Пособие по спасению друзей и воздействию на сюжет

Летнее солнце морило сонным теплом. Легкий ветерок шелестел густой зеленью и обдувал лицо горной прохладцей. Жизнерадостный щебет разливался в роще. Сидя на дереве в такую благостную погоду, не задремать было поистине сложной задачей, но Шэнь Цзю упрямо справлялся. Пока что. Для этого он листал свое руководство по совершенствованию, хотя и приходилось щуриться — солнце, отражаясь от светлой бумаги, слепило глаза. В руководстве были описаны основные правила, которых должен придерживаться ученик, позиции для медитации, принципы дыхания. Как подготовить тело физическими упражнениями, как выбирать место и время, как успокаивать разум перед погружением в себя и прочие подобные вещи, которые… Шэнь Цзю уже знал. Конечно, привычные ему техники немного отличались — все же, Шэнь Юань учил его по брошюрам и руководствам других школ… Но принципы были те же, и Шэнь Цзю не составило никакого труда перестроиться. Например, вместо утренней зарядки — тренировка с бамбуковым шестом вместо меча и три круга бегом вокруг пика. Вместо чтения бестиариев в тишине, чтобы привести разум в спокойствие — кто-то из учеников наигрывал мелодии на цине или зачитывал стихи или философские трактаты. В самих техниках дыхания отличия тоже были — пока с Шэнь Юанем Шэнь Цзю ограничивался простым дыханием с ориентацией внутреннего взора на свое тело, здесь предпочитали конкретные техники на счет, и даже советовали использовать естественные ритмы природы как якорь — например делать вдох на пять цвирканий сверчка или четыре удара сердца, или одну трель соловья. Еще руководство советовало выбрать тот способ дыхания, который наиболее откликается в теле, и в последующем не менять его, пока не будет сформирована основа для золотого ядра, и пока сам наставник не одобрит усложнение тренировок. Тоненькую книжицу за эти три луны Шэнь Цзю выучил уже от корки до корки. И, честно, это не совсем то, чего он ожидал. Вместе с Шэнь Юанем он листал увесистые тома бестиариев и прочих самых разных книг, а здесь… К обучению подходили, скажем так… медленно. Он здесь уже три луны, а до сих пор не держал в руках ни гуциня, ни настоящего меча. Хорошо еще, что после проверки его знаний в первые дни мастером зала по основам благородных наук было решено, что его не надо учить читать и писать, а сразу же направили на занятия каллиграфии — учить и переписывать рукописи великих поэтов и трактаты философов (некоторые из которых Шэнь Цзю даже уже переписывал с Шэнь Юанем). Нет, Шэнь Цзю не жаловался: расписание его было плотным, а занятия — основательными, и он совсем не хотел спешить в своем развитии так, как это чуть было не сделал Ци-гэ, но. Он определенно был готов к большему, и потому нетерпение перед тем, что дальше, снедало его довольно сильно. А еще он очень уж хотел наложить свои руки на игру в го, чтобы потом как следует разгромить и Шэнь Юаня, и Ци-гэ. Но пока что он только торчал в основах: риторика, математика, каллиграфия, нотная грамота, да махания бамбуковой палкой по шичэню в каждый рассвет. Ах да. И еда здесь была очень и очень… блеклой. Конечно, как ребенок, познавший всю полноту голода, Шэнь Цзю совершенно не чурался пищи вообще любой, но за время жизни с Шэнь Юанем к богато приправленным жирным блюдам и возможности есть когда вздумается, а не по строгому расписанию, ну очень уж привык. А о сладостях, которых здесь в принципе не делали, и говорить нечего. Шэнь Цзю честно выживал только на гостинцах Шэнь Юаня. В общем, жизнь в школе была весьма своеобразной. Но Шэнь Цзю нетерпелось продвинуться дальше. С тропы чуть в стороне раздались раздражающе знакомые голоса, и он навострил уши. …Возвращаясь к вопросу, почему он читал, сидя на дереве, как не подобает ученым мужам… — Ага, а ты видел эту его штуку? — Штуку? — Ну, штуку… Шэнь Цзю запихнул руководство в учебный цянькунь и тихо подобрался на своей ветке. Хуань Яо — одна из его дорогих шицзе — как раз показывала руками брату по ордену что-то квадратное… размером с пиалу риса. Из-за листьев видно было плохо, но он разглядел. — Говорят, это какой-то монстр Бездны. Наконец-то дождался! Шицзе и шисюн направлялись сюда: свернув с проторенной дорожки, они побрели по густой траве. — Э, как к этому отродью такое попало? — пробасил шисюн. И каждый раз Шэнь Цзю поражался: неужели на пике литературы, искусства и стратегии нету ценнее темы для разговора, чем его личные вещи? — В том то и дело, что никто не знает! Он эту штуку у себя прячет, но Сянь-Сянь ее нашла. А вот и оно. — Нашла? — Он украл ее заколку, конечно, шицзе пошла ее искать! Шуй Сянь, значит. …Тупейшей отговорки, чтоб полазить по чужим вещам, Шэнь Цзю в жизни не слышал, но это было именно то, что ему нужно. Имя той выскочки, что посмела тронуть его личные вещи. — Так что там со штукой? — Да жук какой-то демонический в смоле, страшный такой, — …жук! В каком бреду десятиногого огненного арахнида можно принять за жука? Чему она вообще училась все эти годы? — Ты вот объясни: как такая вещь могла к ребенку попасть? — И как?.. Украл? …А у кого? Парочка перепрыгнула ручей и поплелась куда-то дальше, так что Шэнь Цзю, тихонько направляя ци в стопы, перепрыгнул на соседнее дерево, а потом на следующее. Ни листок не дрогнул лишний раз. — Может, и украл. У какого-нибудь богатого собирателя, что ведет дела с демонами. Ну, или… — тут дорогая шицзе притихла. — Или что? — Ты и сам знаешь. — Что. — Де-мо-ныыы, — сквозь зубы тихонько протянула безмозглая выскочка. О небо. — Он у них украл? — Да какое украл! Он — демон. …Этот вывод был по праву достоин ученика пика стратегии. Конечно же. Шэнь Цзю едва сдержался чтобы по-учительски не приложиться ладонью к лицу. Звонко так. — Эм… Да, шисюн, с такими вот и учимся. Хуань Яо тем временем продолжала, распаляясь: — Ну, сам посуди. Злой, нелюдимый, и ци как у взрослого заклинателя. Ну не бывает так! Он точно демон. Ну или полукровка. Ха. Выродок… …Безнадежные идиоты. — Ну демон он, а жук тот откуда? — А у них в демоническом царстве этих цацак на каждом шагу. Поди, младенцам вместо погремушек раздают. …Если бы приложившись ладонью по лицу можно было выразить всю степень абсурда, что коснулась ушей Шэнь Цзю в это благое утро, пожалуй, он проделал бы в своем лице дыру. — Сомневаюсь, что учитель пропустил бы демона под собственным носом… Спасибо, умный шисюн. Приятно было головой воспользоваться, а? Девка в ответ промолчала. Как-то фыркнула и перевела разговор в другое русло, словно не она тут придумывала россказни похлеще тех, что выдает столетний теневой двойник-сплетник. Не желая слушать детали того, как его боевые сестры грызут друг другу глотки за внимание «красивых» шисюнов, Шэнь Цзю так же тихо попрыгал назад к тропе. То, что было нужно он узнал. А дальнейшие шаги требовали раздумий.

***

Шэнь Цзю стоял на коленях. Это печальное положение он невзлюбил еще со времен своего не менее печального опыта уличного оборванца — когда приходилось слезливо выпрашивать милостыню у прохожих, он стоял на коленях тоже. Унизительно подчиненная позиция. А вот Шэнь Юань никогда… ладно, нет, Шэнь Юань иногда заставлял-таки его стоять на коленях, но это — загадочно — всегда ощущалось как спектакль или дань традиции. Возможно дело было в том, что учитель сказал когда-то… Что Шэнь Цзю может не делать чего-то, если не хочет. Получается, когда Шэнь Цзю выполнял предписанные ему наказания, он делал это, потому что у него была свобода отказаться… В общем, Шэнь Юань никогда не хотел видеть его на коленях, это было ясно как день. А вот учитель в Цанцюн… Тяжесть его взгляда ложилась на голову грузом в тысячу лянов, его великая статная фигура становилась словно в десять раз выше и статнее, стоило оказаться коленями на деревянном полу его хижины. Конечно, Шэнь Цзю все еще, технически, мог и не становиться на колени… Но за этим последует более суровое наказание, и выбор — терпеть или уходить совсем. Выбора меньше, и меньше свободы. Но Шэнь Цзю сам это выбрал. — Этому лорду стало известно, — глубокий размеренный голос его нового учителя словно прибивал к полу с каждым словом, — что ученик Шэнь хранит у себя некое существо. Бессмертный мастер Лу Сяншань, может, и был справедливым человеком… но ему точно нравилось глядеть на тех кто слабее сверху вниз. — Все так, учитель. — Этому лорду стало известно, что существо — демонического толка. — Да. — Знает ли ученик Шэнь правила этой школы. Не вопрос — утверждение предостерегало его: только дерзни ответить неверно, юнец. — Этому ученику известны правила школы. Смею заверить учителя, что этот их не нарушал, — произнес он покорно, как подобает смиренному ученику. Впрочем, если Лу Сяншань разбирался в людях так хорошо, как Шэнь Цзю полагал, конечно же он знал, что Шэнь Цзю — не тот человек, который станет нарушать правила школы ради подобной мелочи. Кроме того, вряд ли он поверил хоть слову тех дурочек, что ему эти вести донесли. И к чему тогда эти кошки-мышки? — Вот как? — Если достойный учитель позволит, этот хотел бы показать ему существо. Не хотел бы, потому что как объяснить своему учителю, что твой другой учитель подобрал существо из Бесконечной Бездны, гуляя с гребанным императором демонов? …Ах, но, сяо Чжу был так крут, и учитель Лу точно никогда таких не видел! Да никто таких не видел! Такая редкость, и в его руках! Великий учитель Лу хмыкнул, и звук полоснул Шэнь Цзю, будто плеть. — Показывай, коли не боишься наказания, — молвил он, и это все, что нужно было Шэнь Цзю. Он достал арахнида из своего цянькуня, передал учителю, не смея поднимать глаза, не видя реакции, а оттого только замирая в душащем ожидании. — Это десятино-… — Десятиногий огненный арахнид, знаю. Уж не думал ты, что твоему учителю будут незнакомы подобные твари? …Это зубодробительное тщеславие! — Нет, великий учитель, этот не смел так подумать. — Откуда у тебя эта вещь? — Если учитель позволит… Этот экземпляр десятиногого огненного арахнида мне достался от моего ифу. Новое прозвание, которым он именовал Шэнь Юаня, ударило в щеки позорной краской. Но не называть же одного учителя — учителем, в лицо другого своего учителя! Как бы то ни было. Хотите правила успешного вранья от Шэнь Цзю? Правило номер один: не пускаться в подробные объяснения, пока не спросят. Например: — Вот как. И каким же образом ифу ученика Шэнь заполучил в свое пользование такую… безделушку? Правило номер два: всегда мешай вымысел с правдой, так звучит убедительнее и ложь выходит надежнее. — Великому учителю неизвестно, но мой ифу, — бестолочь та еще, — бродячий заклинатель. Он рассказал, что как раз путешествовал по землям, подконтрольным дворцу Хуаньхуа, когда услышал, что в одном из городов неподалеку разверзся проход в Бесконечную Бездну. Он, конечно же, отправился туда, потому что имеет… сильную страсть к монстрам. Он хотел посмотреть на монстров Бездны вживую, но по прибытии, к счастью, обнаружил лишь их трупы. Он подобрал один для изучения, а потом решил подарить его мне. Учитель Лу молчал, только поглаживал свою бородку — Шэнь Цзю хоть и глядел в пол, но слышал, как шелестели его одежды. Он молчал тоже. — Какой примечательный у ученика Шэнь ифу. Что же, его страсть к монстрам сильнее чувства самосохранения? — ха! — Или он настолько силен, что не считает, будто бы Бесконечная Бездна грозит ему опасностью? Этот мастер говорит что-то забавное? — Нет, учитель, прошу прощения, — по лицу Шэнь Цзю скользнула лишь тень улыбки, но и это оказалось для учителя неуместным. — Если учитель позволит сказать: мой ифу действительно может забываться, когда дело касается монстров. О, да, Шэнь Цзю бы сказал, что примерно в девяти из десяти случаев Шэнь Юань действительно мог бы забыть об опасности, не будь рядом с ним Шэнь Цзю, сохранность которого он всегда ставил выше… да вообще всего. Как бы то ни было, вот и третье правило: защищая кого-то собственной ложью, лучше не гнушаться грязными «правдами». Чтобы снизить настороженность человека, можно сказать что-то вроде: — Увидев воочию таких великих мастеров как учитель и глава школы, этот бы сказал, что ифу отнюдь не силен, а даже напротив — довольно слаб. Пусть Шэнь Цзю сам был тем, кто сказал это, в душе его все равно поднялось возмущение. Шэнь Юань ведь вовсе не был слабым! Но его сила таилась не в количестве накопленной в золотом ядре ци, а в накопленных в голове знаниях, в морали, в которую он — пусть и глупо — верит, в его упрямстве преодолевать невзгоды, вставать и идти, даже когда этих самых сил совсем не было… Простая, но очень важная истина, которой Шэнь Юань его научил: сила бывает разной. — Вероятно, на монстров Бездны он желал взглянуть лишь издалека, а с этим арахнидом ему просто посчастливилось. Учитель помолчал еще. Какое-то время он просто сидел, а потом принялся перекладывать что-то на столе — Шэнь Цзю все еще стоял носом в пол, а потому видел лишь краем глаза. Что бы учитель Лу там не разбирал, он не особенно торопился. Но, ох, как ныли от твердого пола коленки… Да и на душе становилось все паршивее! — А ты, что же, интересуешься демоническими тварями, как и твой ифу? — наконец нарушил молчание учитель, и на этот раз куб с арахнидом оказался перед его глазами — учитель вернул его! — Верно, учитель. Именно поэтому ифу и вручил мне такой подарок, — сказал он, спешно засовывая сяо Чжу назад в цянькунь и украдкой глядя на Лу Сяншаня. Тот кивнул. — Этот мастер все понял. Можешь встать. Завари-ка нам с тобой чай. Хочу разузнать, как широки твои познания о демонических созданиях…

***

— Сяо Цзю! — стоило двери в учительскую хижину закрыться, Ци-гэ был тут как тут — и когда только пронюхал, что Шэнь Цзю позвали повиниться? Более того, когда успел прибежать! — Опять ты тут, Ци-гэ. Тебя еще в ученики Цинцзин не записали? — Пока что нет, — улыбнулся братец. — Но я услышал, что ты снискал гнев учителя и подумал-… Вот везде-то у тебя уши, Ци-гэ! Как будто не год в школе, а все десять уже. — Снискал гнев, ха! — и вообще, ну не абсурдно ли заявление? Что-то Шэнь Цзю не слышал, чтобы другие ученики попивали чай с Лу Сяншанем за праздными беседами. — Как будто эти глупые козни могут настроить учителя Лу против меня. Юэ Ци, очень заметно зацепившись вниманием за слово «козни» нахмурился. — Я все еще думаю, что нужно расск-… — Цыц! Нет. — Шэнь Цзю шлепнул Ци-гэ по губам. — Никакого Шэнь Юаня. Понял? Братец со смехом убрал его руку от лица, продолжая путь вниз по тропке. Очередной хороший день в обители бессмертных: теплое солнце и легкий ветерок. Как и всегда. На развилке Шэнь Цзю аккуратно завернул их к радужному мосту. Ци-гэ, если и понял, что его незаметно выпроваживали, не подал вида. — Этот имел в виду учителя Лу, — тут Ци-гэ нахмурился. — Уж в его власти навести порядок среди своих учеников. Шэнь Цзю поцыкал. Нет, ну какой Ци-гэ иногда все-таки глупый! Это при том, что он, вообще-то, совсем не дурак. Тысячу раз уже об этом говорили, и вот опять! — Вот, давай я тебе письменный список составлю, почему это плохая идея, а, Ци-гэ? А то словами все говоришь, говоришь, а ты опять и опять. — Прости, сяо Цзю. Этот брат действительно переживает за тебя. Шэнь Цзю вздохнул. Нет, так совершенно не годилось. — Ци-гэ, ну посмотри на меня. Я что, слабак? — Конечно же нет, — удивился братец совершенно искренне, — Сяо Цзю побеждает ровно в половине наших с ним состязаний. — Ну вот. Может быть, я дурак? Ци-гэ покачал головой. Кажется, он уже догадывался, к чему вел Шэнь Цзю, но покорно подыгрывал. — Нет, сяо Цзю очень умный и даже обучается быстрее прочих, — ответил. — А как у меня с интуицией? Могу я проспать, если что-то происходит? — Конечно же нет. Сяо Цзю всегда начеку, этот брат ни разу не видел, чтобы его застали врасплох. …Так, теперь это откровенный подхалимаж. Шэнь Цзю все устраивало. — Ну вот, — важно задрал нос он. — Я сильный, умный и осторожный. А мои братья и сестры едва ли держали мечи за пределами тренировочной площадки, и мозгов им хватает только чтобы мыть кости тем, кто лучше них. Так скажи, Ци-гэ, отчего мы возвращаемся к этой теме снова и снова? Юэ Ци покачал головой, как если бы считал, что это Шэнь Цзю тут неправ. Какая наглость! Тем не менее, он соизволил: — Хорошо, этот брат пообещает больше не говорить о задирах… — Спасибо. — …если сяо Цзю расскажет, зачем его звал к себе учитель. Шэнь Цзю досадливо цыкнул. Вот же достача! И не заговорить ему зубы, а. Вредный старший братец. — Он узнал о подарке Шэнь Юаня, — закатил глаза Шэнь Цзю. — Вот оно что. — Видимо, ему доложили, что я пронес в школу очень опасную демоническую тварь, только не уточнили, что это экземпляр для изучения. — Гм. — В общем, я показал учителю сяо Чжу. Пришлось объяснять, откуда мой ифу его взял, конечно, но… — Ци-гэ вдруг ни с того, ни с сего уставился на него во все глаза. Поморгал. Э? — Ну что еще? И-и-и расплылся в улыбке до ушей. — «Ифу». … Демоны. — …Об этом Шэнь Юань не должен знать тем более, — тут же он раскрыл веер перед собственным носом. Это же надо было заявить такое в лицо Ци-гэ! Позор-то какой. И какая неосмотрительность! — Никогда, Ци-гэ, ты понял? — Почему? Это очень мило. Да он!.. Дурак! Ци-гэ дурачина! Мог бы сделать вид, что не заметил, ну что ему стоило, а? И вообще, у Шэнь Цзю была очень стоящая причина так сказать! — Я… не знал, как его называть, понятно. Я не могу звать его «учителем» в лицо другого своего учителя. Поэтому… поэтому так, — объяснил он, помахивая на горячие щеки веером. А Юэ Ци все еще улыбался. — Я серьезно, Ци-гэ, если Шэнь Юань об этом узнает!.. Тут уж Ци-гэ, этот предатель, не выдержал и таки рассмеялся. Предатель. — Не узнает, обещаю. И Шэнь Цзю, смерив его своим самым холодным прищуром, кивнул.

***

«Небо, Шэнь Юань, ты как будто в саму Бесконечную бездну отправляешься… Надеюсь нет. Если туда, то я приду и надеру тебе зад. Слышишь? Я серьезно. …Сласти вкусные. Понравились красные шарики в белой посыпке и те жареные фрукты… Надеюсь, что это были фрукты. Не понравился только черный напиток, странный, больше не шли. У меня, кстати, все хорошо, спасибо, что спросил. На днях вот успешно потренировался в стратегии — проучил пару старших учениц. Теперь они бывшие старшие ученицы, но не переживай, я ничего им не делал. Они просто дуры и стали жертвами собственной глупости. Хотя Ци-гэ все равно ворчал весь вечер… иногда вы с ним удивительно похожи, знаешь? Если этот твой царственный друг в этом вашем путешествии тебя покалечит, я клянусь, что снесу его голову с плеч когда вырасту. Так ему и передай, и мне плевать, что он царственный. А если пропустишь мой следующий спуск с горы, то голову с плеч снесу уже тебе. Поесть нормальной еды и поспать на мягкой кровати — моя единственная отрада в этом кошмаре, и что, я должен все это сам и один? Серьезно, если я спущусь с горы, и мне придется убираться в доме вместо того, чтоб отдыхать, я тебя побью. Кошмар, Шэнь Юань. Пожалуйста, возвращайся целым, ладно? Знаешь, я тоже очень сильно соскучился, вообще-то. Что значит этот знак? ♡ ♡ Если вернешься целым, я даже готов буду тебя обнять. Вот до чего ты довел с̶̅͜͟͝͡͠в̶̅͟͜͠͡͝͞о̶̳̅̿͜͟͞͝͡͠е̶̅͜͟͞͝͡͠г̶̅̅͜͟͞͝͡͠͞о̶ ребенка. Короче, жду тебя. Шэнь Цзю.»