Мы попытаемся в следующей жизни. Я все сделаю, чтобы это когда-то произошло.
«На руках у меня засыпай»
***
— Не трогайте Гарри! — прохрипела Гермиона, пока двое в масках Пожирателей держали ее за руки, неприятно натягивая плечевые суставы. Грейнджер стояла на коленях меж могил, а зеленая мерзкая змея рассекала темное небо. Поттер же лежал навзничь, но все еще смыкая в пальцах свою палочку. — И вот эти двое — те самые волшебники, которых я должен бояться? — надменно и громогласно произнес Волан-де-Морт, обращаясь ко всем на кладбище. Гермиона отметила, с каким изяществом он выгибал кисть, в которой было белоснежное древко. Почему нечто такое красивое всегда в руках у чудовищ? Грейнджер сжала челюсть от этой неожиданной мысли, потому что ее костяная палочка нежно облизывала пальцы, словно была продолжением самой девушки. Нечто ужасное всегда забирает самое красивое. Так она прибрала к рукам последнюю принцессу ковена Северных ведьм, которая без задней мысли отдала бы за нее жизнь. Так Гермиона прикоснулась к точеным скулам самого красивого и опасного парня из всех, кого когда-либо встречала ранее, а он смог показать в ее недуге силу. И мальчик, что в детстве смеялся над ней, спустя годы целовал ее тьму и дотянулся своим светом до черного сердца, словно они теперь — две части одного целого. Первый, перед кем сила склоняла низко голову и урчала. Гермиона, возможно, была таким же монстром. — Как минимум опасаться, — угрожающе проговорила она, приподнимая подбородок. На ее лице не было страха, уважения. Но не было и пренебрежения. — Думаешь, я не знаю, что тобой движет? Гермиона запрокинула голову и с вызовом посмотрела прямо в глаза Волан-де-Морту. Ей нужно было это время для Гарри. Кубок — портал, а значит, сможет унести Поттера обратно. Скорее всего, Темный Лорд хотел бы отправить труп Гарри, чтобы достоверно знать, как раскатистое ликование толпы превратится в болезненные крики. — Как ты смеешь, отродье, даже обращаться к моему Господину? — надменно спросил Люциус Малфой, кривя губы. Гермиона хищно ему улыбнулась, но тут же вернула взгляд обратно. Она чувствовала его суть. О да. Вязкая темнота, такая глубокая. Такая уже родная. Ты в ней живешь, ищешь спасение и утешение. Цепляешься. Делаешь ее ближайшим компаньоном, чтобы не получить удар в спину. Гермиона могла играть с Волан-де-Мортом на одном поле. Она хотела, чтобы ей был брошен вызов, потому что, видит Мерлин, слишком долго она топталась в тени собственных возможностей. Грейнджер желала наконец-то встать в дуэль с тем, кто так же уродлив внутри, как и она. Пропитан насквозь темной магией. И у нее бы было главное преимущество перед соперником. Она не боялась умереть. — Поднять, — приказал Темный Лорд взмахом руки. Гермиону дернули и поставили на ноги, заставляя теперь находиться лицом к лицу с тем, кого многие опасались. Страшились. Но что такое чудовище, как он, мог сделать ей? Убить? Смерть — это всего лишь новый этап. Гермиона давно привыкла к самой мысли о смерти. Она думала, что не доживет до окончания учебы в Дурмстранге. Хотя позже поняла, что долго отталкивала ту особенность, что и была ее источником жизни. Грейнджер даже не смогла бы предположить, что поездка в Хогвартс принесет ей новых друзей, влюбленность и смысл жизни. И возможно, сейчас пришло сожаление о том, что она может не выбраться с кладбища, но точно не было страха. — Жившая в приюте, — неожиданно задумчиво произнес Волан-де-Морт, рассматривая ее лицо, — не понятая никем и отринутая всеми. Тебе было так одиноко в этом мире, да? Даже среди единомышленников. Грейнджер не поддалась на уловку. Нет. Она была понята как минимум одним человеком, который протянул руку в ее темную душу и запустил холодное сердце. Заставил вновь стучать от адреналина в крови. Целовал в темечко, когда ночь отдавала свои права дню, продолжая держать в крепких объятьях. Да, у нее была чертова семья, которая, будь здесь, кольцом тел защитила бы ее. — Экспеллиармус, — произнес Волан-де-Морт, но ее палочка не подчинилась. Она все так же крепко держалась на кисти девушки из-за заклинания трансформации. — Любопытно… Если не можешь что-то забрать просьбой, можно отобрать силой, — он посмотрел куда-то за спину Гермионы. — Отсечь руку с палочкой. — Ты так слаб, — выплюнула она, увидев краем глаза, как Поттер зашевелился. — Великий и могучий, а на деле? — она обвела силуэт Волан-де-Морта насмешливым взглядом. — Не можешь даже сам справиться с какой-то девчонкой. Грязнокровкой. Темный Лорд, который так боится соперника, что приказывает отсечь ему руку. Низкий и трусливый ход, — Грейнджер вскинула подбородок и с вызовом добавила: — Встань со мной в честную дуэль, которой кичатся все чистокровные. Схватка, которая покажет настоящего волшебника, а не жалкую пародию. Она ходила по краю и прекрасно понимала это. Манипуляции, которые она использовала, должны были оттянуть время. Грейнджер сейчас забирала на себя все внимание, чтобы дать Поттеру шанс встать на ноги. Тьма внутри заурчала, скалилась на чужую тяжелую силу. Но Грейнджер пока не дала ей выход. Нет. Это будет крайний вариант, если все совсем выйдет из-под контроля. Волан-де-Морт невероятно быстро оказался рядом и больно сжал ее челюсть. Его глаза полыхали кроваво-алым цветом, а линия змеиных скул была острее катаны. Он ненавидел Гермиону. За длинный язык, пылкость, нежелание испытывать перед ним страх. За то, что она была рождена в мире обычных людей, а теперь стояла здесь, потому что добилась этого с помощью магии. Пользовалась ресурсами, которые, по его мнению, не заслужила. Грейнджер не отвела взгляда. Она позволила длинным ногтям неприятно царапать кожу лица. — Ты глупая девочка, которая держится за свои идеалы. Ничтожество, вышедшее из грязи, которому разрешили поиграть в кого-то стоящего. — Именно. Все так, — Гермиона прищурилась, смотря за переливами алого в чужих глазах. — Только мне больше не стыдно быть той, кем я и являюсь. Прелесть подобных мне в том, что от нас не ждут чего-то стоящего. И знаешь что? — Грейнджер, насколько позволило ей положение тела, поднялась на носки и прошептала: — Я не повелеваю тенями смерти. Я и есть ее тень. Палач и правая рука под протекцией самой тьмы. Вокруг осела тишина. Мертвая и тяжелая, как и воздух на этом кладбище. Волан-де-Морт тоже молчал. Он изучал лицо Гермионы, чтобы увидеть проблеск на мнимую стойкость. Что она прикрывалась бравадой, потому что скрывала свой страх. Только Грейнджер не боялась. Больше нет. Она приняла то, кем являлась. Перестала бежать от своей сути. Гермиона добралась до финиша, разрезая телом шелковую ленту, а овациями ей служили собственный пульс и объятья тьмы. Она выиграла для самой себя, а победителей не судят. Внезапно Волан-де-Морт слегка улыбнулся. По-гнилому ласково, как будто открыл для себя другие перспективы этого вечера. — Тогда тебе стоит знать, что я и есть Смерть. А раз ты моя слуга, то и будешь склонять голову передо мной, — он бросил взгляд за ее плечо. — Заковать грязнокровку в кандалы, которые лишат магии. Волан-де-Морт оттолкнул лицо Гермионы и сделал шаг назад. — Мне понадобится гончая, которая будет в пасти приносить головы своих бывших союзников. Грейнджер напряглась всем телом, когда услышала за спиной лязг железа. — Ты будешь убивать во имя меня. Делать всю грязную работу, которую и заслуживаешь. Тебя будут ненавидеть, презирать. Гермиона Грейнджер — имя той, что станет самым уродливым существом в волшебном мире. Ты получишь свою славу. Ее замутило. Вот теперь страх скрутил внутренние органы. Гермиона не хотела быть его слугой. Не хотела подчиняться тому, кто желает уничтожить все то, в чем она жила эти годы. Волшебный мир, который Грейнджер завоевывала столько, сколько знала себя волшебницей. Она не хотела славы, нет. Я просто хочу жить. Но что за жизнь ее ждет на поводке у Волан-де-Морта? Быть чудовищем, каким Гермиона боялась стать все эти годы. Стать врагом для тех, кто является ей семьей, и быть их проводником в мир мертвых. — Я никогда не стану тебе подчиняться, — процедила она, начиная немного дрожать от ярости и страха. — Моя палочка станет твоей гильотиной, а улыбка будет последним, что ты увидишь перед смертью. Волан-де-Морт леденисто ухмыльнулся, и Гермиона почувствовала, как сзади завозились. Ее лишат магии и возможности защищаться ножами. Ну уж нет. Грейнджер увидела, что Поттер уже поднялся и на него наконец-то обратили внимание. Этой секунды было достаточно, чтобы встать в устойчивую позицию и резко дернуть тело вниз. Хватка Пожирателей уже не была такой цепкой, потому что за время всей беседы она не дергалась и не сопротивлялась, что ослабило концентрацию ее врагов. А вспышка заклинания, которое выпустил Гарри, дала Гермионе еще немного преимущества. Она вырвалась и откатилась назад, попадая в кольцо темных силуэтов. Ее нож был уже в руке, когда палочка отсекла голову Пожирателю. Тело задвигалось быстро и беспощадно, пока вокруг зажигались вспышки заклинаний. Лезвие целовало глотки, а удары сбивали чужие дыхания. Убийца. Вот кто она. Не просто грязнокровка из приюта. Даже не бывшая гриффиндорка, что однажды, поджав хвост, сбежала. Разум отключился, пока тело двигалось по собственной траектории. И только холодные слова заполняли пространство в голове. Убийца. Смерть. Тьма. И когда спустя недолгое время вокруг нее рассыпались мертвые тела, Гермиона застыла в центре этого круга. Лицо забрызгало чужой кровью, она же была и на стали ножей. Внутри опять знакомо заурчало. Холод, что согревал лучше, чем любое огниво в этом мире. С каждой секундой изморозь выбиралась из тела, как голодный хищник. Гермиона опустила взгляд на свои пальцы, где под кровавыми разводами проявлялись черничные вихри, как будто в венах потек мазут. Не все в этом мире должны быть светлыми и добрыми. Может, истории и нужны такие, как Грейнджер. Убийцы с моралью, огромным сердцем и желанием защитить тех, кто не способен этого сделать. Теперь ее целью был Волан-де-Морт, который успел отойти на достаточное расстояние. Он видел все то, что она сейчас сделала. А она заметила жадный блеск кровавых глаз. Ему понравилось. Мерлин. Темный Лорд буквально был в мрачном восторге. Он даже не обращал внимания на Поттера, который сейчас сражался с Пожирателями. Хорошо, что они обучили слизеринцев бою с несколькими врагами. Грейнджер перешагнула труп на земле и не глядя отбилась от заклинания, которое кто-то выпустил в нее. Ее движения стали еще более плавными, почти грациозными. Такой и была она, когда дело доходило до битвы. Гайос всегда говорил, что она сражалась так, словно танцевала. — Знаешь, почему я лучше тебя? — она расслабила руку с клинком и метнула его в Пожирателя, заставляя лезвие пронзить глотку. — Мне есть за что сражаться, ради чего жить и во имя чего умирать. Цель. Грейнджер пригнулась, уходя от вспышки, а после кинула Аваду, которая выглядела почти ленивым плевком. Удар за ударом, заклинание и за ним еще одно. Блеск лезвия и влажный хрип за ним. Грейнджер уклонялась, парировала и убивала. Она теперь в буквальном смысле шла по трупам. — Если бы я захотела, прогнула бы под себя большую часть волшебного мира. — Трава под ногами начала покрываться коркой льда. — Но мне этого не нужно. И дело не в моих ущемленных амбициях. Ее начали теснить Пожиратели, вставая полукругом. Гермиона опустила руки, позволяя своей магии сделать собственный ход. Наконец-то она срезала этот поводок. Ее сила пробежалась дрожью по всему телу, стремительно двигаясь к кистям. Все произошло в считаные секунды. Импульс и энергетическая волна. Гермиона не отвела взгляда от Волан-де-Морта, когда Пожиратели замерли, а после медленно рассыпались на куски пепла. Они просто расщепились, не оставляя после себя ничего. Даже палочек. Она уничтожила их движением пальцев. Гарри ушел за камень, так как нападающих стало еще больше. Темного Лорда окружили плотным кольцом, чтобы защитить, а он продолжал смотреть на нее. За ней. Как она двигалась, как палочка, ни разу не дрогнув, резала воздух и вместе с ним врагов. Что может сделать ее сила. Теперь он видел, на что она способна. Что девушка не врала, когда говорила — она приближенная к смерти. Она владела тьмой, а та владела Грейнджер. Две стороны одной монеты. — Поэтому я никогда не стану твоей слугой. Я сама выбираю того, кто заслуживает моей верности. Запах могил, душок мертвых и алые глаза. Все оказалось мерзким и вязким в это мгновение. Скольких она лишила жизни? А сколько еще убьет сегодня? Гайос всегда говорил, что, даже если тебе грозит смерть, забирай побольше врагов. Не делай свои последние минуты жизни бессмысленными. Она выкупала сейчас лишнее время для себя и Гарри. Сколько еще у нее получится оттягивать катастрофу? Ну, наверное, пока она дышит и может держать оружие. На нее не наденут ошейник. Она успеет пронзить свое сердце ножом, но не позволит лишить свободы. Поэтому Гермиона направилась дальше, приближая мгновение схватки с Волан-де-Мортом, но прежде ей придется еще замараться, чтобы уничтожить Пожирателей, которые живым щитом окружали его. Она сделала несколько шагов, отмечая про себя, что на кладбище стало непривычно тихо. Со стороны, где находился Поттер, прекратились всплески заклинаний. — Подождите… Звук раздался из темноты деревьев и заставил Гермиону отвлечься, что стало фатальной ошибкой. Все, что произошло в этот вечер, было одной грубой и огромной ошибкой в ее жизни. И осознание дало первую трещину в ее невозмутимости и уверенности. Неужели у нее ничего не выйдет?За 10 часов до
— У нас все получится, — раз десятый пробормотала Гермиона, пока рядом посапывал Драко. Они расположились под тенью ивы на их берегу. Погода стояла солнечная, не удушливо-жаркая, а именно теплая. Даже Грейнджер, что больше предпочитала прохладу, с энтузиазмом согласилась на предложение Малфоя устроить подобие пикника. Хотя это обернулось тем, что Драко дремал, прислонившись лопатками к дереву и скрестив руки на груди, а Гермиона сидела рядом с ним в окружении пергаментов. Сейчас ее внутренний голос молчал, интуиция тоже отказывалась выходить на связь. Поэтому пришлось переложить всю ответственность на дотошность самой Гермионы, чтобы у них все получилось. Это был именно ее план. Она впервые ощущала такое странное возбуждение. Грейнджер всегда следовала чужим наставлениям. Просто подчинялась приказам и выполняла их. Теперь, когда почти три месяца назад Гермиона выложила свои мысли, она получила сухой кивок Алекса и такое же бесцветное: «Действуй». После разговора на берегу, когда они рассказали все, что знали, обрывки картинки начали вставать на свои места. Но у них всех оставалось мало времени. Слишком мало. — Гайос подготовил портключ для Нарциссы? — спросил Драко, не открывая глаз. Гермиона лукаво ему улыбнулась, хоть он и не видел, и задержалась взглядом на бицепсах и портупее, которая сейчас, не скрытая магией, была надета поверх черной футболки. Он притворялся, что дремлет. — Ей придется побороться с Таисией за внутренний сад мэнора. — Она только кажется хрупкой, Грейнджер. Поверь мне, Нарцисса залезет в сердце этой девушки и та сама отдаст ей свой уголок. Гермиона фыркнула и откинула бумаги, падая головой ему на бедра. — Это безумие, не находишь? Все, что мы задумали, выходит за рамки приличия. Драко приоткрыл глаза и запустил руку ей в волосы, нежно расчесывая пряди пальцами. — Разве не из этого состоят наши отношения? Не припомню, чтобы между нами был хоть один намек на приличия. Она прищурилась и щелкнула его по носу. Драко растянул губы в улыбке, заставляя сердце Гермионы заходиться в уже привычной лихорадке. Мерлин, он был слишком красив. Она даже не представляла, что есть хоть кто-то на этой земле, у кого будут все козыри против нее. Что найдется человек, способный дарить вот такие эмоции. — Салазар, я же вроде не говорил сегодня, да? О том, насколько ты красива? Она засмеялась чистым и искренним смехом. Они даже мыслили одинаково. Драко воспользовался моментом и прижал пальцы к ее скуле, обвел пальцами татуировку и скользнул к шее. — Ты говоришь мне это почти каждый день. Скоро твои слова потеряют вес, — Гермиона закусила губу, ухмыляясь. — Нельзя так часто делать комплименты. — Какой уебок вбил тебе это в голову? — Драко притворно нахмурился. — Я вызову его на честную драку. Ну, может, не совсем честную, потому что при мне будут ножи, но около того. Гермиона фыркнула и прильнула к его кисти, повернув голову набок. — Вообще-то, ты был одним из первых, кто выкинул свое дерьмо в меня, когда я появилась в этой школе. — Пиздюк-Малфой? — он пожал плечами. — Этого засранца я уделал к началу второго курса, так что можешь больше не беспокоиться. — Радость какая, а то я так переживала, — она показала пальцем на свое пустое лицо. — Видишь, вся трясусь. Малфой ухмыльнулся и еще раз огладил лицо Грейнджер. В такие моменты Гермиона чувствовала, как опасен этот огонь внутри нее. Что эта любовь была похожа на ту самую маленькую гриффиндорку в Большом зале, перед которой открылся иной, новый мир. Гермиона ощущала тот же трепет, что и тогда. Безмерную радость, желание раствориться в пространстве. Стать лучшей подругой секундной стрелки, чтобы попросить ту не спешить. Дать больше времени прочувствовать все. Их худи смешали запахи табака, хвои и металлический оттенок магии ножей. Уголки его улыбки прятали в себе еще сотню кривых усмешек, а искорки в глазах горели для нее. Гермиона была той самой ночью, на которой загорались мириады его чувств, как звезды. И вот эта мальчишеская ухмылка, которая делала Драко до неприличия красивым. Как же странно, что они сломали свои стереотипы. Их ненависть так и не зажглась должным образом. Противостояние не состоялось. Два сильнейших бойца признали поражение сразу же после свистка. Отказавшись от войны, они оба умудрились выиграть. Сколько же боли можно было избежать, если бы люди научились просто разговаривать? — Я хочу, чтобы вы с Гарри выиграли, — внезапно сказал Малфой, убирая со лба кудрявый локон. — Это стало бы лучшим окончанием учебного года. Одним из лучших. — А что еще заставило бы тебя быть счастливым? — голос стал ниже, словно она волновалась за ответ. Малфой расплылся в великолепной улыбке. — Я сбегу раньше, чем появится Темный Лорд. Я пойду за тобой. Грейнджер не хотела, чтобы такие слова ей говорили. Слишком сильно она их желала. А люди всегда вещали о том, что нужно опасаться своих желаний. — Мы вытащим Нарциссу, спрячем ее, а после уже уйду я, — Драко склонил голову, словно задумался. — Можно вопрос? Гермиона кивнула. — Ты хочешь этого? — Чего? — Чтобы я пошел за тобой? — Ты станешь предателем семьи, — тихо произнесла Гермиона, накрывая своими пальцами его ладонь. Имя Драко будет выжжено на семейном гобелене. Он потеряет наследство, место в обществе. Когда Темный Лорд придет, Малфой будет одним из главных предателей. — Моя семья — это ты, Нарцисса и ребята. Я не предаю семью, я иду за ней, — он улыбнулся мягкой и теплой улыбкой. — Какой для меня смысл в грядущей войне, если мы будем на разных сторонах? Я готов выступить только в двух случаях: чтобы сражаться рядом с тобой или сражаться за тебя. Я не пойду против. — Иногда мне кажется, что это нереально, — призналась Гермиона, убирая свою руку и переводя взгляд куда-то вверх. Она посмотрела на мерное покачивание веток, прислушалась к шелесту зеленых листьев. — Так много случилось за этот год. Столько всего произошло между мной и тобой, — она задумалась, констатируя: — Мы должны были быть врагами. — Противостоять друг другу, — согласился Драко. — В дуэльном классе нас бы ставили в пару. — Потому что нужно было продемонстрировать, как должна выглядеть красочная и достойная битва. Гермиона опять села и посмотрела на листы вокруг себя. Столько работы было проделано. Они с Драко выполнили основную часть — подчистили память слизеринцев. Теперь, когда никто не мог две компании в чем-то заподозрить, оставалось самое сложное. Вывезти ребят. Корабль не подходил, потому что судно четко знало, сколько учеников на борту. Оставались портключи. Да, ребята не закончат Хогвартс. Но их обучение не остановится, а когда придет война, они будут к этому готовы. Так что никто даже не воспротивился этой идее. Особенно Пэнси, которая подрагивала от возбуждения и предвкушения. Она держалась за рукав Гарри и безумно улыбалась ему, когда услышала весь план. Паркинсон с задором обставляла Грэхэма, удачно его избегая, словно в ней появился кураж. В ней появилась надежда. На самом деле, в предвкушении находились все. Кроме одного. Молчание сохранял только Гайос, который получал список заданий, что мог выполнить только он, и просто уходил их воплощать в жизнь. Грейнджер услышала шуршание за спиной, а потом почувствовала теплые руки, которые обняли ее. Малфой притянул ее ближе, позволяя развалиться между его ног. Сухие губы прикоснулись места за ухом, вырывая из груди выдох. Поцелуи стали слишком узнаваемы, как и чувство щекотки от них. Гермионе нравилось так реагировать на него. Так, словно она обычная девушка, умудрившаяся заполучить главного красавчика школы. Что-то на клишированном, но всегда хорошо работающем. — Значит, если мы все сделали правильно и грамотно, то успеем исчезнуть с матерью? — возвращаясь к теме, уточнил Драко. — Ребята тоже? — Гайос выполнил все поручения. Мерлин, если нас поймают… Нелегальные портключи, кража людей, возможно, подстрекательство и саботаж, — Грейнджер откинула голову на плечо и посмотрела на Малфоя, фыркая: — Не так, я думала, закончится этот год. — Почему Гайос не может предсказать точное время возрождения Волан-де-Морта? — спросил Драко, опять убирая со лба кудрявые волосы. — Не легче было бы знать заранее планы, чтобы предотвратить его возвращение? — Потому что Александр не умеет видеть ясно и точно. Он отличается от других прорицателей, у которых этот дар с рождения. Мы изучали аномалию, почему ему недоступно проводить обряды и разные ритуалы, чтобы яснее видеть будущее, — Гермиона почесала руку, где под тканью скрывалась метка отряда. — Думаю, дело в Арке. Он потерял часть своих сил, но получил в дар полную неприкосновенность к собственному сознанию. Мы вам уже рассказывали, этот артефакт непредсказуем. В том плане, что он видит волшебника без прикрас. Только обнаженную душу. Никто из нас не помнит, что мы переживаем в мороке, но, выходя из него, мы как будто перерождаемся. — Ну, главное, к самому награждению мы уже будем далеко, а вы со спокойной душой закончите начатое. Пару дней назад Драко получил от Люциуса лаконичное, но достаточно информативное письмо. Будь готов сделать правильный выбор, когда победитель войдет на пьедестал. Помни, семья превыше всего. Я рассчитываю на тебя. У Малфоя была самая сложная задача — заставить отца доверять ему. Поэтому он начал сливать информацию, рассказывать какие-то вещи о дурмстранговцах. Драко записывал мелочи, нюансы. Все, что диктовал ему Александр. В последнем конверте, в котором Люциус прислал подсказку, лежал фамильный перстень Малфоев, который Драко наотрез отказывался носить. Даже сейчас украшение находилось в кармане брюк, потому что вызывало у него отвращение. Это было своего рода долгожданное признание от Люциуса, так как Драко рассказал, что отец не собирался дарить фамильную ценность, пока сын не заслужит ее. Это кольцо было символом превосходства чистой крови над грязной. План был прост. Эрстер был более слажен в бою, нежели слизеринцы. Те обучились многим вещам, но отряд умел работать как единый механизм, где каждый даже без подсказок знал свои место и задачу. Если пришествие планируется на награждение победителя, то до этого времени ребята должны будут с помощью портключей переброситься в Румынию, пока дурмстранговцы будут готовиться к нападению. Последствия их плана могли стать абсолютно непредсказуемыми, но это был тот риск, на который нужно пойти. Сделать его. Раньше времени спрятать слизеринцев было нельзя, а вот в суматохе никто не сообразит сразу, что пропало несколько человек. А дальше… Дальше они все будут импровизировать. Последний месяц выдался тяжелым, хоть и насыщенным. Ребятам нужно было сдавать экзамены, а Гермиона в это время проверяла память каждого слизеринца, чтобы исключить их ошибки с Драко. Гарри вызвался помочь, так как изнывал от безделья, на что девушка посоветовала ему лучше продумать будущее Пэнси. Он решил, что рядом с друзьями ей будет лучше, чем в семейном поместье, которое его отец подарил матери на рождение сына. Грейнджер опять кинула взгляд на листы и выдохнула. Сегодня все начнется, а через пару суток — закончится. Какая-то пара дней. Пустяки. Сложнее были те времена, когда они попали под завал пещеры в горном ущелье, из которого пришлось выбираться неделю. Гермиона посмотрела на запястье, наколдовав часы, и досадливо цокнула. — Нам пора. Мне еще надо зайти к Каркарову, чтобы обсудить пересдачу экзаменов, когда я вернусь в Дурмстранг. — Подожди, а почему ты вообще должна что-то сдавать? — Драко выгнул бровь. — Вас разве кубок не освобождает от экзаменов? Гермиона прищурилась в его сторону, и в этот момент они оба походили на шкодливых детей, которые решили вступить в несуразный спор. — Почему какой-то турнир должен влиять на мою оценку? Я могу сдать экзамены. И я сдам. — Кстати, об этом. Я такой умный мальчик, что сдал все экзамены на высший балл, — Малфой приподнял уголок губ, и его зрачки расширились. — Меня ждет какой-нибудь подарок? — Думаю, с тебя хватит кражи и транспортировки людей в другую страну, — Гермиона вздохнула, когда увидела, что Драко продолжал испытующе на нее смотреть, подразнивая. — И да, подарок ждет тебя в Румынии, в моей комнате. Засранец. Ненавижу тебя. — Лгунья. — Позер. — Трусливый львенок. Гермиона моментально вцепилась взглядом в лицо Драко. — Пошел в задницу, Малфой. Если бы маленькие дети не были такими ублюдками, я бы осталась львенком. Но больше я не сбегу. — Я понял, — в голосе Драко появилось напряжение. Это была та тема, к которой каждый раз подводил их разговор. Чтобы Гермиона ушла сразу же после турнира. Самая первая. — Я не убегу от всего этого, — повторила Грейнджер. — Не сейчас. Столько пройти, чтобы опять поджать хвост? Не унижай меня такими предложениями. Малфой фыркнул и резко встал, не смотря в ее сторону. — Я хочу, чтобы ты была в безопасности. — Никто из нас уже не в безопасности. Это слово мне никогда не было знакомо, — она тоже поднялась на ноги и взмахнула палочкой, призывая магию убрать кучу листов на покрывале. — Я с самого детства жила бок о бок с опасностью. У нас с ней своего рода крепкая дружба. Он покачал головой и поднял взгляд, становясь серьезным. — Просто обещай, что будешь аккуратна. Гермиона криво улыбнулась. — Ты же знаешь, что я не даю обещаний, которые могу нарушить. — Тогда солги мне. — И этого я не делаю. Драко тоже взмахнул палочкой, убирая остатки пикника. Он стал намного лучше владеть невербальной магией. Все реже произносил заклинания вслух. Малфой опять выглядел раздраженным, как и всегда после окончания разговора на эту тему. — Я обещаю, что сделаю все, чтобы вернуться к тебе. — Драко застыл, так и не натянув рюкзак до конца. Он медленно моргнул, пока Гермиона стискивала кожаный ремешок на плече. — Я выживу. Помогу Поттеру, если буду нужна ему. Мы выберемся из Британии. Тебе не стоит переживать. — Спасибо. — И я… Грейнджер запнулась, а потом покачала головой. Нет. Это будет похоже на то, что она не уверена, что они еще увидятся. Ее признание не перестанет жить, но сейчас будет выглядеть не так, как Гермиона его ощущала. Эти три слова не должны быть прощанием. — И я благодарна тебе. — Мне? За что? — Что доверился. Он послал ей слабую улыбку и предложил руку, которую она тут же приняла. — Разве не в этом смысл? Я поклялся, что всегда буду идти за тобой, — Драко притянул Гермиону к себе и нежно поцеловал, а после прошептал: — Мы встретимся на другой стороне. Я дождусь тебя. Обещаю.***
— Я никуда не пойду. — Поттер, хватит трястись, — Гермиона натянула объемную футболку, на спине которой орел раскинул золотые крылья. Она еще раз ощупала крагу под своей водолазкой и проверила кобуру на бедре, в которой была ее палочка. — Грейнджер, забирай этот кубок. Скажи, что я получил сердечный приступ. Или кинь в меня Круциатус, чтобы я реально его заработал. — У тебя такая боязнь толпы? — Когда она превышает тысячу человек. Гермиона фыркнула и затянула портупею. Хорошо, что магия скрывала ее ножи. Она не хотела расставаться с ремнями на финальном испытании, поэтому они сейчас выглядели как обычный аксессуар. — Тут несколько сотен. Тысячу точно не превышает. — Меня это вот вообще не успокоило. Они находились с Гарри в одном шатре, так как первыми должны были начать последнее испытание. Поттер выпучил глаза, когда увидел суматоху на трибунах. Людей было намного больше, чем на первых двух этапах. Представители Министерства, родители учеников, учителя двух других школ. Народа было и вправду много. Поттер нервно шатался по всей палатке, потом подглядывал в щель между тканей, тяжело вздыхал и начинал заново кружить по помещению. — Это испытание самое простое из всех, что у нас были, — заметила Гермиона и подошла к столику с графином, наконец-то закончив проверку своей экипировки. Она налила воды и продолжила: — Нам просто нужно пройти лабиринт и забрать кубок. Не надо сражаться с драконами и погружаться на дно озера. Просто пересечь заросли. — Просто пересечь заросли, — перекривлял ее Поттер. — А то, что в этих магических зарослях нас могут поджидать какие-то твари, типа пустяк? — Ну встретишь ты какого-нибудь акромантула, — Грейнджер отмахнулась и села в кресло, вытягивая ноги и продолжая маленькими глотками пить воду. — Ты же знаешь, как им противостоять. По-моему, мы вместе были, когда Давид читал лекцию по существам, которые водятся в волшебных лабиринтах. — Да, я очень внимательно слушал, особенно ту часть, где он рассказывал про их яды и воздействие на организм, попади хоть капля в кровь. — Ну так шустро передвигай ногами и не подставляй свой зад. Гарри скривился, а Гермиона фыркнула. В шатер вошли организаторы. — Ну что, лидеры готовы открыть последнее состязание? — довольно произнес Бэгмен, хлопая в ладоши для привлечения внимания. — Наконец-то. — Вообще, нет. Ребята ответили одновременно, на что у мужчины стал растерянный вид. Но он тут же нацепил «министерскую» улыбку и взмахом руки пригласил следовать за ним. — Салазар, такое чувство, что народа стало еще больше, — тихо проворчал Гарри, пока они шли за Бэгменом. Гермиона даже удивилась, что услышала его, потому что толпа взорвалась. Присутствующие бесновались, яростно хлопая и что-то выкрикивая. Грейнджер оглядела трибуны, сразу находя сектор слизеринцев и дурмстранговцев. Они тоже ликовали. Хоть и более сдержанно. Гермиона увидела Артура на плечах Вадима, которые, наверное, закрывали обзор ученикам позади. Предположение подтвердилось, когда Мецгер обернулся и показал средний палец, оскаливаясь. Кира и Тео почти легли на перила, продолжая свистеть и крутить кулаками над макушкой. Алекс стоял с кривой полуулыбкой рядом с Драко. Первый наклонил голову, как будто выражал уважение, и Гермиона закатила глаза, но все равно улыбнулась в ответ. А последний просто с теплом смотрел на двух участников, словно испытывал гордость. — Поттер! Грейнджер! Поттер! Грейнджер! Их фамилии выкрикивали даже ученики Гриффиндора, которые должны были по идее поддерживать только Уизли. — У меня, кажется, очки запотели, настолько тут жарко, — сказал Гарри и уставился на ночное небо. Даже несмотря на освещение трибун, звезды сияли. Гермиона наклонилась к его плечу и прошептала: — Видишь вон то созвездие? Это Большая Медведица. Когда попадешь в лабиринт, ориентируйся относительно нее. А еще лучше выбери одну сторону движения. — Это как? — Либо двигайся все время налево, либо направо. Когда доходишь до узла — так называются вход, цель и разветвление коридоров, — старайся придерживаться одного направления с учетом упомянутого созвездия. Нам нужно двигаться на север. Если попадешь в тупик, разворачивайся назад и продолжай идти по маршруту стороны. Смотри, — она показала рукой на четыре входа. — У каждого своя точка начала. Если мы оба выберем одну сторону движения, между нами будет только стена. — Ну, я выберу правую сторону, — поделился он, а после опешил. — Стоп, а откуда ты все это знаешь? — Гарри нахмуренным взглядом посмотрел на созвездие, потом на свою точку входа, а после на трибуны. Его очередной вздох был еще драматичнее, чем до этого. — Я была уже как-то в лабиринте. Только это была пещера, бывшая шахта. Принцип действия везде одинаков, если не имеешь под рукой карты. — Почему ты помогаешь? — Гарри встрепенулся, словно только сейчас вспомнил, что они соперники. — Кое-кто хотел, чтобы мы оба выиграли. А я не хочу спустя пару дней одна стоять на подиуме, чтобы на меня пялилась вся школа, — кичливо ответила Грейнджер, на что Поттер фыркнул. — Аргумент. Я тоже бы не хотел. Ой, то есть не захочу. — Ну и лучше, если мы будем держаться рядом, — Грейнджер заговорила серьезно, переставая дразниться. — Кому-то надо было, чтобы мы оба оказались в этом турнире. Если на награждении произойдет нападение, хочу, чтобы моя спина была прикрыта. Гарри уверенно кивнул, тоже отпуская веселье. — Это самый весомый аргумент. Над лабиринтом зажглись портреты двух участников. Иллюзия показывала лучшие и эпичные моменты прошлых испытаний, пока толпа продолжала одобрительно свистеть. Гермиона наклонила голову и посмотрела на себя со стороны. Как она обезвредила дракона, а после петляла по впадине между трибунами и ареной. Как рассекала воду в виде большой магической выдры, а за нее цеплялся Гайос. Это было удивительно. На каждом кадре, где показывали ее, Грейнджер немного задерживала дыхание. Не было видно даже намека на страх или неуверенность. Гермиона выглядела как человек, который был убежден в своих силах. Верил в себя. У нас все получится. Тот план, что у каждого идеально отлетал от зубов, будет исполнен. Она ничему не позволит помешать. И никому. Глаза сами начали искать на трибунах лицо. И что было удивительно, она наткнулась на ответное внимание. Люциус Малфой рассматривал ее с ледяным безразличием. Он находился в министерском секторе. Его костюм сидел идеально. Трость, на которую мужчина опирался, поблескивала своим набалдашником. Волосы цвета холодной платины собраны в низкий хвост. Гермиона спокойно выдержала его взгляд, а после растянула губы в усмешке. Такой же острой, как и ее ножи. Такой оскал она дарила врагам. Что-то пленительное, но неимоверно опасное. Словно стоило поднять уголки губ еще выше — и на артерии точно появится глубокий порез. Мужчина прищурился почти так же, как это делал Драко, а после скопировал ее выражение лица. Он думал, что благодаря своему сыну все знает о ней. Гермиона лично читала отчет про себя, который Драко захотел написать сам, не под диктовку. Очень сильная и опасная волшебница. Грейнджер сумасбродна, непредсказуема и хитра. Я бы не стал ее недооценивать. Драко играл словами так, что даже упоминание в письме было угрозой. Напоминанием. Грязнокровка может быть огромной проблемой. И так оно и было. Она лично устроит Люциусу Малфою прогулку в ад и покажет самые злачные места, где она была уже завсегдатаем. — Ну что, пора пригласить участников на свои места! Гермиона моргнула и отвернулась, сосредоточившись на последнем этапе. Гарри чувствовал себя сконфуженно, словно его мутит, но при этом умудрялся улыбаться. Хотя это выглядело как спазм лицевого нерва. Или что у него несварение. Они спустились с помоста и подошли к своим исходным точкам. Их места заняли Делакур и Уизли, которых не менее восторженно встретила толпа. Их лучшие моменты тоже транслировались, хотя это вызвало удивление у Гермионы. Она сомневалась, что у Флер были удачные минуты славы во время прохождения турнира. — Грейнджер, — позвал Гарри. — А? — Пусть судьба сегодня выберет нас своими баловнями. Гермиона забавно скривилась, словно съела кислый лимон. — О-о, Поттер, эта сука меня терпеть не может. Поэтому я чисто из вредности выиграю этот кубок. — Я тоже не особо с ней дружу. Давай тогда будем любимчиками удачи. — Это сойдет. Гермиона вытащила палочку и немного согнулась в коленях, готовая рвануть в лабиринт. Она почувствовала, как пульс начал смешиваться с адреналином; как крики за плечом становятся громче, оглушая ее. Грейнджер попала в свою стихию. Бежать, выживать, стремиться. То, чему Гермиона была обучена с того самого момента, как попала в волшебный мир. Раздался пронзительный гудок, и Гермиона рванула. Она тут же попала в темноту зеленых изгородей и зажгла Люмос над головой, продолжая бежать. Правило правой руки. Гермиона двигалась строго по выбранному маршруту, продолжая огибать ветвистые стены. Тупик. Разворот. Бег. Она сохраняла правильное дыхание, продолжая нестись в полумраке. Грейнджер не думала о том, что ждет ее после. О своем плане. Ни о чем. Ей хотелось, чтобы наконец-то ее оценили так, как она хотела. Видеть восторженные взгляды, уважение, которого она была лишена в стенах Хогвартса. Проем впереди начал резко срастаться, заставляя ускориться и скользнуть в него, чтобы успеть в последний момент пересечь черту. Она быстро выдохнула, понимая — не ошиблась. Нужно было двигаться не к самому концу лабиринта, а к центру. Она тут же подскочила и побежала дальше, позволяя прохладе облизывать ее лицо. Хотелось продлить этот момент. Гермиона чувствовала свободу каждой клеточкой тела. Она просачивалась через ноздри и попадала в кровь. Может, в этом и была ирония, что Грейнджер начинала отключаться от всего мира, когда ускоряла шаг и срывалась на бег? Когда она вновь повернула в коридор, сбоку раздался сдавленный звук, и Грейнджер замедлилась. А после остановилась, прислушиваясь. Прозвучала серия отборного мата, потом вспыхнула вспышка заклинания. Гермиона посмотрела на верхушку стены, словно так удобнее прислушиваться. — Гарри? — громко окликнула она, а вслед за этим послышалось характерное шипение, которое издавать могли только одни существа. — Блять, тут два акромантула. Видимо, ее животинка затерялась в коридорах лабиринта и скооперировалась со своей подружкой. Гермиона по звуку определила примерное положение Гарри, а после выставила палочку и крикнула: — Отойди на пять шагов назад. Сейчас же! Отсчитав три секунды, она выстрелила Бомбардой и зажмурилась от вспышки, за которой последовала ударная волна. Вовремя подставленное предплечье, на котором была защитная крага, закрыла от самого взрыва и кусков зелени. Она удачно угадала место, потому что в проеме показались очертания акромантулов. — Араниа экземи дуо, — произнесла Гермиона, выпустив две голубоватые вспышки, которые тут же попали в тела огромных пауков. Она аккуратно переступила через дыру в изгороди и посмотрела на потное лицо Гарри. Он тяжело дышал, оперевшись руками на бедра. Но даже несмотря на напряжение, он смог недовольно прищуриться в сторону Грейнджер. — Я бы справился. — Правда? Просто когда ты вскрикнул, я сначала подумала, что это промурлыкала Делакур. Поттер оскалился и показал средний палец, а Грейнджер, в свою очередь, махнула рукой поверх лабиринта, где было свечение. — Кубок, — выдохнул Гарри, обращая внимание. — Очень близко. Побежали? — Не отставай. — Сам с собой разговариваешь? — фыркнула Гермиона, и они понеслись на отблеск света, который теперь немного освещал им дорогу. Они оба сворачивали строго направо, продолжая кидать взгляды выше стены. Близко. Очень близко. Выбежав в длинный коридор, они резко остановились, переводя дыхание. Кубок. Он светился в самом конце прямой изгороди. Его лучи крутились вокруг граней чаши, а отблески разгоняли вокруг ночь и темноту самого лабиринта. — Вместе? — Гарри протянул ладонь и ухмыльнулся. Гермиона перевела растерянный взгляд на него. Все? Они это сделали? Тридцать шагов и два победителя? — Это невероятно, — просипела Грейнджер, протягивая свою руку. Кожа Поттера была сухой и теплой, с мозолистыми подушечками. — Господи, эта дорога была слишком долгой для меня. — И ты сейчас не про последнее испытание? — Я про свою жизнь. Про самое большое и тяжелое испытание, — она покачала головой и вновь устремила взгляд на кубок. Полумрак давил через высокие стены лабиринта, но Гермиона не могла оторваться от своей цели. Просто не было такой возможности. — Пора, — Гарри потянул ее, и они трусцой двинулись к артефакту. Гермиона перебирала ногами, все сильнее сжимая руку Поттера. Они не были близкими друзьями. Нет. Они были нечто большим. Теми, кто шел назло всем, крепко смыкая ладони. Где-то в районе пятого позвонка потянуло неприятное ощущение. Грейнджер даже оглянулась, но ничего не увидела. Предчувствие иногда играло за команду волнения, поэтому она просто отмахнулась. Не время. У них будет три дня, чтобы поволноваться перед награждением. Сейчас надо было забрать «ключ» к их триумфу. Они добрались до кубка, останавливаясь в метре от него. Сейчас он сиял, освещая их потные, но довольные лица, на которых светились восхищение и радость. — Я рад быть здесь с тобой, — внезапно произнес Поттер, поворачиваясь к Грейнджер. — Ты так много сделала для всех нас, — он посмотрел ей в глаза, говоря следом еще более неожиданные слова: — Я всегда хотел, чтобы у меня была сестра или лучшая подруга. Грейнджер крепче сжала его ладонь, шумно проглатывая слюну. — Спасибо, — Гермиона обняла Гарри, прижимаясь всем телом. Видимо, на ее вспышку нежности повлияли все события, что успели произойти. Как будто сердце оттаивало, а стены внутри рушились, пропуская нечто новое. — У меня есть друзья, но я нашла в своем сердце еще пять свободных мест. Драко, Гарри, Тео, Блейз, Пэнси. Совсем скоро они станут полноценной частью ее семьи. Мэнор наполнится новыми голосами, жизнями. Может, Эрстер и был опасным сборищем волшебников, но еще они оставались теми, кто готов рисковать. И если война придет к ним в дом, то они будут защищаться вместе. Как одно целое. — Давай заберем этот чертов кубок. У меня большие планы на сегодняшний вечер. Не дожидаясь вопроса, Гарри немного отпрянул от Гермионы и засунул руку в карман штанов. На его ладони оказалась черная коробочка, которая закрывалась на серебряную застежку. — Мерлин, — Грейнджер прижала фаланги пальцев к губам, но ее улыбку все равно было видно. — Надеюсь, ты это собираешься отдать не Драко. Просто у нас с тобой тогда будет конфликт интересов. — Я хочу дать Пэнси то, что она заслуживает, — он повертел коробку и вздохнул. — Даже Драко еще ничего не знает. Никто. Только ты, — его взгляд метнулся к кубку. — Я, может, и не заслуживаю ее, но хочу сделать все, чтобы однажды стать достойным Пэнси. Вы подарили нам шанс на будущее. Я никогда этого не забуду. Грейнджер почувствовала жжение в глаза и часто заморгала. — Все, хватит. Из-за тебя я сейчас вспомню о том, что тоже девушка, и начну реветь. — Поттер хмыкнул и убрал свой сюрприз обратно в карман. — Пора закругляться и валить к будущей миссис Поттер. Кстати, Пэнси Поттер звучит отстойно, если честно. — Драко Грейнджер тоже. Ребята рассмеялись и вновь взяли друг друга за руки, а после, не мешкая, потянулись к артефакту. Последний рывок, и все кончено. У них впереди будет война, смерти и проблемы, но они справятся. Все они. На то и нужна семья. Когда пальцы коснулись кубка, в животе скрутился узел. Крючок дернулся с такой силой, что на секунду показалось, что легкие лопнули — настолько обжигающей оказалась боль. Два силуэта в конце коридора исчезли в вихре, забирая с собой весь свет из этого места.***
Удар пришелся на правую сторону тела. Гермиона слабо вскрикнула и начала скатываться по склону. Их учили правильно приземляться, но, когда ты не ожидаешь этого, сгруппироваться становилось сложновато. Грейнджер простонала, стараясь восстановить дыхание, когда наконец-то перестала падать. — Твою мать… Проморгавшись, она поднялась на руках и попыталась оценить обстановку. Грейнджер думала насчет того, что артефакт может быть портключом. Это была мысль вскользь, так как тащиться с огромным кубком обратно через лабиринт — верх идиотизма. Но расчет был на то, что их выплюнет в самое начало этапа. Но судя по тишине среди мрачных деревьев, они оказались не перед входом в лабиринт. — Гарри, — позвала Гермиона, поднимаясь на ноги. Кубка нигде не было, потому что вокруг образовалась угнетающая темнота. Лишь луна, которая сиротливо подглядывала меж ветвей, помогла немного сфокусироваться. — Я нихуя не понимаю, — раздалось чуть дальше, и девушка двинулась на голос. Поттер сидел возле дерева, потирая затылок. На протянутую руку помощи он отозвался растерянным взглядом. — Я пока тоже. Может, испытание продолжается? Спортивное ориентирование в лесу? Гарри позволил помочь ему встать и тоже осмотрелся. Над землей плыл белесый туман, а растения и деревья создавали причудливые силуэты, которые немного действовали на нервы. — Теперь нам искать в темноте кубок? — скепсис в голосе друга был понятен. — Долбоебизм. А если бы нас расщепило? — Думаю, организаторы предвидели ситуацию, когда будет два победителя. В конце концов, мы с тобой оба оказались лидерами. — А еще где-то должны валяться мои кишки, — проворчал Гарри, кривясь от боли в теле. Гермиона огляделась, пытаясь выбрать маршрут. Из-за деревьев было сложно рассмотреть звезды, поэтому пришлось наколдовать компас. Магическая иллюзия осветила запястье, но стрелка пару раз дернулась, а после начала сходить с ума, яростно вращаясь по оси. Грейнджер нахмурилась. — Черт, гадство. Не хочу сейчас ползать по земле, чтобы попытаться рассмотреть мох и определить сторону света. — А куда мог упасть этот долбаный кубок? — Поттер тоже нахмурился, сканируя темноту леса. — По идее он должен быть где-то рядом, так? — Должен, — кивнула Гермиона. Чувство тревоги маячило за спиной, но Грейнджер отказывалась близко подпускать панику. Ничего не произошло. Да, они черт знает где. И что? Она бывала в ситуациях намного хуже. — Я не знаю, что от нас требуется, — призналась Гермиона, продолжая: — Мы должны выбраться отсюда или забрать кубок, а после уже найти выход? Я даже не могу предположить, в какую сторону двигаться. Она вновь подняла голову, теперь смотря на полную луну. — Мерлин, и мне сейчас надо вот вспоминать, где располагалась луна в начале этапа, чтобы рассчитать по времени, на сколько она сдвинулась? — Бедная твоя умная голова. Столько знаний… Это, должно быть, больно. Грейнджер пропустила подначку, потому что почувствовала это. Любой другой, кто живет нормальной жизнью, наверное, не отметил бы столь крохотный нюанс. Но Гермиона узнала бы это ощущение где угодно. — Мы рядом с кладбищем, — она резко выдохнула, поворачиваясь в сторону тянущего чувства. Душок смерти был уникален. Даже Артур рассказывал, что у костлявой неповторимый аромат. Его ни с чем не спутаешь. А если учитывать, сколько раз Гермиона рылась в памяти убийц и сколько раз Александр лишал людей жизни на ее глазах, она становилась ценителем данного купажа. — Ты серьезно? — Поттер тоже посмотрел в ту сторону, куда был направлен взгляд Грейнджер. — Это же не может быть частью испытания? — Не может. Либо организаторы где-то ошиблись в расчетах и точка выхода сбилась, — Гермиона замолчала на пару секунд, а после угрюмо продолжила: — Либо у нас с тобой огромные проблемы. — Ты же не думаешь?.. Он замолчал, потому что начал понимать ход мыслей Грейнджер. Их уже один раз подставили. Могли ли это провернуть вторично? С учетом того, сколько людей подготавливали испытание. Гермиона резко вскинула голову, словно ее прошиб ток. Подозрение, которое частенько ее навещало, трансформировалось в догадку. — Аластор Грюм. Он все время крутился возле меня, а моя сила буквально слетала с катушек в его присутствии, — она посмотрела в глаза Гарри, продолжая давить предположениями. — Новый школьный учитель, который появился только в этом году. Входит в состав преподавателей, которые ответственны за этапы испытания. У него была возможность подставить нас что перед началом турнира, что сейчас. — Он мракоборец, Гермиона. Грюм поймал больше Пожирателей, чем, наверное, было в поддержке у Волан-де-Морта. На это было нечего ответить. С одной стороны, Поттер был прав. Врожденная подозрительность Грейнджер могла сейчас взять шефство над разумом. Но с другой — она безоговорочно доверяла чутью тьмы. У той был свой локатор на чужую силу, которая могла посоперничать с мрачностью магии самой Гермионы. — Пошли в сторону кладбища. Во всяком случае, это сейчас единственный наш ориентир, — уходя от темы, предложила она. Сейчас не имело значения, кто виноват. Нужно было выбираться отсюда. Они зажгли слабый Люмос, двигаясь между деревьев, попутно осматриваясь вокруг. Тьма внутри очень слабо гудела, как будто работала в фоновом режиме. Она не брыкалась, что было уже хорошим знаком. — Каково это, все время чувствовать смерть? — тихо спросил Поттер, поднимая длинную ветвь, чтобы пропустить Грейнджер. — Привыкаешь. Я только в этом году смирилась с тем, кем являюсь. До приезда в Хогвартс я просто приняла мысль о своей кончине, пока не узнала альтернативу. Мне хотелось успеть что-то сделать для ребят. И для этого мира. Она не желала умирать безымянной. Гермиона была никем в маггловском мире, потом в Хогвартсе. Люди либо не замечали ее, либо презирали. Только Дурмстранг дал шанс выбиться из серой массы. Ее топливом были злость и гнев, которые прочно укрепились в сознании. Но этот год научил ее и другим вещам. Открыл глаза на то, что не все однобоко в судьбе. — Я всегда гнал мысль о том, что выжил после Авады, — признался Гарри. — На самом деле, это больше интересовало Драко, чем меня. Он столько лет пытался разгадать эту загадку, у которой, возможно, и нет ответа. Может, я просто исключение из правил? — Я в это не верю. Будь это просто удачным случаем, нас бы тут не было. Таким ходом любит пользоваться Гайос. Он обставляет все так, словно это стечение обстоятельств, но разница в том, что он сам создает эти декорации. — А ты не думала, что это все мог подстроить он? — внезапно высказался Гарри, заставив Гермиону от неожиданности оступиться и резко развернуться. — Что? — На самом деле, мне только сейчас в голову пришла такая мысль, — невозмутимо заговорил Поттер, — что именно Гайос мог стоять за всем этим. — Зачем ему подставлять нас? — Может, чтобы мы привели его к Волан-де-Морту? Грейнджер хотела задохнуться возмущением и осадить парня, но так и продолжила тупо пялиться. Ни разу. Ни разу у нее не было такой мысли. Что Гайос мог так сильно погрязнуть в своей жажде мести, заставив ее стать приманкой. — Подумай сама: я тот, кто выжил после Авады, так еще и каким-то образом был последним, кто видел Волан-де-Морта. А ты — девушка, которая вобрала в себя что-то, что противоречит всем законам магии и, скорее всего, заинтересует могущественного волшебника. Поттер сделал шаг к ней, но Грейнджер отшатнулась. Нет. Нет. Гайос же не мог растить ее только для того, чтобы однажды использовать против своего главного врага? Тем более Люциус написал, что… Стоп, а какая формулировка была? Будь готов сделать правильный выбор, когда победитель войдет на пьедестал. Помни, семья превышего всего. Я рассчитываю на тебя. Гермиону прошиб озноб. А что, если это была игра слов? Что имелось в виду не награждение победителя турнира, а возрождение Волан-де-Морта? Мог Александр об этом знать заранее? Ни у кого не было доступа к его сознанию. А что, если Гайос знал, но смолчал? Увидел исход будущего и подстроил события, чтобы Гермиона и Гарри привели его к цели. И судя по темному взгляду Гарри, эта мысль тоже появилась у него в голове. — Он помог не только Эрстеру, но и вам всем, — напомнила Гермиона, сжимая палочку. — Я не оспариваю ценность его вклада, но не забывай одну вещь — я слизеринец. Моя подружка — выгода, а за ней всегда плетется хитрость. Что мешало помогать нам, но при этом двигаться по своему маршруту? Вот в этом и была проблема, что ничего не мешало. И это было бы в стиле Гайоса. Видимо, Гермиона выглядела сейчас настолько подавленной, что Гарри тут же смягчился. — Прости. Я не хотел оскорбить тебя или Алекса. Просто я никогда не думал с этой стороны, но теперь какие-то вещи наводят на такие мысли. Уверен, что он не пойдет против тебя или Эрстер… — Он может пойти против меня, — тут же перебила Гермиона. — Более того, у нас с ним есть уговор: если я стану опасна для кого-либо, он убьет меня. — Что блять? Вы совсем ебнутые? — опешил Гарри, вытаращив глаза. — Во всяком случае, таков был уговор раньше, — тут же дополнила девушка, продолжая идти. — Гайос… У него странное представление о дружбе и любви, но, даже несмотря на уродство этих чувств, он отдал их мне. — И ты веришь в то, что, когда придет время, он поднимет палочку и убьет тебя? — Я видела, как Гайос убивает. Он использует руки. Не древко. В его понимании Авада — это прощение, — Гермиона ушла от ответа на этот вопрос. — Пиздец какой-то, — выдохнул Гарри, качнув головой. Гермиона была согласна, но даже к безумию рано или поздно привыкаешь. У нее был выбор: послать Алекса к черту или смириться с его извращенной логикой. Учитывая, что долгие годы ее лучшей подругой было одиночество, она сделала свой выбор. За этим натянутым разговором они не заметили, как выбрались к границе кладбища. Даже по самым мрачным меркам подобных мест тут было очень жутко. — Ты видишь какие-нибудь указатели? — Гарри прошел между могил, крутя головой. Гермиона тоже осматривалась, пытаясь найти хоть намек на то, где они оказались. Они петляли, стараясь двигаться аккуратно и тихо. Когда впереди замаячил слабый свет, Грейнджер выдохнула. — Мерлин, это, скорее всего, кубок… Рядом с ней упал столб черного дыма, который тут же материализовался в физический силуэт. Гермиона даже не успела подумать, когда ей под ребра ударили заклинанием Остолбеней. Она падала, но знала, что это проверка на доверие. Ее поймает тьма.
***
Гермиона иногда, когда оставалась наедине со своими мыслями, прокручивала самые яркие моменты в жизни. Их было достаточно, хотя и нельзя сказать, что все они счастливые. Нет. Так получилось, что почти все они резали тупым лезвием по ее сухожилиям. И она позволяла себе делать одну вещь, которую не приветствовала в обычной ситуации. «А что, если…» Какой бы была ее жизнь, если бы родители смогли найти в себе любовь? Осталась бы она в Хогвартсе? И если да, то кем бы была? Забитой зубрилкой или популярной девочкой? Научись она давать отпор, смогли бы они подружиться с Малфоем, как он это сделал с Поттером? Ее лучшей подругой была бы Джинни Уизли? Являлась бы она все еще сильнейшей из сильнейших, не пройди Гермиона Арку Оракула, или потерялась бы среди серой массы? В такие моменты она позволяла себе немного фантазий, но прелесть была в том, что Грейнджер не тешила себя иллюзиями. Она развлекалась ими, а после возвращалась в реальность и думала: «Все не так уж и плохо. Могло быть и хуже». Могло бы быть и хуже. Например, ее бы застали врасплох и вырубили, а когда она очнулась, то увидела бы лежащего без сознания Поттера и стоящую над ними змеевидную голую фигуру, от которой сила внутри девушки протяжно завыла. Или ее бы схватили Пожиратели. Заставили бы быть убийцей, которой она никогда не хотела становиться. Ей бы пришлось раскрыть свою силу, чтобы остаться в живых. А что еще хуже — могли бы найти рычаги давления. Фантазии Гермионы хватило бы на многое, но даже самые смелые мысли потерпели бы сейчас поражение. — Подождите… Из-за валуна, за которым спрятался Гарри, выплыли два силуэта. Они двигались медленно и бесшумно. Гайос держал Поттера за горло, приставив кончик своей палочки к виску слизеринца. Гарри хватался за его предплечье, мрачно уставившись в сторону Волан-де-Морта и загнанно дыша. Александр крепче прижал к себе тело Поттера и произнес: — С возвращением, мой Повелитель. «А что, если?..» Во всяком случае, Гарри мог больше не фантазировать на счет Гайоса. Потому что подозрения давали размытые представления о границах. А у воображения нет предела. Грейнджер тоже перестала смотреть через призму. Она всегда знала, что Гайос лжец, убийца и манипулятор. Просто ей хотелось наивно верить в свою исключительность из правил. Но судьба в очередной раз показала лишь закономерность. Ты правда думала, что тебя когда-нибудь выберут? «А что, если бы он выбрал меня, а не свою месть?» Время не терпит сослагательного наклонения. А сколько еще сможет стерпеть сама Гермиона?