Вокруг нас

      Кива следила за Траут, параллельно прикидывая насколько всё может пойти по пизде. Особой надёжности план не придавал даже ей самой. Подставить полицейскую как приманку, чтобы выманить соперника и, в идеале, заставить того показать ещё одно место вдобавок к обнаруженному подвалу. Должна была сыграть неизвестность — никто доподлинно не знал, что уже известно Карвен. Слежка за той, возможно, шла, но не особо пристальная. Сама соглядатай засекла днём у здания военпола одного очевидного наблюдателя. Само собой, тот мог преследовать интерес другого дела, да и внутри, наверняка, имелся свой скрытый засланец. Или просто человек, который за деньги готов растрепать о ком и чём угодно. Девушка не жила в Шиганшине — не могла судить о нормальности увиденного, могла лишь сравнивать с тем, что прошлым днём шпиона не приставили. Однако всё это слишком расплывчатые сведения, чтобы опираться на них — все действия вязались на полицейской с её же согласия. Оставалось дивиться тому, как люди на эмоциях и желании мести ведут себя, плюют на всё прежнее и родных. Траут не теряла решимости и намерений добраться до сути происходящего и отомстить за друга. Подобное слепое упрямство или же тупое благочестие раздражали — не пришлось стараться или как-то недоговаривать, та сама сразу же согласилась. Ещё и пригрозила, что не оставит просто так, если до сих не представившаяся киданёт её. Скорее всего, это было шуткой, которой им обеим захотелось улыбнуться. Киву удивляло то, что она до сих пор не видела обычного своему округу поведения — Карвен не полагала новую знакомую врагом. Даже когда эта знакомая предложила той буквально сунуть шею в петлю. Полицейская снова направлялась к загадочному подвалу, хоть не было ещё и полуночи. Нагло или же не особо осмотрительно, именно таким должен казаться этот шаг. Нужно дать себя заметить как минимум, а как максимум вступить в контакт и выяснить, кто из кучи шестёрок главный. Хотя бы на этой стадии их дела, каким бы оно не оказалось по итогу. Соглядатай объяснила, что сама останется наблюдать и прикрывать, тогда у них двоих больше шансов преуспеть в общей цели. Путь по крышам и с более подходящим вооружением успокаивал. За день она ещё и отдохнула, поспала, так что чувствовала себя в состоянии, готовом для открытых стычек.       Кива тихо выдохнула, прикидывая, что может ждать их сегодня у подвала. О кое-каких думах она не сообщила Траут. В улицах, с которых теменью смыло остатки солнечного света, ничего такого не угадывалось. Ночь выдалась облачнее и гуще. Преимущество для всех в равной степени. Несмотря на это, соглядатай всё равно закрыла лицо тканью, чтобы кусок белой кожи никак не выделялся, да и оставить внешность не узнанной. Сносно удавалось не терять из виду напарницу, полу-крадущуюся внизу. По мере приближения к месту полицейская стала замедляться и всё же проявлять вчерашнюю осторожность, а Киве пришлось держаться совсем уж над ней, чтобы сохранять дистанцию одного броска. Вскоре Карвен остановилась, набрала воздуха в грудь и чуть выглянула из-за угла, чтобы оценить обстановку своими глазами. Вокруг подвала никого не было. По крайней мере пока. — А если никто сегодня не придёт? — тихо спросила полицейская, задрав голову к чёрному небу и крышам.       Ответа соглядатай не дала, и Траут за неимением лучшего пошла вперёд и устроилась на несколько поворотов ближе. Наблюдала, как и Кива, за обстановкой. В таком спокойном ожидании прошло ещё полчаса — наконец послышались долгожданные звуки повозки. Эхо копыт играло, отскакивало от стен, путало. С крыши удалось быстрее определить направление, откуда едут. Соглядатай перевела привод в боевой режим, проверила ножи и небольшой револьвер, с которым бывало много возни, но который мог сделать несколько выстрелов подряд. Внизу Карвен поигрывала кулаками, сжимая и разжимая, чтобы взять нервы под контроль. Роль ей предстояла не самая лёгкая. Через пять минут подъехали прямо к подвалу. Кива могла видеть, что это та же самая повозка, что и вчера. Возница спрыгнул с козел, пошёл к лошадям, а сзади выпрыгнули двое, однако в подвал не спешили. Траут пришлось сейчас полагаться только на слух, чтобы представлять их передвижения и прикидывать точное количество людей. Чиркнула спичка, прибывшие закурили. Никто ещё не спешил появляться на поле действа.       И полицейская решила действовать. Этап наблюдений ей надоел. И когда она специально зашуршала подошвой о кладку стены — останавливать её было поздно. Кива лишь могла подготовиться самой и получше прижаться к черепице, сохраняя обзор на пересечение улицы и переулка. На новый звук, конечно же, среагировали, тот слишком выделялся на фоне привычной тишины. Уже через несколько секунд за угол заглянул один из мужчин. Увидев там ту, которой там быть явно не должно было, опешил, поскольку немая пауза растянулась секунды на три. Потом он резво ухватил девушку за руку повыше локтя и выволок на дорогу, попутно задавая вопрос. Соглядатай не могла видеть толком лиц, поэтому эмоции приходилось угадывать на слух. — Что ты тут делаешь в такой час? — голос звучал нейтрально, перекрыл возню и шорох.       Она хорошо знала такую манеру обращения: убивать сразу же не станут — они не знают, что делать с такой и как её определить. Отпустить нечаянную свидетельницу, недоразумение ли это или же чья-то неудачная попытка следить за ними. В норме не все сразу же устраняли лишних — маскировались под нормальных граждан. Ведь просто так не убивают припозднившихся девиц, а внешне «беспричинная» расправа могла наоборот привлечь ненужное внимание. — Да просто гуляю тут, — огрызнулась Траут, пытаясь выдернуть руку из крепкой хватки. — Гуляешь, да? — этот вопрос послышался уже со стороны повозки и отличался тоном не в лучшую сторону — послышалось раздражение и что-то недоброе.       Чиркнула, зашипела спичка, озарив действо небольшим огоньком. Мужчина поднял его чуть повыше, приблизился. Вокруг заклубились дёргающиеся тени, рыжий и обманчивый свет кое-как выхватил черты лиц четвёрки внизу. Полицейская явно узнала этого мужчину: прищурилась, сжала губы, взгляд стал суровым. Поэтому Кива предположила, что, вероятно, это вчерашний Эррол. Что последующие слова лишь подтвердили. — Ты говорил, что не знаешь, с кем связался Том, — язвительно произнесла Карвен, скрывая за этим свои страхи. — Всё ты знаешь, Эрл.       Пока что девушка держалась в рамках затеи вывода этой добычи на более мелкий берег, не забывая о сути, несмотря на эмоциональность. Не давала словами повода для резких действий.       Кива отметила, что и держится та неплохо: использует искренность своих ощущений в нужном русле, прикрывая ими настоящую цель. В полиции такому явно не учили. — Чё? Знаешь её? — спросил третий. — Я говорил тебе держаться от этого подальше, — мужчина потёр переносицу одной рукой, второй выкинул догоревшую спичку. — Не совать свой нос, но чего ты добиваешься, Карвен? Кот от любопытства сдох, мучался и загнулся.       Их лица снова слились с темнотой, остались лишь силуэты. Кива сейчас могла лишь выжидать, полагаясь, что знакомая сумеет вывернуть всё в нужное русло. На несколько секунд соглядатай приподняла голову и сосредоточила слух на окружении — ничего и никого к ним пока не приближалось. «Отлично, всё пока без неожиданных смен», она вернулась к тому, что происходило внизу. — Но узнавши в чём подвох, к жизни он вернулся, — тихо рассмеялась в ответ Траут, заговорила жёстче. — Я хочу найти Тома или хотя бы знать, за что его убили. Серьёзно думал, я остановлюсь после одного разговора? — Да что возиться? — вновь встрял третий. — Смотри, сама сюда пришла. Небось, стояла и караулила именно тут. Вынюхивала. Хлопнуть и всё. Ещё и полицейская.       Этот подход уже отдавал обычным решением проблемы, и Кива, если бы могла, то дала бы Карвен знак забрать инициативу разговора. Если идея о её устранении проскочит и быстро закрепиться, то все трое не будут думать. В каком-то смысле соглядатай чувствовала себя уверенно: из этих фраз удалось примерно определить этих троих. Не верхушка этого дела — среднее звено, которому не нужно совещаться, чтобы принять решение. Как и получать одобрение.       С такими работать продуктивнее, чем с мелкими сошками, которые действительно могут ничего не знать. В этот момент участь Траут, которая служила приманкой, не особо волновала — заботило то, чтобы та раскрутила этих троих на как можно большее: слова, действия, что могут обозначить что-то. В чём-то продуктивнее простого шпионажа и быстрее. Хоть Кива с колебаниями признала за собой крохотную долю беспокойства: знакомая ведь не дурила её и не прям использовала для своего удобства. Честное насколько возможно взаимодействие. И сейчас Карвен снова попыталась вырваться для вида. — Ага, ты говорил, что проблема не решена, — недовольно добавил мужчина, который теперь перехватил девушку двумя руками для надёжности. — Как видим, она не только не решена, но и растёт. И так столько сейчас хлопот. Может, по-быстрому туда её?       Соглядатай навострилась: движение головы или глаз не разглядеть, следовательно не понять, о каком месте тот упомянул. Что это? Подвал? Или то новое, куда они могут отвести полицейскую и заодно незримый хвост? Если первое, то предстоит вмешаться. Подвал уже обыскан вчера, а смотреть на то, как его удобствами пользуются, не хотелось. Девушкам одновременно, но с разной окраской вспомнились пятнышки крови на одной из стен. От выстрела ли, размашистого удара ли, чего-то иного… — Туда? — хмыкнула Траут, бросаясь навстречу угрозе. — В эту вашу недолабораторию со столами и шкафчиками?       Её слова возымели эффект — воцарилась совсем оглушительная тишина. Если предположение, одно из которых Кива с Карвен обсудили вечером, не оказалось правдивым и не шокировало троих, то, по крайней мере, факт осведомлённости полицейской о внутреннем убранстве подвала потряс однозначно. Пользуясь замешательством, девушка продолжила. — Знаешь, кое-какую правду мне удалось выяснить, — в её голосе прибавилось уверенности, убедительности. — Оказывается, если хорошенько поспрашивать кого надо, то можно узнать очень интересные вещи. — Кто же тебе, — Эррол сделал несколько шагов вперёд, протянул руку и схватил ту за шею, — что растрепал, а?       Приманка начала работать, теперь Траут представляла для них хоть какой-то интерес, а не простого неугомонного искателя приключений на задницу.       Конечно, те могли не промедлить и не колебаться в способах добычи истины, однако этого Кива планировала не допустить, ведь им требовалось другое. — Прямо так тебе и сказала, — фыркнула в лицо мужчине Карвен и с шипением выдохнула через нос. — Да только я сегодня получила подтверждение трёпу, и если со мной что-то случится, то меня будут искать. Думаешь, я пошла сюда без всякой страховки?       Эррол выругался, а соглядатай над ними напряглась, но никаких лишних звуков, шорохов доставаемого оружия не услышала. Шёпот двоих мужчин, из которого не удалось разобрать почти ничего. В этой паузе Кива хорошо обдумала несколько вариантов: вмешаться и самой выбивать нужную информацию или больше положиться на знакомую так же, как и та доверилась ей. — Как же заебало, а. Упрямая как ослица, — пробормотал Эррол, а возница метнулся к повозке. — Давай её туда для начала, там разберёмся.       В следующую секунду двое без всяких слов тащили Траут к повозке. Соглядатай поняла, что план сработал — они собираются отвезти Карвен куда-то или к кому-то, чтобы там с ней разобраться. Так девушки узнают ещё одно опорное место или ещё кого-то, кто в этом деле. В любом случае, трюк одноразовый по нескольким причинам. Кива кралась поближе к повозке, на ощупь проверяя ремни УПМ. Под конец брыкающаяся полицейская всё же попыталась закричать, но ей заткнули рот чем-то и что-то проговорили напоследок перед тем, как затолкнуть внутрь повозки. Слова снова смазались из-за расстояния, но сопротивление Траут стало менее активным. Из этого соглядатай сделала вывод, что убивать её внутри не собираются. Возница ударил лошадей вожжами, и Кива последовала за крытой, кованой каретой. Сегодня она не отстанет от неё. Большая ставка — прав на проигрыш нет.       Ури выдохнул и потёр уставшие глаза, потом перевёл их на часы и обомлел. Уже было за полночь. Он приподнял брови, мысленно вопрошая себя о том, как время так быстро пролетело? Бросив взгляд на раскрытую книгу в руках, мужчина закрыл её. Чтение увлекательное, но это издание успеется дочитать завтра. Не стоит тратить ночь, время уединения и покоя, на то, что можно будет доделать днём. Райсс встал и потянулся. Книгу убрал на стеллаж, а свечи, которые во множестве горели в настольном канделябре, задул. Библиотека погрузилась в темноту, лишь из окон ложился обманчивый свет ночного неба. Никаких проблем — законный король знал особняк как свои пять пальцев. Ведь он жил в нём не только в своей жизни. Во мраке Ури улыбнулся тому ощущению ностальгического узнавания, что было даже сильнее детских воспоминаний о том, как они с братом в игре прятались ночью в этой же библиотеке. Он пошёл к двери, даже не задумываясь над тем, как обойти то или иное препятствие. Тело само по памяти делало это. Невысокий мужчина, слабый здоровьем. Сдержанный и аккуратный в жестах и движениях, будто боялся хоть как-то навредить окружающим. Он чувствовал ответственность без исключения за всех, кто рядом. А рядом имелось много людей. И в нём самом вместе с силой основателя. Они едины и неделимы. Райсс вышел из библиотеки и угодил в чёрный коридор, устланный ковровой дорожкой. Сейчас, когда все, вероятно, спали или сидели по комнатам, чувства путей Имир проступали сильнее. Все элдийцы связаны в одной точке. В нём. Все, кто были до, все, кто есть сейчас, и все, кто будут потом. Простому человеку не понять этого, Ури и не пытался разобрать это всё по полочкам, как мог бы делать последовательный Род. Он просто принял это всё и не пытался сопротивляться.       Горько усмехнувшись этому сочетанию удивительной силы и беспомощности, король пошёл в сторону лестницы. Думал уже не о силе, а том, как идут дела в настоящем. От Кенни и Кивы не было вестей, что вписывалось в сроки их работы. Тревожила Шиганшина, а не какие-то движения Фрицев. Последний город в их рае. Самый близкий к врагу на континенте. Все те исчезновения могли быть связаны с чем-то таким. Хотелось быть уверенным, что кто-то, если и проник к ним, за стены, то хотя бы не несёт в себе большого вреда и не связан с этим всем. Рай — всё, что у них есть. Та же жизнь, что и без ограничения. Милость неизвестности. Райсс поднялся по ступеням и зашёл в коридор второго этажа, где услышал какой-то топоток. Из тех окон лилось достаточно света, чтобы смутно всё видеть. Его внимание привлекло движение: за углом скрылся явно детский силуэт. Ури миролюбиво улыбнулся и при этом нахмурился. «С чего это они не спят в такой час?», задался он вопросом и тихо пошёл в ту сторону. Тихо не от того, что он крался, а от того, что ноги сами практически невесомо касались ковра. Вдобавок, в своих светлых одеждах хилый мужчина напоминал приведение. Вероятно, дети и приняли его за духа, поскольку когда тот неожиданно и плавно заглянул за угол, те от неожиданности хотели было закричать, на вытянутых от испуга лица застыл страх. Но Фрида сориентировалась быстрее Улькина и своего дяди — вовремя закрыла рот себе и брату, так что их возгласы вышли приглушённо и кратко. Несколько секунд они просто стояли друг напротив друга, хлопали глазами. Наконец Ури, пряча улыбку, спросил тихо: — Что вы тут делаете? Вы уже должны видеть второй сон.