***
Грейнджер повернулась на кровати и почувствовала, что ее тело лежало как-то неправильно. Не так, как обычно. Было слишком тесно и немного жарко. Ее глаза приоткрылись и наткнулись на лицо, которое меньше всего она ожидала увидеть. Полог кровати не давал пройти освещению комнаты, но даже полумрака хватило на то, чтобы увидеть мирно спящего Малфоя. Он обнимал ее одной рукой, пока другой прижимал к груди две палочки. Гермиона еще раз моргнула, думая, что еще не отошла ото сна, хотя сейчас не было даже воспоминаний о том — снилось ли ей что-то вообще? Пока утро давало ей такую возможность, она немного отодвинулась, чтобы рассмотреть парня. Его белоснежную кожу, острую челюсть, прямой нос и чувственные губы. Впадинки под ключицами, которые выглядывали из выреза черной футболки. Бицепсы, что даже в расслабленном виде натягивали упругую кожу рук. Запахи сигарет, виски и его кожи. Она прикрыла глаза, и как токсикоманка позволила себе вдохнуть глубже. Впитать эту ауру утра, когда она проснулась не одна. На руке, которая собственнически притягивала к себе даже во сне. Гермиона умела защищаться, умела отстаивать свои границы. Умела. Но сейчас ей не хотелось. Словно она позволила себе вернуться к той Грейнджер, которая хотела подобного. Когда ждала такое тепло рук от кого-нибудь, кто просто защитит от всего мира. Подарит с утра это блаженство, прогоняя любое одиночество. Она открыла глаза, сопротивляясь желанию прикоснуться к его лицу, где проявилась утренняя щетина, делая Малфоя таким… обычным. Домашним. Таким родным. Гермиона всегда считала утро слишком интимным временем. У тебя нет возможности удержать все свои любимые маски и тебя видят таким, какой ты и был задуман. Тебя видят оголенным. Парень пошевелился, притягивая ее еще ближе. Гермиона положила голову ему на грудь, растворяясь. Отдаваясь всему этому, что сейчас дарил новый день. — Грейнджер, ты слишком шумная, даже когда просто дышишь, — не открывая глаз, просипел Малфой. — Ты можешь просто поспать еще? — Я выспалась. Вообще-то, я всегда рано встаю, — с улыбкой в голосе сказала девушка, обнимая его рукой и накрывая предплечьем их палочки. — Если бы я вчера не влил в тебя зелья, то ты бы пожалела сегодня о том, что вообще проснулась, — перевернулся Малфой, ложась боком. Теперь его подбородок упирался ей в макушку, а ее нос в его грудь. — Ты напоил меня зельями? — ошарашенно спросила Грейнджер, не веря ни своим ушам, ни собственной глупости. Просто десять из десяти. Она позволила себе второй раз за два дня уснуть без защиты, Малфой держал на груди ее древко, так ей еще дали зелья, когда Гермиона не контролировала этот процесс. Какое-то странное чувство закрутилось под ребрами, но Драко сильнее сжал руку и хмыкнул. — Ой, заткнись. Это ты вчера посягнула на мое достоинство, пытаясь соблазнить в гриффиндорской форме. В опасности, если кто-то и был, то только я. Девушка только сейчас вспомнила, как Джинни еще в ванной предложила трансфигурировать их одежду. Восхищение гриффиндорки кителем и шубой вызывало сейчас улыбку. Сама же Гермиона не понимала, какие чувства вызывает в ней гриффиндорская форма. Что-то между растерянностью и интересом. Словно оно является твоим, но ты не понимаешь — почему? Трепета не было, как и сожаления. Просто странная прострация, ведь она когда-то сожгла свою форму, с удовольствием наблюдая за танцем пламени на хлопке джемпера. А теперь вновь надела, только более взрослую версию. Гермиона прикрыла глаза, чувствуя как под губами бьется сердце Драко. Так размеренно. Так спокойно. Я просто хочу жить. И в это утро она была даже живее, чем вчера. Малфой что-то пробурчал, еще ближе притягивая к себе тело девушки. Перед тем, как последовать за вновь уснувшим парнем, она позволила широкой улыбке дать трещину ее привычной маске. Гермионе было так хорошо, что становилось даже страшно. Умея сражаться, выживать и тесно общаться с опасной Темной магией, волнение она испытывала именно сейчас. Драко зарылся носом в ее макушку, а внутри что-то заскрежетало. Мерлин. Страх и неуверенность разогнали кровь, пуская пульсацию по телу, которую чувствуешь кожей изнутри. Или это забилось сердце?***
— Если еще одна блевота решит заговорить насчет Святочного, я за себя не ручаюсь, — Нотт пятый раз пытался поймать на вилку черри, но овощ все время выскальзывал. — Я натравлю на них Гайоса и Мецгера. И Грейнджер. — И Салазара, — дополнил Блейз, потягивая кофе. — И свою прическу на третьем курсе, — Поттер зевнул в кулак, продолжая читать «Пророк». — И тот рисунок члена на лбу, с которым ты проснулся после дня рождения Палмер, — напомнил Малфой. Брюнет отложил вилку и подхватил помидор пальцами, закидывая в рот. — И вы, кстати, ебланы, а не друзья, — пережевывая, друг смачно причмокнул губами. — Вы уже выбрали пару? — Да, будешь моим в праздничную ночь? — Гарри дернул бровями. — Девочки буквально готовы подраться, чтобы идти со мной рядом. — Мне костюм выбирать в цвет твоего галстука? — Фуксия хорошо будет на тебе смотреться. — На мне хорошо будет смотреться одна белокурая банши, — Тео рассмотрел пустеющие места. — Кстати, где демоны? Я их не видел уже двое суток. — У них свои внутренние экзамены, — пояснил Блейз. — Еще позавчера, когда я успел поймать Михаила, чтобы отдать наше зелье для проекта, он сказал мне. Малфой тоже был в курсе этой информации, но решил промолчать. На самом деле, единственное, что его удручало: ближайшие три недели не будет тренировок. Гайос уже передал Поттеру рекомендации, чем они все могут заниматься, пока дурмстранговцы сдают свои зачеты. Теперь даже понятно, почему Палмер праздновала с таким размахом свой день рождения. Всех северян забрали на школьный корабль, и что они там делают — одному Мерлину известно. Или Сатане. — И чем мы займемся, пока не будет наших гостей? — Тео подхватил мини-кукурузу и тоже отправил ее в рот, запивая следом чаем. — Ты так говоришь, словно без Дурмстранга у нас нет своей жизни и дел, — фыркнул мулат. Драко поднес кружку кофе к губам, но так и не отпил. Блондин хотел бы иметь свой прошлый привычный похуизм относительно присутствия людей в его жизни. Он, как истинный слизеринец, всегда ценил сплоченность и отчужденность их факультета. Кроме Нарциссы, друзей и их с матерью лебедей, ничего бы не заставило лишний раз пошевелиться и что-то предпринять, если бы это потребовало его вмешательства. Альтруизм для героев, а он таким не был. Для этого у него есть Поттер. И вот, прошло всего два дня, а ему уже не хватает Грейнджер. А если быть совсем честным, хотя бы у себя в голове, то и всего отряда. Слишком тихо за столом, чересчур пусто по вечерам в гостиной. Его жизнь никогда не была скучной и обычной, но с появлением северян она стала — невероятной. С бешеным темпом и зажигательной сальсой. Темная магия, тренировки, секреты. Малфой был уже зависимым от этого. Грейнджер сделала все, чтобы восполнить ее отсутствие. Он все-таки сделал глоток крепкого напитка, улыбаясь уголками губ. Ему в память врезалось их утро. Плюс еще одно воспоминание для вызова Патронуса.***
Драко повернулся, ища то тепло, что было рядом с ним всю ночь. Но наткнулся на прохладную простыню и пустоту. Когда вслед за ощущениями проснулся и слух, то где-то впереди он услышал копошение. — Грейнджер, где моя защитная крага? — нетерпеливый голос Палмер звучал с противоположной стороны от места, где сейчас просыпался парень. — Откуда я знаю? Мне надо следить и за твоими шмотками тоже? — раздраженно ответила девушка. — Я сейчас возьму в плен ту красотку, что лежит в твоей постели и обменяю только в том случае, если ты перестанешь быть такой сукой. — Я не могу перестать быть такой сукой, потому что нас ждут трюмы, мытье в бочках и пресный гювеч с овсянкой, которая будет выглядеть так, словно ее ели до меня. Малфой теперь решил открыть глаза, попутно растирая лицо руками, чтобы сбросить истому сна. — Тебя слишком разнежил Хогвартс, — судя по тону, Кира сейчас ухмылялась. — К хорошему быстро привыкаешь, да? — Я нашла запасную крагу, тебе дать? Парень сел на кровати и отодвинул полог, который закрывал его от всей комнаты. Он увидел, как Палмер рылась в своем сундуке, и судя по интонации и резким словам, материлась на каком-то языке. Грейнджер же пересматривала пергаменты, и по отрывистым движениям было понятно — она что-то искала. Обе девушки были одеты в коричневую форму, которую Драко видел впервые. Рубашки-кители, где на талии находился широкий черный пояс. Чуть свободные штаны, которые были заправлены в высокие тяжелые берцы. Волосы они убрали в своем привычном исполнении: у Киры коса на макушке, у Гермионы высокий хвост. — Доброе утро? — прохрипел Малфой, а после закашлялся. — Привет, принцесса, — блондинка тут же подскочила и подошла к нему, смачно чмокая в лоб. — Это незаконно, что ты даже спросонья выглядишь как гребаная мечта. — Доброе, Малфой, — Грейнджер посмотрела через плечо и слабо улыбнулась. — Извини. Нам просто надо собраться. Начинаются внутренние триместровые зачеты. — В ноябре? — Кира уже отошла и начала запихивать вещи в коричневый мешок, который выглядел так, словно прошел не только первую Магическую войну, но успел еще пережить маггловскую. — Мы сдаем четыре раза в год. — Какое дерьмо, — скривился Драко. — У вас реально слишком сурово. — Не соглашусь, — возразила девушка. — Что легче: сдать экзамен по дисциплинам за два месяца обучения или за полгода? — Гермиона криво усмехнулась. — Поверь, при том уровне подготовки, что нам дают, лучше все делать порциями. — Туше, — зевнул Малфой и посмотрел в спину Палмер. — Тебя вообще не парит, что я тут нахожусь? Блондинка взяла в руки странный сверток, который собиралась запихнуть в сумку и обернулась. — Меня-то ваш секс не парил, а тут ночлежка, — парень вскинул брови и посмотрел в спину спокойной Грейнджер. — А-а, ты знаешь… — Твой засос и Светлая магия на этой шкурке — красноречивее любых слов, — Кира тоже стрельнула глазами в сторону подруги и расплылась в кривой ухмылке. — Тем более, ты ждал от меня каких-то условностей? Неодобрения от совместно проведенной ночи? — Ты заткнешься или нет? — холодно спросила Грейнджер, продолжая читать пергамент. Девушка фыркнула и дособирала сумку, а после перекинула ее через плечо. Подхватив шубу, лежащую на кровати, она посмотрела на Гермиону. — Построение через полчаса, — сказала она. — Что бы я делала без твоих напоминаний? — Скучно жила? Палмер вышла из комнаты, оставляя их вдвоем. На удивление, Малфой не чувствовал какой-то неловкости. Напротив. Воспоминания того, как вчера пьяная Гермиона домогалась его, вызвали улыбку. Он успеет ее пошантажировать этим пикантным воспоминанием. Девушка разложила бумаги и выдохнула, проводя рукой по макушке, а после по длине хвоста. — Пока меня не будет, ты сможешь изучить теоретическую часть Темной магии, — она повернулась к нему лицом, продолжая деловито и четко говорить. — Постарайся пока не экспериментировать с магией крови, лучше рассмотри свое ядро. — Рассмотреть? — Да. Тут есть заклинания, которые помогают проанализировать состояние магического ядра. Вам не рассказывают про невербальную магию, но так как ты прирожденный окклюмент, то сможешь сосредоточиться на этом. Ты можешь колдовать, не произнося заклинаний, если будешь чувствовать свою силу. Малфой кивнул, а после резко застыл. — Подожди, ты так все подготовила… На сколько вас забирают? День, два? — Три недели, — Гермиона вздохнула, почесав переносицу. — Вообще, я забыла про это. Как, впрочем, и про многое другое. Кира права — Хогвартс меня слишком разнежил. Я перестала быть собранной. Слишком много ошибок делаю. Ауч. Драко постарался не выдать эмоциями то, насколько задели слова девушки, а хорошее настроение испарилось, словно никогда и не было его этим утром. Ошибка. Вот кем он являлся. Хотя, на что Малфой вообще рассчитывал? Что секс и вчерашний вечер что-то поменяют? Поэтому сейчас из них двоих только он чувствовал ноющую тоску из-за того, что три недели не увидит ее. Поэтому это он, как последняя размазня, сейчас сидит на ее кровати, ощущая себя ебланом. У них есть сделка, а чувства — это только его проблема и проеб. Грейнджер приоткрыла рот и приложила кончик языка к верхнему клыку зубов, задумчиво рассматривая Малфоя. — Я знаю, что будет во втором этапе. — Прости, свои праздничные медали я оставил в кармане других штанов, — хрипловато сказал Малфой, поднимаясь на ноги. Он старался не смотреть на нее. На самом деле, хотелось сбежать куда угодно, лишь бы не находиться так близко. — Это — сирены, — продолжила девушка, отходя к своей сумке, которая лежала на столе. Она начала складывать туда книги и пергаменты. — Мы вчера смогли открыть яйцо и узнать суть второго тура. — Это крик Банши? — Нет, Палмер сказала, что это не ее диалект. Суть такова, что нас ждет погружение в Черное озеро. Будет всего час, чтобы найти то, что заберут у каждого участника. — Что заберут? — отстраненно спросил Драко. — То, что ценно для каждого из нас, — Гермиона затянула шнурок на сумке, поворачиваясь к нему. — Понятия не имею, что они заберут, но это уже не так важно. С этим можно будет разобраться непосредственно на испытании. Будет всего час, чтобы это найти. — Ахуенно вам: почти час провести в ледяном озере, так еще теперь искать способ дышать под водой. Грейнджер внезапно застыла, напрягаясь в каждой мышце тела. — Черт, я даже не подумала об этом. Я сконцентрировалась только на том, что могут у нас забрать. Я совсем не подумала, как мы должны находиться под водой целый час. — Ошибка на ошибке, мисс Грейнджер, — жестко ухмыльнулся Малфой, наконец-то смотря в глаза. — Думаю, три недели на корабле пойдут Вам на пользу. Не будет отвлекающих факторов. Ее лицо вытянулось, а после появилась складка между бровей. Было видно, что у девушки активно бегают мысли, пытаясь сопоставить все сказанное. Драко же хотелось быстрее отсюда съебаться. Он и так чувствовал себя хуже некуда. Лучше бы он вчера знатно нахерачился и зажал в углу какую-нибудь слизеринку, хотя ему претило спать с ученицами своего факультета. Не хотелось приобретать неловкие взгляды и скованные разговоры, делая вид, что ничего не было. Вот примерно как сейчас. — Стоп… Ты. Ох, Мерлин, я же… — Грейнджер, будь добра заткнуться, — перебил Драко, ища глазами свою палочку. — В конце концов, тебя трахнул не какой-то пуффендуец. Плакать не буду. — Но сейчас ты ведешь себя именно так, — парировала девушка, подходя ближе. — Мы взрослые люди, давай не будем делать вид, что ничего не произошло. — Почему? — резко повернулся парень, вскидывая подбородок. — Разве ты не всегда так делаешь? Когда даешь себе больше воли, жалеешь об этом и сбегаешь в свою уютную мрачную норку. — Что ты знаешь вообще о бегстве, Малфой? — процедила девушка, приближаясь. — С чем ты вообще сталкивался в своей жизни? Твое ажурное существование отличается от моего. Ты нихрена не знаешь, что такое борьба за что-то. — Возможно, но я хотя бы не утверждал, что произошедшее между нами, — он дернул пальцем, показывая на их тела, — является ошибкой. — Я не назвала это ошибкой, придурок. Точнее, ошибка была не в этом… — Салазар, блять. Покорми этим дерьмом кого-нибудь другого, окей? — Драко увидел свою палочку на кровати и подошел забрать ее, когда в спину прилетел удар. Он завалился на покрывало и быстро обернулся, вытягивая древко. Они наставили кончики оружия друг на друга, а их магия буквально искрилась, заставляя свет в комнате рябить. — Ты слишком много себе позволяешь, Грейнджер, — прошипел парень, стараясь ровно сесть, а желательно встать с кровати. — Ты окклюмент, Малфой, — холодно и резко отрезала девушка, жестче сжав белоснежное древко. — Ты всегда анализируешь любые события. Ты мог подумать, сложить факты и составить характеристику, которую ты уже делал ранее. Но так как у меня нет времени, я разжую. Медленно приближаясь к Драко, ее рука с палочкой не дрогнула. — Я теряю концентрацию рядом с тобой, мои ментальные стены начинают дрожать. Всю свою жизнь я никому, кроме Киры, не позволяла засыпать рядом. И даже в том случае ставила слои защиты. Ты упрекнул меня в вечном беге, — она ткнула кончиком в его сторону, — потому что меня всю жизнь прогоняли! Единственный раз, когда я кому-то доверилась — это был Эрстер, который умрет за меня, но не предаст. Не откинет за ненадобностью, когда им наскучит мое присутствие. Грейнджер нависла над Малфоем. Ее древко уперлось ему в лоб, а кончик его уткнулся в кожу под подбородком девушки. Так остро сейчас все было. Магия гудела вокруг них, но черта с два он отвлечется от пронизывающего взгляда. — Я избегаю привязанностей, потому что они делают человека слабым. А это первый шаг в пропасть. — Кира не делает тебя уязвимой. Алекс не делает тебя уязвимой. Так объясни мне, блять, где я проебался?! — Потому что ты можешь стать моей уязвимостью! Ты — чертов свет, к которому тянет не только мою магию, но и меня! — голос Гермионы задрожал под гнетом срыва. — Потому что рядом с тобой я начинаю жить! — Что в этом хуевого?! Они кричали, совсем забыв о том, что их могли услышать. Эмоции вибрировали вместе с силой, пуская магическую волну, которая дрожала вокруг их тел. — Потому что я тогда не смогу тебя отпустить! — выпалила девушка и задохнулась, уже шепча следом: — Потому что если все усугубится, и ты уйдешь, я могу больше не собраться воедино. Могу не пережить этот надлом. Грейнджер обреченно сбросила руку с палочкой, качая головой. — У всего есть своя черта, Драко. Я не знаю, станешь ли ты конечной точкой моей выносливости. Смогу ли я что-то еще сохранить от себя. У Малфоя дыхание застряло в горле, а легкие загорелись огнем. Проблема доверия у людей заключается в том, что когда их предают сотню раз, на сто первый они больше не находят в себе сил поверить. У них закончились попытки. Грейнджер приняла, что все то, что ее окружает, рано или поздно уйдет. Оставит ее одну. Поэтому легче было выстраивать свои стены, за которые она могла пропустить, но тут же выгоняла по своему желанию. Драко был тем, кого она тоже впустила, но не хотела, чтобы он уходил. — Ты вернешься? — Малфой сам услышал, как надломился голос. Она стояла так близко, что он ощущал запах свежести морозного леса и чего-то еще. Что-то новое, не свойственное Грейнджер. — Драко… Ее прохладная рука коснулась скулы, приподнимая. Чтобы теперь он посмотрел на нее снизу вверх. Втянув еще раз воздух, он наконец-то различил новый аккорд на ее коже. Гермиона пахла его одеколоном. — Пожалуйста, — тихо хрипнул Драко, тяжело сглатывая, — еще рано прощаться. Ее грустная улыбка окончательно что-то разломала. Убедила в том, что вчера стало гребаным озарением. Он влюбился. В эту сломленную, но не сломавшуюся девушку. В то, как она скрывает внутри себя все самое доброе, что сохранила после испытаний жизни. Ее тяга довериться ему и опасение в этом желании. И Малфой не хотел проебаться. Боялся не оправдать того, что мог бы пообещать. Не хотел становиться своим отцом, который никогда не делал то, что от него ждут. Чтобы не видеть в глазах Гермионы отражение других глаз — с васильковым отливом. — Возвращайся ко мне скорее. — Куда я денусь? Главное дождись. — Куда я денусь? Она уже развернулась, чтоб уйти, но Драко поймал руку и сжал. — Зачем ты сказала про испытание? Что разгадала? — Поттер вчера был не в том состоянии, чтобы мы обсудили турнир, — Гермиона пожала плечом, — а разгадке относительно поспособствовала Джинни. Я попросила ее передать это Рону, так как он помог с первым испытанием. — Гребаные гриффиндорцы, — хмыкнул Драко, качая головой. — Ну, может, Поттер разгадает секрет третьего турнира и поделится со мной, — кривая улыбка появилась на ее лице, — так что, я не такая уж благородная. — Мне иногда кажется, что Гарри должен был пойти на львиный факультет, — внезапно признался Малфой, задумчиво посмотрев в карие радужки. — Может, тогда ты бы и не ушла из школы. Она покачала головой. — Время не терпит сослагательного наклонения, Драко. Кто знает, каким тогда стал бы ты? А ребята? Не могу быть уверенной в том, что скажу, но есть ощущение, что вы бы не были так лояльны к магглорожденным, будь Поттер на Гриффиндоре, — Гермиона тепло улыбнулась. — Давай оставим возможные исходы для других историй. В конце концов, такой расклад, как в нашем случае, точно не самый худший. — Верно. — Мне пора. Не забудь взять то, что лежит на столе. Ну, и о том, что это не должны видеть другие, я могу промолчать, да? — Иди уже, Грейнджер. Девушка подхватила сумку и вышла из спальни, оставляя после себя тишину, шлейф магии и учащенное сердцебиение парня. Он поднялся, чтобы забрать записи Грейнджер и свой худи. Когда Малфой подошел к тумбе возле стола, где и оставил толстовку, там лежало два клинка. Один, который он забрал себе после тренировки, а вот второй парень видел впервые. От стали исходила энергия, которая начала приятно облизывать теплом кожу пальцев. Малфой покрутил его, но так и не понял, что с ним не так. Тут он вспомнил слова Гермионы. В любой клинок можно заключить свою магию. Малфой не сдержался и искренне рассмеялся, запрокидывая голову. Грейнджер, ты восхитительна. Забрала его худи и оставила клинок с отпечатком Темной магии. Вот так и бывает иногда, что чистокровный отдал свой маггловский потасканный худи в обмен на изысканный клинок со сложной магией волшебницы, рожденной от двух обычных людей. Парадокс, мать его, жизни.***
— Что, — ударил Гарри левой, — это, — чуть пригнулся и сделал апперкот правой, — может, — он быстро заблокировал хук Драко, — быть?! Малфой недовольно цокнул, так как Поттер, в очередной раз, во время тренировок трепался языком, из-за чего быстрее выдыхался. Брюнет провел серию коротких ударов, заставляя друга уходить в блок, но это дало шанс сделать подсечку и уложить его на лопатки. — Сука, я каждый раз забываю о том, что твои пиздецки длинные ноги могут такое, — простонал Поттер, вытирая предплечьем лоб. — Как ты, блять, так быстро освоил все это? Драко тяжело дыша протянул руку и рывком поднял Гарри. У обоих торс блестел от пота, а спортивные штаны неприятно прилипали к коже. Даже ароматизирующие чары в Выручай-комнате не спасали. — Это не так сложно, как я думал, — сказал Малфой, открывая бутылку воды и осушая ее полностью. — Физические данные у меня благодаря квиддичу, а техника ударов проста, если подробно изучить ее. А дальше практика. — Первый раз вижу, чтобы кто-то обучался бою по книжкам, — фыркнул Поттер и тоже выпил воды, а часть вылил на лицо. — Ты трахаться хотя бы учился не по пособиям? — Изучение теории, закрепление практикой, — нарочито занудно ответил слизеринец, — поэтому мой первый раз был нормальным, а не как у некоторых. Кстати, как Саманта поживает после того, как ты умудрился уронить ее с дивана, а перед этим чуть не откусил сосок? — Знал бы я, что ты будешь мне это припоминать, в жизни бы не рассказал, — раздраженно пробормотал парень, падая на лавочку. — Ты бы и так не рассказал, если бы не проиграл в «правду или действие». — Надо было выбирать второе. — Я хотел заставить тебя признаться в чувствах Паркинсон, — ухмыльнулся Малфой, за что получил прищур друга и средний палец. — Пошел нахуй, ты бы так не поступил. — Ладно: отсосать Нотту. — Ну, это уже по-человечески, — он сел рядом с Поттером, все еще восстанавливая дыхание. — Так, как думаешь, что могут у нас забрать такого ценного? Драко теребил пустую бутылку, пока мысли смешанные с адреналином хаотично бегали в голове. После того, как Грейнджер сказала саму суть задания, они с Поттером решили наведаться в ванную старост и досконально проверить все нюансы артефакта. На самом деле, он даже не додумался до того, что яйцо надо было просто засунуть под воду. И это разозлило его, потому что Драко, как и Гермиона, перестал рационально мыслить. Всю его концентрацию забрала сама девушка, расщепляя четкое внимание на все составляющие. Что могут забрать из ценного? Малфой откинулся спиной на стену и вздохнул, представляя себя на месте ребят. Будь он чемпионом, что было бы для него ценным? Как измеряется это? Для кого-то — это может быть даже не физическим предметом. Верность семье, своим идеалам. Люциус бы на говно изошел, если бы кто-то забрал его чистую кровь и вонючую трость. Он боялся потерять друзей, Нарциссу. Грейнджер. Потерять уверенность в своих силах, которая начала появляться в нем. Боялся проснуться с утра и увидеть, что часть их стола пуста, и стало как-то слишком тихо. Его взгляд упал на браслет. Единственная вещь, от которой бы ему было особенно тяжело отказаться. Никто из друзей не понимал его одержимости этой маггловской безделушкой. Сколько раз он чинил потрепанный ремешок. А во что превратилось лицо Флинта, когда он пьяный доебался до Малфоя и сорвал застежку, мерзко гогоча от такого пиздатого действия… А потом сидел и вытирал свои кровавые сопли, пока Драко, спокойно забрав вещицу, ушел в спальню чинить замок. — Понятия не имею, — наконец-то ответил он, поворачиваясь к ожидавшему другу. — Давай учитывать, что это школьный конкурс. Они же не могут, например, забрать человека? Значит, все, Поттер. — Что все? — Покупай цепочку на свои очки, чтобы никто не смог их у тебя украсть, — Гарри закатил глаза и поднялся с лавки. Он подхватил свою хлопковую футболку и рывком надел ее. — Как твое обучение? Малфой пожал плечами. — Нормально. Мне нравится информация, которую для меня подготовила Гермиона. Их хитровыебанная магия, как глоток свежего воздуха. Как твои планы на Пэнси? — Сперва надо бы поговорить с ней самой, — Гарри начал снимать краги и разматывать бинты. — Я хоть и весьма удачливый ублюдок, но именно Паркинсон вечно херачит по моему эго и стирает в порошок любой шанс на успех. — Что ты успел уже надумать? — Я женюсь на ней. Малфой в этот момент пожалел, что решил отхлебнуть еще воды, потому что жидкость пошла не в то горло. Он закашлялся, смотря за тем, как друг спокойно продолжал свое занятие, словно ничего такого и не выпалил. — Я почитал о магических браках, законах чистокровных и всей остальной хуете, — продолжил брюнет, — пока Пэнси официально не скрепила себя магией с Грэхэмом, она считается его невестой на словах. А официальное скрепление договора происходит только после того, как волшебник становится совершеннолетним. — Ну, так вам обоим только следующим летом будет по восемнадцать, — сказал Малфой, почесывая скулу. — Мы закончим обучение, а после ее родители опять заберут на все лето. Ты же знаешь, что ее папаша гребаный параноик. Ему все время мерещится, что как только он отворачивается, его дочь перед кем-то расставляет ноги. — Ты помнишь мечту Пэнси? — спокойно спросил Поттер, посмотрев искоса на друга. Малфой попытался навскидку вспомнить, какие мечты были у девушки, пока она не закалилась и не стала стервой. В тихие вечера, когда они могли собираться в одном из мэноров, когда даже у Поттера был шанс к ним присоединиться, она о чем-то рассуждала вскользь. Словно не хотела придавать своим мечтам значимость, чтобы потом, когда этого не произойдет, не сильно из-за этого страдать. — Пока это все на стадии оформления. Так как из родственников у меня только Дурсли, а Сириус беглый преступник, это все усложняет задачу. Но в планах у меня вот что, — Гарри достал палочку и вывел дугу, а в воздухе зарябила магия. Малфой прищурился, а после перевел взгляд на друга. — Это… — Маяк в Скагене. Островок в Швеции, который весьма удачно расположен. Он является порталом туда, куда я хочу забрать Пэнси. Проход ведет в усадьбу Вуфлан-ле-Шато, теперь уже Швейцария. — Зачем так заморачиваться? — Драко поднялся на ноги и подошел к картинке, которая теперь сменилась и показывала небольшую, но достаточно милую усадьбу, которую по периметру скрывала густая растительность. — Я собираюсь выкрасть наследницу чистокровной семьи, как ты думаешь — зачем так заморачиваться? — хмыкнул Гарри и взмахнул палочкой, развеивая иллюзию. — Это место будет самым надежным для нее, пока все не уляжется. Если мы заключим с ней брак, то усадьба воспримет ее хозяйкой и будет защищать. — Откуда вообще у тебя это поместье? — Подарок отца матери к рождению сына, — спокойно пояснил он, но кадык немного скакнул. — Мама не хотела уезжать из Англии, но была не против иметь место, куда они могли бы сбегать от всего мира, чтобы побыть вместе. — И ты собираешь подарить это поместье Паркинсон? — почти неверяще проговорил Малфой. — Это не стоит ничего, когда речь заходит о жизни Пэнси. — А если она не захочет? — Захочет, — криво ухмыльнулся Поттер, вздергивая бровь. — Ты бы отказался от такого красавчика, как я? Мы вдвоем, в тени Швейцарии… — Я под фамилией Поттер, — Драко скривился. — Теперь я знаю, как будет выглядеть мой боггарт. Спасибо. — Тебе пойдет, — Гарри поднял футболку и перекинул ее другу. — Сразу в гостиную? Или опять пойдешь размазывать слюни на бревне? — Или вспоминать о том, как это пиздато — переспать с девушкой, которая тебе интересна, — протянул Малфой, натягивая футболку, а после, подхватывая худи, продолжил: — Когда твой интерес с первых курсов становится взрослой девушкой и стонет под тобой, — Поттер сжал челюсть на поддразнивание друга. — Я точно самый удачливый ублюдок? Потому что я даже не удосужился доброго взгляда или искренней улыбки. Я нихуя не получил взамен. Ты не прав, Гарри. Потому что Драко знал, как Пэнси относится к другу. Он сжимал челюсть, а девушка иногда перебарщивала с выпивкой, заходясь слезами ему в плечо, пока их никто не видел. Малфой чувствовал себя на грани, зная две тайны, которые никак не могли раскрыть друг другу двое идиотов. Пэнси любила Гарри. Гарри любил Пэнси. Драко влюбился в холодную принцессу, для которой было легче оголить тело, чем душу. Его ситуация была запутаннее, чем у этих двух. — Я тоже. Это сказал Малфой себе под нос, чтобы не услышал друг. Он не получил главного — ее саму. Тело, секс, похоть. Физиология, которая буквально шастает по коридорам этой школы, просто имея разный цвет галстука. Ему нужна была она. Душа Гермионы. Ее доверие, которое она охраняла от чужих цепких пальцев. Драко хотел увидеть в ее глазах отражение чувств, что испытывает он сам. Он мог добавить к списку ее силу и уроки, знания, что она ему раскрывала. Но Малфой понимал — это ничто, если бы Грейнджер однажды доверилась ему так же, как Алексу или Кире. Ее доверие стоило больше, чем любая другая драгоценность. Ведь она была бесценна. Прежде чем они покинули помещение, Гарри повернулся и застыл. Его глаза бегали по лицу друга, словно решали важный, переломный момент. — Я тебе говорил, что шляпа предлагала мне Гриффиндор? — Малфой второй раз за вечер поперхнулся водой, которую сейчас жадно глотал из бутылки. Что за фетиш у Поттера: говорить шокирующую информацию, когда он поглощает жидкость? — Серьезно? — откашлялся парень, ударяя кулаком себе в грудь. — Ага, — закидывая сумку на плечо, Поттер криво улыбнулся, — да и я изначально туда хотел. — А почему не пошел? — Гарри отвернулся, перекатившись на ступнях. Он собирался с мыслями, а может, и с силой, ведь ответ, скорее всего, уже был. — Потому что в поезде, когда я познакомился со всеми, узнал, что она будет на Слизерине. Вся эта ваша хуйня с чистокровностью, — он помотал рукой в воздухе. — А когда я сидел на стуле и надо мной разместилась шляпа, все смотрели настолько жадно, что я хотел подобное в ее глазах. Рассмотреть в глазах Пэнси такое же желание узнать куда я попаду. Но она единственная на меня даже взгляда не кинула. Ну, знаешь, когда ты вроде и не любишь внимания, но вот от конкретного человека ты его жаждешь. — То есть твое будущее решило безразличие девушки? — хмыкнул Драко, а Гарри немного повернул голову, странным взглядом окинув друга. И тут до Малфоя дошло. На самом деле, это лежало на поверхности, просто именно сейчас стало более ярким осознанием. Равнодушие — одно из самых злых и жестоких чувств. Оно может кардинально изменить твою судьбу за счет подогрева твоего эго. В голове Малфоя всплыла острая ухмылка, проницательный карий взгляд и нерушимая уверенность в каждом шаге. Или в изгибе брови, а может, и в градусе поднятых кончиков губ. Уверенность в своей силе, что никто больше ее не растопчет. Теперь Драко понял, о чем говорил друг.***
Они разошлись возле дверей спальни, когда Драко зашел за стеганкой, а Гарри сбросил небрежно вещи и пошел в душ. Его путь в очередной раз вел туда, куда его тянуло что-то внутри. Каждый вечер. Уже две недели. Малфой, как наркоман, шел в то место, где, как думал, мог получить дозу. А получал лишь призрачное наслаждение. Потому что сидеть на бревне с видом на мрачный корабль — было таким себе удовольствием. Он втянул сигарету, впиваясь взглядом в резное дерево, где под самым основанием носа корабля раскинул крылья орел. Малфой смотрел, как зажигают фонари на палубе, а редкие силуэты снуют туда-сюда. Ему хотелось протянуть руку и коснуться ее кожи. Увидеть этот темный взгляд, когда она таяла в его руках. Но их разделял холод пришедшей зимы и озеро, которое держало на плаву корабль. Парень выкуривал по полпачки, понимая, что ему это аукнется. Когда-нибудь его легкие начнут работать не так четко, как до этого. Но каждая сигарета, каждый новый вдох цеплял его ауру с аурой Гермионы на корабле. Вернись ко мне. Прострел этой мысли сделал пробоину в его стойкости. И он бы даже не отбил ее рикошетом, зная о ране. — Твоя тьма — единственный свет для меня. Малфой каждый раз проговаривал эти слова, а после резко тушил бычок и уходил обратно в замок. Шел и отбивал хрустом снега свое волнение и биение сердца. Он ненавидел ложь. Поэтому сам никогда не врал себе.***
Пэнси закинула ногу на ногу и уставилась на глянцевый носик своей туфли. В нем играли блики огня от камина, делая черную поверхность апельсиновой. Грэхэм уже ушел в свою спальню, кинув напоследок липкий взгляд. Мерзость. То, что ее считали шлюхой, было не так грязно, как отношение к ней в общем. Гайос, двигаемый какими-то своими помыслами, предложил ей вариант помощи, но девушка до сих пор не понимала — хватит ли у нее духа? Он даже одолжил ей деревянную коробку, в которой был изысканный пистолет. Твоя сила плавная, не терпящая прикосновений. Ты можешь забирать жизнь на расстоянии. Пэнси закусила губу, когда спрятала оружие. Маггловский. Северянин будто знал, что нужно каждому человеку. Что у каждого есть тайные желания, которые он боится озвучить в своих мыслях. Девушка никому не говорила, как ее завораживает холодная сталь, которая за секунду может стать раскаленной. Как она могла часами смотреть маггловские оружейные журналы, которые было не так просто достать, и восхищаться их силой. Что она чувствовала трепет, даже просто прикасаясь пальцем к застывшей картинке. Она сжала руки в кулачки, продолжая пустым взглядом смотреть за огнем в камине. Ей хотелось стать жестокой. Иметь ту стойкость, что была в Гермионе или Кире. Даже в Уизли, которая, не стесняясь, садилась за их стол и громко смеялась. Ей было все равно. Им всем было плевать, как на них посмотрят и что будут думать. Ты лицо семьи Паркинсон. Пэнси скривилась от воспоминания, когда отец говорил это предложение, не один раз. Она не хотела быть этим лицом. Свободной, сильной и несокрушимой. Чтобы она умела наводить страх одним своим присутствием. И чтобы перестала сама его испытывать, когда ее окружали другие. Движение из темноты, и глаза Пэнси округлились. Она жадно смотрела за тем, как Гарри спустился с лестницы и подтянул рукава кофты. Когда его взгляд скользнул по ее телу, словно оценивая, девушка поджала под кресло ступни. Он достал пачку и щелкнул пальцами по дну, чтобы выпрыгнула сигарета. Гарри зажал ее зубами, а после усмехнулся. — С кем ты пойдешь на бал? — Поттер спросил на выдохе, пуская кольцо дыма, после того как поджег сигарету и вдохнул смолу. Девушка пожала плечом. — Угадай, — как будто у нее был выбор. Отец приставил к ней этого ублюдка, у которого уже текла слюна, как у голодного пса. Спасибо чудаковатой Таисии, которая научила заклинанию слежения, благодаря которому Паркинсон удачно его избегает. — А с кем бы ты пошла, не будь этого еблана рядом? — Гарри стряхнул пепел на пол и расстегнул две пуговицы рубашки, которая была под растянутой кофтой; Пэнси продолжила сверлить его взглядом. — Не имеет значения, — Паркинсон уставилась на кожу ключиц и быстро отвела взгляд. — Моя жизнь и судьба уже решены. Мне легче подстроиться под реальность, чем лелеять свои желания. Слизеринец кивнул и склонил голову, буквально прожигая взглядом кожу ее скулы. — Но ты не хочешь за него замуж. — А ты напыщенный говнюк. Продолжим замечать очевидное? — пробормотала девушка, вновь упираясь глазами на кончик туфли. — Разве тебе не нужно сейчас найти какую-нибудь блондинистую шлюшку, чтобы проверить цвет ее трусиков? Поттер приподнял уголки губ. — Цвет трусиков меня волнует в последнюю очередь, Ласточка, — она дернулась от своего детского и нелепого прозвища, — но ты можешь показать мне свои. Я с удовольствием оценю. Засранец. Дразнил. Издевался. Паркинсон удобнее села в кресле и посмотрела на свои ногти, проявляя максимальную беспечность. — Кто сказал, что я ношу белье? Сигарета переломилась в руках парня, пока его челюсть сжалась до скрежета. Гарри глубоко вздохнул, словно призывал себя к терпению. За несколько секунд он оказался рядом с ее креслом. Навис над ней огромной глыбой, топя ее своей тенью. Пальцы все еще были сжаты в кулаки, когда он наклонился к ней. Салазар. — Грэхэм скорее получит Круцио, чем тебя, — тихо, с нотками угрозы и жестокости, сказал Гарри. — Кто ему запретит взять меня? — а вот у нее в связках была горечь. Жила там так долго, что перестала уже отдавать желчью. Поттер еще ниже наклонился, смотря на нее тяжелым взглядом. — Пэнс, ты не выйдешь за него замуж, — это звучало как приказ. А она хотела ему подчиниться, потому что чувствовала — даже прогнувшись тут, она будет сильной. Девушка откинулась на спинку и подняла ногу, задевая кончиком туфли его штанину. Медленно, развязно. Она такой никогда не была. Но ей нравилось, как у Гарри сжимались костяшки пальцев. Как он задыхался, судорожно глотая слюну по гортани. — Ты не будешь его, — рука Поттера сомкнула пальцы на горле девушки, вызывая в ее теле дрожь желания, — никогда. Я скорее убью Темного Лорда, чем отдам тебя ему. — Как будто я тебе нужна, — прошипела Пэнси, хватая своей рукой кисть парня. Кожа к коже. Как же хорошо. — Я тебя хочу, как никого, — его дыхание прошлось по ее ушной раковине. — Твое тело. Твой голос. Твои всхлипы, — Поттер раздвинул коленями ноги девушки и прильнул всем телом, вдавливая ее в кресло. Юбка задралась неприлично высоко, а дыхание стало пошлым, но она все равно смотрела за ним. Невозможно было отвести взгляд. Сколько раз Пэнси это проделывала, но теперь оказывалась в проигрыше. Гарри навис над ней, напоминая. А может, просто транслируя: Я тебя хочу. Она задохнулась и зацепилась рукой за его шею. Так просто ответить. Просто одно касание и все. Твои чувства открыты. Но Пэнси знала, что ей нельзя. Гарри всегда был под запретом. Она оттолкнула его тело, задыхаясь в собственном всхлипе. — Отойди от меня, — через силу произнесла девушка, давая больше пространства им. — Какого хера, Поттер? Смотреть на него сейчас — грех. Как смялась одежда и какой безумный взгляд был у него. Но Пэнси не скажет. Ничего. Она будет впитывать эту картинку, чтобы позже ее лелеять. Вот такого парня. — Какого? — яда в голосе хватало на двоих. — Себе хотя бы не ври, что меня не хотела. — Зачем ты мне нужен? — еще дальше, еще больнее. Пэнси не умеет по-другому. А ей и не нужно. Ведь она… — Я невеста высокопоставленного слизеринца. Стану статной женой, а после представительницей… — Мне не пизди, — прошипел Поттер, вновь близко склоняясь. — Ты не должна идти за кем-то. Как минимум, стоять рядом, а в лучшем случае, шествовать впереди. Твоя роль не второстепенная. — Уйди, — Паркинсон постаралась скрыть то, как часто забилось ее сердце. Как ей были важны его слова. Дальше от ее конченной семьи. Дальше от нее. — Никогда, — прошептал Гарри, касаясь ее скулы. — Я всегда буду твоей тенью. Вс-е-егда. Он разогнулся и резким движением вставил сигарету в рот, делая шаги спиной. Поттер не отрывался от нее, смотря странным и глубоким взглядом. Словно, это имело вес в их ситуации. Пэнси почти пожалела о своих словах. Почти. Но все равно дала ему уйти из гостиной. Теперь ее руки пахли его кожей. Маленькая радость — в ее больной привязанности.***
Малфой записал строчку и откинулся на спинку дивана, когда поставил точку в конце предложения. Салазар. Как же он заебался работать над конспектом, который нужен был к Чарам. Как же затрахался ждать. Прошло три недели, а он все продолжал кидать взгляд на места, где сидели северяне. Каждый раз его охватывало чувство неправильности. Малфой так к ним привык, что даже самому становилось страшно. Эрстер. Отряд отбросов, которые стали лучшими. Во главе ублюдок, который в своем возрасте уже познал убийства. А Драко молчал. Никому, даже Поттеру, не сказал об этой тайне. Он не собирался утверждать, что это имело какой-то вес для Гайоса. Было ощущение, что ему абсолютно плевать, кто и что о нем подумает, если узнает. Но Малфой сам не хотел раскрывать откровение парня. Как будто, это была маленькая частичка доверия, которой удостоился слизеринец. Где Алекс, там и Гермиона. — Драко? — он вскинул голову и посмотрел на силуэт, который медленно спускался по лестнице. Чуть прищурив глаза, Малфой понял — кто перед ним. Астория Гринграсс. — Ты не устал? — девушка заправила каштановую прядь за ухо. Слишком прямая. Не кудрявая. — Ты столько учишься, так можно и перегореть. — Нет, когда тебе знания доставляют удовольствие, — Малфой поднялся с дивана и начал собирать конспекты. — Почему не спишь? — Согласись, стало лучше без них, — проигнорировала вопрос девушка, лаская кончиками пальцев спинку дивана. — Тишина. Размеренность. Правильность, — она подошла к парню и прошлась ногтем по кромке уголка рубашки. — Дурмстранг. Школа невежества и уродства. — Уродства? — Как убогая сирота стала чемпионом? — Астория фыркнула, а тело Драко напряглось, — никчемная беспризорница, что подумала о своей значимости. Это так нелепо. Грейнджер ничтожество в сравнении с нами. Драко перехватил пальцы девушки и сжал их. Наверное, сильнее, чем нужно, потому что девушка болезненно скривилась. — Гринграсс… — Что есть в ней, чего нет у меня? — внезапно прошипела девушка, смотря с ненавистью. Реальность? Благородство? Сила? Грейнджер подходило все. Она была абсолютом этой истории. Сильная и независимая. Девушка, которая имела в себе стержень и уважение к самой себе. Гермиона была хотя бы интересным человеком. — Ты не она, — сказал Драко, разжимая руку, — и никогда ей не будешь. — Да знаешь?!.. Драко застыл, потому что почувствовал знакомую энергию. Это было так лично, что его даже немного тряхнуло. — Астория, — прошелестела Гермиона, выплывая из темноты комнаты и вставая за спиной девушки. Та дернулась, но северянка щелкнула пальцами. Вновь. Как тогда. Заставила чужое тело застыть. — Что там про «никчемную беспризорницу»? — Грейнджер развернула лицо слизеринки, все еще смотря в глаза Малфоя. — Повторишь на бис? Драко смотрел на Гермиону, у которой были ссадины на лице и немного болезненный общий вид. Но все равно она оставалась самой красивой. — Молчишь? Это было издевательство, ведь Гермиона сама наложила на нее заклинание. Салазар. Щелчком пальцев. Надеюсь, тебе для Круцио недостаточно просто чихнуть. Из-за спины выплыли студенты Дурмстранга, но впереди них были члены отряда Эрстер. Кира завела руку за спину и достала серп, а после почесала макушку кончиком лезвия. Александр встал за правым плечом девушки, тоже смотря в глаза Драко. — Молчи… Потому что твое слово — ничто. Твое дыхание — пыль, — Грейнджер отдернула от себя слизеринку и приподняла уголок губ. — Подойдешь к нему еще раз — убью. — Сука! — Астория оттолкнулась от дивана и немного завалилась набок. — Ты не сможешь! — Ты так в этом уверена? — холодно спросил Гайос, вздергивая бровь. — Даже я не смогу повлиять. Гермиона сбросила сумку и подошла к Драко, прикладывая руки к его лицу. Ей было плевать, что на них смотрят. Что тут много лишних людей. Она подтянулась к нему и широко улыбнулась, задевая своими губами его. — Я скучала. Малфой был готов разбиться на мириады атомов, чтобы еще раз услышать это тихое признание. Вновь смыкать руки на ее спине, сминая коричневый кафтан. Чувствовать ее дыхание в уголке собственных губ. — Это будет интересно для Люциуса Малфоя. Слова злой Астории разбили иллюзию счастья. Драко вспомнил причину, почему они не могут быть вместе.