***
— С возвращением, мой Повелитель. Гермиона застыла, смотря на Гарри, что пытался отлепить от себя предплечье Алекса, которого это словно вообще не волновало. Вся стойкость, на которой она держалась этот вечер, начала таять. Из нее словно выкачивали уверенность, заставляя чувствовать себя никчемной и слабой. Волан-де-Морт поднял руку, побуждая Пожирателей прекратить нападать и опустить палочки. Он осмотрел эту картину и молча перевел взгляд на Грейнджер. — Это становится любопытным, — через мгновение произнес он, продолжая прожигать Гайоса змеиными глазами. Он задумался, а после медленно прошипел, вязко и тихо: — Ты племянник предателя, ведь так? — Да. И я здесь, чтобы искупить поступок моего родственника, — Гайос хищно оскалился, добавляя жестокости в свой взгляд. — Я столько лет мечтал о возмездии. — Неужели? — Из-за него была убита моя мать, чистокровная волшебница. Она заплатила своей жизнью за проступок этого труса, который не смог оценить вашу щедрость. — И кто же ее убил? — вопрос звучал риторически, даже Гермиона это понимала. — Пожиратели, — тут же ответил парень, крепче сжимая палочку. Грейнджер бегло оглянулась, пытаясь оценить ситуацию. Вокруг нее уже были разбросаны мертвые тела, а Гарри оказался в заложниках. Мысль о том, что Алекс сейчас говорил правду, была абсурдна. Что бы ни происходило, она не верила ни одному его слову. Гермиона ценила поступки, а их оказалось неприлично много. Он тянул время. Но для чего? Что она должна сделать? Ехидный голосок в разуме попытался убедить в обратном, но Гермиона старательно от него отмахнулась, стараясь сконцентрироваться на обстановке. К ней шагнул один из Пожирателей, на что она предостерегающе качнула головой, заставляя его отступить и не трогать ее. Видимо, у него были остатки мозга, чтобы понять — не стоит прерывать своего хозяина. — И ты хочешь, чтобы я поверил, что ты не пришел сюда мстить мне? — Волан-де-Морт покрутил палочку в руках, прожигая взглядом исподлобья. — Это я отдал приказ найти Каркарова. Но этот трус отыскал слишком глубокую нору, а за предательство надо платить. Поэтому я решил, что достойной ценой станет сестра Каркарова — твоя мать. — Я бы поступил точно так же, — спокойно констатировал Алекс, не меняя голоса, в котором были уважение и смирение. Гермиона впервые слышала такие нотки, отчего становилось еще страшнее. — А еще я знаю, что миссис Гайос встала бы на вашу сторону, сделай дядя правильный выбор. И после моего взросления она хотела бы преподнести вам мою жизнь и верность. Гайос немного наклонил голову, продолжая быть покорным. — Я бы не пришел сюда, если бы думал иначе. Моя цель — служить вам и идеалам, которые я с чистым сердцем разделяю. Как и мой друг, которого я повстречал на своем пути. Из-за спины Алекса появился Драко, который мягкой походкой прошелся вперед. Он остановился плечом к плечу с Гайосом, спокойно смотря в глаза Волан-де-Морту. Гермионе захотелось закричать. Она почувствовала, что воздух в легких стал обжигающим, словно она начала гореть изнутри. С каждой секундой, с каждым сказанным словом что-то внутри умирало. Она отчаянно цеплялась за свою уверенность, но та постепенно превращалась в сизый дым, заставляя все самые страшные ожидания проявить себя. — Милорд, — его белокурая голова склонился в почтительном жесте, — я безмерно благодарен отцу за возможность лично встретиться с величайшим волшебником в истории. Мистер Гайос обратился ко мне, когда убедился в моей верности идеалам. Нашим идеалам. — Люциус, твой сын оправдал ожидания, — Волан-де-Морт посмотрел на Малфоя-старшего и дернул уголком губ. — Еще и привел верного друга. Почему же у тебя такой хмурый и недоверчивый вид? Мужчина с момента появления своего сына прожигал его взглядом, но быстро спохватился и поклонился. — Драко и вправду не разочаровал, в чем я был уверен. Я рад, что он вырос и смог доказать готовность служить вам. Уверен, сын приложит все усилия, чтобы вы убедились в этом сами. — Спасибо, отец. Гермиона пыталась поймать взгляд. Хотя бы один. Кто-то должен был подать ей знак, что от нее требуется. Потому что Грейнджер ни черта не понимала. Она чувствовала, что кровь на лице подсохла и превратилась в корку, а палочка похолодела, словно понимала состояние хозяйки. Вся картинка вечера выглядела отвратительной, чернушной зарисовкой реальности. Грейнджер была готова встретить любой исход, но точно не такой. Это выбило у нее почву, заставляя терять равновесие и опору. — Думаю, пора заканчивать начатое, потому что мы и так задержались, — Волан-де-Морт взмахнул палочкой в сторону Поттера. — Этой ночью ты точно умрешь, Гарри Поттер. Сегодня тебе не поможет никакое чудо, чтобы избежать смерти. Александр оттолкнул Гарри, который немного потерял равновесие, но все же встал в стойку, не отрывая глаз от Темного Лорда. В его лице были отвращение и ярость, которые сжигали черты юноши, что находился с Грейнджер в лабиринте. Теперь перед ней стоял кто-то другой, готовый биться до последнего вздоха. Гермиона, недолго думая, подняла палочку и прищурилась, привлекая к себе внимание. — Только посмей к нему прикоснуться. — Хм, — протянул Волан-де-Морт, вновь вспомнив о том, что Грейнджер все еще жива, вооружена и готова продолжить убивать, а после хищно улыбнулся. В его глазах загорелся животный огонек, граничащий с безумием. — А это должно быть интересно, — он метнул острый взгляд на парней. — У вас появился шанс убедить меня в своей верности. Принесите мне душу грязнокровки. Гайос и Малфой скосились друг на друга, а после кивнули, словно безмолвно договорились о чем-то. В руке Драко быстро появилась палочка, когда они оба посмотрели на Гермиону. — С удовольствием, — произнес Александр и выстрелил заклинанием, которое Гермиона тут же отбила. Его лицо стало мертвой маской, на которой была нарисована улыбка убийцы. Они двинулись к ней, прожигая презрением и насмешкой. — Никто не вмешивается. Она наша. Грейнджер отступила, продолжая отбивать вспышки. Руки начали дрожать, потому что уверенность окончательно покинула ее, оставляя на своем месте панику. Они работали слаженно. Не мешали друг другу, а дополняли, действуя в тандеме. А Гермиона только защищалась и уворачивалась, все еще не находя сил на ответную атаку. В это же время Гарри и Волан-де-Морт начали дуэль, за которой она не могла внимательно следить. Боже, Поттер, только не умирай. Пожалуйста. Никто не вмешивался ни в одну из схваток. Все отступили, давая пространство для битвы. — Грейнджер, что за дела? — Гайос с разворота ударил Бомбардой, а после послал Конфундус. — Чтобы это хоть немного напоминало достойную внимания дуэль, брось заклинание опаснее Люмоса. Гермиона подпустила их ближе, а когда убедилась, что достаточно пространства, сделала палочкой полный круг над головой, вызывая лассо из огня. Огненная стена окружила всех троих, запирая в ровном кольце. Теперь они были наедине. — Какого черта? — зашипела она, парируя заклинание от Драко. — Если это часть плана, то я не понимаю, в чем его суть. Они начали двигаться треугольником по оси, делая синхронные шаги и не выпуская друг друга из виду. Огонь осветил каждую черту тела и лица, преображая красивых парней во что-то ужасающее. Мрачное. Почти чудовищное. Это были не те, кого знала Гермиона, и от этого ее заколотило. Ей впервые за вечер стало по-настоящему страшно и жутко. — Какой план, Грейнджер? — хмыкнул Малфой, крутя палочку. Все его поведение транслировало пренебрежение, высокомерие и превосходство. — Что у нас может быть общего с тобой? Ты так и не поняла — мы всегда будем из разных миров. Чистокровные и грязнокровки. Нам нет места на одной стороне. — Ложь, — она два раза подряд отбила их заклинания. — Все, что вы говорите, — наглая ложь. Я вам не верю. Драко мрачно рассмеялся, отчего у Гермионы волоски на теле встали дыбом. — Тогда посмотри правде в глаза. Кто ты такая? Трусиха, которая всю жизнь только и делала, что убегала от проблем. Александр просто держал тебя при себе, как собачонку, которая была готова выполнять любые команды. Ты станешь гончей. Грейнджер стиснула челюсть, продолжая отбиваться. Она все еще не выпустила ни одного боевого заклинания. У нее просто не поднималась рука, чтобы сделать им больно. Она отчаянно цеплялась за надежду, что все не то, чем кажется. — Тебя пожалели, — протянул Малфой, обмениваясь кривыми усмешками с Гайосом. — Как мало нужно неуверенной в себе сиротке, да? Капля внимания, и вот она смотрит тебе в рот. Гермиона отказывалась верить этим мерзким словам. Не после того, что было между ними тремя. Через что они прошли за этот год. Столько было обличающих доказательств, что сейчас ей нагло врали. Забота, обещания, поддержка. Снимок, где под бой курантов они крепко обнимали ее за плечи. — Не делайте этого, — Гермиона остановилась и, уводя палочку вниз, пробежалась глазами от одного к другому. Она совершала самую грубую и непростительную ошибку, которую никогда не позволяла себе. Опустить оружие и начать говорить во время дуэли. Это почти всегда означало одно — проигрыш. — Не пытайтесь меня убедить, что я вам безразлична. Чтобы вы ни задумали — остановитесь. Я прошу вас. Гайос ударил жалящим заклинанием, которое прошлось в миллиметре от скулы, оставляя после себя жжение от пореза. Грейнджер не подняла палочку. Инстинкты бесновались, но она упорно противостояла им. — Мерлин, какая же ты идиотка, — Александр скривил губы. — Ты правда думала, что я или Драко выберем тебя, когда перед нами открыты любые возможности? Мы будем иметь безграничную власть, статус. Ты была удобна мне, так как хороша в магии. Но этого мало. И ты была какое-то время интересна ему, — Гайос качнул головой в сторону Малфоя. — С ней было забавно мять простыни, — жестоко усмехнулся Драко, скользя по ней взглядом. Она почувствовала жжение в глазах и давление в груди. Как бы Гермиона ни защищалась от этих слов, они прилетали ровно в болевые места. Вся эта мерзость отравляла уверенность в них. Я люблю вас. — Я не верю вам, — прохрипела она. — Ни одному вашему слову. — Тогда ты еще глупее, чем я думал. Ты не хочешь верить, потому что легче жить в иллюзии, чем принять правду, — Гайос тоже опустил палочку и склонил голову, издевательски ухмыляясь. — Маленькая, наивная грязнокровка, — промурлыкал Малфой, скалясь. — Это даже забавно, как ты цепляешься за свою надежду в лучшее. Он выпустил заклинание подножки, а Александр ударил порывом ветра, опрокидывая ее тело на землю. С палочки спало заклинание трансформации, поэтому древко отцепилось от кисти и приняло изначальную форму. Она не схватила оружие. Даже ее нож просто лежал в безвольно раскрытой ладони. Ее взгляд устремился в ночное небо, где полыхала изумрудная змея. Дыхание было тяжелым, загнанным. Бездна внутри росла и росла, погружая Грейнджер в темноту. И не в ту, что была ей знакома, а в нечто на самом деле пугающее. Что-то, что никогда не позволит стать прежней. Они подошли к ней и нависли. У обоих пропали ухмылки. Теперь лица были непроницаемыми и пустыми. Ее концентрация окончательно рассыпалась, отчего пламя вокруг начало спадать. Это был не Адский огонь. Она не хотела зажарить их всех. Просто поговорить. Я люблю вас. — Ты выглядишь жалко, Грейнджер, — сказал Гайос, присаживаясь рядом с ней. За его плечами вспыхивали чужие заклинания, но Грейнджер не могла об этом думать. — Вставай и дерись. — Нет. Я не буду с вами сражаться, — она закусила щеку изнутри, сдерживая желание расплакаться. — Перестань быть такой, — тихо и яростно прошипел Александр, хватая ее за грудки, чтобы подтянуть к себе. — Ты уже была сегодня той, кем боялась стать больше всего. Так продолжай в том же духе. — Я никогда не буду такой для вас, — в ответ прошептала Гермиона, ловя злой взгляд Драко. — Пожалуйста, чтобы вы ни задумали, выберите меня. — Для того, чтобы сделать выбор, надо быть заинтересованным, — Малфой чуть наклонился и вкрадчиво произнес каждое следующее слово: — Ты не нужна нам. Ее тело парализовало, потому что теперь она начала верить. Ничего из того, что Гермиона помнила о них, не могло перевесить уверенность в словах. То, какой пустой взгляд был у обоих, словно она ничего не значила для них. Над их головами загудел звук, который постепенно нарастал. В небе завихрились потоки дыма, которые камнем рухнули на землю, материализуясь в тела. — Тусовка на кладбище, а меня не позвали, — пропел Артур, пружинистой походкой выходя из потока аппарации. Он развел руки в стороны и затянулся носом, словно вкушал весь спектр ароматов, а после широко улыбнулся. — Начнем зажигательную сальсу, ублюдки. Грейнджер увидела Эрстер, который был одет в боевую форму. Их макушки были покрыты капюшонами, а половину лица скрывали тканевые маски. Они тут же скооперировались и вступили в битву. Гермиона даже успела заметить Михаила, который на глазах трансформировался в оборотня, громко рыча и молниеносно бросаясь на Пожирателей и Артура, что начал вытягивать из случайной могилы какую-то призрачную субстанцию, похожую на фантом. Что там происходило с Гарри и Волан-де-Мортом? Что вообще сейчас происходило? Она не посылала по метке сигнал тревоги, который активировал их способность перемещаться через дым. Она вообще не хотела, чтобы кто-то из Эрстер был сегодня на кладбище. Грейнджер схватила Гайоса за руку, которой он держал ее футболку. — Не делайте того, о чем потом можете пожалеть, — почти умоляюще прошептала Гермиона, пытаясь в родных глазах отыскать правду. Надежду. Хоть какие-то чувства к ней. — Грейнджер, ты же знаешь: сожаления не про меня, — Александр отбросил ее обратно на землю и выпрямился, положив руку на плечо Драко. Тот безразлично смотрел на битву рядом, словно ему не хотелось видеть Гермиону. — Постарайся не сдохнуть сегодня. Это слишком жалко даже для тебя. Гермиона тяжело задышала, когда пыталась подобрать ноги и встать на колени. Тело не слушалось, но она прикладывала все силы, что могла найти в себе. В ее глазах отражались два силуэта, которые уходили все дальше от нее. Гайос с легкой руки парировал случайные заклинания, которые летели в их сторону, и Гермиона просто не выдержала: — Нет! Не делайте этого! — она почувствовала, как дрожат пальцы. Ее взгляд метнулся туда, где произошла серия вспышек. Волан-де-Морт аппарировал, стараясь не сдохнуть вновь, едва возродившись. А его приспешники и пушечное мясо, голодное до убийств, пытались уничтожить Эрстер. Грейнджер заметила движение в свою сторону и быстро взмахнула рукой, отражая заклинание одного из Пожирателей, а после посылая ему в грудь Аваду. У нее заканчивались силы. Слишком много магии она сегодня израсходовала. Несмотря на то, что тьма вновь расползалась по сосудам, Гермиона чувствовала себя уставшей и разбитой. Крики, огонь, беготня. Мальчики дошли до Люциуса Малфоя, продолжая держать палочки наготове. Мужчина что-то быстро им сказал, а после аппарировал, оставляя парней тихо переговариваться. Их как будто никто не замечал, кроме Гермионы. Она всхлипнула и направила палочку, даже не зная, что хотела сделать. Связать их, остановить, ранить или убить. Так поступали с теми, кто забыл, что им было отдано сердце, чтобы его сохранили. А не сжигали. Гайос увидел это и улыбнулся, и его лицо стало практически безумным. Он подначивал. Играл на нервах. Грейнджер скрутила боль в центре груди, словно внутри взорвалась маленькая бомба. Их разделяли какие-то десять метров. Она быстрая. Гермиона сможет за пару секунд убить каждого из них. Давай, Грейнджер. Она услышала вдалеке рык Михаила. Где-то на периферии взгляда Гермиона увидела, как он надвое разорвал тело в темной одежде и вновь бросился на следующего врага. Крики умирающих разрезали пространство, заставляя панику расти с невероятной скоростью. А еще надо найти Гарри. Он в ней нуждался. Грейнджер должна собрать свои силы и помочь ему. Гермиона продолжала дрожать, а тьма начала пульсировать в каждой клеточке организма. Она холодной лавой текла по сосудам, испуская странные всполохи энергии. Слезы потекли по лицу, когда пальцы крепче сжали палочку. Знакомая руна. Предельная точность самой девушки. Одно движение — и точка в этой истории. А они стояли и словно ждали, что Гермиона сделает. На безумную секунду ей показалось, что им бы хотелось, чтобы у нее хватило духа убить. Но после этого все стерлось в один миг. Смазалось по касательной ее души. Грейнджер послала изумрудный луч, вытягивая из себя последние силы, что еще плескались внутри. Ровно в их сторону. Полметра от тела Малфоя, за которым стоял Пожиратель в железной маске. И в этот момент, скорее всего, она по силе собственного истошного крика переплюнула Киру, которая являлась банши с рождения. Согнувшись над землей, Грейнджер уронила палочку, обнимая себя за талию. Она захлебывалась слезами, не в силах остановить истерику. Сломалась. Гермиона слышала этот треск внутри себя, который паутиной расползался по всему, до чего мог добраться. — Пожалуйста, не надо! — надрывая голос, прокричала Гермиона. Плевать, что сейчас это выглядело жалко. Ей уже не было дела до собственной гордости. Грейнджер даже не понимала, осталась ли та в ней. Два ее самых любимых человека в мире. История замкнулась в той точке, где и началась. Когда ее бросили родители и с таким же холодным безразличием смотрели на слезы. Проклятая Грейнджер. Ей не суждено быть любимой. Это то, что шлейфом шло за ней, догнав в этот кошмарный вечер. Она подняла мокрое от слез лицо, пошатываясь на коленях. Смотрела на парней. Две пары глаз отвечали незнакомым ей холодом. В них была скука, словно то, что сейчас происходило, являлось таким неважным событием, чтобы вызвать хоть какой-нибудь интерес. Драко и Александра окружили Пожиратели, которые выпускали заклинания в Эрстер, но Грейнджер все равно видела лишь их двоих. Только они. Мир сжался до настолько крошечной точки, что все потеряло смысл. Убьют ли ее. Что ждет завтра их всех. Даже то, что возродился Волан-де-Морт, уже не имело никакого смысла. — Я люблю вас, — ее лицо было таким обреченным и потерянным, когда она произнесла это одними губами. Драко еще жестче сомкнул челюсть, а Алекс покачал головой, после чего схватил Малфоя за предплечье, и раздался хруст аппарации. И теперь Гермиона закричала так, как никогда раньше. Истошно и душераздирающе, словно ее безостановочно били мощнейшим Круциатусом, ломая позвоночник во всех местах. — Нет! Нет-нет-нет… Умоляю вас, вернитесь! — она судорожно глотала воздух, ударяя кулаком по земле, а после вырывая горсть грязной травы. История повторилась. Грейнджер провыла в мокрую почву, яростно ударяя по ней ладонями. Пытаясь выплеснуть эту боль. Сердце так сильно стучало по ребрам, что было ощущение, что скоро от костей ничего не останется. — Пожалуйста… — она сорвала голос, поэтому не смогла услышать даже собственный хрип. Ей было тяжело дышать, вспомнить о реальности вокруг себя. Грейнджер казалось, что она сгорала. Что внутри полыхали все органы, которые скоро не оставят от нее ничего, кроме пепла. Во рту образовался металлический привкус, потому что она так сильно впилась в губу, что было удивительно, что не вырвала ее вовсе. Боли было слишком много, и Гермиона просто не знала, как избавиться от этого. — Вставай! — кто-то сел рядом с ней и дернул за руку. Она мотнула головой, как болванчик, и уставилась на Киру, которая была взъерошенной из-за битвы. Подруга быстро вытянула палочку за плечо Грейнджер и выстрелила заклинанием, а после вновь вернула внимание. — Давай же! Уходи отсюда! — Они это сделали, — Гермиона просипела и всхлипнула, а ее тело еще сильнее забило мелкой дрожью. Куда еще больше? — Просто ушли. Оставили меня, — она посмотрела мутными глазами на то место, где сейчас уже лежали мертвые тела Пожирателей, а несколько минут назад стояли они. — А еще Волан-де-Морт будет вести за мной охоту. Я уверена. Он увидел часть мощи, которой я владею. Удивительно, как Палмер ее слышала. Вокруг разворачивался хаос, который по своей силе и жестокости мог переплюнуть вечеринки в аду. — Пусть рискнет, — она стиснула руку на плече Гермионы, — потому что я с удовольствием отправлю его обратно в могилу. — У меня не осталось сил, — хрипло призналась Гермиона, свешивая голову вниз. — Мои забери, — тут же ответила Кира, не давая подруге упасть. Грейнджер вновь заплакала, утыкаясь лбом в ключицу Палмер. Она хрипела, сжимала окровавленные пальцы на черной ткани, не в силах остановить эту истерику. Ее тьма сейчас лоскутами дыма струилась вокруг них, поэтому Гермиона не сразу увидела это. Голубоватый купол вокруг них, который охранял от заклинаний, что рассыпались змейкой трещин, когда соприкасались с щитом. — Твоя сила… Сила банши пробудилась, Кира. Подруга напрягалась, а после проследила за взглядом Гермионы. Это была другая магия. Не такая, как привычная им. Она была древней, неистовой. Эта сила не подчинялась законам, которые были уже известны. — Твой дар — это защита. Ты истинный хранитель, — прошептала Грейнджер, пока мощность купола возрастала. Мерцание стало сильнее, более объемным. — Давно пора, — пробормотала Кира и схватила ладонями лицо Гермионы, словно ей было абсолютно плевать на магию, которую она жаждала получить всю сознательную жизнь. — Послушай меня, ты должна сейчас исчезнуть. Я со всем разберусь, все исправлю. Не смотри на чужие поступки, верь мне. Я дала тебе клятву, которую никогда не нарушу. Моя верность к тебе не имеет цены и веса, потому что нет таких измерительных делений. У моей любви к тебе нет границ. Я бы убила саму смерть, если бы она попыталась отобрать тебя у меня. Грейнджер еще сильнее заплакала и зажмурилась, даже не стараясь сделать вид, что от нее что-то осталось. Не было больше возможностей, чтобы быть сильной. Встать на ноги и сражаться вместе со всеми. Она прижалась мокрой скулой к щеке подруги, продолжая всхлипывать и трястись. — Детка, пожалуйста… Я тебя прошу, убирайся отсюда, — надрывно прошептала Кира, гладя Гермиону по затылку. — Моя девочка, сделай этот рывок. — Я хочу умереть. Я больше так не могу, — прохрипела Грейнджер, позволяя подруге поцеловать себя в лоб. Челюсть тряслась, а слезы оставляли разводы на щеках, где была кровь и грязь. — Останься со мной. Не позволяй этим ублюдкам забрать тебя у меня, — с болью в голосе прошептала Кира. — Никого не осталось. Все слизеринцы ушли. Они пропали почти сразу после начала финального испытания. Гермиона слушала слова, даже понимала их смысл, но голова гудела слишком сильно. Все было зря. У нее больше ничего нет. Они проиграли. — Активируй портключ, — настояла Палмер, отодвигаясь и вытирая свои влажные глаза ребром ладони. — Это единственный шанс. — А куда он приведет? — Гермиона подняла свой кулон, и ее губы болезненно скривились. — В ловушку? Гайос мог переделать наши порталы, чтобы собрать всех в одном месте. — Портключи создавал Михаил, — Кира обернулась и посмотрела на упомянутого, который в облике огромного черного оборотня разорвал брюхо Пожирателю, а после вырвал кишки, разбрызгивая кровь вокруг себя, — и он явно на нашей стороне. Грязная ладонь сжалась на гранях кристалла, когда на пальцы скользнула черная мазутная капля. Гермиона поднесла дрожащие фаланги ближе к лицу и увидела на подушечках вязкую черную жидкость. Что это? Неужели ее слезы смежались со слезами тьмы? Гермиона не могла сейчас различить свои эмоции и чувства. Она вообще ничего не могла сделать. — Уходи, позволь нам со всем разобраться. Не думай ни о ком сейчас, кроме себя. И Грейнджер сдалась. Она взяла кулон в обе руки и провернула кристалл, который сначала слабо загудел, а после взорвался вспышкой света и словно завис во времени. Через секунду свечение стремительно вернулось к граням, а тело Гермионы закрутило в вихре. Когда пространство выплюнуло ее, она даже не старалась смягчить падение. Грейнджер было плевать, где она сейчас окажется. На дне моря, в жерле вулкана или внутри гроба. Но она появилась в огромном темном помещении, на стенах которого горели слабые факелы. Ее глаза безжизненно прошлись по потолку, углу комнаты, а после остановились на полу. Точнее, на теле, которое сидело на полу. Гарри. Поттер резко поднял голову, за которую хватался руками, зажав между коленей, и застыл. Его глаза лихорадочно блестели, а кончики пальцев тряслись. Дыхание было шумным и беспорядочным. — Гермиона… Она всхлипнула. Один, второй раз. А после ее выдержки не хватило. Дрожь вновь прошибла все тело, а безостановочная дорожка слез начала заползать в ушную раковину. Поттер, кое-как найдя в себе силы, прополз к ней и рывком притянул к себе, стискивая в кольце рук. Они сидели в центре комнаты, пока обоих накрывало все то, что галопом гналось весь вечер. Осознание, реальность, ожидания. Грейнджер не могла перестать плакать, а Поттер не собирался разжимать свои объятья. Его тело сотрясалось не меньше, чем лихорадило саму Гермиону. Гарри баюкал ее, продолжая что-то несвязное шептать. Все было зря. Особенно то, что она позволила себе научиться любить. Это было самое горькое и болезненное ощущение проигрыша. Быть на той стороне чувств, где ты стоишь один, а тебя греют только раненая любовь и убитая надежда. Грейнджер не вернулась с кладбища. Она осталась лежать там, покрытая копотью битвы, кровью врагов и влагой из слез. А ее разбитую даже не похоронят. Нет таких могил, куда можно положить разрушенную жизнь.***
Когда они аппарировали, желудок Драко тут же сжался, заставив упасть на колени и выблевать содержимое. Его рвало, трясло и знобило. Он также не сразу понял, что чьи-то холодные пальцы легли на заднюю часть его шеи, словно успокаивая. Пожалуйста! Истошный крик сейчас рикошетил от стенок сознания, все сильнее набирая скорость. Не теряя инерции. Это самая страшная картина в его жизни. Самая уродливая, безжалостная и чудовищная. Не надо! Новая волна уже раздирала горло. Но эта боль ничто по сравнению с теми чувствами, что были в глазах Гермионы. Даже те три дня, что когда-то пережил Драко, — просто прогулка под луной в слабый снегопад. — Что, блять, произошло?! — голос Нотта зазвенел от страха и гнева. Малфой отполз от лужи рвоты и завалился на бок, загнанно дыша. Он скользнул взглядом по помещению и понял, где сейчас находился. Малфой-мэнор. Блейз расположился в глубоком кресле, положив локти на разведенные колени и сжав в руках полный бокал с янтарной жидкостью. Его пустой взгляд был направлен куда-то в пол, а костяшки на смуглой коже даже умудрились потускнеть. Пэнси, поджав под себя ноги, сидела на полу, прямо рядом с Тео, который бессильно развалился на диване. Ее лица не было видно, потому что лбом она соприкасалась с коленями и тихо раскачивалась, не издавая ни единого звука. Гайос поднялся и отошел от Малфоя, тут же стирая с себя ту уверенность, что была на кладбище. Он начал нервно расхаживать из стороны в сторону, стискивая обеими руками заднюю часть шеи, словно пытался сломать ее. Его всегда идеальная прическа была растрепана, а он сам находился в полном эмоциональном беспорядке. От этого становилось еще страшнее, потому что Драко никогда не видел его таким. — Мы просчитались. Я ошибся, — он рывком скинул с шеи руки и подошел к столику, где стояла уже початая бутылка виски. Гайос схватился за горлышко и жадно проглотил щедрую порцию жидкости, а после проскрежетал: — Темный Лорд возродился сегодня. Время остановилось, словно даже часы на стене перестали пощелкивать стрелками. Пэнси прекратила баюкать свое тело, застывая. Как и лихорадочные глаза Тео бросили носиться по пространству, словно где-то был ответ. Даже Блейз затаил дыхание, закончив часто гонять воздух легкими. Все замерли, цепляясь за эту паузу. — Нет. Не может быть. Это же неправда, да? — Нотт резко повернулся к Малфою. — Блять, скажи, что это ложь! — Это не ложь, — прохрипел Драко, садясь ровно. Он достал палочку и убрал за собой беспорядок на полу, а после безвольно бросил руку рядом с бедром. — Гарри, как я понял, оказался ключом к возрождению. Пожиратели использовали его кровь, чтобы вернуть Волан-де-Морту тело. Желчь вновь подкатила к горлу, когда он вспомнил ужасающее змеиное лицо, на котором полыхали алые глаза. Ничего уродливее он еще не встречал. Энергетика Лорда была смрадом, который проникал в легкие и отравлял кислород в них. — А что с Гермионой? — тихо и ровно спросил Забини, продолжая стискивать бокал в руках. Я предал ее. Драко зажмурился, но от этого картинка стала еще четче. Ему никогда не спрятаться. Не заглушить истошный крик мольбы, который выворачивал все внутри наизнанку. Видеть, как Гермиона предает свою гордость ради него и Алекса, а после запечатлеть в памяти адскую боль в радужках, когда они отвергли это. Каждое слово, каждое ебаное и мерзкое слово, что он сказал… Блять. В тот момент нельзя было ненавидеть его больше, чем он сам. Мы должны любыми способами заставить Гермиону отступиться, потому что если она поймет, то попытается уйти за нами. Нельзя, чтобы она попала к нему в руки. Убить словами такое живое сердце, полное надежды и преданности. — Она защищала Гарри, — Малфой судорожно прошелся ладонью по лицу, чувствуя дрожащие поджилки. — Когда мы оказались на кладбище, где все и произошло, она стояла вся в крови, а вокруг валялись тела Пожирателей. Его девочка была такой храброй. Такой смелой и сильной, что это был еще один удар по состоянию Драко. Когда он увидел ее, казалось, что этот мир накренился и начал двигаться по другому временному маршруту. Грейнджер не молила о пощаде, не плакала, не боялась пробираться к Темному Лорду через кучу врагов. Но она встала на колени, чтобы попросить их не оставлять ее. Драко стиснул руки в волосах, чтобы отогнать крик отчаянья в глотке. — Все не так должно было быть, — тихо пробормотал Гайос, словно не верил в происходящее. Его плечи были напряжены, а глаза лихорадочно блестели. — Я один должен был быть тут. Все резко повернулись к нему. Пэнси даже подняла лицо, которое оказалось заплаканным. — Что ты сейчас сказал? — Никого из вас здесь не должно быть. Все пошло не так. Я должен был один вступить в армию Волан-де-Морта. Малфой медленно поднялся на ноги, пошатываясь из стороны в сторону. — Ты изначально собирался стать Пожирателем? — С самого детства, — без обиняков ответил Александр, все еще не поднимая глаза. — С того дня, как похоронил мать, я поклялся, что уничтожу все то, что свело ее в могилу. Я лишил жизни ее убийц, но не того, кто приказал это сделать. Я создавал бойцов, которые смогут контролировать все за чертой, пока я буду уничтожать систему изнутри. — Ты хотел быть двойным агентом, — заключил Забини, раскачивая в руках бокал с виски. — Пока на той стороне был Эрстер, ты бы стоял тут. Вот почему ты так хотел этот кубок, да? — Это было самое яркое видение за всю мою жизнь. Когда я больше всего задавал вопросы, это пришло ко мне. Меня мучило это сумасшествие, я бросался на ребят, заставлял Михаила создать Маховик. А потом… Просто появилось из ниоткуда. Кубок и эмблема Хогвартса. Тогда колесо и заработало. Я знал, что однажды это произойдет. У меня будет шанс стать его рабом и убить все, что Волан-де-Морт создал, — он наконец-то поднял лицо, и в нем читалась усталость. Гайос выглядел на пять лет старше. Это было еще хуже, потому что, по всей видимости, его тоже надломило за этот вечер. — Но я не собирался тянуть за собой остальных. — Сюда нас затянул не ты, а наши родители, — неожиданно голос подала Пэнси, которая оперлась на колено Тео и встала, сбрасывая с ног туфли. — Они послали за нами своих доверенных лиц прямо во время финального испытания, а после насильно перенесли сюда. Не было ни одного шанса, чтобы избежать этого. Гайос посмотрел на Малфоя таким взглядом, которого тот не видел никогда. Словно там была боль, понятная только ему самому и никому больше. — Я привел сюда Драко. Он покачал головой. — Сюда меня привела Нарцисса. Если бы я предал свою семью на глазах Темного Лорда, моя мать поплатилась бы за это. У Люциуса есть доказательства того, что он занимался моим воспитанием. Его бы просто наказали, но через маму. У меня тоже не было выбора. Гайос промолчал. Он вновь начал бродить по помещению, а после бросил: — Кто обезвредил этих? Драко сначала не понял, о чем речь, но перехватил взгляд Тео и обернулся в ту сторону, куда указывал друг. В полумраке комнаты было сложно заметить сгусток тени возле стены. Но когда зрение правильно сфокусировалось, он распознал тех, кого меньше всего ожидал увидеть. Блетчли, Монтегю, Пьюси, Ургхарт и Флинт. — Мы все, — ответил Блейз, слабо хмыкнув. — На самом деле, это было забавно. Потому что мы напали друг на друга, даже не разбираясь. А она, — он качнул головой в сторону Пэнси, — вообще вырубила Грэхэма с кулака. Паркинсон устало улыбнулась, но тут же ее лицо опустело. Она посмотрела на арку, за которой зияла темнота коридора. — Я пойду проведаю Дафну. Минут десять назад она была на грани истерики. Она тихо ушла из зала, оставляя свои туфли возле дивана. — Я не понимаю, как они объяснят это все в школе? — Нотт похлопал по карману брюк и достал пачку сигарет. Малфою тоже захотелось покурить. — Они же не могут почти полкурса забрать в поместья? — Вы сдали СОВ, так что могут, — Гайос перестал мотыляться по помещению, наконец-то сев в кресло напротив Блейза. Он все еще держал за горлышко дорогую бутылку. — По закону, вас могут забрать на домашнее обучение или переправить за границу, если вы успешно сдаете экзамены. Главное, чтобы главы Священных предоставили соответствующие документы и дали обязательство, что вы все вернетесь, чтобы сдать ЖАБА по тем предметам, которые выбрали после СОВ. — Откуда ты это знаешь? — Я рассматривал разные варианты вашего побега, — пустым голосом ответил Алекс и сделал щедрый глоток виски, даже не поморщившись. — Это же не может так кончиться? — ни к кому не обращаясь, спросил Нотт. — Блять, мы столько старались, столько всего сделали, чтобы в конечном итоге все равно быть здесь? А что с остальными? — Я послал им координаты через метку. Когда мы исчезали с кладбища, они устроили там кровавое месиво, — Гайос поднял виски и сделал еще глоток. Малфой никогда не видел, чтобы северянин пил так много. — Первым я выкинул с кладбища Поттера. — В смысле? — Отдал ему свой кулон. Это портключ в мэнор. Малфой на нетвердых ногах прошел к дивану и упал рядом с Ноттом, выдергивая из его рук зажженную сигарету. Друг молча достал новую. У них не хватало сил на колкости, когда они так делали раньше. Больше нет. — Я попытаюсь вытащить вас отсюда, — сказал Александр, рассматривая жидкость внутри бутылки. — Все портключи находятся в моем сундуке, доступ к которому есть только у Гермионы. Я попробую придумать, что можно еще сделать. Ее имя резануло слух, заставляя совершить глубокую и судорожную затяжку, чтобы хоть немного успокоиться. Детка, прости меня. — Я так понимаю, она ничего не знала о твоих планах по поводу Волан-де-Морта? — Блейз поставил нетронутый стакан с виски на столик. — Нет, конечно. Грейнджер, несмотря на свою природу, слишком жертвенная натура. Знай она обо всем, сразу бы сдалась на милость Темного Лорда. Заменила бы меня собой. Я люблю вас. Последние слова, которые она проговорила одними губами. А Драко так и не сказал ей о том, что это взаимно. Он настолько сильно влюбился в нее, что был готов даже принять смерть от ее рук, когда она вскинула палочку. В голове мелькнула мысль, что это хоть немного будет похоже на искупление. Шанс на прощение. А она пощадила его, после чего закричала так горько, что Малфой пожалел, что не был на месте Пожирателя, который и поймал Непростительное. — Как ты узнал? Как ты понял, что все случилось сегодня? — спросил Тео, продолжая затягиваться дрожащей в пальцах сигаретой. — Меня ударило видение, когда мы не смогли найти вас. Сначала появилось чувство, что что-то идет не так. А после… я увидел много темных фигур, яркую изумрудную вспышку и Гермиону, которая стоит на коленях. Мои видения непредсказуемы, но они приходят чаще всего в тот момент, когда еще можно что-то предпринять. Грейнджер не послала через метку сигнал о помощи, поэтому я не мог вычислить ее местонахождение. Тут я и вспомнил про перстень, который отец Драко ему прислал. Малфой опустил взгляд на кольцо и сжал губы в тонкую линию. Украшение нужно было надеть на тот же палец, на котором носил перстень Люциус. — Мне достаточно было трех заклинаний, чтобы понять — это портключ, — продолжил Александр. — Дальше все было сплошной импровизацией. Несмотря на то, как все вышло, нам повезло. Мы вовремя успели на кладбище, поймав Поттера в укрытии. Мы сказали друг другу не больше десяти слов, прежде чем нам с Драко пришлось действовать быстро и по ситуации. — Блять, — не выдержал Нотт, затушив сигарету в бокале Забини. — Что нам теперь делать? Какие могут быть варианты? — Ждать, — выдохнул Гайос, опрокидывая голову на спинку кресла. — У меня нет возможности создать портключи. Это умеет только Михаил. Я не могу никак связаться с Эрстер. Ни с кем из них. Неожиданно его дыхание стало беспорядочным и частым, чего не было даже во время тренировок. Александр всегда держал ритм, не сбивался. Сейчас же он выглядел как человек, который пробежал марафон. — Эй, ты в порядке? — обеспокоенно спросил Нотт, наклоняясь вперед. Драко резко поднялся с дивана и навис над Александром, упираясь рукой в спинку кресла. Он просканировал нахмуренные брови, испарину на лбу и жесткую линию стиснутых губ. — Тебя ранили? Гайос даже в таком состоянии умудрился презрительно фыркнуть. — А это что? — спросил Блейз, отклонившись вбок, чтобы лучше видеть Александра. Драко проследил за взглядом друга и тоже посмотрел. На бежевом подлокотнике начало расползаться темное пятно, которое из-за полумрака не сразу можно было увидеть. Малфой задрал рукав водолазки и отшатнулся, рискуя споткнуться о кофейный столик. — Какого?.. Метка. Метка Эрстера сейчас выглядела так, словно кто-то вылил на руку кислоту. Мокрая рана бурлила изнутри, уничтожая темные контуры ворона. Кровь бежала по предплечью, заливая не только обивку кресла, но и всю руку. Малфой проследил за жирной каплей, которая упала с кончика пальца. А потом еще одной. И еще. Теперь, когда рану ничего не закрывало, кровь лилась безостановочно. — Что ты сделал? — Отказался… Теперь у меня не будет связи с отрядом. Когда метка совсем самоуничтожится, власть полностью перейдет Гермионе, — он поднял голову и посмотрел на кровавое месиво. Его покачивало, а взгляд начал рассеиваться. — Мэнор, Эрстер… Все, чем я владел. — Зачем, бля… — Затем, Нотт. Я не знал, куда приведет нас портключ. Я запустил процесс в тот момент, когда на кладбище уже был Эрстер и мы собирались с Драко аппарировать. Оборвал любую нить, чтобы меня никто не смог связать с отрядом. Я изначально знал, что не смогу иметь власть там и быть рабом тут, — он опять отбросил голову назад, закрывая глаза. — Гермиона — моя сестра. Мы связаны магией семьи. Теперь династия Гайосов принадлежит ей. Как и власть. Условие, которое выдвинул Александр взамен на просьбу о помощи слизеринцам, когда к нему пришла Гермиона. — То есть нет шанса связаться с ребятами? — опустевшим голосом просипел Тео. — Его и так не было. Не в этом мэноре. Тут магия рода настолько сильная, что глушит даже метки, — Алекс рывком ладони прошелся по лицу. — Просто. Надо. Подождать. Драко тоже почувствовал, как усталость наваливается на него. Его голова была ульем из сотни разных мыслей и чувств. Половина его однокурсников валялись бессознательными телами возле стены. Они сами оказались втянуты во что-то максимально дерьмовое. А его девушка, когда он видел ее в последний раз, стояла на коленях и умоляла не уходить. Его состояние сейчас стремительно пикировало куда-то на дно всех ожиданий. Гайос провел языком под нижней губой в задумчивом жесте. — Забини, ты хорошо учился у Кришау? Блейз впервые за вечер выглядел как обычно. Это похуистичное выражение лица заставило Драко дернуть уголками губ. — Можешь, — Александр споткнулся в словах, но все же продолжил, — подлатать меня? — Знаешь, ты выглядишь настолько хуево, что я даже не буду вынуждать тебя сказать «пожалуйста», — Блейз тут же поднялся на ноги и закатал рукава рубашки, рассматривая при этом то, что осталось от руки. Пока его палочка рисовала в воздухе руны, тихо — совсем тихо — прозвучало: — Спасибо, Блейз, — и Александр закрыл глаза, позволяя тому колдовать над ним. Либо боль была сильнее, чем он показывал, либо Гайос на самом деле разрешил себе расслабиться и довериться слизеринцу. Драко поднялся с дивана и вышел из зала. Собственные мысли куда-то гнали, но он уже не знал, где ему стоит быть. Он остановился посередине коридора, чувствуя вот это. Его накрывало. Удушающая, мерзкая паника, которая поцелуями бежала по позвоночнику. Грудь изнутри начала гореть, а он сам трястись. Малфой знал, что произошло сегодня. Но теперь он в полной мере осознал, что натворил сам. Его пальцы нащупали ремешки, а ком в горле словно забетонировался. Она столько раз его спасала. Сколько всего Грейнджер сделала для него и ребят. Блять, он банально полюбил эту девушку. Так сильно, что теперь это чувство ломало его. Мы встретимся на другой стороне. Истеричный смех забулькал в глотке, пока картинка перед глазами кружилась, словно все пространство закручивалось в аппарацию. Не было рационального и правильного выбора, но это не отменяло того, что совершил Драко. — Детка, прости меня, — надломив связки, тихо прошептал Малфой, обреченно покачав головой. — Драко? — с лестницы, которая шла дальше по коридору, спустилась Пэнси. Факелы на стенах подсвечивали взъерошенное каре, ссадины на коленях и напряженные плечи. — У Дафны случилась истерика, поэтому я отвела ее в твою комнату. Малфой просто кивнул, а Паркинсон продолжила: — Родители не забрали Асторию, — она грустно хмыкнула. — Даф считает, что это было бесчеловечно по отношению к сестре. Я же думаю, что младшая Гринграсс выиграла огромный куш. — Гарри позаботится об Астории. — А кто позаботится о нем? О них? — Пэнси устало покачала головой. — Я была так счастлива эти месяцы. Когда представляла себя свободной далеко отсюда. Что буду помогать Таисии с садом, а потом обучаться целительству. Буду ходить в тех вещах, которые мне нравятся, — она обняла себя за плечи и запрокинула голову к потолку. — Я впервые позволила себе мечтать и ждать этого чуда. И куда привели меня фантазии? — Если тебе станет хоть немного спокойнее, то с Поттером все будет хорошо. У него есть Эрстер. На крайний случай, Дамблдор тоже ему поможет, — даже для него самого слова звучали неуверенно и блекло. — Да ни хрена с ним не будет хорошо. Тебе ли не знать лучшего друга? Гарри сейчас сидит и ненавидит себя за все, к чему даже не был причастен. Если он был ключом к возрождению Волан-де-Морта, то будет считать себя виноватым во всем, — она покрутила пальцем возле виска. — Есть у него что-то от гриффиндорцев. Последнее заставило Малфоя сконфуженно фыркнуть. — Ему шляпа предлагала Гриффиндор. Он пошел в Слизерин из-за тебя. — Это было сейчас подло, Драко, — Паркинсон скривилась. — Прости. Они замолчали, смотря друг на друга. Потерянные, выжатые до основания. Малфой должен был подойти к подруге, обнять и пообещать, что и у них все будет хорошо. Они все выберутся, и фантазии Паркинсон перестанут быть грезами. Но единственное, на что хватило Драко, это: — Ложись вместе с Дафной. Моя комната под сильными чарами, никто, даже Люциус, туда без моего ведома не попадет. Вы там обе в безопасности. Пэнси кивнула и уже развернулась, чтобы уйти, но остановилась. — Драко, я не стану рабыней. Даже если выйду замуж за Грэхэма, даже со сломанными ногами и разбитым сердцем. Чему я и научилась у Эрстер, так это бороться, пока чувствуешь пульс, — она подняла свои глаза и сжала ладошку на плече, комкая ткань белой блузки. — Я не хочу больше быть слабой. Ради Гарри, который был готов положить к моим ногам весь свой мир… Я должна быть такой же смелой и сильной, чтобы стать достойной его. И ты тоже. Ради Грейнджер пройди через пекло, потому что она заслужила этого. — Гермионе не нужен мир, который когда-то ее не принял, — проговорил Драко, чувствуя жжение в горле. — Нет. Ей нужен тот, кто будет противостоять вместе с ней, — Пэнси дернула уголками губ. — Даже если ты не рядом, продолжай с нею быть. В эти темные времена достаточно и малого луча света. Она ушла, а Драко продолжал стоять в коридоре. Считал стук своего сердца и пытался собрать по кусочкам свое сознание. Ему не хотелось спать. На самом деле, какой в этом был смысл? Разве завтра станет лучше? Все вернется к нормальному ритму? Драко не проснется в обнимку с Гермионой, как делал это последние месяцы, пока Кира пропадала где-то с Тео. Не сворует у нее поцелуи в темноте ниш, куда затаскивал в перерывах между уроками. Она не будет лежать на его ногах, с энтузиазмом придумывая план побега, а после дремать, улыбаясь во сне. Малфой отошел к стене и скатился по ней на пол. Он потерял то, что обещал охранять даже от самого себя. Ее чувства, доверие, заботу. — Я все равно буду на твоей стороне, — его взгляд скользнул к ремешку на руке. Драко не знал, переживет ли войну; сможет ли еще раз увидеть Гермиону. Даже если судьба их сведет только для того, чтобы она пустила ему Аваду в грудь. Он просто хотел бы две секунды задержки, чтобы успеть сказать ей: — Это всегда была ты. Только ты, Гермиона. Первая и последняя. А после можно и погибнуть.