***
Малфой видел лицо Нарциссы. Бледное, с капельками испарины на лбу. Она лежала в середине обеденного зала в Малфой-мэноре. Драко впечатал свой взгляд в ее силуэт и не моргал. Следил. Атмосфера вокруг него была холодной, угнетающей. В воздухе пахло смертью. Он никогда не видел смерть своими глазами, но интуиция подсказывала — это она. Невидимо кружила под потолком, отравляя своими гнилыми спорами кислород. Внезапно Нарцисса зашлась в истошном крике, а ее тело выгнулось от боли. Малфой дернулся, чтобы помочь ей, но не смог сделать шага. Драко бы даже подумал, что оглушен Петрификусом, но его голова могла двигаться. Что может быть ужаснее, чем кричащая от боли мать? Она извивалась и плакала. Платье стало практически грязным от ее крови, а лицо изуродовала гримаса боли. Даже в полутьме этих стен, он видел подтеки крови на ее любимом, темно-зеленом платье. В этом платье она провожала его в Хогвартс. Нарцисса зашлась в новой агонии, и Драко никогда не смог бы предположить, что позвоночник может так выворачиваться. Малфоя начало трясти, а ноги оставались приклеенными к одному месту. Он попробовал подвигать руками, но они были как будто пришиты к телу. Что-то мерзкое, невесомо находившееся тут все время, приблизилось к нему со спины. Ты всех подвел, Драко. Мама всегда олицетворяла его душу. У них был даже одинаковый Патронус. Драко обещал ее оберегать и проебался. Так типично для представителя их фамилии. Он поступил как отец. Сколько Драко не старался доказать, что они разные, в конечном итоге все равно это привело к логическому исходу. Он повторил поступки Люциуса. Должен был сохранить, но в попытке это сделать, уничтожил. Ты его отражение, Драко. Продолжение никчемности своего отца. Шепот возле его уха был почти ласковый, если бы не смысл сказанного. В детстве Нарцисса часто брала Драко с собой в оранжерею. Пока она занималась цветами, Малфой умудрялся перепачкаться в грунте и затоптать новые саженцы ее любимых лилий. Но она никогда не злилась на него. Нарцисса, тихо посмеиваясь, брала его за руку и вела к их пруду, в очередной раз отложив свое занятие. Она позволяла себе садиться в дорогом платье на траву и укладывала голову сына на свои колени, пока он морщил нос под лучами летнего солнца. Ее тонкая кисть запускала изящные пальцы в волосы Драко и перебирала их. Она рассказывала ему истории династии Блэк, его любимые сказки или просто тихонько напевала мелодию из своей магической музыкальной шкатулки. Половину проведенного вместе времени он пропускал, так как нежные прикосновения Нарциссы действовали лучше любого снотворного. И сейчас Драко чувствовал чужой шепот и чужие касания у себя за спиной. Из-за тебя умер и он. Малфой повернул голову, как будто точно знал, где искать, и увидел, как Гарри был проткнут к стене. И именно проткнут — как будто распят. Драко попытался вздохнуть, но спазм в гортани не позволял дышать свободно. Гниль, что стояла за плечом, держала его горло. Он не видел, но чувствовал каждой клеточкой организма чужое присутствие. Блять. Блять. Блять. Длинные, деревянные колышки пронзали его мышцы, разрывая кожу и ткань одежды. С кончика носа упала капля крови, и Драко, проследив ее падение, в конце увидел кровавую лужу. Бордовая, с идеальной гладью. Если во всем этом можно было назвать что-то идеальным. Малфой дернулся от нового крика матери, смотря за очередным шлепком красной, вязкой жидкости. Кап. Кап. Кап. Поттер свешивал голову под странным, сломанным углом, наблюдая за агонией Нарциссы безжизненным, пустым взглядом. У Малфоя пробежался холодок по позвонкам, когда он понял, почему положение головы его смутило. У Гарри была сломана шея. Драко захотелось сблевать. Желчь скрутила желудок и подскочила к гортани. Он чувствовал дыхание этого. Прямо за спиной. Малфой попытался вырваться, но это еще крепче его обняло, как любят прижиматься любимые девушки, подходя сзади и скрещивая руки на ребрах парня. Мерзость. Он не спас Гарри. Друга, который был его отпечатком в сознании. Человека, с кем он разделил одни из самых незабываемых моментов жизни, которые потом легли в основу его Патронуса. Патронуса, которому обучил его он. Парень, который полностью поменял его жизнь. Драко должен был защитить его и не смог. Как и в случае с Нарциссой. Малфой реально оказался типичным Малфоем. Дал обещание, которое не смог сдержать. Мам, ты же знаешь, я всегда буду рядом и оберегать тебя. Ты не смог, Драко-о. Ты всех подвел. Нечто запустило свои пальцы в волосы парня и погладило. Он почувствовал, что лицо становится влажным. Крики Нарциссы перешли в тихие всхлипы, а тело подергивалось, как бывает после истерик, когда легкие резко сокращаются от недостатка кислорода в них. Сейчас Малфой стоял в мрачном обеденном зале и смотрел, как его мать умирала. Как его лучший друг безжизненно смотрел перед собой, а он сам бездействовал. Драко почувствовал новую влагу на лице и поднял голову. Его слезы были горячими, обжигающими, но что-то другое создавало контраст, который был не таким тяжелым и жгучим. С темного потолка начал сыпаться снег, который не таял, падая на его близких. Он покрывалом ложился на тело матери и темные волосы друга, который до сих пор не издал ни одного звука. Он мертв, смирись. Снежинки спускались медленно, почти аккуратно, но почему-то мраморный пол уже стал снежным. И хоть стены утопали в темноте помещения, холодный камень как будто подсвечивался люминесценцией, делая лицо матери практически фарфоровым. Чувство отчаяния. Наверное, оно одно из ужаснейших на свете — когда наступает понимание, что ничего уже нельзя сделать, нечего изменить. Внутри Драко реально что-то ломалось. Чернь, которая до сих пор обнимала своим холодом, ломала его внутри, оставляя кости целыми. Внезапно, Нарцисса вздрогнула еще раз, прохрипела и замерла. Нет. Нет-Нет-Нет. Малфой застыл, стараясь найти у нее признаки жизни. Хоть что-то, что не добьет его окончательно. Но надежда на это, просто взяла и улеглась рядом с телом матери, скоропостижно скончавшись в том же месте и в ту же минуту, с ее последним вздохом. Не верил, что все обернется в лучшую сторону. Гарри мертв. Нарцисса мертва. В блондинистых волосах запутались кристаллики снежинок, скрывая спутанные локоны. Наверное, он должен сейчас обрадоваться тому, что ее мучения закончились. Мерлин, как можно радоваться смерти? Насмешка, помноженная на бесконечность. Только сейчас судорога отпустила горло Драко, откуда затем вырвался булькающий звук. Отчаянье, смешанное со слюной и спазмом. Где его предел? Как он еще находил в себе силы стоять и наблюдать за всем этим? В проеме, неожиданно, появилась Грейнджер, которая остановилась и посмотрела на него. Что? Драко переставал уже что-то понимать. На ней сейчас была гриффиндорская форма, выглядевшая помято, как и сама Грейнджер. Ее волосы были спутаны, под глазами залегли тени, которые еще больше чернели от мрачной атмосферы помещения. Ее губы задрожали, а обняв себя руками, она как будто защищалась. Салазар, еще и Грейнджер. Он испортил ей жизнь. Отравил своим ядом в попытке от него же и откашляться. Малфой вспомнил, что она так же делала на первом курсе, когда они сталкивались, и слизеринец выливал на нее помои. Блять, какой же мразью он был, что нападал на девочку без защиты за плечами. У нее же никого не было, кто смог бы вступиться. Уберечь ее. Закрыть от токсинов маленького ублюдка Малфоя. А она сама была зашуганной, неуверенной. Надломившейся. И ты так удачно ее доломал. Довольное, мрачное урчание вызвало болезненный спазм в грудине. Драко постарался вздохнуть глубже, несмотря на жжение. — Грейнджер, — прохрипел Малфой. Наконец-то, он может сделать хоть это. Заговорить. Девушка дернулась, и ее глаза расширились от страха, а пальцы задрожали на плечах. Нет. Нет-нет-нет. Только не бойся. Не уходи. Он и так подвел всех. Всех людей, которые отпечатались на обратной стороне его легких. Всех тех, кто оставил след в его душе. Драко сморгнул слезы и глухо прокашлялся, чтобы говорить громче. — Грейнджер, подойди ко мне, — гриффиндорка зажмурила глаза и замотала головой, а Малфою захотелось зарычать в голос от безысходности. Она выглядела как дикий зверек, которого всю жизнь били. Клянусь. Девушка всхлипнула и открыла глаза, смотря на него. Он никогда не видел столько боли в ком-то. Грейнджер ее олицетворяла сейчас. Она оторвала взгляд от него и посмотрела на мертвое тело матери, а после оглянулась на припечатанный труп друга. Нетнетнетнетнет. Она не должна этого видеть. Блять. Драко чувствовал, как его накрывает еще одной волной. Грейнджер часто задышала и закрыла ладонями лицо, а в помещении раздались ее всхлипы. Она топталась на одном месте, будто не зная куда себя деть. Металась, словно была не в огромном помещении, а в замкнутом пространстве. — Грейнджер! — Малфой дернулся к ней, но это опять было бессмысленно. Он низко зарычал. — Я, блять, прошу тебя! Грейнджер! Гермиона, — прохрипел Драко, а она оторвала свои ладошки от лица и рвано вздохнула, отзываясь на свое имя. — Помоги мне освободиться, я вытащу нас. Я обещаю, ты не пострадаешь больше. — Ты никогда не называл меня по имени, — она странно посмотрела на него, — никогда. — Я даю слово, я буду чаще тебя так звать, только помоги, — быстро пообещал Малфой и огляделся вокруг себя. — Я не знаю, что за херня тут происходит, но нам нужно выбираться. Ей больше не выбраться. Она моя. Нет. Голос рядом прозвучал недовольно, словно говорил прописную истину, не доходящую до Малфоя. Дыхание участилось, когда Грейнджер, глубоко вздохнув, сделала первые шаги к центру зала, а внутри что-то начало безумно биться, стараясь вырваться. — Грейнджер, блять, нет! — крикнул Драко, следуя взглядом за шагами девушки. Она шла медленно, прихрамывая. Ей было больно — судя по судорогам на лице — даже дышать. Грейнджер двигалась будто бы по стеклу, боясь поранить ступни. Она приблизилась к Нарциссе, присела возле тела и аккуратно прикоснулась к ее плечу. Малфой прохрипел сквозь стиснутые зубы. — Гермиона, уходи отсюда. Послушай меня, — сбивчиво начал Драко, — ты должна выбраться, как можно скорее. Я прошу тебя, просто сделай то, что я говорю. Оставляй все это и уходи, — он еще чаще задышал и попытался сделать очередную попытку пошевелить хоть одной конечностью, но это опять оказалось бесполезно. Малфой посмотрел на свои ноги в недоумении. Да что за хрень происходит с его телом? Разве он не может сделать шаг? Хотя бы в последний раз обнять Нарциссу и снять со стены Гарри. Зажать в ладонях лицо Грейнджер и просто–напросто спасти хотя бы ее. Искупить то, что он сделал однажды. Попросить прощения. За первый год. За боль. За его колкие насмешки. Это так жестоко. Девушка заправила локон за ухо и с какой-то странной нежностью огладила лицо Нарциссы. Парень сморгнул остатки слез, которые скатились по его щеке, оставляя мокрую дорожку. Мерлин, они обе были такими хрупкими. Такими беззащитными. Он не уберег никого. Пора прощаться, Драко. Это прозвучало внутри головы, хотя мысли были не его. Он не хотел прощаться. Драко думал, что еще можно все исправить, пока Грейнджер дышит и делает то, что не смог сделать он — отдает последнее тепло его матери. Не в попытке согреть, а в надежде еще раз коснуться. Оставить на пальцах частицу истории. Грейнджер всхлипнула еще раз и прислонилась лбом к макушке Нарциссы, а ее тело начало потряхивать от новых слез. Пора-а-а. Драко тяжело вздохнул, как перед прыжком со скалы. — Я так тебя люблю, мама, — шепот был еле слышен даже ему, — Гарри, я не спас тебя, — Грейнджер и Нарцисса начали плыть перед глазами, когда он произнес на выдохе: — Гермиона, прости меня. Малфой зажмурился. Что бы сейчас ни произошло, оно было уже не важным. Внутри выжжено все основательно, и пусть отравляет его этим окончательно. Пусть оно забирает и его. Он был и так беспомощен. Выдохнув, парень запрокинул голову, как будто соглашался со всей ситуацией. Он умрет. Без проблем. У него не было сил бороться. И не за что. — Меня убей тоже, сделай одолжение, — не зная у кого или чего Драко просил, но если он не может сделать это сам, пусть за него сделают другие. Малфой уже не чувствовал страха, только легкое присутствие уверенности. Он не имеел права быть слабым. Хотя бы сейчас. Нарцисса бы хотела видеть его сильным, даже перед лицом смерти. Под веками взорвались яркие огоньки, и он поморщился. Внезапно, его голову пронзила боль, особенно сильно сдавливая виски и затылок. Бл-ять, да сколько можно? Малфой сжал зубы, стараясь как-то вытерпеть это. Она пульсировала все сильнее. Он сбросил голову и заставил себя открыть глаза, хотя по мере того, как его веки приоткрывались, боль только усиливалась. Яркий свет и вправду мог выжечь его сетчатку глаз. Драко не знал, что увидит перед собой, но пока что перед ним была яркая граница света, за которой разливалась темнота. Прищурившись, он постарался сфокусироваться хоть на чем-то. Драко заметил столы, стоящие друг за другом рядами. Аудитория? Он мотнул головой. Мерлин, что происходит? Его ноги были обвиты какими-то корнями, которые сковывали еще сильнее, если он пытался дернуться. Малфой поднял голову и увидел темный силуэт, за границей света. Боль стала не такой сильной, и он смог присмотреться. Что? Девушка забросив ногу на ногу, покачивала ступней. Она, оперевшись на руку, полулежала на парте и смотрела за палочкой, которую вертела в другой руке. Какого?.. — Грейнджер, какого хуя? — просипел Малфой и закашлялся. Она тут же подняла голову, и по ее лицу поползла улыбка. — Наконец-то. Я уже устала ждать. Драко моргнул, стараясь сфокусировать взгляд на девушке. Он до сих пор видел не особо четко, но он увидел главное. Грейнджер жива, и не была одета в гриффиндорскую форму. В ее руках было не лицо матери, а длинное белоснежное древко. И тут сознание начало догонять его. Драко вспомнил, что шел за Булстроуд, которая в конце урока повела себя странно, задерживая их факультет, задавая ебнутые вопросы Флитвику. Потом она остановила Малфоя и выдала, что хочет попасть к ним в команду по квиддичу. Миллисента Булстроуд. И. Квиддич. Ему уже тогда нужно было понять, что происходит что-то странное. Девушка, которая задыхалась, пройдя всего лишь лестничный пролет, попросилась к ним в команду. А после отказа, она молча развернулась и ушла из кабинета. И даже когда Драко ее звал, она ни разу не обернулась. Потом… Потом он чуть не сдох. Блять, это будет преследовать его в кошмарах еще долгое время. У Драко до сих пор в глазах было изображение мертвой матери и заснеженного мэнора. — Что за хрень произошла со мной? Я видел такие радужные картинки, что даже странно очнуться не заблеванным и с сухими брюками, — грубо сказал Малфой, морщась от побега, который стянул его кисть. — Не советую шевелиться, — хмыкнула девушка, — силки еще больше стягиваются, когда ты дергаешься. А про твой вопрос — Пудра Дурмана, — Грейнджер опустила палочку и безразлично пожала плечом, говоря как бы между делом. — Разработка нашего алхимика. Она вытягивает из человека все самые темные страхи, реализовывая в голове проекцию. Малфой задумался. Он, конечно, боялся потерять Нарциссу и Гарри, но… это никогда не было как-то конкретно. Просто был факт утраты, вряд ли он предполагал, что Поттер кончит свое существование будучи распятым на стене. И он не думал о смерти Грейнджер. О том, что было между ними в первый год — да, но не о том, что она погибнет. — Как точно она работает? — хмуро спросил Малфой. — Я тебе уже сказала, более глубокие познания в этом средстве — это не ко мне. — Ты, блять, использовала какое-то магическое дерьмо на человеке, не зная его точной структуры? — рыкнул Малфой из-за чего дернулся всем телом, и силки вновь стянулись. Так, надо выдохнуть и успокоиться. Грейнджер подняла бровь и укоризненно цокнула. Укоризненно, охренеть. — Я знаю его эффект и последствия. У тебя будет немного гудеть в голове до вечера, и появятся ощущения как при похмелье, — ее нравоучительный тон даже не раздражал сейчас. Она жива. Мерлин, все что он видел, было просто иллюзией. Странной, но нереальностью. Драко потом разберется с этим алхимиком. А еще, напишет матери вечером письмо. Два. На кучу страниц пергаментов. — Булстроуд твоя работа? — Грейнджер нахмурилась, очевидно, пытаясь понять, о ком он. — Пухленькая, выше меня на голову? — Драко кивнул. — Моя. Мне надо было выцепить тебя, не вызвав подозрения у твоих однокурсников. Ее насмешливый взгляд стал виден более четко, как и то, что она была без своей мантии. Он увидел черную рубашку, на которую была надета портупея. Девушка спрыгнула со стола и начала идти в сторону Драко. Он прищурился, скользнув по руке к ее древку. Малфой видел разные виды палочек, но подобной этой — ни разу. Длинная, почти белоснежная, она доставала до середины бедра Грейнджер. Правда, из-за света было сложно рассмотреть другие особенности. Он перевел взгляд обратно к лицу девушки. Из-под ворота рубашки выглядывала серебряная цепочка, которую он видел благодаря первым двум расстегнутым пуговицам. Ему очень хотелось повторить свой недавний вопрос, но судя по злой ухмылке девушки — он и так скоро это выяснит. Грейнджер приблизилась к нему и кончиком палочки подцепила его подбородок. Он только сейчас понял, что Грейнджер левша, хотя следил за ее манипуляциями с пером на уроке у Снейпа. Он попытался встать, но его правую кисть еще больше стянуло. Драко нахмурился, мысленно давая себе подзатыльник. Чем больше двигается, тем сильнее стягивает. Он читал о силках в учебнике по травологии, но вот заклинание по их нейтрализации — он проспал, на пару с Поттером, так как это был первый урок, а накануне был День Рождения какой-то слизеринки. — Грейнджер, любишь ролевые игры? — прохрипел Драко. В горле першило, но он постарался подавить хрипотцу. Брюнетка опять криво улыбнулась и вжала кончик древка ему в кадык. Несмотря на всю ситуацию, Драко отпустило волнение. Недавняя картина, которую он увидел, рассеялась, а вместе с ней ушел и страх. Нарцисса и Гарри живы. Им ничего не угрожает. Да и по насмешке на лице Грейнджер видно, она чувствует себя вполне отлично. А значит, теперь пришло время думать над тем, что ему делать дальше. Убивать его в школе? Нет. Что бы там ни изучали в Дурмстранге, до такого она не скатится. Грейнджер не была идиоткой. Была ли тщеславной и высокомерной? О, да. И стоило попробовать сыграть на этой заносчивости. — Не ожидал, что ты опустишься до того, чтобы разделаться с безоружным, — цокнул Драко. — А еще говорят, что Дурмстранг для благородных. Девушка прищурилась и еще сильнее надавила палочкой. — Ты сидишь связанный в заброшенном кабинете и считаешь, что выебываться — это лучшее решение? То, как она споткнулась на слове, говорило о том, что не так часто девушка использует брань. — Грейнджер, у тебя слишком грязный рот, — Малфой почувствовал, как силки стали ослабевать на его ступнях. Возможно, если он расслабится полностью, заклинание само спадет. — Мне нравится. Ему нужно было время. Вздохнув еще глубже, он почувствовал свое древко во внутреннем кармане мантии. Главное протянуть дальше разговор. Драко не ощущал опасности. Он даже не понимал — почему? Он был связан, а у нее было древко. Подсознание должно было послать импульс страха, но пока оно вальяжно лежало и ухмылялось. Как и Драко сейчас. Он еще раз повертел головой. — Я думал, наше первое свидание будет в более приличном месте, — Малфой заметил, как уголок ее губ дернулся от раздражения. — Черт, а я даже без букета. Она сжала свои тонкие пальцы у основания палочки, наклоняясь к его лицу. В нос ударил запах хвои, смешанный с мятой и чем-то еще. Это был самый странный аромат девушки. Обычно слизеринки пользовались дорогим, сладковатым парфюмом. Пэнси всегда пахла лавандой или пионом. А Дафна заказывала духи в какой-то элитной парфюмерной, и от девушки всегда шел сандаловый шлейф с примесью амбры и гардении. Грейнджер пахла свежестью и холодом. Когда она наклонилась еще ниже, Драко распознал последнюю нотку в запахе. От девушки веяло морем. Два года назад семейство Малфоев посетило Данию по случаю дня рождения какой-то аристократической ячейки общества. Уровень снобизма среди собравшихся настолько зашкалил, что Драко просто сбежал с мероприятия и вышел на побережье, находившееся у поместья. Небо заволокло грозовыми тучами, а Вадденское море начало взбивать свои волны, которые потемнели от плохой погоды. Ветер слизал с воды запах начинающегося шторма и вынес на берег к Драко, заставляя его немного поежиться от прохлады. Он перевел взгляд к стоящему вдали маяку, где об каменистый выступ ударила волна. Малфой почувствовал, что дальше, скорее всего, побережье накроет ураган, но все равно остался стоять на месте и следил за новыми выпадами волн. В воздухе пахло дождем и бушующем морем. Точно так же пахло и в заброшенном кабинете. От Грейнджер исходила прохлада, свежесть леса и природный катаклизм. — Зачем ты выбрал меня в зельях? Драко моргнул и уставился на нее. Серьезно? Он думал, что она решила вернуть ему должок за первый курс, а ее интересовало, почему Малфой выбрал ее в партнеры по зельям? — Ты прослушала мою пламенную речь? Я считаю тебя одаренной и хочу с тобой поработать. Девушка нахмурилась и отступив назад, скептически оглядела его. — И ты думаешь, что я тебе поверю? — Грейнджер, я вообще ни о чем не думаю, — уже уверенным голосом, заявил Драко и почувствовал, как силки теперь ослабли на кистях. — Ты слишком преувеличиваешь свою значимость в моей жизни. А тут он уже слукавил. Грейнджер, может, и не была центром его внимания, но кружилась на границе сознания. С самого первого дня их знакомства. Воспоминания загорались красной лампочкой, с определенной периодичностью, которая была известна только судьбе. Она разогнулась и сделала пару шагов спиной, не выпуская его силуэт из своего поля зрения. — Малфой, я появилась в этой школе, только из-за турнира. Я не собираюсь наступать во второй раз на одни и те же грабли, — парень вскинул брови. — Правда? А я то думал, что ты по мне соскучилась, вот и приехала в гости. Они уставились друг на друга, и у каждого на лице были написаны разные эмоции. Грейнджер была раздражена. Малфой заинтересован. Он даже не мог предположить, как удачно все сложится. Они сейчас были наедине. За ее плечом не маячил ухмыляющийся белый демон и верзила с эмоциями каменного булыжника. Это был его шанс, попробовать разобраться в ситуации и получить ответы на интересующие вопросы. — Грейнджер, — слизеринец стрельнул взглядом на ремешок, который носил, — как он оказался у меня? Ты сказала, что когда-то он принадлежал тебе. Вряд ли ты мне его подкинула с валентинкой на день всех влюбленных. Она тоже посмотрела на браслет и поджала губы. — Какой-то жирный ублюдок с тупым выражением лица сорвал его в библиотеке. — Ну-у, — Драко надул губы, — зачем ты так о Теодоре. — Грейнджер вновь подняла взгляд и вытянула палочку. — У меня нет желания упражняться с тобой в остроумии, Малфой. Мне плевать на эту долбанную школу, на долбанный факультет Слизерина и его студентов. И тем более, на долбанного аристократишку, который только и умеет, что поднимать свою значимость за счет унижения других, — она обвела палочкой его силуэт и брезгливо дернула губой. — Если за столько лет ты не смог воззвать к уважению окружающих, я тебе в этом не помощник. И может, твоя кровь чиста и имеет хренову династию, она ничего не значит в формате большего. — Я знаю. Малфой откинул голову назад и посмотрел на Грейнджер из-под темных ресниц. Он согласен. С каждым. Ее. Словом. Он проебался еще тогда, на первом курсе, и вместо того, чтобы развить интерес к одной волшебнице и стать ей чем-то большим, он сжег эту возможность, измазавшись попутно копотью. И теперь он еще больше видит глубину его ошибки, пожиная последствия. Грейнджер была результатом его промаха. Даже не зная, что она пережила, сломленность в глазах позволяла догадаться — там была чернуха. Она моя. Так сказала та херня, что удерживала его в видении. Драко пытался прогнать Грейнджер подальше, пока она шла в эпицентр всей воронки. Теперь тьма была тут, прослеживаясь во всем. В ее жестах, эмоциях. В глазах, которые служили отражением пережитого. Правда, сейчас эти глаза смотрели на него в замешательстве. Она сжала руки у основания белоснежной палочки, которая до сих пор была направлена ему в лицо. — Грейнджер, — начал Драко, и больше из него не сочился сарказм, — я знаю. Я вижу, что облажался и знаю, что банальное «прости», это как пластырь на оторванную Бомбардой конечность. Видимость, от которой толку никакой, — он громко выдохнул понимая, что искренность давалась тяжело. — Я не собирался тебя снова унижать. Перепрыгивать самого себя в том дерьме, которое сделал в первый год в этой школе. Драко и вправду этого больше не хотелось. Он знал, что не являлся подарком, а его характер мог заставить кашлять присутствующих, проникая и оседая смогом в легких. Он делал в жизни не мало херни, о которой потом жалел, но не очень долго, да и не совсем искренне. Но, Малфой точно больше не хотел ломать Грейнджер. И тем более, на долбанного аристократишку, который только и умеет, что поднимать свою значимость, за счет унижения других. Он не собирался кормить свое эго за счет унижения Грейнджер. Он хотел разобраться во всем, что аурой витает между ними. Вокруг нее. И ты так удачно ее доломал. Силки окончательно расслабились, позволив телу движения. Он только понял, что Грейнджер совсем тихо произнесла Люмос Солем, и корни начали осыпаться пеплом вокруг стула, а после испарились совсем. Драко поднял затекшую кисть и размял ее, смотря исподлобья в глаза бывшей гриффиндорки. Он думал. Разбирал всю ситуацию на составляющие, при желании найти решение, исключив ошибки из данных. Он хотел разузнать про жизнь Грейнджер. Ему хотелось выяснить точку отправления, где в конце, она такая, как сейчас. А еще, его интересовала магия их школы. Уровень знаний закрытый для чужаков. После фразы Нотта в Большом Зале, он все-таки пошел в библиотеку и попытался найти информацию про Дурмстранг. Но все, на что он натыкался, было обтекаемо, не давая никакой конкретики. Драко узнал, что Дурмстранг был основан приблизительно в 1150-х годах и изначально представлял собой небольшую крепость с обширными прилегающими территориями, включающими в себя небольшое горное озеро. Первоначально место основания, казалось, было идеальным, так как на сотни миль вокруг не было ни единого поселения магглов, однако к 1310-му году, относительно неподалеку от территории крепости, в долине реки Вишеу, магглы возвели город Борша (рум. Borșa). И со временем наличие такого соседства привело магов Дурмстранга к необходимости возведения магической защиты вокруг замка. До сих пор купол над крепостью создает иллюзию пустого пространства и содержит антимаггловские чары, заставляющие всех людей, не владеющих магией, избегать этой местности. В районе 1130-х, после раскола крупнейшего магического ордена Германии, Виссенштрегерот, «Носители знаний», отделившаяся группа вольнодумцев основала свой малый орден — Вархайтстрегерот, «Носители правды». Главной причиной раскола стал этический вопрос о моральной ответственности магов перед обществом, а именно: дозволено ли колдунам изучать все ветви магии, включая те, что считались темными и недостойными. Глава Виссенштрегерота, Август Алмерик, полагал, что магия едина, однако это не значит, что уважающему себя магу стоит марать свою честь и репутацию такими разделами науки как некромантия, проклятия и прочие разделы темных искусств. Его товарищ и правая рука, Готфрид Вертер, полагал иначе, и со временем смог собрать вокруг себя согласных с ним людей. Он хотел заполучить место верховного лидера и, по слухам, даже отравил Алмерика. Исторический посыл Драко усвоил с одного прочтения, но в надежде найти более свежие данные об этой школе потерпел неудачу. Местонахождение их школы, предметы и структура факультета — так и остались под знаком вопроса в его блокноте, где он выписывал основные моменты. Но более свежие данные были утеряны. Сколько Малфой не перерыл исторических книг, никакой информации о местонахождении Дурмстранга, какие предметы преподаются и как устроено их обучение в принципе. Как будто их школа была не больше, чем сказка или легенда. Просто байка, передаваемая от одного к другому, чтобы тот приукрасил историю в следующий раз еще сильнее, нагоняя жути. Драко поднял взгляд на девушку и увидел, что она стояла в стойке. Одна нога была заведена назад, плечи напряжены, палочка крепко зажата в руках. Слизеринец не знал, сама она так встала или ее сознание просто уже привыкло видеть угрозу во всем. Он откинулся на спинку стула и склонил голову с легкой полуулыбкой. — Гермиона, что мы будем делать дальше? По нахмуренным бровям и недоумении в глазах парень догадался, что ее имя — слетевшее с его губ, звучит как четвертое Непростительное. Я уже называл тебя так. — Мы? Нет никаких мы, Малфой, — ее тонкие пальцы опять с силой сжали рукоять палочки. — Мы никак не будем взаимодействовать с тобой, помимо проекта по Зельям. Никогда в жизни под мы — не будет подразумеваться я и ты в составе одного предложения. — Тебя жизнь не научила никогда не говорить «никогда»? Я сомневаюсь, что ты представляла свое возращение в стены этой школы, — Драко раскинул руки и обвел взглядом помещение. — И вот, ты вновь надела красный и прошлась по этим коридорам, — руки упали вдоль тела, а после Малфой положил ладони на поверхность бедер, сохраняя улыбку. — Так что, не зарекайся, Гермиона. — Мое имя вызывает у тебя эрекцию или что? Я пообещал делать это чаще. — Скорее, вот это, — парень ткнул пальцем в портупею, — будет преследовать меня в эротических снах. Грейнджер хищно улыбнулась и приложила руку к ремешку. Воздух пошел рябью, и меж пальцев девушки оказался черный клинок, который она отвела вбок и расположила на уровне лица. — До сих пор хочешь видеть это в своих влажных снах? Драко хмыкнул и покачал головой. — Грейнджер, вас учат в Дурмстранге тайным искусствам, где противник должен себя задрочить до смерти? Уверен, ты сдала этот предмет на самую высокую оценку. Малфою было интересно, что это за магия. Клинок, застывший в пальцах девушки, явно был искусной работы. Лепестковая форма лезвия была бы удобна для метания, если бы центробежная сила ножа осталась в сохранности. Парень хотел его рассмотреть ближе, но Грейнджер не стоит об этом знать. Она улыбнулась краешком губ и вернула стилет на портупею, где вновь зарябил воздух и клинок исчез. Теперь девушка посмотрела на него задумчиво, видимо решая, что они будут делать дальше. Драко ожидал, что она захочет мести. Вернуть должок за первый год. Но пока что он видел только отрешенность с пустотой в глазах. Тут ему пришла в голову одна догадка. — Ты собираешься стать Чемпионом Турнира? — это было бы логично. Черт, может, она хотела избавиться от него во время испытаний, думая что Малфой кинет свое имя в пламя Кубка и станет одним из участников. А если и не станет, то просто продемонстрировать свои навыки. Она фыркнула. — Это последнее за чем бы я тут появилась, — она обвела взглядом класс. — Как я уже сказала, мне плевать на эту школу и на ее учеников. Ты серьезно думаешь, что я все эти годы училась, чтобы однажды вернуться и захотеть доказать что-то тебе? Другим? — она скептически выгнула бровь. — Если не это, то зачем ты тут? — она пожала плечом. — Просто стечение обстоятельств. Я приехала в Хогвартс по той же причине, что и другие студенты — мы факультет Эрстер, а Министерство решило возродить традицию, вернув Турнир Трех Волшебников. — Ты не поняла, — Драко понизил голос, облокачиваясь локтями на свои разведенные колени. — Что ты делаешь тут, в этом кабинете? Делишь кислород и раздражение со мной. Заметь, это от тебя поступило приглашение на эту славную вечеринку, на две персоны, — Малфой опять дразнил ее, но, видит Мерлин, вряд ли бы он смог удержаться. Она сдвинула брови, и недоумение на ее лице выглядело забавным. Грейнджер, видимо, даже сама не задавала себе этот вопрос, чтобы узнать ответ. Девушка неосознанно закусила нижнюю губу. Его взгляд зацепился за это действие. Драко только сейчас почему-то решил оценить ее внешность. Именно взглядом парня, а не «занозы в заднице бывшей гриффиндорки». Грейнджер была маленького роста, из-за чего ее копна волос выглядела огромным, кудрявым облачком. Даже было ощущение, что ей физически тяжело носить это бедствие на голове. В Большом Зале и на Зельях он не мог оценить ее фигуру из-за шубы и мантии, но сейчас, в полумраке класса, он отчетливо видел стройное, натренированное тело. Портупея стягивала тонкую талию и выделяла острые плечи. Она не была угловатой или худощавой, наоборот. Даже под плотной тканью брюк и рубашки, выделялись мышцы. Драко вернул взгляд к лицу. Когда Грейнджер терялась или была неуверенной в чем-то, как сейчас, ее мимика преображалась. Он не знал, как выглядели ее широкая улыбка или теплый взгляд, но видел то, что она как будто вновь чувствовала себя не на своем месте. Такой вид девушки призывал защитить ее. Обнять и закрыть от всего мира. Конечно, ей сейчас далеко до той Грейнджер, что была в кошмаре, но все равно. Она была подвижна на эмоции. Жестикуляция тоже сдавала все ее козыри, которые были спрятаны в рукавах. Видимо, живость девушки не смогло задушить ни одно дерьмо, произошедшее с ней за всю жизнь. — Я хотела выяснить, какие цели преследуешь ты. Ты залез ко мне в сознание в день прибытия, ты выбрал меня на Зельях в партнеры. Провоцируешь, — строгим голосом произнесла брюнетка. Драко откинулся обратно на стул и медленно обвел ее холодным взглядом. Ему нужно было еще больше ее эмоций, а выводить людей из себя любимое хобби слизеринца. — Как я уже тебе и сказал, я хочу с тобой поработать, — повторил Малфой. — Про вашу школу ходит много слухов, а я люблю загадки. Любого вида, — он кинул на нее красноречивый взгляд, подразумевая тайны самой девушки. Вот теперь ее лицо преобразилось — там появилось высокомерие. — С чего ты взял, что сможешь что-то узнать? — Малфой еще больше расслабился в теле и провел языком по краю верхних зубов. Грейнджер проследила за этим действием. — Я всегда добиваюсь того, чего хочу. Девушка облокотилась бедром на край стола и сложила руки на груди, зажимая свою палочку на сгибе локтя. — Хм, — Грейнджер тоже обвела силуэт Малфоя оценивающим взглядом, — и какую же роль в списке твоих «хотелок» занимаю я? — Она дернула иронично бровями. — Ты хочешь выведать тайны Дурмстранга? Забавно, ты наивно думаешь, что я тебе тут же нашепчу на ушко наши грязные секретики, — она приложила кончик палочки к острой скуле и склонила голову, все еще держа ухмылку на губах. — Или, ты решил исправить мое дерьмовое мнение о себе, сварив со мной… Зелье Дружбы? Драко прищурился и дернул подбородком в ее сторону. — Может, я просто хочу все. Хочу тебя. Салазар, эта фраза стоила этого. Ее округлившихся глаз и резко расправленных плеч. Он с жадностью следил, как сбивалась вся спесь с нее, оставляя за собой озадаченность и, судя по выражению лица, хаотичный бег мыслей. Малфой не думал о Грейнджер, как об объекте симпатии. Нет, он не был слепым задротом и мог констатировать. Она была не плоха. Достаточно, чтобы… Ладно. Грейнджер была очень хороша. Ее внешний облик сейчас был притягателен, а надрессированный характер за годы отсутствия, только добавлял интереса к ней. Малфой не был уверен, что останься она в школе, стала бы такой. Скорее всего, она была бы зубрилой с комплексом мамочки. Подтирала бы сопли какому-нибудь Уизелу и так же пробивала атмосферу под потолком своей вскинутой рукой на уроках. Скучной, серой занудой. Сейчас же перед ним стояла девушка, которая выглядела как те, на кого они с Поттером яростно надрачивали лет так в четырнадцать. Тематические колдосессии в порножурналах, с кожей, плетками и оружием. Но теперь надрачивали не они, а им, поэтому он трезво оценивал внешность Грейнджер. Он со знанием дела осмотрел ее с ног до головы. — Ты и сама прекрасно знаешь, как выглядишь. А еще, мне действительно интересна твоя магия, — он вновь остановился на кожаных ремнях. — Черт, но это вообще выше всяких похвал, — Драко сделал задумчивое лицо, а после протянул. — Мне любопытно, вот что, — он хмыкнул и посмотрел в ничего не выражающее лицо девушки, — а почему ты не воспользовалась? — Чем? — Ситуацией. Мной, — Драко сцепил руки в замок и завел их на затылок, создавая себе еще больше вальяжный и расслабленный вид. — Почему ты не выбрала такую тактику: сблизиться со мной, заставить меня раскаяться и влюбиться, а после жестко разбить мне сердце? — он смотрел на нее из-под опущенных ресниц. — Разве это не самый ахуенный вид мести? Мол «смотри, кого ты когда-то проебал». Грейнджер застыла на добрых десять секунд, а после… рассмеялась. Драко растерянно моргнул. Ее веселье не было наигранным, девушку реально сейчас забавляла вся ситуация от души. Она запрокинула голову и с ее губ слетели вибрирующие звуки с гортанной хрипотцой. Малфой, не меняя положения тела, ждал когда ей надоест, сохраняя холодное выражения лица. Девушка, просмеявшись, чуть наклонилась и, взяв палочку за основание, а другой рукой за кончик, покачала головой. Вот он и увидел широкую улыбку на ее лице. — Поразительно, как при твоем самомнении тут еще хватает места для нас, — она фыркнула и качнула еще раз головой. — Знаешь, это даже смешно. Ты смешон, думая, что какая-то обиженная на весь мир грязнокровка, осмелилась бы замарать своими отпечатками твою кожу, — острый сарказм слетел с холодной ухмылки. Драко нахмурился. — Да похуй мне на твою кровь. У меня лучший друг полукровка, так к сведению. Грейнджер пропустила некоторые изменения в его жизни, но они, видимо, мало ее волновали. У нее уже была своя картинка в голове, за которую она упорно держалась, как за деревянное бревнышко, чтобы не уйти на дно. — Да, а я грязнокровка в форме Дурмстранга. Не находишь, что судьба очень любит этот вид юмора — ирония. Грейнджер оттолкнулась от парты и сделала шаги к нему, чтобы попасть в область света, в которой сидел Малфой. Она смотрела на него свысока, но в глазах не осталось былого веселья или раздражения. Холодная и слишком пустая осмысленность для такого насыщенного цвета глаз. — Ирония умеет выкручивать некоторые аспекты в наших жизнях так, что порой удивляешься «Черт, а это точно возможно»? Если бы я когда-то узнала, что мой долгий путь вернет меня в исходную точку, наверное, оборвала бы все Авадой в висок, — она наклонилась на уровень лица Драко, а он скинул руки и прямо встретил ее пронзительный взгляд. Парень увидел на левой скуле скопление маленьких родинок, которые рисовали причудливый рисунок. Что-то похожее на созвездие. Она прощупывала его точно также, как и он ее. Они оба были минными полями без права на неверный шаг. Драко понимал, они с Гермионой были слишком любопытны. Зная, что интерес может стать их последней эмоцией — все равно лезли в это пекло. — Давай, Грейнджер. Добей меня известным клише «я притронусь к тебе только тогда, когда замерзнет Ад», — хмыкнул Малфой и медленно приблизился к ее лицу, сохраняя расстояние в пару сантиметров. — Если ты разобьешь и этот штамп, я не знаю, как мне дальше жить. Девушка оскалилась и медленно приблизилась к его уху, щекоча крылья его носа кудрявыми завитками. Запах джина стал еще более концентрированным. В тишине кабинета было хорошо слышно сердцебиение каждого из них. Пульс стучал в горле у Малфоя с такой же чистотой, как венка под скулой Грейнджер, на которую он сейчас смотрел. — Молись, чтобы она не захотела к тебе прикоснуться, — дыхание было таким же холодным, как и она сама. Грейнджер полыхала льдом, обмораживая его ушную раковину. — Кто? — Малфой чуть повернул голову, чтобы шепнуть ей это в кожу, черкануть сухими губами. — Тьма, — выдохнула девушка и потерлась носом об его скулу, запуская рой мурашек по спине. Вот это реально могло задрочить его во снах. При чем, до смерти. Голос. Тот самый, что был в видении. Того, кого не было видно, но он все время нашептывал ему в затылок слова. Она медленно отдалилась, и, встретившись с ее глазами, Драко почувствовал как дрогнул кадык. Сейчас не появилась бордовая радужка, как на зельях у Снейпа, когда он ее вывел из себя. Теперь темная дымка перекрыла белок, потопив в глазах злое веселье Грейнджер. Малфой не мог оторваться. Что-то темное, сидящее в ней, притягивало его внимание. Может, пора попроситься на консультацию к психологу в Мунго, если это не пугало, а завораживало. Сейчас он не был обездвижен, перед глазами не лежала мертвая Нарцисса. Та чернь сделала его слабым, беспомощным. Эта тьма, которая вихрилась в глазах Грейнджер, притягивала. Она забавно склонила голову и улыбнулась, что сделало ее лицо жутким. Заигрывающая Авада, как после одного удачного удара в пиньяту, и вместо сладостей посыпались осколки. Девушка начала медленно отдаляться, не разрывая контакта глазами. Хищный дементор, с кучерявой макушкой и созвездием родинок на левой щеке. Магия живущая в ней, была темной. Очень темной, если топило сознание Грейнджер, когда она позволяла себе выброс эмоций, как сейчас. И Драко еще не решил: притягивало ли его или хотелось поскорее выйти из кабинета и выблевать все это. Что-то тонкой нитью прошило их сейчас. Их магию. Не первый год и желание Малфоя разобраться во всей ситуации. Что-то более глубинное, смотрящее на тебя, пока ты вглядываешься в бездну. Грейнджер разогнулась и сделала медленные шаги спиной. Не отрывая взгляда от Малфоя, она зацепила пальцами свободной руки свою темную мантию. Драко знал, что слова сейчас излишни. И от нее и от него. Это был странный момент, где они оба оголились и еще не решили — жалеть об этом или нет. Повесив ткань на сгиб локтя, бывшая гриффиндорка все еще двигаясь спиной, отперла заклинанием дверь кабинета и вышла в коридор, разворачиваясь уже в дверном проеме. Драко только сейчас понял, что задержал дыхание. Он резко выдохнул и запустил пятерню в волосы, оттягивая пряди к затылку, стараясь успокоить свое сердцебиение и собрать мысли в кучу. Он рассчитывал, что разговор даст ответы на его вопросы. В итоге, их стало еще больше. Грейнджер иногда вела себя так, как будто ей было нечего терять. А это самое опасное, вступать в схватку с таким человеком. Она теперь моя. Может дрянь, сидящая в девушке и вправду ее уже поглотила. И пока девчонка держалась только на энтузиазме. Драко посмотрел на свои ладони и начал разминать пальцы, пытаясь сопоставить факты, которые ускользали. Гермиона приехала не из-за него, и он ей верил. Она не была похожа на ту, что будет лгать. Он это просто чувствовал. Показывая свою тьму, Грейнджер преследовала какую-то цель. Либо испугать его, либо проверить на выдержку. Потянет ли он борьбу с ней, если захочет бросить вызов? Любопытно. Малфой посмотрел на проем двери, где мелькали студенты и закусил губу. Следуя здоровой логике, он должен отступить. Перестать ее испытывать на прочность и выводить на эмоции. Грейнджер перекроила себя основательно, попутно взращивая в себе какую-то дрянь. Но Драко, ощутимо, уже этим заразился. Подсел на это. Хватило одного шепота и взгляда, чтобы интерес начал разгораться. Ему захотелось снять скальп с Грейнджер и подробно рассмотреть каждый ее кусочек, чтобы понять. Разузнать все тайны, прикоснуться к запретному. Слизеринец наклонил голову и хмыкнул в пустое пространство. Ошибка, которую стоит сделать. Грейнджер, ты станешь моим лучшим, худшим выбором.***
— У меня лицо как у «пупсика»? — Драко только закончил доделывать домашнее задание по Трансфигурации и бездумно крутил ремешок на руке. По его кисти скользнул блик от камина в котором горел огонь, бросая ленивый свет на стены и отдельные части тела. Малфой пропустил обед и догнал друзей уже в кабинете у старухи, которая за опоздание сняла двадцать баллов с факультета. Кого на Слизерине вообще волновали баллы в чаше, если в конце года всегда выигрывал Гриффиндор? Двигаясь на ужин, Драко напрягся. После их разговора с Грейнджер он не представлял, как ему с ней себя вести. Игнорировать? Заигрывать? Провоцировать? Почти на всех уроках у него в голове крутились разные комбинации их последующего общения, и ни одна его не устраивала. Поэтому он пришел к выводу, что будет вести себя по обстоятельствам. В этом танце он даст вести Грейнджер, чтобы подстроиться под ее шаги и ритм. Но Дурмстранга не было и на ужине. Они вообще чем-то питаются? Малфой чувствовал раздражение, смешанное с растерянностью и присыпанное интересом. Грейнджер умудрялась вызывать в нем противоречивые эмоции, которые никогда не могли находиться рядом друг с другом. А еще, он должен был переговорить с алхимиком, которого она упомянула в разговоре. То видение не давало ему покоя, не только потому что было омерзительным, в нем были странные составляющие. Как умер Поттер, как повела себя Грейнджер по отношению к его матери. Хрень держащая его за шкирку, голос которой потом отразился в связках девушки. Малфой хотел выяснить, как это работает. Но точно не сегодня. Хватит с него приключений на задницу и гребанных студентов Дурмстранга, со своими чертовыми секретами. Его голова и так разрывалась после болезненной легилименции и какой-то хрени, которой Грейнджер его вырубила. — Как вообще выглядят эти пупсики? — Драко тяжело вздохнул и откинул челку назад, припечатывая взгляд к темному потолку гостиной. Черт, еще и его исследование. Он так и не приблизился к разгадке, как выжил Поттер. Все книжки были не больше, чем страшилки для первогодок. А более продвинутый уровень по темной магии был в Запретной секции. Он мог бы поговорить с кем-то из северян. Например, с Таисией, которая по словам Вадима могла найти все, что угодно. Или же с тем же алхимиком. Если он создал такую темную хрень, как Пудру Дурмана, то, скорее всего, хорошо разбирается в темной магии. — Ты ответишь мне? — дополнительную головную боль создавал бубнеж Нотта, которого студентка с Пуффендуя окрестила новым прозвищем, и он теперь не мог понять, она его так тонко подъебала или просто у их факультета все блевотно-приторное. Драко положил подбородок на плечо и скосился в сторону друга, скрещивая руки на груди. — Что ты хочешь от меня? «Пупсики», «солнышки», «котята» — эта вся та ванильная хрень, которую ты терпишь, чтобы вечером у тебя случился секс, — объясняя как недоразвитому, ответил Драко. Слизеринец прищурился и недовольно цокнул. — Я в курсе, как выглядит небесное светило и пушистое млекопитающие, но вот пупсик, — в комнату вошли Забини и Поттер, и однокурсник быстро переключил свое внимание на них. — Вы задумывались о том, как ты должен выглядеть, чтобы тебя назвали пупсиком? Блейз моргнул, догоняя мысль. — Я бы назвал так что-то пидорское и вызывающее тошноту, — мулат потянул уголок губ и дернул подбородком. — Еще вопросы есть, пупсик? Тео показал ему средний палец и, наконец-то, вернулся к домашнему заданию, а друзья прошли в помещение и скинули свои сумки на пол возле дивана. Они сели на кожаную обивку мебели и вытянули ноги, скрестив ступни на поверхности маленького столика. Нотт скосил взгляд и рывком вырвал свой конспект, уголок от которого остался под пяткой Блейза. Нотт посмотрел на увечья своего домашнего задания и тяжело вздохнул, посылая испепеляющий взгляд в сторону мулата. Забини, судя по выражению лица, уже забыл про присутствие друга в помещении. — Ну, делаем ставки, что завтра будет на ЗоТИ? — расслабив галстук, Блейз посмотрел на однокурсников. — Даю десять галеонов, что после начала занятия пройдет не больше десяти минут, как Грейнджер и Малфой вцепятся друг другу в глотки. Драко поднял голову с плеча и посмотрел в лицо другу. Они молчали несколько секунд, а после блондин ровно ответил. — Спорить на женщину низко, Блейз, — помолчав еще пару секунд, добавил: — Ставлю пятнадцать на то, что она с порога выебнется насколько они крутые и опасные ребята. Нотт оторвался от попыток восстановить изувеченный конспект и задумался. — Ставлю двадцатку на то, что блонди будет показывать зубки в сторону наших змеек, а после скажет какую-нибудь очень глубокую цитату, на нахрен-неизвестном-никому языке. Все согласно кивнули и посмотрели на Поттера, ожидая его прогноз. Он удивленно поднял брови. — Что? Я считаю все ставки зайдут. Я букмекер в данном случае. Нотт задохнулся в притворно-возмущенном негодовании. — Не смей, очкастое отребье, забирать мою работу. Мало тебе Алисии, так ты решил еще замахнуться на святое, — Гарри фыркнул и снисходительно улыбнулся Тео. — Я слышал, что Кира хотела попросить Снейпа поменять нас с тобой местами, чтобы работать со мной в паре, — Поттер самодовольно хмыкнул. — Вот теперь, я реально замахнулся на святое. — Позолоченный кусок дерьма. В какую небесную канцелярию отправить сову с письмом, что помимо Поттера на этом свете есть и другие волшебники, которые нуждаются в поддержке Мерлина? — Нотт запрокинул голову на спинку дивана и тяжело вздохнул. — На самом деле, мне правда интересно глянуть на дурмстранговцев в деле, — возвращаясь к теме, заявил Блейз. — Было бы забавно посмотреть, как они ведут себя в бою, — друг многозначительно посмотрел на Малфоя и подергал бровями. — Все такие яростные, как Грейнджер или есть хилые кретины, которые только и умеют, что чесать языком? Мулат скосился в сторону брюнета и по дрожащим губам было понятно, что он еле сдерживает ухмылку. Тео вернул голову обратно и озадаченно оглянулся, как будто что-то искал, а потом растерянно прошептал. — Не понимаю, откуда звук в этой комнате. Тут так темно, что я вижу только Гарри и Драко, — Тео облокотился на стол и округлил глаза. — Парни, вы же вроде бы молчали, нет? Забини сухо рассмеялся в голос и протянул сжатый кулак, чтобы Нотт отбил в него своим. Придурки. Блейз перевесился через подлокотник дивана и достал из сумки книгу по Зельеварению, и медленно начал ее пролистывать. Черт, точно, проект у Снейпа. — Кстати, а кто у вас партнеры по зельям? — спросил Драко, смотря на Поттера и Забини. Мулат не отрываясь от книги, безразлично дернул плечом. — У меня Кришау, чудик с гениальными мозгами. Перед ужином он меня поймал в коридоре и с каким-то маниакальным блеском начал тараторить список зелий, которые я могу приготовить, и что он сможет с ними сделать, — друг поднял взгляд над книгой. — Салазар, там есть зелья, после приготовления которых меня отправят в Азкабан. Драко кивнул и перевел взгляд на Поттера, который уставился взглядом в потолок, как Малфой недавно. — Везет, а я вот выбрал Вадима, посчитав, что в Дурмстранге все такие одаренные. Но, похоже, Широков был хорош в чем-то другом, так как на мой вопрос «с каким зельем он хотел бы поработать?», он ответил «мне все равно, что портить», — друг тяжело вздохнул и скинул голову, встречаясь взглядом с Малфоем. — Кстати, не хочешь нам рассказать, что за хрень у вас с Грейнджер? Драко хотел. Правда хотел вывалить все, что произошло тогда на первом курсе и сегодня днем. К своему стыду, он даже попросил бы совета, потому что уже перестал что-то понимать. Его разрывало от разнообразных чувств, которые вызывала в нем девушка. Страх. Желание. Раздражение. Интерес. Растерянность. И то, как демонстративно она старалась не замечать Малфоя, доказывало одно — он тоже вызывал в ней эмоции. Она заморочилась выкрасть его по середине коридора, и по тому разговору, что произошел у них, это только укоренилось в его голове. Грейнджер могла сколько угодно убеждать себя, что у нее нет никакого интереса в отношении Малфоя, но ее импульсивные действия рушили этот карточный домик в голове девушки. Драко уже открыл рот, чтобы рассказать все друзьям и… закрыл его обратно. Почему-то ему не захотелось этим делиться. Грейнджер была его секретом, ремешком на руке, который столько лет был с ним. Интимно. Более интимно, чем разговоры о сексе со студенткой или о том, как и где Драко опозорился в пьяном угаре. Сейчас это стало так очевидно. Малфой выдержал взгляд друга и небрежно пожал плечом. — Понятия не имею, о чем ты, — чистейшая, кристальная ложь. — Может, она меня с кем-то перепутала тогда, в Большом Зале. На следующий день это же я подцепил ее на эмоции. Она забавная, когда злится, — Блейз фыркнул, все еще листая учебник. — Как нам будет забавно, в одно утро найти твой холодный труп. Не заиграйся, Малфой, у нее явно не все дома, — он прикрыл книгу, заложив палец между страниц. — Впрочем, как и у всех остальных. Интересно, на их курс отбирали по принципу — чем ты страннее и безумнее, тем больше шансов попасть на избранный факультет? — Тебе лучше не знать, как нас отбирали, красавчик, — все обернулись на насмешливый голос, и увидели блондинку, стоящую на верхней лестнице. На ней была фланелевая черная пижама, на фоне которой выделились длинные распущенные волосы, обычно собранные в косы на макушке. Она кривила губы в холодной ухмылке и медленно переводила взгляд от одного к другому. — Ставлю сотню галеонов, что завтра на ЗоТИ вы все дружно обделаетесь, в попытке засветить нас Люмосом. Она медленно спустилась в гостиную и подошла к книжной полке, стоя при этом спиной к диванам. — Ты серьезно считаешь, что в нашей школе обучают только всякой херне? — раздраженно спросил Малфой, откидывая руки на спинку дивана. Кира пролистнула страницы в каком-то учебнике, и не найдя ничего, чтобы ее заинтересовало, поставила его обратно на полку, беря следующую книгу. — Что главное в заклинаниях? — Палмер задала вопрос, не поворачиваясь к слизеринцам. Они нахмурились, переводя взгляд к друг другу. — Концентрация, — ответил Блейз, откладывая книгу по зельям на столик. Гарри покусал задумчиво губу и щелкнул пальцами. — Точное знание заклинания, которое ты произносишь, — Тео уже окончательно забросил свое домашнее задание и задумался над ответом. Прошло несколько секунд, прежде чем он ответил. — Уровень магии волшебника? — больше спросил, чем предположил друг. Последним остался Драко, и он сверлил взглядом спину девушки, которая листала страницы в учебнике и была как будто не заинтересована в их ответах. Малфой почему-то знал, что бы они не сказали, девушка разобьет их ответы одним тяжелым аргументом и при объяснении окажется, что она права. — Я бы предположил скорость реакции, но что-то мне подсказывает, у тебя свое мнение на этот счет, — хмыкнул блондин, закидывая ступню на колено. Палмер хлопнула книгой и развернулась, смотря прямо в глаза Малфою. — Почему же, вы все правы. Недоумение, как под копирку, отразилось на лице парней. — Вы вряд ли изучали историю северных магов, поэтому я немного вас просвещу. Думаю, вам известно, что в Западной Европе с конца XV до середины XVII веков была очень популярна инквизиция, — девушка положила книгу на полку и подошла к креслу, которое располагалось сбоку от диванов. — Магглов уже тогда пугало то, с чем они не могли совладать. Подчинить. Контролировать, — она села и положила руки на подлокотники, а ее лицо до сих пор было серьезным, даже можно сказать мрачным. — А что ты делаешь, если не можешь что-то поработить? Ты это устраняешь, потому что у тебя нет возможностей противостоять этому, — она подняла руку и посмотрела на свои ногти. — Знаете в чем секрет хорошего фокуса? Пока твое внимание заостряют на одном, сам трюк происходит в другой стороне. Поэтому, когда магглы развлекались на западе, начался отлов волшебников на севере, который не привлекал внимание общественности. И поверьте, в те времена, наши предки могли только мечтать быть сожженным на костре. Кира опустила руку и перевела взгляд на огонь в камине, который стал еще более тусклым. — Когда отлавливали волшебников наших краев, их не убивали. Северяне были более прагматичными, чем магглы на западе. Они придумали, как контролировать волшебников. На тот момент, мы только научились применять палочку. Только обуздали древко, потому что так получалось стабилизировать свою магию. Давая не стихийное направление, а точечное. Более конкретное, позволяющее практически идеально колдовать. Это был прорыв в мире волшебства, — она грустно хмыкнула, не отрывая изумрудного взгляда от огня, — но это стало и уязвимостью волшебников. Драко посмотрел на стол с разбросанными пергаментами и задумался. Если когда-нибудь у него отберут древко, он станет беспомощен. Стихийная магия вырывалась из волшебников, но редко, только в пик сильных эмоций. Но чтобы достичь такого уровня магии, как невербальное заклинание, нужно иметь огромный потенциал. — Так вот, — голос Киры отвлек его от рассуждений, — северных магов начали отлавливать, а после брать над ними контроль. Магглы понимали, что волшебники слишком ценный ресурс, чтобы развеивать их прах на кострище. Сначала были отобраны палочки. Женщин продавали в публичные дома, а мужчинам поручалась тяжелая работа в шахтах или в ледниках, — Кира оторвала взгляд от камина и обвела взглядом притихших слизеринцев. — Они научились произносить заклинание без палочек. Вернулись к истокам магии, колдовали как их предки. И что вы думаете? — она наклонилась и поставив локти на колени, сцепила кисти в замок. — Волшебникам начали отрезать языки. Рубить руки, оставляя их инвалидами до конца жизни. Такие калеки были бесполезны, но те выродки упивались своей властью. Они не собирались дарить им быструю смерть, это было слишком благородно и великодушно. Они кормились своей властью над ними, досыта забивая своего эго. Тео шумно сглотнул и распахнул глаза. — Салазар, это же какими мразями надо было быть, — он неуверенно качнул головой. — Хорошо в наше время есть Статут о секретности, сейчас гораздо больше способов пыток, чем тогда. Кира согласно кивнула и продолжила. — Верно. И эта вакханалия продолжалась долгие годы, пока не произошло то, чего никогда не было среди волшебников, — на лице девушки появилась уже знакомая ухмылка, — они смогли обуздать невербальную магию. Переломным моментом считается конец XVII века, когда некоторые девушки в одном из публичных домов вызвали пожар своей магией. Имена этих ведьм потерялись во времени, но эту историю рассказывают всем маленьким детям в наших краях. Пять девушек сожгли помимо борделя еще парочку прилегающих домов. Они молча остановили сердца у тех, кто их насиловал, перерезали горло взмахом руки. Магия никогда не имела четких границ, это мы выставляем преграды в своей голове. Кира откинулась на спинку кресла и пожала плечами. — Так что, вы все правы, но с одной ремаркой — невербальность делает вас практически всесильными. Неуязвимыми, — блондинка взмахнула рукой и в помещении ярче загорелись огни на свечах. — Враг никогда не будет знать ваших замыслов. Отобранная палочка не сделает вас слабым, она усложнит положение, но не сделает беспомощным. Я не говорю про то, что она вовсе не нужна, — Кира широко улыбнулась. — Но всегда приятно, когда на любой случай в жизни у тебя есть еще козыри в рукаве. Поттер издал какой-то икающий звук и пару раз глупо моргнул. — Поэтому, возвращаясь к твоему вопросу, — она прямо посмотрела в глаза Малфою, — я не считаю, что вас учат всякой херне. Но вас не готовят к большему. К чему-то, что может опять нависнуть над магическим миром. Вы приклеены к своему древку, как младенцы к груди матери. А это делает вас уязвимыми. И если завтра Аластор Грюм решит поставить нас в смежные пары, то большинство дурмстранговцев спокойно выстоит и победит в дуэли, — Кира вздернула бровь, и хмыкнула. — Ну так что, мою ставку принимаете? Забини сложил руки на груди и посмотрел под потолок гостиной. — Может, еще не поздно сходить к Помфри и сказать, что у меня температура? Малфой достал свою палочку из внутреннего кармана мантии и начал крутить меж пальцев. В словах девушки был смысл. Их в Хогвартсе и вправду всегда обучали односторонней магии. Заклинание, взмах, выведенная в воздухе руна. Он посмотрел на пергамент с домашним заданием и сконцентрировался. Вингардиум Левиоса простая руна, которую он выучил еще на первом курсе. Драко не представлял, как пользоваться невербальной магией. Он слышал об ее использовании, но никогда не думал об умении ее использовать. Малфою всегда было достаточно того, что древко безукоризненно подчинялось его магии. Слизеринец вздрогнул, когда на его руке с палочкой, сжались длинные теплые пальцы. Он поднял взгляд и увидел ошарашенные лица друзей, которые смотрели поверх его плеча. Рядом с ухом раздался шепот. — Это кажется сложным, когда не понимаешь структуру работы заклинания, — Кира сжала кисть Драко и выпрямила их руки. — Какое заклинание было в твоей голове? — Вингардиум Левиоса, — парень почувствовал кивок за спиной. — Концентрируй магию не в палочке и не думай о точности руны. Ты же прирожденный легилимент, тебе это будет проще простого, — в кисть скользнула чужая магия и Малфой немного задохнулся. Магия девушки была теплой, деликатной. Он вспомнил, как проникал в голову Поттера и Грейнджер. Достаточно было сосредоточиться и вот, он уже в чужом сознании. Парень посмотрел на пергаменты и сконцентрировался на заклинании. Вингардиум Левиоса. Сначала лист немного дернулся на поверхности стола и слизеринец стал удерживать свое внимание, пока Кира повела их руки выше, ведя траекторию магии. Пергамент зацепился об корешок книги и начал медленно подниматься в воздух. — А теперь сам. Удержи в воздухе его, — шепнула девушка, размыкая свои пальцы. Драко сконцентрировался еще больше, как он делал это в легилименции. Пергамент начал покачиваться в воздухе, и если бы Малфой не был так занят сейчас, то увидел бы удивленные глаза однокурсников. — Драко, только помни, это домашнее задание по Трансфигурации. Старуха с меня шкуру спустит, — прошептал обеспокоенный Нотт, на что блондинка шикнула, стоя все еще за спиной Малфоя. Драко пару секунд продержал бумагу в воздухе, а после выдохнул и опустил палочку, смотря как домашнее задание медленно опустилось на свое прежнее место. — Видите, это не так сложно, — самодовольно подытожила Палмер и обошла их диваны, двигаясь к лестнице в женское общежитие. Она уже начала подниматься, но застыла и посмотрела через плечо на парней, хищно ухмыльнувшись. — Но задницу мы вам завтра все равно надерем. Когда девушка исчезла в дверном проеме, парни какое-то время молчали, обдумывая весь разговор со студенткой Дурмстранга. Драко рассматривал свою палочку таким взглядом, как будто видел ее впервые в жизни. Блейз все так же задумчиво созерцал плинтус под потолком. Тео и Гарри в замешательстве переглядывались. Палмер умудрилась одним разговором посеять сомнение в каждом из них. — Знаете, а она ведь права, — первый ожил Забини, задумчиво посмотрев на стол заваленный пергаментами. — Если так рассудить, вся школьная программа подходит больше для защиты и обороны во время дуэлей. Остальная часть заклинаний делает упор на то, чтобы обезвредить противника, — Нотт начал уже складывать свои учебники, но после слов друга застыл и скептически выгнул бровь. — А ты что хотел, чтобы на нас тренировали Круцио? — мулат встретил его взгляд и достаточно холодно заметил. — Возможно, если бы нас обучали более сложным боевым заклинаниям, ты давно бы смог ответить своему отцу. Малфой даже не смотря в лицо Теодора, знал, какая сейчас эмоция плескается в его глазах. Кристофер Нотт являлся квинтэссенцией больного ублюдка с манией Мерлина и повадками садиста. Драко столько раз открывал камин в своем поместье, когда из зеленого пламени вываливалось тело друга, который чаще всего, через минуту уже терял сознание. У Нотта пальцы замерли на корешке, а губы сжались в тонкую линию. — При чем тут мой папаша? — Забини безразлично пожал плечом, хотя за этим жестом точно не было равнодушия ко всей ситуации в семье Теодора. Поттер прокашлялся и постарался, как всегда, более мягко поговорить с другом. — Тео, мы живем с тобой в одной комнате. Думаешь, не видно как ты морщишься, когда надеваешь рубашку? Или как вздрагиваешь, когда где-то в помещение падает вещь? Мы хотим тебе помочь, — слизеринец начал дергано собирать свои вещи, не смотря никому в глаза. — Все у меня нормально, мне не нужна ваша помощь, — Забини, который крутил сейчас перо в руке, громко фыркнул. — Конечно. Зачем помощь друзей, когда можно просто обкуриться, да? Это же намного лучше, сторчаться из-за ебнутого папаши, чем найти выход из ситуации или попросить помощи у друзей. Я представляю, как тобой бы гордилась покойная миссис Нотт. — Завали ебало, — низко прорычал Нотт и от веселого, доброго парня не осталось и следа. Теодор поднялся на ноги, когда его грудная клетка начала ходить ходуном от частого дыхания, а руки сжались в кулаки. — Не смей даже произносить ее имя в слух, блять! Моя мать тут ни при чем. Это мой выбор и только мой! — на мулата это подействовало так же, как если бы Тео пытался пристыдить каменную стену. Забини ровно посмотрел в глаза другу и спокойно ответил. — Твой выбор заключается в том, чтобы перезнакомиться со всеми продавцами в Лютном и получить карточку «постоянного клиента»? Если тебе похуй на себя, это не значит что другие поступают так же, — у Тео дернулась скула от раздражения. — Ты нихера не знаешь, Блейз, — по слогам процедил Нотт. — Никто из вас не знает, что происходит за дверями Нотт-мэнора. И храни вас ебучий Мерлин, никогда не узнать. Я не выбирал такую жизнь, как и не выбирал свою фамилию. — Ты мог бы в память о Лилиане постараться. — Поттер, она мертва! — выкрикнул слизеринец, а Драко быстро прошептал заглушающее и наложил его на всю гостиную. — Мой гребанный отец свел ее в могилу. Она даже не подержала меня на руках, после того как родила! — Тео задохнулся, сдерживая слезы. — Я старался быть сильным. Но все, что у меня осталось от нее, это парочка колдографий, истории от знакомых нашей семьи и ее глаза, — он указал пальцем на свои сапфировые радужки. — Я не могу, блять, держаться на плаву ради призрака. Отец отказался даже через Омут показать мне ее, — он всхлипнул и закрыл рот тыльной стороной ладони, пытаясь сдержать последние крупицы выдержки. — Это не означает, что ты должен сторчаться, — жестко отрезал Забини и встал со своего места, подходя вплотную к другу. — Пока ты сливаешь свою жизнь в сточную канаву, ты доставляешь ему удовольствие. Он считает, что ты ебаная тряпка, которая нихуя не может. И пока что, я не вижу, в чем он не прав, — Теодор оттолкнул Блейза. — Пошел ты нахер, Забини. Просто иди нахер, — парень развернулся к лестнице в их спальню и через пару секунд, с громким хлопком двери, исчез в комнате. Мулат положил ладонь на заднюю часть шеи и пару раз ей хрустнул, а после развернулся к друзьям и вопросительно поднял брови. — Что? Скажите, что я не прав? — Поттер озадаченно почесал затылок. — Ты был немного… — Прямолинейным? — Жестоким, — вздохнул Гарри. — Мы с вами знаем, что у него происходит в семье. Просто, как по мне, ты передавил, — Забини закатил глаза и раздраженно ответил. — Правда, Поттер? Слушай, твоих родителей убили, пока ты под себя ходил. Что же ты не шныряешь со всяким сбродом по темным переулкам в поисках какой-нибудь дури, что бы тебя потом Малфой тащил по грязному грунту, потому что в таком состоянии нельзя аппарировать? — Блейз остановил рукой друга, когда тот захотел ответить. — Не корми меня этим дерьмом, окей? Теодору давно пора вырасти и вытащить голову из задницы. Хотите с ним сюсюкать, дело ваше. Но я не буду смягчать правду ради его душевного равновесия, — он схватил двумя пальцами учебник со столика и пошел к лестнице. — Доброй ночи, если во сне меня задушит Нотт, свою матушку и восьмого отчима я завещаю тебе, Поттер, — спиной сказал Блейз и закрыл дверь спальни. Блять, этот день слишком долгий. Малфой устало потер глаза и медленно провел по волосам, оттягивая их назад. — Ты не участвовал в разговоре, — слова Гарри звучали без обвинения, больше как констатация факта. — Я понимаю Тео и согласен с Забини, просто… черт. Я очень устал, Гарри, — выдохнул Драко и откинул голову на спинку дивана. Этот день и вправду выжал из него все силы. Глаза Поттера округлились. — Салазар, сегодня первый учебный день, а ты уже устал? — Малфой фыркнул и прикрыл глаза, чувствуя как веки тяжелели, а мышцы постепенно сбрасывали напряжение.Это был только первый учебный день и никто не мог предугадать, что будет дальше.