Парадокс ворона

      ***

      — Драко, посмотри, пожалуйста, мои ноги на месте?       Малфой не имел никакого желания поднимать голову с подушки, так как драматизм в голосе Нотта не вызывал ничего, кроме раздражения.       — По-моему, блонди их вырвала, потому что я нихрена не чувствую своих конечностей.       Чуть скосив взгляд, Драко фыркнул. Друг лежал сейчас посреди спальни и морщился от любого движения. Но его словесный понос не остановит даже боль.       Открылась дверь ванной комнаты, из которой вышел Забини, переодевшись в спортивные серые штаны и белую футболку. Он подошел к телу слизеринца и несколько секунд его осматривал, а после несильно пнул носком в бедро.       Тео сцепил зубы и застонал, морщась в лице.       — Вот ты — сука, — Блейз прохладно хмыкнул и потянулся всем телом, сцепляя руки на затылке.       Возможно, парень и не драматизирует. Потому что даже у Драко с Гарри, которые систематически занимались тренировками по квиддичу, побаливали все мышцы в теле. Они сейчас лежали валетом на кровати Малфоя, хотя он и пытался согнать друга. Но тот лишь отмахнулся, когда понял, что эта кровать ближе к двери, чем собственная.       — Мне кажется, я умираю, — вновь проскрежетал Нотт, делая попытку сесть. — Я подозревал, что Палмер хочет меня, но не ожидал, что настолько.       — Она выбила из тебя все дерьмо, а после влила какое-то зелье Таисии и выбила дерьмо второй раз, — напомнил Забини и пнул еще раз, но уже в бок. Услышав очередной скулеж, мулат подошел к креслу и упал в него. Покрутив головой, он увидел стоящую на полу бутылку виски и подцепил ее.       — Не уверен, что это признак возбуждения.       — Бьет — значит любит.       — Фраза всех долбоебов мира, — он дернул бутылкой в воздухе и сделал глоток.       Пока друзья перебрасывались словами, Малфой приподнялся на локтях и ткнул ногой в плечо друга.       — Эй, — тихо позвал он. Поттер положил подбородок на грудь и вскинул брови. — Как думаешь, где были Грейнджер и Паркинсон?       После того как Драко дал общее согласие на тренировки — поменялось несколько вещей. Первое: теперь вечерние прогулки, когда парень сбегал к дереву на берегу, сменились тренировками с Эрстер. Гайос не был креативен в расписании. Чаще всего, это было кинутое на ужине в момент разрезания стейка:       Через час.       Пока все, чем они занимались, это обычные спарринги и теоретические знания. Перед первой тренировкой Таисия осмотрела каждого слизеринца, провела магическую диагностику. Вообще, Драко предполагал, что подобным будет заниматься Михаил, но, как оказалось, северянка была очень грамотным штатным колдомедиком.       Наверное, удобно иметь под рукой своего собственного врачевателя, если ты из отряда Эрстер.       После обследования каждого она сказала, что их потенциал проверят Кришау и Грейнджер.       А вот и второе изменение, которое стало уже даже клишированным до тошноты.       Гермиона так и не появилась на тренировках.       Это больше всего выбивало из колеи.       Нет, это, пиздец, как раздражало и вызывало злость.       Малфой уже знал за ней такую особенность. Каждый раз, когда она позволяла себе чуть больше эмоций, тут же как трусливый кролик пряталась в свою темную и мрачную норку. Что-то, что сказала Кира на арене, заставило ее выйти из себя, а после зайти обратно и нахрен закрыть любые эмоциональные двери.       — Ставлю на то, что Паркинсон опять пряталась от этого урода, — из размышлений вырвал полушепот Гарри, который тоже приподнялся на лопатках, — если честно, я реально подумываю о том, чтобы просто прикончить его.       — Ага, тогда ее выдадут за его папашу, — напомнил Драко, из-за чего друг скривился.       Вот такие реалии обещанных невест. Если с твоим будущим мужем что-то происходит, то ты выходишь за другого представителя его фамилии. А Гаррет Грэхэм все еще оставался холостяком, хотя это не мешало ему рушить судьбы других женщин. Для такого даже брак не был нужен.       — Не напоминай, — слизеринец посмотрел на часы, которые стояли на тумбочке возле кровати. — У тебя после отбоя есть планы?       — А ты видел Грейнджер?       — Неа, — Драко хмыкнул и пожал плечом.       — Значит нет планов.       Он не собирался больше провоцировать девушку на действия. Гайос говорил, что Гермиона умеет играть в игры разума, но Малфою это не интересно. За что он и ценил девушку, так за кристальную честность. Конечно, то, что она пряталась от него, немного грело самомнение.       Значит она нервничает, и причиной стал именно он.       Но если она когда-то и была на Гриффиндоре, то сейчас должна вспомнить свои корни и проявить свою смелость. Потому что ему надоели танцы в темноте. Надоело ждать, когда она вновь перестанет крутить очередную хрень в своей голове и потянется к нему.       — Спустимся в гостиную, когда все уснут? — Гарри обернулся через плечо на друзей, проверяя их занятость, и вновь посмотрел на Драко. — Сегодня будет видно созвездие Большого Пса.        — Поттер, ты настолько отчаялся с Паркинсон, что зовешь меня посмотреть на ночное небо? — Малфой усмехнулся и согнул ногу в колене. — Учти, я не такой.       Гарри продолжал смотреть ему в глаза, и с каждой секундой Драко все больше чувствовал себя долбоебом. Именно такой смысл посылали зеленые радужки. Блондин нахмурился, прокручивая весь разговор заново.       — Стоп, мы в подземельях. Какие нахрен созвездия, если…       Друг многозначительно выгнул бровь, словно подгонял его рассуждения.       Большой пес. Созвездие. Сириус.       — Ты серьезно? — слизеринец резко сел и тут же скривился от резкой боли в копчике. — Как ты с ним свяжешься?       Крестный друга был все еще в розыске, а если он заявится в школу, то полетит не только его голова. Он с собой потянет и Гарри с Драко, а Снейп, скорее всего, проклянет весь род Блэков до шестого колена.       — Мне в этом помог Алекс, — друг тоже сел, наклоняясь ближе, — вообще этот парень хорош в делах, где нужно обойти закон или запрет.       Малфой прищурился.       — Я чего-то не знаю?       Драко не собирался соглашаться с тем, что северянин хоть и был мудаком, но достаточно талантливым мудаком. На самом деле, было интересно слушать его комментарии на тренировках. Он оказался прямолинейным и требовательным до тошноты, но что удивительно: ни разу не проскочила его высокомерность. Ни разу не было чувства, что он наслаждается неопытностью новичков.       Слизеринцу даже показалось, что тренировки умиротворяли Гайоса. Приводили в какое-то статичное состояние, где он мог отключиться от своих проблем. Может быть, это была ностальгия по их будням в Дурмстранге, а может, и то, что он вновь кого-то учил. Малфой начал все больше и больше узнавать северянина. Хотел он этого или нет.       То, что он сделал для Эрстер, вызывало уважение. Даже одного взгляда Грейнджер было достаточно, чтобы понять — Гайос заслужил признание каждого из члена отряда. Не деньгами или красивыми речами. Хотел ли Малфой стать таким же? Быть тем, кто сможет взять на себя ответственность за защиту других? Хотя, тут вопрос стоял под другим углом. Хватит ли у него сил на это?       — Я не хотел тебе говорить, пока не знал наверняка, что у нас получится, — Поттер откинулся на руки и покачал головой, — а еще мне было немного стыдно.       — Стыдно?       — Немного. Не обольщайся, — ехидно выделил Гарри, но тут же продолжил серьезно, — просто, последний месяц я был дерьмовым другом.       — Только последний? — Драко скопировал тон друга.       — Уродец. В общем, я до сих пор не знаю, что мне делать со всем тем, что на меня свалилось. Кубок, сны, Паркинсон, — он тяжело вздохнул и покачал головой. — Мне нужно было связаться хоть с кем-то, кто знал мое прошлое и мог немного вправить мозг. Напомнить, кем были мои родители, и что я не имею права сдаваться в память о них.       — Вы уже разговаривали? — Драко откинулся назад и достал из-под подушки худи, а после натянул на себя.— И как вы собираетесь встретиться в гостиной?       — Нет. Мы не разговаривали. Гайос смог передать мою записку и получить ответ от крестного. И нет. Мы не встретимся в гостиной, — Гарри пожевал губу, — во всяком случае, не в привычном понимании этого слова.       Малфой согнул ноги, оперевшись локтями на колени.       — Окей, — Драко задумчиво потер подбородок и продолжил: — Тогда другой вопрос: что с яйцом?       Гарри достал палочку из кармана пижамных шорт и призвал к себе трофей. Ворох одежды, который кучей валялся на стуле возле окна, начал дрожать. Через пару секунд яйцо вылетело и оказалось в руках друга, а вот галстук в цвет их факультета приземлился на лицо Нотта.       — Поттер, скажи мне, что это не твои трусики, — не открывая глаз, пробубнил слизеринец. — Я, конечно, всегда знал, что ты втайне меня хочешь, но это уже слишком.       — Пупсик, чтобы завоевать тебя, мне стоит насыпать на свой член кокаин. Тем более в моем вкусе блондинки, — Малфой одними губами произнес «пиздеж», а Нотт скинул галстук и проскрипел:       — Во-первых, от тебя эта фраза звучит вообще не сексуально. А во-вторых, сегодня мой фетиш немного пошатнулся, — сапфировые глаза нашли серые, — но ты, красавчик, всегда будешь в моем сердце.       Драко отмахнулся и вернулся к разговору с Гарри.       — Вообще, полная херня с этим яйцом, — задумчиво пробубнил друг, рассматривая коричневатые чешуйки. — Я, когда его открыл, то визг был такой, думал, оглохну.       — Визг?       — Ага, — Гарри обернулся на друзей. — Может, вы мне подскажете, что с этим делать?       Поттер сполз с кровати и навис над Ноттом, показывая всем видом, чтобы тот освободил центр комнаты. С очередным скулежом второй поднялся. Когда слизеринцы окружили артефакт, Гарри присел на корточки и прикоснулся к крючку, который выглядывал на верхушке яйца.       — Предупреждаю, будет не самый приятный звук.       Малфой вытащил палочку из кармана худи и наложил чары тишины на комнату. Поттер признательно кивнул и выдохнул. Его лицо так исказилось, словно он сейчас должен был обезвредить бомбу, но уже знал, что, скорее всего, ебанет.       Так и получилось.       Комнату наполнил душераздирающий крик, который будто вонзал иглы в барабанную перепонку. Оглушающий визг заставил зажать уши и упасть всех на уровень Гарри. Малфой чувствовал вибрацию, которая проходила по воздуху и проникала даже сквозь кожу.       — Закрой ебаное яйцо! — пытаясь перекричать адский вопль, попросил Тео.       Поттер почти тут же закрыл артефакт, и теперь в комнате раздались тяжелые выдохи.       — Салазар, я думал, что хуже завываний Тео в душе нет ничего, — Блейз хлопнул друга по плечу. — Брат, у тебя чудесный голос.       Малфой тряхнул головой, пытаясь выгнать звук из своей черепной коробки.       — Вот, и я про это, — со вздохом констатировал Поттер, видя страдальческие взгляды слизеринцев. Он поднялся на ноги и почесал затылок, продолжая размышлять. — Понятия не имею, что с этим делать. Чары тишины не накладываются, никаких подсказок на самой скорлупе я не нашел.       — А если оглушить не яйцо, а себя? Возможно, внутри артефакта была подсказка к следующему испытанию, но из-за разрывающего звука невозможно было сосредоточиться хоть на чем-то.       — Пробовал. Внутри ничего нет, — Гарри взял трофей и покрутил его еще раз, прежде чем отбросить на свою кровать. — Короче, ладно. Время у меня еще есть, попробую разобраться, — он засунул руки в карманы штанов и многозначительно посмотрел на Драко, который все еще сидел на полу. — Так, что насчет отбоя?       Конечно, Малфой пойдет с Поттером. И дело было не в каких-то ностальгических или сентиментальных чувствах к двоюродному дяде. Хотя, если признаться, после историй Нарциссы о ее детстве, этот Блэк ему нравился. Поэтому, когда Поттер попросил помощи, он не раздумывал.       Просто согласился.       Семья, черт возьми.       Сириус заменил Гарри отца, которого он не смог запомнить. Как минимум, только за это, Драко уважал мужчину. А еще за то, каким был волшебник и как относился к жизни.       Ему было плевать, что о нем подумают. С кем он общается и как ведет себя в обществе.       Драко даже на секунду подумал, а не Сириус ли повлиял на его жизненные ценности? Стал примером для подражания.       Но сейчас Драко переживал за самого Гарри, потому что попытка связи со сбежавшим заключенным может подкинуть дров в костер нынешних проблем.       Он коротко кивнул и получил ответный жест.       — Я пошел в душ, — неловко поднявшись, оповестил Нотт и поковылял в сторону двери. — Если я вдруг потеряю сознание, и вы найдете меня на кафеле, не смейте лапать.       Когда время приблизилось к полуночи, а стоны и ворчание Нотта превратились в легкое посапывание, Малфой вылез из-под одеяла. В темноте он нашел Поттера, который просто кивнул, и они вслед друг за другом выбрались из спальни.       Гостиная Слизерина встретила их тишиной и медленным танцем света на стенах помещения, где горели полночные свечи.       Гарри беглым взглядом осмотрел пространство на предмет лишних присутствующих. Но сегодня были сдвоенные зелья с Гриффиндором, и Снейп вытянул все силы из каждого студента. Так что, скорее всего, они были единственными, кто еще имел способность передвигаться.       Поттер подошел к камину и уставился в тлеющие бревна, словно из них сейчас должен был выскочить его Боггарт. Судя по тому, как он постукивал ногой и кусал губу, друг сильно нервничал.       Какое-то время Драко наблюдал за увлекательной картиной происходящего, прежде чем скучающе спросить:       — Если бы ты предупредил меня, что я буду свидетелем твоего захватывающего занятия, то подольше подумал над тем, чтобы соглашаться на твое предложение.       Брюнет кинул раздраженный взгляд, но промолчал.       Они простояли в полной тишине, не считая легкий треск бревен, еще около двух минут. Внезапно звук усилился, а тлеющий огонь заискрился, и на поверхности дерева появилось очертание лица.       — Сириус! — шепотом воскликнул Поттер и присел на корточки, чтобы ближе рассмотреть крестного. — Черт, как я рад тебя видеть.       — Здравствуй, Гарри. Я тоже рад услышать тебя, — глубоким, хрипловатым голосом ответил мужчина. — Как дела? С тобой все хорошо?       — Ну, вроде, — Поттер нервно растрепал волосы. — Салазар, да похер на меня, где ты сейчас?       Волнение в голосе Поттера было неподдельным. Он на самом деле переживал за единственного человека, который был тесно связан с его родителями.       Малфой чуть нагнулся, чтобы его тоже смогли увидеть.       — Только не говори, что тебя опять куда-то заключили. Второй раз я не пойду на воровство гиппогрифа, — даже через трещинки угля, Драко уловил ухмылку Сириуса.       — Тогда придется брать единорога. Они как раз любят таких слащавеньких, — но веселье ушло из его голоса, когда он заговорил вновь с крестником. — Гарри, у нас мало времени. Ты не должен переживать за меня. Лучше займись своей защитой.       Друзья переглянулись и вновь уставились в камин.       — Что происходит? — Поттер немного подвинулся вбок, чтобы освободить место Малфою.       — Грядет что-то опасное. Я не уверен: что именно может произойти и как скоро, но времена меняются, парни.       Слизеринцы вновь скосили взгляды на друг друга.       Ну, не нужно было быть сильно одаренным, чтобы сложить дважды два. Нападение, турнир и все остальное. По всей видимости, только Министерство закрывало на все это глаза, чтобы не вызывать панику у общества.       — Гарри, ты же не кидал своего имени? — Поттер посмотрел в камин и обреченно покачал головой.       — Нет, Сириус. Я не один такой. Ученица Дурмстранга — Гермиона Грейнджер, тоже оказалась подставным участником.       Крестный друга помолчал какое-то время.       — Да, я видел в «Пророке», — что-то в тоне мужчины заставило напрячься. — Она может быть опасной для вас?       — Нет, — тут же ответил Малфой. Он искоса посмотрел в лицо другу и сжал челюсть. Скептически вздернутая бровь брюнета заставила раздражение кипеть внутри, — Поттер, блять, не неси чушь. Гермиона — сильная волшебница и, безусловно, опасная, но не для нас.       Послышался сдавленный смешок Блэка.       — Драко, ты мало того что дружишь с полукровкой, так еще и завел себе магглорожденную подружку, — в голосе мужчины скользнула теплота и одобрение. — Ты мне всегда нравился, парень.       Драко дернул уголками губ, но решил промолчать. Сейчас не его время было, а Гарри.       Внезапно камин начал потрескивать, выпуская оранжевые искорки.       — У меня мало времени, — быстро заговорил Сириус. — Парни, будьте внимательны. Я не могу сказать вам точно, но, по всей видимости, в школе есть кто-то, кому было выгодно видеть Гарри и Гермиону на Турнире. Это не просто совпадение. Постарайтесь вычислить его раньш…       Треск усилился, сбивая слова мужчины, как будто связь начала портиться и прерываться.       — Ест. прориц… тайна в не…       — Сириус! — шепотом позвал Поттер, хватаясь руками за сетку камина. — Стой!       — Берегите себя, — последние два слова хоть и были искажены, но это единственное, что можно было разобрать. Поленья еще раз вспыхнули и продолжили тлеть слабым огнем. Какое-то время друзья сидели в тишине, смотря за танцем маленького пламени на коре дерева.       — Пиздец? — глухо спросил Драко, смотря за углями, которые горячей волной переливались на тлеющей коре.       — Пиздец.       Лучше и не скажешь.       Единственное, что было уже известно — Сириус в порядке. Малфой, сам того не ожидая, выдохнул с облегчением. Если моральный урод все еще считался его отцом, почему единственный близкий человек Поттера должен перестать быть родной кровью?       — Нахер, — выдохнул Гарри, поднимаясь на ноги. — Пошли спать. Затрахали меня эти тайны, невероятные твисты от судьбы и вся остальная хрень.       Драко встал следом, одернув худи и спортивные штаны на коленях.       — А может, послать всех в задницу? — резко развернувшись, выдал слизеринец. Малфой остановился, недоуменно смотря в лицо друга. — Кто я там? Избранный, золотой мальчик?       Гарри злобно хмыкнул и сжал кулаки, словно Драко был сосредоточением всех его проблем.       — А знаешь что? Я буду тем самым везучим ублюдком, которому удача отсасывает, стоя на коленях, — Малфой ухмыльнулся, видя тот самый огонь, который иногда пробивался сквозь застенчивую маску друга.       В этом и был весь Поттер.       Он мог ненавидеть свой статус, переживать за повышенное внимание со стороны общества. Но какая-то часть его характера иногда топила все эти качества. Парень умел превращаться в опасного, расчетливого хищника.       Вот сейчас стоял реальный чемпион Турнира, а не вынужденный участник.       — И с чего ты хочешь начать? — Драко сделал шаг, заговорщически понижая голос. — Какой план?       На лице Поттера расплылась расчетливая, акулья улыбка.       — Для начала, надо впитывать все, что дает нам Эрстер, — начал перечислять друг, — потом разобраться со снами. Я хочу попросить северную принцессу еще раз покопаться у меня в голове.       — Грейнджер нестабильна, — тут же отметил Малфой, на что получил многозначительный взгляд.       — Ну так стабилизируй ее.       Хорошо сказано. Каким образом?       Ведьма бегает от него, будто это в нем сидит какая-то хрень, способная убить любого.       — С твоими снами разберемся позже, — отрезал парень и отошел назад, чтобы присесть на спинку дивана, — продолжай.       — А еще надо что-то сделать с Пэнси.       — Что? — Драко вскинул брови. — Хочешь заставить ее родителей пересмотреть соглашение о помолвке? Даже, если бы ты был самым богатым засранцем Англии, твое происхождение перечеркивает плюс, названный ранее.       — Как заключаются магические союзы? — слишком спокойным голосом спросил слизеринец, от чего Малфой прищурился, но все-таки ответил.       — На бумаге, пока оба не станут совершеннолетними. После проводят обряд венчания в кругу семьи, где узы скрепляются магией крови.       Церемония бракосочетания была идентична почти у всех семей Священных. Где-то невеста должна прийти в черном платье, в другом случае жених должен был завязать невесте глаза на все время венчания.       У Блэков была традиция украшать алтарь Калиной Бульденеж. Считалось, что соцветия этого кустарника символизируют чистоту и долговечность заключаемого брака.       Поттер задумался, что совсем не понравилось Малфою. Потому что на лице друга ожесточились скулы, а на губах начала играть коварная ухмылка.       — То есть она сейчас не связана с ним? Я имею в виду магически?       Драко оттолкнулся от дивана и сделал шаг.       — Что ты задумал, Поттер? — спросил он, хмурясь. — Только не говори, что ты собираешься…       А что собственно мог собраться сделать слизеринец?       — Ну-ну, продолжай, — насмешливо подстегнул засранец, — подкинь мне еще идей.       — Что ты хочешь сделать? — как можно спокойнее еще раз повторил вопрос Малфой.       — Она не выйдет за него замуж.       Это звучало непреклонно. Не давая даже шанса на то, чтобы оспорить или воспротивиться сказанным словам. Первое время Драко думал, что Гарри не место на Слизерине. В нем часто кипела жажда справедливости, нездоровый героизм.       И сейчас это все тоже имелось, но с разницей в том, что он готов сыграть грязно.       — Какой план? — друзья смотрели на друг друга какое-то время, а после Поттер покачал головой.       — Я больше не втяну тебя в свои проблемы, — он провел ладонью по волосам и остановился на задней части шеи, выдыхая следом, — у тебя Нарцисса.       — Моя мать сейчас в безопасности, — Малфой надеялся, что эти слова правдивы, — Люциус может и конченный, но будем надеяться, что не поступит с ней, как со мной.       Драко посмотрел в сторону камина, стараясь унять в памяти те дни в мэноре. Эти мысли отвлекли его от того, что в комнате повисла тишина.       — Как с тобой? — Гарри сделал медленный шаг со ступени лестницы. — Что произошло, Малфой?       Он же ничего не знает.       Осознание затопило парня, и он вздохнул, пощипывая переносицу. Теперь он чувствовал себя не меньшим засранцем, потому что тоже скрывал свои проблемы от лучшего друга.       Еще раз вздохнув, слизеринец обрисовал ему всю ситуацию. И про нападение в мэноре, которое закончилось помощью Грейнджер в ванной старост. Про сделку с ней же, где он обещал помочь ей с тьмой, а она дала слово обучить Темной магии. Что тренировки с Эрстер, Малфой был уверен, тоже ее работа, так как он приоткрыл ей правду на состояние дел среди Священных.       Поттер все это время молчал, смотря куда-то в ноги другу.        — То есть, проще говоря, Люциус может быть причастен к тем нападениям? — сопоставив факты, начал размышлять Гарри, — или он только надеется посмотреть на все из первого ряда?       — Не знаю, — признался Драко, потирая глаза. Время уже перевалило далеко за полночь, а тренировки с Эрстер вытянули последние силы, — но я предпочту быть готовым к следующему разу. Оказывается, когда тебя отделывают как ребенка шесть хуесосов — это очень бьет по гордости.       Друзья синхронно фыркнули.       Усталость еще больше надавила на плечи парней. Поттер кивнул в сторону их комнаты.       — Пошли спать, все равно сегодня уже ничего не сделаем, — поднявшись на три ступени, друг внезапно остановился и посмотрел через плечо. — Давай договоримся, впредь не скрывать ничего друг от друга. Мне становится хуево от того, что ты все это пережил без моей поддержки.       — А меня бесит то, что ты попросил помощи у другого, — они смотрели в глаза друг другу, осознавая общую мысль.       — Эти ребята умеют заползать под кожу, да? — хмыкнул Гарри, качая головой. — А ты не думал, что нам пудрят голову? Они стратеги, опасные волшебники, которые с самого детства выживали. Может, они просто используют нас в своей шахматной партии?       Малфой не хотел рассматривать такой вариант.       Ему не нравилось представлять то, как Грейнджер вела себя с ним, могло быть искусным притворством. Почему-то он был уверен, что девочка была искренней. Она бы не стала просить за слизеринцев, если бы это все было какой-то игрой.       Так ведь?       — Не думаю, — наконец-то сказал Драко, — у них есть тайны, я в этом уверен. Но все то, что направлено в нашу сторону… — он дернул плечом, складывая руки на груди, — я почему-то уверен, что им выгоднее подготовить нас, чтобы у них не было обузы. Все может произойти, а им не нужна хромая кобыла.       — Ты стал размышлять расчетливо, — заметил Гарри.       — С волками жить…       Малфой не был идиотом, понимая структуру этого мира. В конце концов, он все-таки оставался сыном своего отца. Хоть и презирал некоторые части этого родства.       Грейнджер согласилась не просто так, но выглядело страннее другое: почему согласился Гайос?       Стоп.       Драко резко выпрямился.       Он просил о помощи Гермиону, так как знал уровень ее магии. Но в тот момент, когда его тело было слабо, а сознание раскалывалось от боли и воспоминаний, он не подумал об одной вещи.       Они не просто ученики Дурмстранга.       Они отряд. Солдаты, если можно их так назвать. У них есть своя иерархия подчинения. Гайос являлся не только старостой факультета, но и лидером определенной группы людей.       Знаешь, почему у нас никогда бы с ней ничего не вышло? Я ненавижу проигрывать.       Драко уловил, как чувство тошноты подступило к горлу.       А что, если Александр ждал момента, когда Гермиона захочет ему подчиниться? Придет сама и склонит голову, а он это заберет. Она могла к нему относиться как к другу или брату, но вдруг он не разделял подобных чувств к ней?       — Драко, что с тобой? — взволнованно спросил Гарри, но его голос звучал словно в вакууме.       Почему Грейнджер до сих пор не объявилась и не начала тренировки? Что она отдала взамен на помощь ему и слизеринцам?       Взгляд метнулся к двери в комнату, в которой жили девочки. Первым порывом было подняться и разбудить Гермиону, чтобы узнать правду от нее.       Может, она чувствовала себя виноватой за то, что между ними произошло ранее и за то, что произошло после? После того как она решила попросить помощи.       Блять, если этот уебок воспользовался ею, я его убью.       Впервые мысль о смерти другого человека не звучала отчужденно. Даже Люциус не вызывал такой гнев, какой сейчас был внутри Драко. Память, как гребаная сука-подстрекательница тут же подкинула взгляды Гайоса, которые заявляли права на Грейнджер всем вокруг.       Прикосновения к ее коже, даже когда они разговаривали с другими людьми.       Его эмоции, когда девушка пошла встретиться с Уизелом. Сука.       — Малфой, да что произошло? У тебя сейчас такое выражение лица, что мне становится немного страшно за свою жизнь, — Поттер попытался натянуто пошутить. Но как только он встретился с глазами друга, тут же изменился в лице. — Драко?       — Пошли спать, — грубо отрезал он, направляясь в их спальню.       В пизду.       Он сейчас все равно ничего не сделает и не узнает.       Гарри не стал никак комментировать резкую смену настроения слизеринца, но все-таки кидал обеспокоенный взгляд, пока они не улеглись по кроватям.       Теперь Драко понимал, что чувствовал друг, когда думал о Пэнси и Грэхэме. Что чужие руки могут касаться ее тела, заползать под одежду и пачкать своими отпечатками. Ее дыхание заберут не его легкие, когда зубы закусят губу девушки.       Пальцы сжались на изумрудном покрывале. Он тут же представил Гермиону в руках Александра. Какой бы она была? Отзывчивой? Или, может, она из серии тех девушек, что любит поиграться даже в постели? Подцеплять нервы своими коготками, провоцируя уязвимые точки.       Малфой задумался: а такая, как Грейнджер, смогла бы отдать контроль над собой в чужие руки? Позволила бы себе полностью расслабиться и подчиниться? Опуститься на колени и вздернуть голову, принимая свое поражение?       Нет. Точно не про нее. Скорее всего, если бы она снизошла до такого, то выглядела бы как долбаная королева.       Драко зажмурил глаза, пытаясь прогнать эту картинку.       Фантазия о Гермионе, которая стоит на коленях, слишком сладкой волной прошлась по телу. Особенно, когда под веками взорвалась вспышка, где на месте Гайоса стоит сам Малфой. Смотрит в карие радужки, которые горят тем же самым возбуждением, когда она прикасалась к своим ножам. Или во время спарринга с Палмер.       Как его рука касается скулы, а большой палец цепляет нижнюю губу. И Грейнджер бы спровоцировала даже тут. Он в этом уверен. Ее губы приоткрылись бы, чтобы впустить фалангу внутрь. А горячий язык прошелся по подушечке…       Малфой сцепил зубы, потому что это чувствовалось слишком желанно. И подтверждением этому стал его напряженный член. Черт. Как давно он трахался?       Парень попытался вспомнить последнее женское тело, к которому прикасался. Оказалось, что это была гребаная северная принцесса. На берегу озера, на поваленном дереве. Сидящая на нем и всхлипывающая от давления пальцев на кожу. А секс у него был еще летом, на одном из светских раутов. По-моему, это была дочка посла Швеции. Или его жена?       — В пизду, — выдохнув, он рывком отодвинул ящик своей прикроватной тумбочки, чтобы достать зелье Сна без сновидений. Осушив склянку, Малфой бросил ее обратно и слишком громко захлопнул ящик, не заботясь о сне своих друзей.       Парня вырубило в кратчайший срок, но спокойствие так и не пришло этой ночью. Потому что ему все-таки приснилась Грейнджер на коленях. И в этот раз Драко не стал сопротивляться своей фантазии.

***

      — Салазар, какому Богу надо помолиться и принести жертву, чтобы сегодня меня убило каким-нибудь стихийным бедствием? — голос Тео звучал за высокой стопкой книг, которую он пытался не уронить. — Но я хочу хорошо смотреться в гробу, учтите.       — Нет такого катаклизма, который оставит твое смазливое лицо в целостности, — заметил Блейз, не отрываясь от своего конспекта.       — В принципе, нет такой смерти, которая станет уважительной причиной пропустить контрольную у Снейпа, — Гарри отодвинул свой учебник, прежде чем на его месте оказалась стопка книг.       — Дерьмо, — слизеринец выдохнул и расслабил свой галстук. — Кстати, что у вас с проектом по зельям?       Малфой откинулся на стул и перекинул руку через его спинку.       — Снейп же дал нам время до зимних каникул, в связи с Турниром, — Нотт скривился и наконец-то уселся за стол.       — Ты так говоришь, как будто это избавит нас от его уничтожительных взглядов.       — Ты так говоришь, как будто еще не привык к этому, — парировал Малфой и вернулся к своему конспекту по Трансфигурации, продолжая с того места, где он остановился.       — Так что? — Тео обвел всех взглядом. — Что вы выбрали?       — Зелье зрения, — кинул Блейз.       — Оборотное, — продолжил Драко.       — Эликсир «Иволга», — закончил Гарри.       Нотт пару раз моргнул и еще раз обвел всех взглядом, прежде чем остановиться на Малфое.       — Снейп же дал нам время до зимних каникул, — перекривляв недавние слова парня, слизеринец нахмурился, — а вы уже определились с тем, что будете варить.       — Будем? — мулат вскинул брови. — Я уже на предпоследнем этапе.       — Я заплатил пуффендуйцу, который почти доварил мое задание, — хмыкнул блондин, наслаждаясь замешательством в сапфировых глазах.       — Широков сказал, что сам сварит «Иволгу», так как хорошо знаком с его составом. И то, что он хочет добавить в него, нужно делать во время этапов варки, — Поттер дернул плечами, — Вадим сказал, что у меня нет времени на это задание из-за того, что я стал Чемпионом, поэтому он сделает все сам.       Салазар, на Нотта было уже жалко смотреть. Настолько обескураженным было лицо парня, когда до него дошло, что он единственный еще не определился с проектом по Зельям.       — Ахуенно, — он упал лицом в свои ладони, — теперь я еще больше жажду, чтобы меня прибило какое-нибудь стихийное бедствие.       Друзья фыркнули и вернулись к своим домашним заданиям.       На самом деле, они не просто так сбежали в библиотеку.       Вся школа уже на грани психоза из-за Святочного бала, который должен был состояться в декабре. Учеников не останавливало от обсуждения даже отсутствие намека на первый снег. На удивление, начало ноября оказалось прохладным, но не промозглым, как было всегда.       Температура воздуха уже начала падать, но не настолько критично, чтобы вынуждать волшебников надевать утепленные мантии.       Святочный бал.       Девушки уже начали кидать непрозрачные взгляды, как бы намекая на то, что совсем не против быть приглашенными на бал. Одна когтевранка даже подкинула Драко записку, где предложила встретиться в каком-нибудь тихом уголке школы и оповестила, что на ней нет нижнего белья. Он так и не понял, как в одном предложении могли оказаться такие фразы, как: «я не против пойти с тобой на бал» и «на мне нет трусиков».       Салазар.       Первая мысль, которая появилась при прочтении послания: и как меня касается отсутствие нижнего белья на тебе?       Потом Драко несколько секунд тупо пялился в пергамент, пытаясь понять.       Что за херня?       Ему открытым текстом предлагают быстрый секс, а он просто пялился на строчки и хмурился. Малфою стоит просто поднять голову и посмотреть на группу студенток, которые сидят от них через три стола.       Девушка, которая имела каштановые волосы, соблазнительную улыбку и зеленые глаза. Он помнил ее. Однажды она приходила на вечеринку с Тео. Саманта, вроде бы.       Он запомнил, что у нее охренительное тело, потому что девчонка, не стесняясь зрителей, залезла к Нотту на колени и чуть не трахнула его через брюки. Тем вечером ее юбка преодолела критическую точку, и Малфой наблюдал за упругой задницей в розовых стрингах.       Тогда было горячо, но сейчас это воспоминание едва ли отдавало теплом. Малфой даже немного скривился, так как вспомнил ядерный оттенок нижнего белья. А ему, в принципе, плевать на цвет кружева.       Гребаная Гермиона…       — Грейнджер.       Драко быстро кинул взгляд на Блейза, который смотрел поверх его плеча.       — Забини, — голос за спиной был спокойным и ровным. Но почему-то все равно заставил мурашкам пробежаться по позвонкам, — Малфой, на минутку.       Он обернулся через плечо и обвел взглядом силуэт.       Гермиона была одета, как обычно, в свою темно-синюю школьную форму, волосы убрала в высокий хвост, в глазах ничего такого, что могло бы внести ясность о ее мыслях в данный момент.       — Бывает такое время, когда ты не приказываешь, а просишь? — Малфой не ожидал, что именно так отреагирует на ее слова. И судя по вскинутым бровям, Грейнджер тоже.       — Я позвала, а не приказала.       — Звучало непреклонно, будто я не могу отказаться, — уголок ее губ дрогнул.       — А ты можешь мне в чем-то отказать?       Драко почувствовал, как дразнящие нотки в ее голосе передались воздушно-капельным путем и проникли внутрь, заставляя член дернуться.       Заебись.       То есть влажная записка с предложением о сексе в нем вызвала недоумение, а кудрявая выскочка вызвала у него стояк.       Просто прелесть, а не ситуация.       Он вздохнул и поднялся со стула, слыша за спиной сдавленные фырканья. На самом деле это мало его трогало, потому что серьезные отношения из четверки были только у Забини. И то с бутылкой хорошего бурбона.       Когда парень с девушкой отошли на достаточное расстояние, чтобы их разговор никто не слышал, Гермиона быстро и четко заговорила.       — Если ты хочешь начать обучение, у нас есть примерно 3-4 дня. Потом мне надо будет на пару дней уехать из школы.       Драко скрестил лодыжки, а затем и руки на груди, откидываясь плечом на книжную полку.       — Что случилось?       — Тебя это не касается, — сухо отрезала девушка, поправляя нервно манжет своей рубашки.       Он закусил щеку изнутри, внимательно рассматривая лицо напротив.       — Возможно. Но мне интересно.       — А меня это должно волновать?       — Конечно. Я в принципе тебя волную, — это не звучало как вопрос. Скорее дерзкое утверждение, которое немного подогревало раздражение в Гермионе.       — Я бы назвала это не волнением, а замешательством, — почему все девушки не могут говорить ровно то, что думают? Это изумительно. — Я не хочу посвящать тебя в свои дела.       — Грейнджер, — вздохнув, начал Малфой, — ты видела меня в дерьмовом состоянии, согласилась обучать мрачным фокусам, а я пообещал разобраться с твоей особенностью. А перед этим ты сидела на моих коленях, пока я вылизывал твой чудесный рот, — он приподнял бровь. — По-моему, это почти близко к понятию «друзья». Ты так не думаешь?       Гермиона нахмурилась, и Драко уже приготовился к тому, что она начнет сейчас с ним спорить.       — Чудесный рот? Всего лишь чудесный? — брюнетка скрестила руки на груди, практически копируя его позу. — У меня охренительный рот, Малфой.       Она сказала это настолько серьезно, что сложнее всего было сохранить нейтральное выражение лица, чтобы не улыбнуться.       Но мозг тут же подкинул ему те самые мысли: чего стоила помощь Грейнджер? Что она отдала взамен Гайосу?       Намек на легкость в его голове тут же испарился, оставляя после себя осадок злости и напряжения.       — Верно, — сухое согласие. — И да, меня не касается, чем ты занята в свое свободное время. Во сколько встречаемся?       Грейнджер словно почувствовала изменения и немного напряглась, но все же сохранила нейтральное лицо.       — После ужина?       — Будет много людей на восьмом этаже. Предлагаю после отбоя.       — Разве у тебя завтра не с первого урока занятия?       О, так мы знаем мое расписание.       И это раздражало еще больше, потому что на секунду казалось, что все это не было притворством. Что это было чуть больше, чем ебанное ничего. Интрижка, чтобы развлечь нейроны мозга и пощекотать болевые точки.       Драко подавил в себе вспышку гнева, начиная выставлять стены в разуме. Быстро. Четко. Закинуть в самый дальний угол сознания, чтобы потом сжечь это все к чертям.       — Грейнджер, тебя это не касается, — Малфой вернул ей фразу и развернулся на пятках, кидая через плечо. — После отбоя. Встретимся сразу там.       Он не был уверен, что сможет спокойно пройти весь путь с ней от гостиной до Выручай-комнаты. Что гнев не подгонит спросить, о чем он, возможно, никогда не захочет знать правду.       И Драко уверен — она бы и не солгала.       Гермиона с достоинством носит любую уродливую правду.       Он вернулся к столу, ни разу не оглянувшись.       — Проблемы в Раю? — улыбнулся Поттер, покусывая кончик пера.       — Понятия не имею, меня туда не приглашали, — Малфой сел на свой стул и вернулся к конспекту. Правда, теперь он, даже читая строки, не понимал ни одного слова.       Сука.       Еще и гребаный сон, где в главной роли голая Грейнджер, стоящая на коленях. Просто, блять, внутривенное Круцио для его выдержки.       И больше всего напрягало, что он никогда таким не был.       Малфоя не волновало, спала ли девчонка с кем-то, помимо него. То, что могло его остановить от секса — наличие парня. Потому что он, конечно, и был засранцем, но не настолько.       Да и по большей части не хотелось ввязываться в возможную драму, где он стал бы одним из главных героев.       Малфой мрачно фыркнул.       Драма.       А сейчас разве не она?       Его разрывает от ревности к той, с которой у него ничего не было, кроме общей тайны и парочки поцелуев. Не было даже будущего, потому что они принадлежали разным мирам.       И дело было не в крови.       А в том, что Драко не знал, готов ли он гнаться за Гермионой? Она храбрая, сильная. Это его притягивает. Но был определенный аспект — она бежит.       Чертова Грейнджер вечно находится в движении.       Она убегает от прошлого, от своей проблемы с тьмой, от него.       Вот что является самой запретной и возбуждающей частью ее существования.       Грейнджер может сбросить одежду, но не сбросит душевную броню. Поистине она никогда не будет обнажена.       А этого хотелось намного сильнее, чем просто прикоснуться к голому телу.       От мыслей оторвало движение сбоку.       На свободное место упала Паркинсон, которая выглядела немного взъерошенной, что было уже странно.       Слизеринка всегда была безупречна до чертового волоска.       — Ни слова, — тут же отрезала девушка, смотря на всех гневным взглядом. — Молча продолжайте делать то, что делали до моего прихода.       — Продолжать смотреть за тем, как пидорасит Малфоя? — Забини вскинул бровь. — Увольте. Теперь за столом два невротика, которые выглядят так, словно их пропустили через мясорубку. А это еще не контрольная у Снейпа.       — Лучше уж она, — пробормотал Драко себе под нос.       — Согласна, и умножаю на десять, — нервно выдохнула Пэнси.       Тео прочистил горло и как бы между делом спросил:       — Ласточка, а ты уже начала делать проект?       Ласточка.       Салазар, Малфой даже забыл это прозвище.       Когда они еще были детьми, Пэнси мечтала о том, чтобы в следующей жизни стать птицей. Она сидела на зеленой траве и держала на коленях книжку, пока мальчики носились друг за другом.       — Ты тоже можешь с нами играть. Даже если ты девочка, — часто дыша, Тео остановился возле подруги. Пэнси оторвалась от ярких картинок и фыркнула.       — Я хочу не бегать. А летать, — теперь уже фыркнул парень.       — Ты и так можешь летать, но когда вырастешь. Тетя Цисси сказала, что мы в следующем году сможем сесть на свои первые метлы.       — Я хочу летать сама, — продолжила настаивать Пэнси, сжимая свои ручки на обложке. — Когда-нибудь я стану птицей.       — Типа, как курица? — Нотт не успел увернуться от летящего в него яблока и скривился, потирая место ушиба на руке. — Эй, это больно.       — Курицы не летают, идиот, — она ткнула пальцем в картинку, которую чаще всего открывала в этой книге. — Я хочу стать ласточкой.       — Хотеть не вредно, — дернул плечами Тео, вызывая в девочке негодование.       — Вот именно. Я хочу, а значит буду ласточкой.       В детстве же всегда так?       Ты думаешь, что у тебя есть время всего мира. Возможности стать тем, кем ты мечтал.       Но потом, это все испаряется, а на место твоих грез приходит реальность.       Ты не становишься свободной ласточкой.       Драко посмотрел на Пэнси, которая нахмурилась от упоминания своего забытого прозвища.       Ты превращаешься в редкую птицу в клетке.       — Конечно, я уже начала делать проект, Нотт, — слизеринка открыла свой учебник и продолжила ровно говорить, не отводя взгляд от друга. — Ты думаешь, я в библиотеке торчу с Давидом, потому что у меня есть какой-то фетиш на пыль?       — Я думал, ты с близняшкой бегаешь, потому что прячешься от ебаного урода, — хлопок книги заставил вздрогнуть всех, а взгляд Паркинсон стал жестким и еще более холодным.       — Ты так и не научился вовремя затыкаться, верно? — она поджала губы, буквально впиваясь пальцами в корешок книги. — Мне не надо никуда убегать. Я не трусиха. Мне хватит сил принять реальность.       Нотт напрягся, чувствуя совсем не тонкий намек в словах девушки.       — Запиши, Тео. Это тоже тебе стоит усвоить, — девушка резко встала и схватила свой учебник. — Спасибо, что испоганил и так дерьмовое настроение.       Каждый за столом знал, что лучше сейчас не трогать девушку. Никакие доводы и извинения не остановили бы ее порыв уйти отсюда.       Тео откинулся на спинку стула и взъерошил челку. Его взгляд опустел за считанные секунды. Словно вся энергия была высосана последними словами подруги.       — Давайте, начинайте, — мрачно усмехнулся парень, взмахивая рукой. — Я еблан, наркоман, долбоеб. Держусь за призрак мамочки, размазня, кусок дерьма. Ублюдок с паршивым чувством юмора.       Малфой нахмурился и наклонил голову, рассматривая лицо Нотта.       — Мы никогда такого не говорили.       Слизеринец закатил глаза.       — Ваши ебаные взгляды об этом говорят. Папаша так же смотрит на меня, — он резко отодвинул стул и поднялся. — Пойду покурю забористую дурь и трахну свой кулак. Всем всратого дня, ублюдки.       Драко смотрел в спину другу, пока тот сбегал. Когда вообще это началось?       Что каждый из его друзей ищет спокойствие где-то наедине. Там, где не будет ни одного свидетеля внутреннего раздрая.       Пиздец, а не жизнь.       — Судя по лицу Малфоя, ставлю на то, что он следующий, — мулат деланно вздохнул. — Поттер, у тебя есть желание поиграть в «королеву драмы»?       — Оставлю это на других, — друг еще раз взглянул в свой конспект и нахмурился. — Тем более, судя по тому, какую хрень я написал, придется переделывать домашнее задание по Зельям.       Малфой все еще задумчиво смотрел на дверь библиотеки, пытаясь для себя решить:       Что он чувствует? Его моральное состояние грозилось вздернуться со дня на день. Странное поведение Грейнджер, ебнутое настроение друзей, тайны Эрстер.       Все это разрывало четкий мозг парня, который привык в своей жизни знать все наперед. Готовиться к любому исходу. Знать ответы на все вопросы. Драко еще раз скользнул по закрытой двери, а после посмотрел на часы, которые висели на стене.       К черту.       Он должен охладить свое сознание и свои чувства до вечера с девушкой. Видит Мерлин, ему понадобится вся выдержка мира, чтобы достойно выдержать окончание этого дня.

***

      Грейнджер стояла возле стены, постукивая носком ботинка о каменный пол. Это выдавало ее нервозность. Словно, она — холодная стерва и принцесса всея тьмы умела хоть немного чувствовать неуверенность.       Гермиона вскинула голову, ее глаза немного прищурились. Она тут же обвела взглядом силуэт парня, скорее всего, анализируя выбранную одежду для первой тренировки.       Малфой тоже посмотрел вниз: на свой потасканный худи, темные спортивные штаны и, видавшие всякое, белые кроссовки.       А не похуй?       Драко всегда предпочитал такой стиль в одежде. Худи пропах уже тремя видами парфюма, которые он успел поменять. И это несмотря на стирку и очищающие чары.       Видимо, запах уже заполз в структуру хлопка и переплелся настолько сильно, что выветриться было просто нереально.       — Ты опоздал.       Драко вскинул брови и посмотрел на часы, которые находились над ремешком. Почему-то именно сегодня, он решил надеть подарок Нарциссы.       Не снять маггловскую полоску, а прикрыть.       — На две минуты, — он вновь посмотрел ей в глаза, — не драматизируй, Грейнджер.       — Я констатирую, — она сделала два шага назад и махнула рукой в сторону стены, — сделай обычный тренажерный зал. И тот стеллаж, который был в помещении у Кратера.       Малфой помолчал секунды две и нахмурился.       — Почему ты сама не можешь этого сделать?       Ее глаза так округлились, что это оказалось почти забавно.       — Я не ученица Хогвартса. Школа подчиняется желанию только того, кого она выбрала.       — Тебя она тоже когда-то выбрала.       Он уже пожалел об этих словах. То, как сжались ее губы, а напряжение пронзило тело девушки, доказывало одно: ей до сих пор больно вспоминать прошлое.       — Все ошибаются, — справившись с эмоциями, кинула она, — начинай.       Малфой представил себе тот зал, который видел только один раз, когда сбежал к Поттеру в маггловский мир.       Друг тратил много времени на тренажерку, объясняя это тем, что лучше он изобьет грушу, чем мужа своей тетки.       Когда дверь появилась, Малфой дернул на себя ручку и пропустил Грейнджер, заходя следом.       Девушка остановилась и критическим взглядом обвела помещение. На это захотелось закатить глаза. Конечно, ее что-то не устроит. Но даже если это и крутилось в кудрявой голове, она промолчала.       Драко медленным шагом шел за ней, тоже анализируя сегодняшний выбор в одежде. На самом деле, это выглядело миленько. На Гермионе были пижамные штаны в черно-синюю клетку, свитер из крупной вязки цвета мокрого асфальта и массивные черные ботинки, которые никак не вязались с таким домашним образом. Волосы она убрала не в привычный хвост, а в небрежный пучок на макушке.       На секунду, на чертово мгновение, Малфой представил ее такой домашней на кухне. И в голове всплыла не кухня Малфой-мэнора, а другая, более простая и теплая. С островком в центре, на поверхности которого она бы смешивала в миске какую-нибудь муть.       В фантазии парня она отвратительно готовит.       Грейнджер подошла к стеллажу и внимательно его осмотрела, а после достала палочку и начала колдовать, пока Малфой все еще представлял ее в домашней обстановке.       И опять же, не странно именно Гермиону представлять?       Девочка вряд ли когда-нибудь захочет подобной жизни. Что-то о спокойствии и маленьком оазисе, где не будет погони за смертью. Где она не будет раскалывать свою душу в угоду тьме.       — Что бы ты хотел сегодня изучить? Практику или теорию?       Малфой оторвался от ее лопаток и задумчиво посмотрел на ринг, закусив губу.       Ему было интересно все. Но это как с человеком, который долго не ел. Нельзя запихивать в себя все и сразу, обжираясь до блевоты. Нужно постепенно…       — Начни с азов. Что меня ждет, если я начну использовать Темную магию? — Гермиона развернулась к нему лицом и наколдовала два стула, которые оказались друг напротив друга. Она пригласила его жестом, затем они уселись.       — Магия такого спектра похожа чем-то на наркотик. Это, если сравнивать именно ощущения, если же говорить о физической части, то тебе нужно будет иметь две основные вещи: концентрацию и силу.       — Силу какого плана?       Она фыркнула.       — Не физическую, — Грейнджер посмотрела на свое тело, как бы доказывая. Она едва доходила макушкой до подбородка Малфоя и весила не больше ста десяти фунтов, — магическую. Сила магии заключается в твоем ядре.       — Я никогда не видел свое ядро, — Драко нахмурился. — Нам не рассказывали про то, что это возможно.       Она кивнула, словно и не была удивлена его словам.       — Такую практику анализа использует не каждая школа. Почему-то, именно Хогвартс больше всего скрывает от своих учеников сложную магию. Глубокую. В Дурмстранге мы обязательно проходим это заклинание, так как должны знать свой предел, — она скрестила ноги в лодыжках, вытягивая вперед. — Это происходит в тот год, когда нас распределяют на второй уровень факультетов. Фламма, Гласиас и Венери.       На долю секунды Малфой засомневался. А что, если его ядро недостаточно сильное? Он сам видел, что не все используют Темную магию в отряде Эрстер. Чаще всего, если одному из учеников нужно было обратиться к запретным вещам, они просили помощи у Грейнджер или у других, кто практикует все это.       — Твое ядро сильное, Малфой, — словно прочитав его мысли, девушка лукаво улыбнулась. — Ты умеешь вызывать Патронус.       — А ты? — Гермиона фыркнула и покачала головой. Даже в этом полумраке проскользнула грустная усмешка на ее лице.       — Нет. Но сила работает не так, — она выпрямилась и вытянула руки в разные стороны, разворачивая ладони наизнанку. — Допустим, вот тут, — она подвигала пальцами правой руки, — добро, свет и все остальное. Вот тут, — пальцы левой, — темное, запретное. А здесь, — она сомкнула руки на груди, — равновесие в силе. Ты можешь быть кристально чистым и невинным в магии, а можешь быть испачкан в мазуте. Но есть и третий вариант — ты балансируешь на грани.       — И где же на этой координатной ты? — Малфой приподнял бровь, прищуриваясь. Грейнджер сбросила руки на свои колени и ткнула пальцем в место, где находилась ее метка.       Двоякое объяснение.       Но имеющее один ответ.       Она там, где темнее: и по ее наглядному объяснению ядра магии и по сути своего существования.       — Ты хочешь увидеть свое ядро?       — Разве ты его уже не знаешь?       — Я его чувствую. Интуитивно. И то, потому что противоположности притягиваются, — Гермиона поерзала на стуле, видимо, испытывая неловкость за свои слова, — но я не знаю, какое оно по форме и цвету.       Драко задумчиво посмотрел ей в лицо, замечая все больше смущения.       — В чем дело, Грейнджер? Почему эта тема так тебя волнует? — она вздохнула и начала ковырять клетку на штанах, пряча взгляд.       — Это было неэтично, предложить тебе посмотреть ядро. Точнее, не в моем присутствии, — интересно.       Парень наклонился вперед и оперся локтями на колени, начиная забавляться от такой искренней реакции.       — Магическая обнаженка, да? Слишком много для второго нашего свидания? — Грейнджер тут же послала в него испепеляющий взгляд, заставляя фыркнуть.       — Это на самом деле деликатно, придурок. Ты будешь оголен.       Значит, вот оно что. Малфой все-таки оказался прав в теории, что сила каждого волшебника достаточно деликатная вещь.       — Тогда оставим мое неглиже для более подходящей обстановки, — Драко вновь откинулся на спинку стула и дернул плечом. — Надеюсь, в следующий раз при тебе будут свечи и цветы. Я хочу, чтобы мой первый раз был особенным.       Даже не глядя ей в лицо, он чувствовал раздражение, которое натягивало мышцы лица в проказливую ухмылку.       — Клоун, — цокнула девушка, но перестала быть такой смущенной, — вообще-то, я хотела кое-что тебе предложить.       Драко сдержал порыв пошутить, пока Гермиона поднималась и шла к стеллажу.       — Я заметила, тогда в кабинете Зельеварения, что у тебя хорошая моторика.       Так, ладно, это выше его сил.       — Я думал, ты оценила мою моторику возле озера, — он подвигал бровями, когда она посмотрела на него через плечо. — И это только малая часть моих способностей. Иди сюда, — он хлопнул по колену, — и я продемонстрирую весь спектр своих возможностей.       Малфой даже не понял, насколько все быстро произошло. За доли секунд что-то блеснуло в руках Грейнджер, а после молниеносно просвистело в воздухе. Он услышал стук в районе паха и медленно опустил взгляд.       Клинок из черной стали торчал в поверхности стула, находясь слишком близко к его члену.       И все так же медленно он поднял взгляд обратно.       Ведьма ухмылялась и крутила меж пальцев другой нож. В ее глазах плясало безумство, а лицо стало настолько красиво-опасным, что Малфою пришлось немного отодвинуться назад.       У него опять стояк, блять. И именно из-за Грейнджер, которая только что чуть не лишила его достоинства.       Теперь это начало раздражать, что он так ярко реагировал на девушку.       Чтобы скрыть явное возбуждение, Малфой вытащил клинок и тоже покрутил его в руках.       — Что там с моей моторикой?       Грейнджер пару секунд смотрела на него, словно ожидала новой колкости, но, видимо ничего не заметив, продолжила:       — Магические клинки хороши тем, что могут впитывать нашу магию. Некоторые заключают кусочек своей силы в зелья, руны, кристаллы. Я предпочитаю ножи.       Гермиона подошла к своему стулу и одной рукой схватилась за шиворот своего свитера, а после рывком его стянула. На секунду Драко увидел полоску бледной кожи между резинкой штанов и черной футболкой, что заставило его сглотнуть горькую слюну.       У Грейнджер было тело, которому могла бы позавидовать любая девушка. Миниатюрное и гибкое, но при этом не лишенное красиво очерченных мышц. Например, сейчас он успел увидеть узкую талию и упругие мышцы пресса.       Этим они были в чем-то похожи. Ну, насколько может быть похожее строение тела мужчины и женщины. Малфой имел высокий рост и жилистую комплекцию, когда Поттер немного уступал ему в сантиметрах, но был массивнее в плечах.       Хотя, в голове тут же всплыл Гайос, который тоже явно проигрывал в массе Широкову, но все равно от него больше веяло опасностью, чем от любого другого.       Грейнджер одернула черную футболку и прикоснулась к своей неизменной портупее, которая обвивала грудную клетку.       — На самом деле, такая практика позволяет тебе, — она покусала губу, подбирая слова, — иметь всегда план С.       — План С?       — Тебя могут лишить палочки, — она загнула первый палец, — ограничить в магии. Например, есть специальные браслеты с рунами, которые полностью подавляют магию в волшебнике, — Грейнджер загнула второй палец, — но мы можем перенести магию извне.       Малфой вскинул брови и поддался вперед.       — Стоп, хочешь сказать, мы можем кусочек своей магии заключить в другую материю и использовать, если сами оказались ограничены? — девушка впервые за время их разговора, да и за долгое время, искренне улыбнулась.       — Темная магия. Один из отсеков, скажем так. Ты должен уметь концентрировать свою силу, чтобы после прибегнуть к расщеплению или разделению.       Драко зачесал свою челку назад, чувствуя возбуждение уже другого характера. Невероятно. Разделение собственной магии, о таком он еще не слышал. Возможность поместить кусочек своей силы во что-то.       Одна мысль, словно стрелой, пронзила его сознание.       — Подожди, но разве это не дробление своей силы? Ты же можешь, например… потерять один из клинков, что тогда? — Гермиона нахмурилась.       — Потеря своей силы возможна только в случае разделения ядра.       — Что? Разве это не одно и то же?       Грейнджер развернула стул и села. Обняв руками спинку, начала крутить клинок в руках.       — Ядро является эпицентром твоей силы. Сама же сила — это материя. Энергия. Называй как хочешь. Когда ты разделяешь свою магию, то просто на какое-то время лишаешься того уровня сил, который постепенно восполнится, — она обвела глазами помещение, — природой, магическими артефактами, стенами школы, магией другого волшебника. Даже если что-то, имеющее магию, тебя не окружает, регенерация силы все сделает сама за себя.       — А если разделить ядро?       Этот вопрос был логичным, потому что если можно поделиться самой силой, то, следовательно, можно разделить и ядро. Но такой простой вопрос вызвал в Грейнджер напряжение, которое тут же отдалось в лице и мышцах тела.       — О таком не слышала. И я не думаю, что это хорошая идея.       — Ты такого не слышала или такое невозможно? — Гермиона нахмурилась, обводя подозрительным взглядом силуэт парня.       — Это за гранью, — она подняла левую ладонь, намекая на равновесие светлой и темной магии. — Насколько надо быть безумным, чтобы собственноручно растерзать свое магическое ядро. Это же, черт возьми, как твоя душа.       — Я спрашиваю чисто в теории, Грейнджер. Я даже не ебу, как выглядит мое ядро. Почему ты так нервничаешь? — девушка странно посмотрела на него, словно хотела сказать одно, но думала совершенно о другом.       — Потому что дробление своего ядра — это даже за гранью использования Непростительного. Вот это настоящая грязь. А ты слишком невинен, даже для такой теории.       Малфой почувствовал трепет от ее слов, хотя ничего особого не прозвучало.       — Невинным меня еще точно никто не называл, — ухмыльнулся он. — Вернемся к предыдущей теме. Почему ты решила, что ножи мне подойдут? Палмер использовала серп, например.       Грейнджер прокашлялась и вернула себе спокойное выражение лица.       — Ранее я уже сказала, что заметила твою моторику. Палмер слишком импульсивна в боях. Она предпочитает нападать быстро и дерзко. Также она плохо рассчитывает время и силу.       Вот эта особенность девушки была еще одной возбуждающей вещью в ней: рациональность и анализ мелочей.       — Владеющие такой магией, как окклюменция, имеют стратегическое мышление. Даже в бою. Они просчитывают разные исходы дуэли, — Гермиона двумя пальцами зажала железную рукоять ножа и подняла на уровень лица, не отводя взгляда от Драко. — Ближний и дальний бои. Мобильность твоего оружия.       — И в чем первый урок Темной магии? — она склонила голову, и кончик ножа соприкоснулся с виском, пока хитрая ухмылка проявлялась на ее лице.       — Сегодня ты разделишь свою силу и заключишь ее в выбранное тобой оружие.

***

      Грейнджер подвела его к стеллажу, на котором были расположены клинки. Ножи имели разнообразные лезвия и рукояти. На самом деле, сейчас был трепетный момент. Выбор своего оружия. Это похоже на то, когда палочка выбирает тебя, только с точностью наоборот.       Ты делаешь выбор в сторону своего нового друга.       Гермиона посмотрела снизу вверх на Драко, который внимательно изучал представленный выбор. Она бы никогда не призналась, что ей нравилось выражение его лица, когда на нем была ярко выражена мыслительная деятельность.       Он все еще держал в руках нож, который она метнула в стул.       — Что бы ты посоветовала? — слизеринец опустил взгляд и встретился с ней глазами, вызывая легкую дрожь в позвоночнике. — Почему твой выбор пал на подобный вид клинка?       Гермиона сняла с груди свой нож и улыбнулась.       Листовидная форма клинка, заостренная по бокам. Рукоять выполнена из того же металла, что и все оружие. Лаконично и просто, но чертовски удобно. У самого основания рукоять имела кольцо.       — Кунай — разновидность японского клинка. Идеальный метательный нож должен иметь одинаковый вес в лезвии и рукояти, — Грейнджер разместила центр ножа на фаланге пальца, демонстрируя наглядное равновесие. — Имеет две грани лезвия, значит, ты можешь нанести удар даже в том случае, если твою руку вывернули.       Гермиона подцепила кольцо ножа и раскрутила его, хлестко останавливая в ладони, направляя кончик лезвия от груди.       — В Жерле я использовала магический прием, когда подцепила цепочкой нож и выбросила его в сторону Палмер, а после вернула обратно. Кунай можно использовать еще как якорь и скальный крюк.       Малфой внимательно слушал Грейнджер, пока на его лице появлялось уважение и восхищение. Это вызвало жар в щеках, которые девушка попыталась скрыть.       — Мобильность, да? — он покрутил в руке клинок Гермионы и потянул уголок губ, — на самом деле, мой взгляд сразу на него упал.       — Когда я метнула его в сторону твоего члена? — Драко повернулся и расплылся в гадкой ухмылке.       — Когда ты демонстрировала его в кабинете, после того как украла меня на наше первое свидание.       Гермиона отмахнулась.       — Это было давно и не имеет значения. Я думала, мы это уже прошли, и ты больше на меня не злишься, — искреннее изумление вспыхнуло в серых глазах.       — Я тогда не злился на тебя. Я хотел посмотреть, как твоя портупея будет смотреться на голом теле.       Грейнджер не хотела, чтобы его слова так глубоко забирались под кожу. Впервые, что-то неправильное, но чертовски манящее, хотело сделать выпад и показать — как смотрелись бы кожаные ремешки на ней, окажись она без одежды.       Девушка тут же дала себе ментальную пощечину, вспоминая, зачем они тут. И к ноющему скулежу Тьмы на периферии сознания добавилось воспоминание о том, как впервые что-то темное болело именно так.       Отчаяние.       Ей даже стало немного жалко сущность, которая сидела внутри нее.       Гермиона никогда не предполагала, что ее Тьма может иметь собственные чувства, кроме животных инстинктов.       Лицо Малфоя, его страх. Мерлин. Даже сейчас внутри закрутились завитки боли, которые уже невозможно было идентифицировать, ее ли это истинные эмоции.       Когда она подняла взгляд на арене, будучи ослепленной жаждой битвы и адреналином, все рассыпалось на мириады осколков, разбившись о серые радужки. Драко стоял там наверху и смотрел с такой тревогой, какую она видела часто в своей жизни, но от него это оказалось больнее.       Потому что она думала, что он единственный, кто никогда не будет ее опасаться.       Что их притяжение, пусть странное и извращенное, впервые делало ее живой.       После Кратера она несколько дней не могла успокоить свои чувства. Боль, разочарование в самой себе. Досада от того, что она на секунду поверила в то, чего никогда не было.       Конечно, Малфой увидел ее вторую сторону жизни и испугался.       На что она рассчитывала?       Что кто-то сможет восхищаться чем-то подобным? Видеть глубину ее характера, не обращая внимания на уродливые шрамы и мазут в душе.       Она сглотнула, потому что горечь свинцом обвилась вокруг горла, погружая ее в эмоции, отдаленно напоминавшие прошлое.       Одиночество и подавленность.       Родители, приют, Хогвартс. Холодный взгляд матери, где на глубине вихрился страх. Отвращение в девочках, что считали ее заразной и больной. Отчуждение в учениках школы, для которых она была не важнее грязи под ногтями.       — Грейн… Гермиона, что с твоим лицом? — она моргнула, слыша в его голосе волнение. Конечно, Малфою нужно обучиться. Не больше — не меньше. Он взрослый мальчик, который преодолеет неприязнь и страх, чтобы дойти до своей цели.       Защита матери.       — Все нормально, — сдавленно сказала она и прокашлялась. — Выбирай любой клинок, на который упадет твой взгляд.       Гермиона отошла, избегая смотреть в глаза Драко. Чертовы эмоции. Гребаные надежды. Как она ненавидит подобные моменты разочарования.       — Я уже выбрал.       Она подняла наконец-то взгляд и увидела, что он держит ее клинок. Ее. Орудие ее грязной магии и души.       — Уверен? — Грейнджер посмотрела ему за спину, на стеллаж. — У тебя есть огромный выбор.       — Разнообразие никогда не будет гарантировать уникальность. А я привык получать все самое лучшее.       Его глаза потемнели, маняще потемнели. Малфой не был уже похож на того, в ком свет бьет чертовым гейзером. Она это чувствовала. Каждой частичкой тела и магии, насколько он был светлым.       Повторюсь, мне плевать, что и с кем у него было или будет.       Не будет. По крайней мере, пока в его жизни будешь ты.       Гермиона подавила в себе дрожь от воспоминания слов Алекса. Тогда это звучало собственнически, словно парень лично разберется с любой помехой. Но теперь смысл слов заиграл в другом ключе.       Я все больше вижу в нем себя.       Возможно, друг просто чувствовал то же самое, что и слизеринец.       Грейнджер знала, что для Гайоса она уникальна. И не только из-за силы. Она была для него всем. Чертовым миром, который он был готов защищать вечность. И даже смерть бы не стала преградой, она уверена в этом.       Грейнджер одернула себя.       Малфой говорил про уникальность вещей. Вот и все.       Извлечь из их сделки все самое лучшее и ценное.       Гермиона в эту сделку не входила.       — Дело твое, там на стенде есть такой вид клинка. Ты можешь взять чистый кунай, — парень оглянулся, словно только сейчас увидел стеллаж, а потом вновь посмотрел ей в глаза.       — А с этим что не так? — она сжала губы.       — Он — мой. Вот что с ним не так.       Может, в этом клинке столько же яда, сколько и в ее последнем предложении.       Малфой пожал плечами и прокрутил его еще раз в руках.       — Все самое лучшее, бестия, — он ухмыльнулся. — Давай, пришло время немного пошалить.       Ей захотелось воткнуть клинок ему меж глаз.       — На нем есть уже отпечаток моей магии.       — Это помешает запечатать мою?       — Нет, но…       — Вот и отлично, — Малфой перебил ее и закусил рукоять ножа зубами, чтобы рывком снять свой худи. Он кинул кофту на пол и вновь схватился за клинок, — проверим одну мою теорию, как раз, — Драко потянул уголок губ, что сделало его лицо расчетливым. — Я же должен помочь и тебе. Ну, в твоем вопросе.       Гермиона посмотрела на его белую футболку. Точнее, она вспомнила, что находится под этим хлопком.       Ей нравилась кожа Драко.       Она была теплой, немного грубой, но не настолько, чтобы это вызывало дискомфорт.       Грейнджер до сих пор помнит, как сидела между его ног и наносила мазь на косые мышцы и кубики пресса. И, черт-бы-его-побрал, она очень хорошо помнит, как стала влажной от мысли, проскочившей в той ванной.       А какой вкус его кожи, на которой есть остатки Темной магии?       Тогда она чуть ли не откусила себе кончик языка, осознавая всю полноту грязи в себе. Может, Малфой и был прав на первом курсе — она грязнокровная.       В происхождении. В магии. В своих мыслях.       — Бестия, ты начнешь обучать? — насмешка в его голосе и новое обращение подняли внутри волну гнева.       — У меня есть имя, Малфой, — он пожал плечами.       — Я знаю. Но мне понравилось, как дернулся твой носик, когда я тебя так назвал.       Желание всадить второй клинок ему в Адамово яблоко, тут же проявилось меж ребер.       — Окей, — добавляя льда в свой голос, начала Грейнджер, — чтобы разделить свою магию с клинком, ты должен точно знать — что хочешь вложить в сталь.       Он посмотрел на поверхность лезвия.       — Например?       — Хочешь его усилить? Или, может, возможность прорезать чужую защиту? Ты даже можешь сделать так, что твой клинок заберет часть силы волшебника, — Гермиона увидела, как он облизнул нижнюю губу, видимо, от таких перспектив у парня реально пересохло во рту. — Выбирай.       Малфой все еще смотрел на сталь, напрягая мышцы в плечах. Видимо, он и правда решал сейчас, что сможет дать своему первому личному оружию.       — Я… хочу вложить в него свет.       Сейчас пространство помещения, словно растянулось, и разрыв снес любые ментальные стены в сознании своими осколками. Гермиона буквально почувствовала, как внутри груди что-то сжалось до состояния атома, а после расщепилось на частички.       — Ты хочешь с помощью Темной магии вложить свой свет? — осиплость в голосе поцарапала гортань. — Это невозможно.       — Подобное к подобному, — пробормотал Драко и все-таки оторвал взгляд от клинка. — Почему бы не рискнуть? Как это происходит?       Она замотала головой, до сих пор не веря в то, что сейчас услышала.       — Мерлин, ты не понимаешь. Для вложения своей магии в оружие нужна кровь. Кровь, Малфой. Один из элементов Темной магии. Слышишь? Темной, а не единорогов.       Ее злость и негодование вскружили голову. Особенно то, как он, будто не слыша ее слов, продолжал рассуждать.       — Я должен пролить свою кровь? — в его глазах промелькнули странные эмоции. — И возжелать поделиться своим светом с тьмой?       Грейнджер сжала свой клинок в руке настолько сильно, что он буквально мог раскрошиться в ладони.       — Ты тупой, да? Или скажи, что просто кто-то под Оборотным весь вечер пудрит мне мозг.       — Будь я под Оборотным, ты бы почувствовала характерный запах.       — То есть ты не отрицаешь, что ведешь себя как придурок?       Малфою, судя по взгляду, было плевать на любое оскорбление, которое сейчас слетало с губ Грейнджер.       — Значит, я просто должен захотеть поделиться своей силой, и кунай ее вберет…       — Блять, да на нем отпечатки моей магии! — зарычала Гермиона, уже используя в своей речи выражения, которые не так часто можно было от нее услышать. — Возьми любой чистый клинок и играйся с ним хоть всю ночь! Черт бы тебя побрал, — отмахнулась девушка, кладя ладонь на заднюю часть шеи.       Ее трясло, оттого что внутри царапало. Он опасался темной части ее души, но при этом продолжал испытывать выдержку. Проверял на сколько хватит натяжения терпения. Чертов Малфой не понимал, что играл в опасные игры и не просто ходил по минному полю, а устраивал зажигательную сальсу.       Драко покачал головой каким-то своим мыслям. Он что-то сказал себе под нос, а после неожиданно спросил:       — Что ты пообещала Гайосу?       Теперь изумление проступило на лице Грейнджер. Она моргнула и уставилась на него.       — Что?       — Ты слышала. Что. Ты. Пообещала? — Малфой сложил руки на груди, не выпуская клинка, и осмотрел ее тело с головы до ног. — Даже между нами есть сделка. А Гайос просто так, по доброте душевной, решил помочь кучке студентов? — он издевательски фыркнул, набирая в зрачках что-то острое.       Темное.       Гермиона прикрыла глаза, призывая себя к спокойствию.       — Что ты дала ему взамен на помощь моим друзьям?       Его голос перестал быть веселым и игривым. Любые теплые нотки, что были раньше, просто испарились, оставляя на своем месте могильный холод. Опасный, жестокий.       И это должно было разозлить, но вызвало другое.       Она точно самое грязное существо в мире.       Трепет возбуждения пробежался по всему телу. Мрачного, липкого, прохладного желания, которое медленно начало налипать на кожу с другой стороны.       Гермиона скривила губы и беспечно дернула плечами.       — Какая разница? Это мое дело с ним.       Даже для танцев на нервах нужны двое.       Лицо Малфоя ожесточилось стиснутыми челюстями. В мрачности помещения его вид стал опасным, почти ужасающим. Но Грейнджер это только подогревало. Черт, даже ее тьма начала урчать где-то в центре груди, словно наконец-то довольна поведением своей хозяйки.       Драко сделал шаг вперед, но тут же остановил себя. На секунду, на его лице проскользнула задумчивость, а после жестокая ухмылка, которая раскромсала любую светлую часть его природы.       — Это твое дело с ним? Окей, — он сжал ладонь на острых гранях клинка и резко дернул рукой. Кровь медленно капала на пол, а серые глаза потемнели, словно никогда не имели серого цвета в радужках, — ну а это, мое дело с тобой.       Запах крови, железный и манящий, тут же просочился внутрь Грейнджер. Черт. Черт-черт. Твою мать. Ее веки сомкнулись, стало даже больно смотреть.       Гермиона тут же вытащила палочку из кармана штанов, чувствуя, как ее руки начинают дрожать. Оглушить. Надо оглушить себя, чтобы не разбудить тьму.       Кровь Малфоя, в которой циркулировала его магия, была маячком для сущности. И сейчас она просыпалась. Начинала облизывать ребра изнутри, хищно скалясь на свою добычу.       — Экспеллиармус.       Веки распахнулись ровно в тот момент, когда ее палочка приземлилась в руку Драко. В ту самую, где до сих пор был порез. Тьма заурчала так громко, что ее возглас должен был оглушить всех учеников школы. Каждого человека в этом гребаном мире.       — Ты отобрал мою палочку? — даже для нее самой голос звучал ошарашенно. У нее. Отобрали. Древко.       Ее волшебную палочку, которую никто ни разу не осмелился забрать.       Растерянность на пару мгновений перекрыла растущую внутри мглу. Но Грейнджер все равно увидела, как уголки его губ дрогнули. Словно Малфою сложно было сдерживать улыбку.       — Тебе еще и смешно? — неровный шаг к нему, словно в трансе. — Ты спровоцировал мою сущность, отобрал палочку и пытаешься не засмеяться надо мной?       Это было нереально.       Он, наверное, обкурился какой-нибудь дряни, которой балуется Нотт.       Грейнджер мотнула головой, ощущая тянущее чувство в сознании.       — Мерлин, я хочу колдо с твоим лицом, — его широкая улыбка — единственное, что еще оставалось четким, — это чудесно.       Гермиона оскалилась, сжимая рукоять ножа в руке.       — Твоя первая дуэль на клинках, Малфой.       И прежде чем она успела увидеть его растерянность, девушку в объятья забрала тьма.

***

      А, так вот как выглядит полный пиздец?       Малфой даже не успел среагировать, когда на него налетела Грейнджер, выбивая из рук их палочки и нож, в который он так и не успел вложить частицу света.       Скорее, он просто замарал его своей кровью и ревностью.       Грейнджер отдала себя Гайосу.       Блять.       Его ненависть сейчас затмевала все, но не реакцию.       Девушка попыталась всадить нож в район плеча, но он парировал ее удар, выбивая клинок из ладони. Она тут же схватила с груди новый. Он сделал два шага, упираясь спиной в стеллаж.       Гермиона тяжело дышала и смотрела ему в лицо, словно видела впервые, но такое знакомое лицо.       А вот и встретились незнакомцы, знающие друг друга до тошноты.       — Давай, Грейнджер, — он вскинул подбородок, — начали за здравие, а закончим, — клинок прошелестел рядом с его лицом, врезаясь в поверхность дерева за спиной, почти рядом со скулой, — за нахуй! Мы закончим, блять, это прямо сейчас!       Он быстро отшатнулся от места, где был высажен клинок, но все так же прижимаясь спиной к стенду.       Ему хотелось скрутить ее руки, выгнуть ебучий позвоночник и трахнуть так, будто это был бы последний секс в его жизни.       Гермиона рвано вздохнула и выпрямилась.       — Ты реально думаешь, что если нас тянет к тебе, то ты можешь играть на нервах нашей связи?       Малфой прищурился, замечая, как мглой заволокло белок Грейнджер. Он не боялся, зная где-то на периферии, что в безопасности.       Она подошла ближе, практически впритык.       — С кем я говорю? — выдыхая, спросил он.       — Это имеет значение?       — Нет. Я хочу вас обеих.       Правда слетела быстро. Вот и все. Он сказал это вслух. Признал то, что было под его кожей все это время. Сделал так, что слова загустили частички воздуха между ними, помогали обрести реальную и ощутимую форму.       Рывок, и вот в ладонях девичье лицо, а губы уже с жадностью соприкоснулись друг с другом.       Малфой буквально задыхался от этого соприкосновения. Ему хотелось сожрать последнее расстояние между ними. Мерлин. Как же прекрасна она на вкус.       Грейнджер прижалась своим телом, зарываясь пальцами ему в волосы, притягивая. Вбирая.       Поглощая все то, что он готов был отдать без боя.       Потому что это она. Потому что то, о чем тебя предупреждают таблички «Не прикасаться», не имеют никакого значения, ведь твой чертов эгоизм обыгрывает тебя в очередной раз.       Ты в дураках.       Драко поднял ее на руки и притянул к себе, не разрывая удушающего поцелуя. Гермиона зацепилась за его шею и подтянула свое тело, словно хотела просочиться внутрь.       Полностью поглотить весь этот момент.       Боже, как я хочу тебя.       Блять, отдай мне кусок своего существования.       Останься меж ребер, а желательно там и живи.       От ее всхлипа он застонал, притягивая еще сильнее и ближе. Впитывая все. До каждого феромона, что излучает кожа ее тела.       Ебучий джин.       Малфой прошелся губами по челюсти, смыкая зубы на ее шее. Грейнджер задохнулась и еще сильнее сжала пальцы на прядях.       Это была дуэль характеров и выдержки?       Тогда он отправляется в нокаут досрочно.       Гермиона оторвалась от него и немного отклонилась, всматриваясь в лицо напротив. Словно ждала отмашки. Одобрения?       — Думаешь, я не видела в твоих глазах страха? — ее голос надломился. Грейнджер пригладила пушистые волосы и грустно усмехнулась, все еще цепляясь за плечи и сжимая бедра на его талии, — Мерлин, Малфой… Я знаю вкус у этой эмоции. Там, на арене, когда я подняла голову… — она не смотрела ему в глаза, но продолжала все равно сдавлено говорить. Голос стал низким, с холодным налетом, а зрачок потихоньку утопал в нефти, — Похер. Давай закроем тему, ладно?       Нет, нихуя.       Драко смотрел на нее во все глаза, словно ослышался. Да, он увидел истинную Гермиону, которую она так старалась спрятать в себе. Да, их битва с Кирой была жестокой и яростной, но не имела и дюйма той отвратной грязи, какой он захлебывался в мэноре.       Это было опасное и смертоносное искусство, каким и являлась сама Грейнджер.       — Нихера, — резко отрезал он, качая головой. — Я не буду врать, был страх.       Девушка согласно кивнула, даже не особо замечая его интонацию.       Он вжал ее тело в себя, хватая за небрежный пучок.       — Но с чего ты решила, что я боялся тебя? — Драко приблизил ее лицо к своему, замечая, как все тело Гермионы напряглось. — Тот страх, что внезапно обрушился на Кратере, имеет другое послевкусие.       Она сейчас боролась за власть с тьмой.       Это было видно по переливам в глазах, где края радужки старались максимально гореть, чтобы перекричать свою черноту.       — О чем ты вообщ…       — Молчи, Грейнджер, — резко оборвал Малфой, начиная ощущать похожий трепет, что накрыл его на демонстрации.       Жажда, возбуждение.       — Я испугался, что мне станет мало этого учебного года, — он нежно коснулся ее губ, едва ощутимо.       Практически нулевое сопряжение.       — Мне будет всего мало, Гермиона, — он наклонился и притянул ее ухо к себе, не выпуская пучка волос из захвата. — Я не хочу, чтобы это заканчивалось.       — Что — это? — хрипло спросила девушка и шумно сглотнула, — ничего такого не произошло.       — Еще, — выдохнул Малфой, нежно целуя в шею, — еще ничего такого не произошло. Но я собираюсь это исправить.       Он улыбнулся ей в кожу, потому что ощутил легкую дрожь тела и свистящий выдох Грейнджер.       Да.       Здесь…       Черные завитки и холод на скуле, которые сейчас начали задевать его, означали одно.       Малфой позвал, и тьма Грейнджер отозвалась.       Салазар, он никого и никогда так сильно не хотел, как ее сейчас.       Гребаная черничная патока.       — Грейнджер, — прохрипел Драко прямо возле губ, — скажи, что ты не девственница, — он почувствовал, как Гермиона еще сильнее прижалась к нему, — потому что я буду трахать жестко. Я не буду нежен.       Судя по кривой и мрачной ухмылке, которая проявилась на лице, она была довольна таким исходом. Он чувствовал эту усмешку.       Своими губами.       Стенд с арсеналом мог порезать своими лезвиями спину Малфоя. Он чувствовал, как давят на позвонки ремешки и рукояти.       Грейнджер вновь немного откинулась назад, поддерживаемая на весу руками парня, чтобы медленно скрестить руки на груди.       Она словно ласкала саму себя, нежно трогая ремешки портупеи. На лице был интерес, что-то возбуждающее и темное.       Два клинка замерцали, когда она коснулась их.       — Будешь жестко меня трахать? — чуть ли не мурлыкнула Гермиона, ведя два кончика ножа в обратном направлении. Крест-накрест. Касаясь лезвием хлопка футболки, задевая ремешки, а после кожу ребер под тканью.       Пальцы Драко еще сильнее вцепились в ее бедра, заставляя прямо вжимать тело в себя.       Два быстрых движения, и по обе стороны от его лица были всажены ножи, за рукоять которых ухватилась девушка. Она приподняла себя, чтобы теперь их лица были на разных уровнях.       Она оказалась сверху.       — Может, это я буду жестко тебя трахать? — сказала Грейнджер и жадным поцелуем впилась в его губы, все еще удерживая свое тело за счет ножей.       Кровавый след на ее скуле, который оставила его ладонь, подогревал все то, что было сейчас.       — Ты, — он поцеловал глубже, вырывая вздох из ее грудной клетки, — ебаное… божество.       Он никогда и никого так неистово не хотел. Не забирал каждый всхлип своими губами, сжимая пальцы на коже до синяков.       — Я готов так сдохнуть, — прошептал Драко, падая лбом между груди Гермионы. Его частое дыхание впитывалось в черный хлопок и задевало края ремешков. — И если Ад настолько хорош, запиши меня в вечного грешника.       Ее хриплый смех лизнул макушку, а тонкие пальчики прошлись по серебряным прядям.       Малфою нужно было трение. Давление. Еще сильнее. Ближе.       Ее запах.       Вкус тела.       Блять, это превосходно.       То, как он прикасался к ней, несмотря на такую преграду, как пижамные штаны. Это было ахуительно.       Ее урчание, которое вырывалось каждый раз, стоило того, чтобы еще усилить давление пальцев.       — Кто со мной? — он откинулся назад, ударяясь затылком о дерево, смотря снизу вверх на лицо той, что сейчас была в его руках. Радужка танцевала всеми оттенками. От сгоревшей карамели до палитры могильной земли.       — А кого ты хочешь видеть? — палец Гермионы оттянул нижнюю губу Драко, пока она сама целовала его переносицу, а затем скулу и подбородок. — Кто тебе нужен?       — Вы обе, — уверенно выдохнул Малфой, целуя подушечку пальца возле своей губы, — мои девочки.       Грейнджер застонала и остервенело поцеловала Малфоя, а после еще сильнее прижалась к его телу, поднимая себя на рукоятках. Плавные движения, которые делали трение тела о тело.       Рука Драко рванула вниз резинку ее штанов, а пальцы проскользили по внутренней стороне бедра.       — Блять, ты такая мокрая, — два пальца прошлись вдоль складок, цепляя влагу, — и теплая.       Наконец-то он чувствовал жар ее кожи. Всегда, даже когда она выдыхала воздух из своих легких, от нее веяло холодом.       Грейнджер качнулась телом, насаживаясь. Ища близости. Чего-то убийственного между ними.       Малфой уткнулся носом в изгиб шеи, продолжая ласкать ее. Он ввел фаланги и согнул пальцы, вырвав из ее груди всхлип.       — Еще.       Одна просьба и тысяча предложений.       Он уже тонул, но это был тот случай, когда ты не просишь помощи. Ты захлебываешься своими чувствами.       — Грейнджер, — выдохнул парень, целуя кожу шеи, — ты чудо.       Тот холод, что вызывал жар.       Девушка оторвалась от него и посмотрела в глаза. Тьма ползла по ее коже, забирая бледный цвет и родинки. Змейки уже расщепили эпидермис, пуская темнистые лианы от глазниц.       Он не понимал, насколько сейчас Грейнджер в себе. Но вот в чем была шутка — Малфою было насрать.       Это пугало. Это будоражило. Но он все равно видел ее.       Девушку, что помогала ему выжить. Гермиону, которая делала все, чтобы спрятать свой свет внутри себя. Грейнджер, которая играла в «палача» с самой смертью.       Малфой быстрым движением свободной руки приспустил штаны и прошелся рукой по всей длине члена, растирая с кончика предэякулята по коже.       Она запрокинула голову и простонала, когда парень еще глубже ввел пальцы.       Грейнджер продолжала держаться за ножи и ответно насаживаться на пальцы. Быстро. Отрывисто. Со рваными выдохами.       Она сама сейчас решала — какой угол забрать.       Малфой сфокусировал взгляд на ней и еще сильнее сжал член.       Его алые отметки были раскиданы на ее коже. Хаотично и беспорядочно. Лицо, шея, часть ключицы.       Комбинация ее черни в глазах и мазка крови на скуле была убийственна. Штрих, который рассекал кожу лица, являлся грязным следом их связи.       Внутри Малфоя все подрагивало. Ребрило, а он был не против.       Драко быстрым и резким движением вошел, заменяя свои пальцы членом.       Девушка зашипела и закусила губу, еще больше вдавливая свое тело в него.       — Блять, — он медленно вышел и вошел еще раз, с более сильным толчком. — Ты ахуенна.       И он не врал.       То, как сейчас ее Тьма обвивала вихрями кисти девушки, которая была в его руках — было на грани реальности.       Тентакли мглы облизывали его предплечья, задевая и забирая кожу Малфоя.       Он слышал холодок возле себя.       Гермиона крепче сцепила пальцы на рукоятках ножей и утробно захрипела, начиная насаживаться. Яростнее. Быстрее.       Влажные толчки, которые сопровождались ее мокрыми всхлипами.       Грейнджер его трахала. Будучи на грани, а может, уже за рубежом своего сознания.       Но Малфой слишком долго хотел этого, чтобы сейчас отвлекаться на ребус: кто перед ним?       Он подцепил пальцами край ее штанов, чтобы оттянуть их к коленям. Дать ей больший размах. Сделать себе подарок.       Драко подхватил ее за бедра и немного изменил угол, чтобы она перестала держаться за клинки.       Гермиона схватилась одной рукой за его шею и запустила другую под свою футболку, сжимая грудь. Ее голова откинулась назад, а губы приоткрылись от влажного хрипа из груди, который он выбил глубоким толчком.       Наверное, это было слишком развязно.       Возможно, Малфоя это возбуждало.       Блять, однозначно это была одна из самых влажных его фантазий.       — Сильне-е…       Она даже не договорила, когда Драко взял инициативу на себя. Начал сам вбиваться в ее тело, и, храни Мерлин тело в его руках, услышал утробные стоны.       Не вскрики, как в дешевых порно.       Гермиона распадалась в его руках. Его шею обвила Тьма, что исходила от пальцев девушки.       Малфой врезался всем своим телом, не давая даже секунды на какое-либо осмысление.       Одной рукой сжал мягкие волосы на затылке, другой проскользнул по горлу и отдалился, чтобы заглянуть в глаза.       — Давай, Грейнджер. Ты же кичилась своей искренностью и храбростью, — Малфой смотрел за тем, как она разомкнула губы из-за прерывистого дыхания. — Просто признай, что хочешь меня ровно в такой же степени, как и я тебя.       Он погладил большим пальцем пульс на шее и почувствовал ускорение сердцебиения.       — Проблема не в этом, — хрипло пробормотала Гермиона и шумно сглотнула, — я не знаю…       — Что не знаешь? — спрашивая, он толкнулся глубже и сильнее.       — Мое ли это желание, — губы сами растянулись в кривую ухмылку. Драко почувствовал прохладу ее тела, но уже не такую хвойную. Что-то более запретное, греховное.       То, что заставляет людей прикрывать глаза и шагать в неизвестность.       — Ты знаешь ответ, — низко прошептал Малфой, сильнее сжав пальцы на затылке и опуская ее голову, чтобы видеть каждую эмоцию на красивом лице. — Давай, будь умницей и признай.       Ее глаза закрылись, пока внезапная дрожь от тела Гермионы перешла к нему. Несмотря на то что температура вокруг начинала стремительно падать, Драко чувствовал жар в каждой клеточке своего организма.       — Да, — низко, практически шипяще, — я хочу… мы хотим.       Он должен был испугаться. Ну или хотя бы признать: все, что между ними происходит за гранью нормальности.       Должен.       Но этого не произошло.       — Мои девочки, — сипло выдохнул Драко, прежде чем жадно впиться в губы Гермионы.       Их ожидает захватывающая поездка в Ад.       Еще сильнее. Более яростно.       Мокрые шлепки разлетались эхом в пустом помещение, смешиваясь с утробным рычанием парня и сдавленными стонами девушки.       Малфой вновь опустил руки на бедра и продолжил трахать Грейнджер.       Глаза цеплялись вновь и вновь за кровавый мазок на лице, за плоский живот и кожу, в которую он вдавил пальцы, удерживая тело.       Мгла вокруг них плясала. Завитки тьмы дрожали, обвивая оба тела. Он не видел ее глаз.       Блять.       Она сомкнула веки, словно боялась.       Стеснялась того, из чего состоит.       — Открой, — толчок, — свои, — еще глубже, — свои глаза, — Драко отрывисто поцеловал ее и, почти не размыкая губ, прошипел: — Я, блять, хочу всю тебя. Мне срать, насколько другие боятся твою темную личность. Будь со мной полноценной.       Грейнджер всхлипнула и распахнула веки, продолжая двигаться ему навстречу.       Из ее темных глаз, где умер карий цвет, потекли слезы.       — Как хорошо…       Она вжалась лицом в его шею и прикусила кожу, а после откинулась назад.       Грейнджер была сейчас такой уязвимой. Она смотрела загнанно, словно боялась раскрыться полностью.       — Давай, солнышко, — Драко притянул ее ближе и поцеловал в уголок губ, где был мазок его крови, — трахни меня, как и угрожала.       — Сол-лнышко… — ее голос задрожал, словно она была на грани срыва.       И Гермиона забрала инициативу назад. Себе.       Весь контроль.       Она начала насаживаться на член, не теряя контроль его глаз. Тихие и рваные вздохи вырывались из ее груди, пока веки Малфоя прикрывались от наслаждения.       По обе стороны от его лица все еще были всажены ножи. А спиной он елозил по другим клинкам, которые, скорее всего, порезали ему кожу, так как он чувствовал что-то теплое на коже. Кровь текла по внутренней стороне хлопка.       Похуй.       Просто, похуй.       Значение имела только она.       В его руках.       Его.       — Давай, — Малфой притянул ее лицо и поцеловал еще раз, кусая нижнюю губу, — еще.       Тьма Грейнджер покинула белок глаз, но продолжала сочиться с кончиков пальцев. Танцевала вокруг их тел, пока девушка откинула голову и насаживала свое тело на член.       Отдавала все, без остатка.       Как он мог не хотеть этого?       Холодка по коже, который контрастом ласкал его горячий эпидермис.       Малфой даже не знал, за чем смотреть. За дрожью ее ресниц, так как она была близко. За тем, как ее черные щупальца заползают под край футболки. Или как ахуенно выглядит ее тело в его руках.       Все было на грани.       За чертой нормальности.       Грейнджер сдавленно прохрипела, ровно в тот момент, как он кончил. Дрожь от ее тела усилила оргазм, сделала его болезненным и желанным.       Драко прижал Гермиону, утыкаясь в изгиб шеи. Вдыхал запах пота, джина и секса.       Он впервые чувствовал, что ее кожа была теплой.       Не такой холодной, как обычно.       — Не уходи от меня.       Его веки сомкнулись, пока он целовал ее кожу. Малфою не хотелось выпускать Грейнджер из своих рук. Не было желания оказываться в той реальности, где она уйдет.       — Скажи что-нибудь. Пожалуйста.       Ее голос. Он очень хотел услышать его. Пусть даже она сейчас пошлет его нахуй.       — Я… мне так хорошо, — сдавленно прохрипела она, утыкаясь губами в его висок, — Драко.       Малфой сполз на пол вместе с ней, не обращая внимания на боль в спине. Скорее всего, там пиздец.       Не важно.       То, как она его позвала, имело большее значение.       — Да?       — Я стала наследницей Гайоса, — Гермиона облизнула губы и рвано вздохнула, смотря ему в глаза. Она была сейчас беззащитной без той сотни масок, что носила каждый день. — Он никогда бы не забрал больше.       — Он благороднее меня, — слабо улыбнулся Драко, проходясь большим пальцем по скуле девушки, где под кровавым мазком было созвездие лебедя. — Мне тебя мало.       Гермиона прижалась всем телом, пряча свое лицо в изгиб его шеи.       Что означает наследница? Как она стала ею?       Не важно.       Важнее было тепло от нее, которое он впервые почувствовал на своей коже.       Грейнджер поцеловала его в щеку и упала лицом на его плечо. Зарылась переносицей в хлопок его футболки.       Ее дыхание стало размеренным, а чернь начала исчезать. Просто утопала в пространстве, в котором они находились.       Он со всем разберется.       Завтра.       А сейчас ему важнее было крепче обнять тело, которое все еще было на нем. Гермиона еще плавнее задышала, что означало одно — она уснула.       Малфой хрипло рассмеялся, прижимая ее еще ближе.       Вот она — истинная близость.

Девочка, которая хранила в своей душе тайны и пороки, доверила ему свой сон.