Вокруг нас

      Аккерман как раз без всякой спешки докуривал сигарету, стоя у открытой дверцы. Из-за отсутствия ветра плотный дым клубился вокруг, и Род неодобрительно поджал губы. Не хватало, чтобы карета провоняла этим куревом. Этот высокий человек бесил одним своим видом и внушал страх. Обоснованный и вполне осознанный настолько, чтобы быть настороже и думать наперёд. Как только Ури разглядел в этом цепном псе хоть что-то человеческое кроме пороков? Брат короля привычно подавил свою неприязнь и прошёл вперёд. Конечно, раздражала необходимости вести себя сдержанно ещё и с этой сомнительной персоной — нужно было следить за эмоциями на работе, дома. «Хотя это по сути тоже часть работы. Несмотря на всё, он защищает нашу семью», попробовал мужчина настроится на спокойный и терпеливый лад. — Доброго утра, Кеннет, — поздоровался он, останавливаясь на вежливом и безопасном расстоянии. — Вышел покурить?       Двойка лошадей уже ворошила гравий дорожки копытами, а кучер украдкой подавил зевок. Ещё имелась робкая надежда на то, тот просто так сейчас рядом с каретой, за неё Райсс и ухватился. Они оба друг друга недолюбливали. Кенни взглянул на него сверху вниз серыми глазами, как будто ножом кольнул, затянулся и выдохнул струю терпкого дыма. — Ури попросил меня проводить тебя, — заявил Аккерман и издал смешок. — Да и мне пора в Митру. До Орвуда с тобой доеду, прослежу, чтобы ты, любвеобильный наш, ни под одну юбку не залез случаем. А там как знаешь.       Он скинул окурок себе под ноги и раздавил. Медленно и как-то садистки. Во всяком случае, Роду это движение показалось именно таким, несущим подтекст. Внутри поднялся гнев, отвращение к этому человеку, самому очень и очень далёкому от вопросов нравственности.        Какое право имеет этот бандит с улочек Подземного Города ему вообще хоть что-то говорить? Ещё, наверное, и донёс брату о любовнице. На этот раз эмоции отразились на лице, поскольку рослый мужчина рассмеялся, но тихо и насмешливо. — Не зыркай так, Род, — Кенни поправил шляпу, не глядя похлопал себя по карманам пальто. — И не говорил я Ури ничего насчёт Альмы, мне глубоко плевать на твои блядки — он сам смекнул.       И первым зашёл в карету. Райсс, которого эти сведения чуть примирили с грядущим несколькочасовым соседством, выдохнул и мысленно досчитал до десяти. Доедут до Орвуда, желательно в молчании, там разойдутся. Ничего нового и критического. — Трогай, — скомандовал он слуге и устроился внутри купе, хлопнув дверью.       Карета сдвинулась с места и достаточно скоро уже мерно покачивалась в такт лошадиной рыси. Внутри Род, стараясь не шевелиться вообще, думал, куда себя деть. Желаемая тишина тяготила. Спутник периодически смотрел на него — тяжело, неприятно и пугающе, затем равнодушно отворачивался к окну. Райсс рассматривал то чемодан с бумагами, то пальцы, то вышитую обивку сидения. Однако даже так не получалось избавиться от гнетущего, подавляющего присутствия Аккермана. Тот, даже сидя на противоположном месте, нависал тенью. Мрачной, пахнущей табаком, сквозь который вроде бы проступал и запах засохшей крови. Роду не нравился этот человек и то, что тот так часто и столь близко крутится возле брата. Впрочем, не признавать полезность навыков, опыта и умений Кенни не мог. Конечно, с такими лучше «дружить». Да только Ури именно доверял, искренне и безоговорочно, чем доводил старшего брата до исступления. Нельзя ведь быть таким наивным. И всё же, перед королём и его внутренней силой, верой Род оставался бессильным. Все споры сами собой сходили на нет, а переживания сводились к тому, что они родня и всегда, с самого детства, друг о друге заботились и будут это делать. Если Ури ошибся в своём решении относительно Аккермана, то старший Райсс знал, что всегда будет рядом, чтобы не дать упасть. В последнее время об этом они практически не говорили — всё затмила тема Альмы, но опасения никуда не исчезли. Просто временно Род не говорил о них и не пытался воззвать брата к трезвости рассудка, чтобы не раздражать и не досаждать тому ещё больше. Выдохнув он про себя сравнил эти перепалки. Сейчас Ури выглядел разочарованным куда больше, чем когда они обсуждали верность Потрошителя.       «Несправедливо. Что простительно одному, непростительно другому», ядовито-горько думал Райсс, скрывая за ношей сжатые в кулаки пальцы. По сути, принятие Кенни на службу тем же телохранителем — прихоть доброй души. Чем хуже «прихоть» чаще видится с любимой женщиной? Однако с первым все как-то смирились, и убийца, головорез спокойно ходит среди детей, его детей между прочим. Тогда как со вторым ото всех, кто знает, сыпется осуждение. Неужели он, носитель королевской крови, не заслуживает счастья или хотя бы милости, удостоенной какому-то уличному отребью? Род хмуро поднял взгляд и наткнулся на проницательные, в совсем ином плане чем у того же Ури, глаза невольного спутника. — На твоём месте я бы беспокоился о том, чтобы это не стало достоянием всего особняка, — начал тот, закидывая ногу на ногу. — Твой брат знает тебя лучше жены, но и до той всё же дойдёт рано или поздно. — Не лез бы ты, куда не просят, — огрызнулся и без того раздосадованный Райсс.       Хотя он и сам прекрасно понимал актуальность и правоту реплики. Это грядущая проблема, с которой надо было что-то делать уже сейчас. Совместить две противоположных задачи: пожить счастливо с Альмой, что дарила ему ту самую поддержку и любовь, которую знать в жизни ещё не доводилось, и сохранить семью, точнее спокойное и адекватное в ней настроение. Отказываться от чего-то из этого семьянину не хотелось.       Поэтому требовалось найти решение и, может, до того момента вести себя осторожнее и осмотрительней. Необходимость скрываться не особо подбешивала, хоть и угнетала, а вот указания извне на эту очевидность откровенно злили. — Ага, не просят, — передразнил Аккерман и подпёр голову рукой, упёртой в спинку сидения. — А мне потом убирай за тобой. Как глупого братца твоей подстилки. Следил бы за ней. Знаешь, яблоко от яблоньки. — Ты не знаешь её! — взвился Род, потом устало выдохнул — не хватало ещё спорить и что-то этому типу доказывать. — Уж не знаю, с какими девушками ты имел дело. Да и вообще имел ли с ними что-то кроме секса. — У неё всё написано на смазливом личике, — вернул мужчина, проигнорировал попытку задеть себя, и отвратительно улыбнулся. — Ты просто не туда смотришь. — Я разберусь со всем. Хватит об этом, — твёрдо проговорил Райсс, таким образом закрывая тему.       Кенни не ответил, лишь ухмыльнулся и продолжил смотреть в окно дверцы. Там мелькали однотипные, летние пейзажи: изгороди, дома, амбары ферм, заборы. В какой-то момент их сменила полоса леса, затем простор расчищенного поля и всё повторилось. Зыбкий свет первых солнечных часов рассеивал дымку, но чарующая тишина предрассветного утра оставалась. Где-то там вдалеке пели птицы, но не у дороги, по которой они ехали. Через какое-то время это умиротворение природы успокоило Рода настолько, что тот расслабился и даже начал дремать. Ранний подъём, особое напряжение последней недели давали о себе знать. При этом никуда не девалась работа, которую никто кроме него в семействе не делал. Формальная должность одного из советников создавала не только хорошее прикрытие, но и позволяло быть в курсе многих дел в правительстве. Райссу удалось неплохо устроиться, обзавестись связями и рычагами давления на самых разных людей. Его отец всегда действовал только лишь через подставных монархов — Фрицев. Однако и Род, и Ури считали, что стоит изменить систему и дать людям больше свободы и хорошей жизни. В частности, именно их усилиями была прекращена всяческая травля инокровных кланов. В каком-то плане оба наследника радовались тому, что сила Основателя досталась младшему брату — старший мог в полном объёме трудится для дальнейшего будущего семейства, избавлять от ошибок прошлого. И все признавали, что это у Рода получается лучше, чем у кого-либо. Последовательный, практичный, всегда делающий выбор в пользу рационального решения, а не чувств. Тем страннее смотрелось решение дать любовнице работу прямо у себя дома.       Хотя Аккерман предполагал, что в этом как-раз таки могла заключаться причина такой «непредусмотрительности». Райсс разбирался в вопросах логики и теоретического взгляда, но вот в эмоциональной сфере — нет. Этого природа щедро отвалила Ури. Братья как будто были двумя частями, дополняющими друг друга. И всё же, это были два совершенно разных человека. Одного из которых понесло не туда, куда следовало бы. Само по себе — наличие любовницы или даже нескольких не смущало Кенни. В этом он не видел прегрешения. Сама проблема в том, что Альма пересекла порог имения. Смешивать такие вещи нельзя — ничего хорошего не выйдет. У Элфриды, не только законной жены, но и матери детей, тоже есть свой предел терпения, а новенькая горничная… Потрошитель презрительно дёрнул уголком губ, вспоминая девушку. Лицо, жесты, взгляд, поведение и поступки. Может, она, действительно, любила Рода, это было не столь важно. Аккерман видел десятки таких дамочек, что под землёй, что над ней — все они были одинаковыми, потому что любили в первую очередь самих себя. Такое всегда порождало те самые амбиции и желания, толкающие женщин на всякие дурости и порой весьма коварные хитрости. Если Род не пресечёт это, не обозначит рамки или ещё что-то, то скоро начнутся неприятности. «Впрочем эти неприятности никого не убьют», один из хранителей королевской семьи лениво прикидывал в голове масштабы последствий. Вряд ли Альма окажется настолько глупой, чтобы трепать языком. Всегда можно её припугнуть судьбой почившего брата. Однако рано пока вмешиваться, да и Ури ни давал своего согласия на такое, ни просил как-то посодействовать в решении проблемы. Если Род не справится со своими женщинами, то ему самому придётся просить о помощи. А пока стоит заняться более опасными делами.        Дорога стала лучше — колёса катили ровнее и не попадали в ямы и выбоины. Означало это одно — скорое прибытие к стене Сина. Кенни даже на слух понял, что город близко. Изменились звуки: тишины не было, прибавилось цокота копыт и шума жизни. Последний набирал силу, стали отличимы людские голоса. Вот в окне показался провал ворот, кладка стены. Никаким проверкам карету советника не подвергли, так что они без препятствий продолжили путь. Минут через двадцать оживлённые главные улицы сменились на более тихие, и кучер остановил лошадей на небольшом, ухоженном плацу административного здания Орвуда. Там Род встрепенулся, даже улыбнулся, завидев знакомое место, где мог скрыться от семейных сложностей. Кивнул Аккерману на прощание, так как не хотел заговаривать с тем лишний раз, уже собрался было выходить, как спутник придержал его за локоть. — Что ещё? — сварливо поинтересовался Райсс, оборачиваясь. — Не Фрицев ли карета там стоит? — без всяких шуток сказал Кенни и указал пальцем, не приближаясь к дверце.       Нахмуренный мужчина проследил жест и всмотрелся. Небольшая карета, роскошно украшенная всяким декором. Герба было не разглядеть, но Род узнал её. Действительно купе принадлежало подставной королевской семье. — Не припомню, чтобы у кого-то из них была назначена аудиенция, — он нахмурился ещё больше. — Ха, не зря поехал с тобой, — прокомментировал Аккерман и подтолкнул Рода обратно на сидение. — Подождём, посмотрим, кто приехал. — Да, лучше перестраховаться, — согласился Райсс, мигом забыв про свои тяготы. — Я постараюсь разузнать, зачем приезжали, дам тебе знать сегодня же.       Кенни лишь хмыкнул — Фрицы, эта особая семья, вели себя шумновато в последнее время. Сказывалось то, что нынешний псевдо-король, Делрой, неумолимо старел. А его внуки как раз входили в тот самый возраст особых планов на будущую власть. Вопреки предположениям, из здания вышла дочь Делроя, Дарил. Возрастом она была примерно как и жена Рода, да только выглядела лучше и холёней, как и подобало принцессе. Только выждав, пока та дойдёт до кареты, скроется в ней и уедет, Род, хорошо знавший женщину, вышел из своей и направился к зданию. Когда он зашёл внутрь, карету покинул и Кенни. Здесь их пути расходились.       Вечер в Шиганшине начинал набирать обороты. Трактир наполнялся посетителями. Новыми и старыми, о которых Кива примерно уже что-то слышала. Ей даже удалось разузнать с кем сидели исчезнувшие. Гарнизонского паренька в тот день пригласил некий друг, Эррол, а вот остальные просто приходили с компаниями после рабочего дня и делали это достаточно часто. В самом «Красном колесе» чего-то подозрительного, со слов заправлялы, не происходило. Драки, споры? Да, но не сильнее, чем обычно. Вероятность того, что что-то случилось в самом кабаке была мала. Скорее уж, кто-то здесь караулил и выбирал жертв или специально выбранных целей. Зацепкой оставался тот самый Эррол — в окрестностях района не отыскалось ни следов драки, убийства или чего-то что могло особо привлечь внимание. Четыре человека вышло из заведения и всё. Кто-то либо очень хорошо, профессионально прибрался, либо увозил людей куда-то в иное место. Тогда возникал логичный вопрос: для чего? Впрочем, сохранялся шанс на то, что всё это лишь не связанные совпадения. За местом стоило понаблюдать, а так же последить за «зацепкой». Так что когда гулянки перевалили за черту послерабочих посиделок, Кива, одевшаяся в более женственный образ, вышла из своего неприметного угла. Ни юбка, ни рубашка раскрытая у шеи и ключиц, ни другая причёска, закрывающая часть лица, не тяготили. Простенький вид, что позволял лучше сливаться с окружением, скрывал под собой вооружённого человека. Она подсаживалась к разным, уже вполне хмельным компаниям. Иногда вплеталась в разговоры, периодически направляя их в нужное себе русло, а порой её вовсе не замечали. Встревоженными такими удивительными пропажами постояльцы не выглядели. Хотя кто-то предполагал, что всё это неспроста и что на улицах Шиганшины сейчас стоит ходить осторожнее.       Особенно в одиночку, ведь Аштон, Оскар и Селби так ушли из «Красного колеса» раньше собутыльников. Про Томаса ничего особо не говорили — он был редким постояльцем, и никто из присутствующих особо с ним не трепался. Пока девушка собирала все эти сведения в кучу, прошло много времени. В зале стало душно, спёрто. Пахло едой, пивом, пролитым на столы и пол, а ещё пованивало потом. Трактирщик открыл окна и пригрозил сидящим рядом с ними: — Только попробуйте выломать рамы или разбить хоть одно стёклышко. Всё, что вы получите здесь в этом случае, будут плевки и пинки, — мужчина среднего возраста и вполне крепкого телосложения для пущего убеждения показал пудовый кулак.       Видимо, тот уже успел столкнуться с дороговизной замены стекла. Слишком хрупкий товар, чтобы его везти как мешки картофеля. Из открытых окон в темноту выходил пар. «Должно быть, уже за полночь», отметила про себя Кива и вернулась к наблюдению. Один мужчина обронил, что Эролл в тот день был угрюмым и привёл с собой солдата из Гарнизона и ещё кого-то. Вот это уже было интереснее. Однако небрежно и не выдавая сильного интереса, выделить третьего, как и узнать его имя, не получилось. Оставалось лишь добраться до самого Эролла. Люди вокруг постепенно менялись. Кто-то уходил, кто-то приходил. По одиночке, группами. Один раз девушка даже узнала пятерых контрабандистов. Но такие трепаться о чём-то особом в людных местах не привычны. Их разговор не прибавил сведений. Кива уже пристраивалась к стойке, чтобы изобразить из себя перебравшую гостью и при этом держать большую часть зала и дверь под контролем, когда в общей, знакомой картине прибавилась крайне интересная деталь. В «Красное колесо» зашла девушка, в которой соглядатай с удовлетворённым удивлением узнала вчерашнюю полицейскую. Карвен Траут.