Шэнь Юань стоял на ветке за его спиной, статно помахивая веером с изображением десятиногого огненного арахнида. Вторую руку он прятал за спину, а сумка с персиками на его плече была почти пустой. …Закрыл веером пол лица, чтоб Шэнь Цзю не видел, как он эти персики уплетает, зараза! Как будто Шэнь Цзю не слышал! И он их, вообще-то, себе купил! — И на что это я отвлекся, позволь спросить? — Да кто ж тебя знает, — учитель захлопнул веер и спрыгнул с ветки. — К тебе гости. И правда, спустя два фэня (во время которых Шэнь Цзю успел утереть лицо предложенным полотенцем и стянуть с себя верхнее ханьфу, принимаясь разглядывать пятно от персиковой мякоти на спине) и Шэнь Цзю услышал знакомую поступь. — Наконец-то! — стоило брату выбраться из зарослей, воскликнул Шэнь Цзю. — Спаси меня от этого кошмара. Юэ Ци, поглядев на испачканное ханьфу в руках Шэнь Цзю, моргнул. — Что вы делаете? — Шэнь Юань считает, что учит, — выдумал бросаться в бедного ребенка переспелыми персиками и назвал это «обучением», никакой совести! — А я считаю, что меня жестоко пытают. Ци-гэ, забери меня отсюда. Ци-гэ, предатель, рассмеялся. А Шэнь Юань, устало вздохнув, упер руки в бока и сказал: — Идите, чего уж там. …Да как он без верхних одеяний-то пойдет, умник нашелся! — Принеси мне чистое ханьфу. — Сам за ним сходи. А кто испачкал, ну? Закатив глаза, Шэнь Цзю метнулся в дом, забросил грязное ханьфу в корзину и достал чистое. Заглянул в зеркало на всякий случай и, заметив в отражении, что учительский огурец опять пытался подтереть печать, в которой заключен, немилосердно оторвал и сжег на месте взбунтовавшуюся лозу. Прищурился на оставшиеся, угрожающе пахнул на них ци (просто на всякий случай), и с тем снова вышел наружу, где Шэнь Юань что-то талдычил его брату. — Пойдем, пока он и тебя не замучил, — Шэнь Цзю поспешил спасти Ци-гэ, и вместе они ломанулись в те дебри, из которых брат только что выполз. И пока они продирались сквозь густые кусты, до них донеслось удрученное учительское: «Вот же дети пошли, и как таких спасать?..» Но, может, то был просто шелест листьев.