Вокруг нас

      Летняя ночь близилась к исходу, подводя свои линии. Кива со своей спутницей шла по улицам Шиганшины в молчании. Говорить пока было не о чем — обе переваривали узнанное и насыщенные события нескольких последних часов. Потеряв возможность к сопротивлению и бегству, враги не стали долго упрямиться и по большей части спокойно отвечали на все вопросы. Правда, пару раз соглядатую пришлось прибегнуть к непосредственному выбиванию информацию. Но мёртвых не прибавилось и, кажется, все остались этим довольны насколько это представлялось возможным в таком столкновении. Девушка, перемазанная угольной пылью и сажей, шла и потирала лицо рукой. Подумать вот стоило о многом. Вышли они на перевозчиков — промежуточное звено между одними людьми и другими. Всего лишь организованная пропавшим Лоуэллом Мирпинтом цепочка по переброске грузов. Зато очень точно схваченная, что позволяло оставаться вне внимания очень многих. Краешком здесь, совсем немного там, причём выглядело так, будто бы чиновник не при делах, просто пешка в этой махинации. Всё начиналось с привоза особого груза откуда-то из южного округа Марии. Его за «взятку» кто надо разбивал на части, дальше спокойно провозили с остальными реальными и фальшивыми, которые как раз проводились по одобрению Мирпинта, в город. Затем, не без помощи чиновника, партии собирались вновь в одно целое уже с меньшим вниманием, так как проходили в магазин Харлана Эвайшиона. Ныне тоже пропавшим без вести. А оттуда уж всё компоновали с местным умельцем, который в обмен на помощь получал поддержку от правительства в своей аптеке. Тот обрабатывал, фасовал, готовил к дальнему перебросу, делал ещё что-то согласно неким инструкциям. Этот процесс происходил в некоторых подвалах, аналогичных тому, что обнаружили девушки. И финальный акт: вывоз всего «полученного» добра куда-то за город на продажу другим. Именно через ворота, готовый продукт иначе не вывести, поэтому этот этап согласовывался с парой солдат из Гарнизона. К числу коих принадлежал, очевидно, почивший Том. Весь этот путь сопровождался «внезапными проверками», просветами в расписании и информационными, не пересекающимися цепочками.       В данном случае, Кива и Карвен натолкнулись на городских «грузчиков», что работали то там, то тут, избавляя других от лишних вопросов — остальное было вне их ответственности и знаний. Однако они вращались в этом деле и не совсем охотно рассказали, что что-то у Эвайшиона очень крупно пошло не так и с ним разобрались неизвестные партнёры Мирпинта, о судьбе коего никто ничего не мог доподлинно сказать, лишь предполагать из событий. Харлан недавно не отдал часть поставки как положено. Часть при помощи Тома и троих сообщников ушла в неизвестные руки. Их же четверых потом пришлось убрать как опасных и, отныне, излишних свидетелей. И они ничего не смогли поведать о том, на чьи деньги столь бездумно повелись. «Целая путаница», соглядатай выдохнула — работы ей ещё предстоит много при том, что максимум послезавтра ей стоит убраться из Шиганшины. Ускользнуть без лишних следов. — Не понима-аю, — простонала Траут, хватаясь руками за виски, — что они такого перевозили, раз потребовалась целая линия сбыта. Отдельная от контрабандистов. — Что-то особое из химии или чего-то такого, — откликнулась Кива, для коей это не представляло собой особой загадки. — То, чего нельзя выпускать на рынок. Через контрабандистов оно может попасть куда угодно. Значит у товара есть конкретное назначение. Своя среда для сбыта. — Ну, можно же контрабандистам и платить за особую доставку, — неуверенно заявила полицейская. — Наши так делают порой.       Соглядатай почувствовала, как губы тянутся в насмешливом оскале и что с языка вот-вот слетит смешок, но удержала себя. Представления спутницы о работе незаконных перевозок были поверхностными как у типичного представителя закона. Но всё же девушка по-прежнему ощущалась нейтрально и вполне надёжно, хоть и наивно. Поэтому Кива пояснила эту деталь. — Местные контрабандисты пользуются рекой. Здесь нет катакомб или канализационных проходов за пределы города, — она покачала головой, потёрла рукой ноющее после столкновения со стулом плечо. — Не все грузы можно перевозить по воде и даже под ней. Это говорит о особой сложности и хрупкости товара.       «И его редкости», домыслила про себя невысокая девушка. Иначе не даром образовали целый перевалочный пункт в Шиганшине. И для чего конкретно?       Какой-то обязательный элемент головоломки присутствовал именно в городе. Какая-то важная деталь. Это ещё предстояло выяснить или хотя бы начать подбираться. Начать стоило с лекаря, который что-то делал с грузами. Ключ разгадки был в нём, в тех махинациях ради коих оборудовали подвалы, который, вполне естественно, оказался не один в южном-ковчеге. Три хвоста, но все они соединялись там. Она прикрыла глаза, размышляя о том, сумеет ли без активных действий что-то ещё вызнать. Её работа не устроить большую шумиху, а всё же незаметно собирать данные. Сегодняшняя стычка просто стечение обстоятельств, маскируемое и под чужие интересы, остальное же… Подумать об этом не дали: — Ну, за кого возьмёмся теперь? — утомлённый голос Карвен звучал заинтересованно.       Кива сморгнула и посмотрела на неё, а внутри скептицизм мешался с удивлением. Почему полицейская предлагает продолжить общее взаимодействие? Её месть относительно удалась: двое убитых, несколько избитых с оставленными проблемами, да и после истории продолжать именно убивать та не хотела — всё же, в случае Тома это не просто нечаянная смерть, да и не личная расправа. Это уже совсем другое дело, и она это, скрепя сердцем, не могла не признать. К чему идти дальше? Вдобавок опять вместе. Соглядатай ответила после достаточно долгой паузы, что на ночной и пустой улице не ощущалась особо драматично. — Я пойду своей дорогой, ты своей, — она пожала плечами. — Сама как знаешь распоряжайся тем, что мы сегодня узнали. — Ну, это всё несколько глубже. У меня теперь есть пути к тому, чтобы устроить многим причастным людям проблемы, но, — помятая Траут покачала головой, что венчали растрёпанные светлые волосы, — основного это не решит. Тут ещё будут происходить дела, а я бы и так и сяк бы вляпалась.       Её спутница лишь молча кивнула — со своим характером та бы определённо угодила не туда, куда можно со своими навыками. И добавить-то нечего.       Умолкла с задумчивостью и сама полицейская. Они просто шли вперёд, плутая по улицам, иногда останавливаясь. Отчасти, чтобы выявить возможный хвост. Но никто за ними не следовал, так что возможное продолжение вечеринки переносилось на следующий день. Темнота вокруг окутывала уже не такая плотная, угадывался скорый рассветный час. Карвен через пару минут встрепенулась и поглядела на Киву. — Слушай, я всё понимаю, но вот честно, без всяких договорённостей, — начала она решительно и вроде бы искренне. — Что-то будет постоянно происходить, но сейчас я знаю больше имён и того, на что стоит обращать внимания. К тому же, мне теперь это особо необходимо. Если тебе что-то будет нужно по сведениям, как-то помочь или, чем чёрт не шутит, официальному содействию — обращайся. Я буду только рада.       Траут слабо улыбнулась, однако соглядатай не ответила тем же. Просто не знала, как к такому относиться и, кажется, первая это уже уяснила. Для девушки, выросшей на улочках подземелий, такое казалось достаточно неожиданным. Больше, чем сотрудничество ради успеха и выживания. Но и отвергать такое сейчас не хотелось — чувствовалось в этой прямолинейной и наивной полицейской нечто такое, что не могло прямо навредить, несмотря на то, что на пару, бок о бок, они прошли всего лишь одну неприятность. На душе отдельные струны напрягались, взывая не отталкивать. Ещё присутствовали и опасения — доверять очень нелёгкая работа. Впрочем, у той же Карвен проблем с этим не наблюдалось в отношении новой знакомой. Кива выдохнула, принимая чужое негласное приглашение: — Хорошо, держи ухо востро, — она чуть кивнула, нахмурилась и всё же добавила, — я думаю, что и ты ко мне можешь обращаться с чем-то таким. По крайней мере, сразу отказывать не буду — подумаю. Сама понимаешь. — Договорились, — губы Траут изогнулись в более широкой улыбке, а вечная строгость лица как-то смягчилась.       И снова тишина, в которой обе думали об этом и том же. Что возможно, они стали если не друзьями, то дружественными единицами в этом большом игровом поле под названием «жизнь».       Девушки через проулок вышли к площади. Пустые прилавки, скамьи, расставленные по периметру фонари. Те уже не горели. Никого не было видно — люди придут с рассветом. А им, ночным дельцам, пора на передышку. Кива остановилась, прислушалась к звенящей тишине, огляделась, притаившись возле каменной стены безымянного здания. Карвен даже не сразу заметила, что идёт одна. Прошла метров пять, потом остановилась и обернулась с немым вопросом. — Всё нормально, никто не идёт следом, — соглядатай не спешила выходить на открытую местность. — Нам уже пора расходиться. Думаю, у тебя тоже много работы на сегодня.       Траут кивнула, засунула руки в карманы лёгкой куртки, однако уходить не спешила. Она помялась, а потом набрала воздуха в грудь и неуверенно, будто бы осторожно заговорила: — Тебе, как я понимаю, ночевать негде, — девушка помялась, несколько стушевалась под чужим, тяжёлым взглядом. — Можешь пойти со мной, если хочешь, у нас есть спальное место и помыться есть где. Родители не будут возражать. Да и там тебя искать не догадаются, наверное.       Приглашение удивило, тронуло по-новому и странным образом вписывалось в их общение. Несколько минут Кива откровенно колебалась, не могла разобраться окончательно для себя, как относится к такому. Не ловушка ли? Или что-то такое? Но во всём постоянно видеть подвох невозможно. Так жить невозможно, так говорил и сам Кенни. Так что девушка решила про себя, что будет настороже, но может хотя бы посмотреть, что выйдет из всего этого. А ещё ей действительно не мешало бы поспать несколько часов, потому что пока нигде ловить нечего. В аптеку можно было бы заглянуть, однако сейчас будет светать, и хозяин мог прийти в любой момент. Поэтому она просто молча кивнула. Вдвоём они направились к дому полицейской и без происшествий, переговоров добрались туда до рассвета. Правда, начало светать, когда Карвен устало возилась с ключом, а соглядатай проверяла крепления приводов. Это занятие успокаивало, убеждало в том, что опрометчивая глупость сейчас не вершится её руками. Наконец послышались обороты запорного механизма, и Траут прошла внутрь неосвещённой прихожей, приглашающе кивнув знакомой. Обитательница начала разуваться, и Кива последовала её примеру. В доме царила тишина, так что их возня слышалась громче, чем была на самом деле. И тут-то начались происшествия.       В одном из коридоров, что примыкал в комнатушке, показалась высокая женщина. В домашней одежде, с взъерошенными волосами и с маленькой лампой в руке. Запахнутый тяжёлый халат не скрывал беременности, и гостья определила, что та приблизительно на пятом месяце. Родительница Карвен спешила встретить её. О чём не преминула заявить издалека, пока не заметив вторую пришедшую. — Дочурка, ты вернулась, — хоть и говорила женщина не в полный голос, но всё равно для такой тишины недостаточно тихо. — А я так переживала, ночные патрули не шутка. И почему именно тебя так подряд ставят.       Она сокрушалась и волновалась, быстро сокращая расстояние. Но по мере приближения на лице прибавлялось радости, облегчения. Соглядатай разглядела, что у неё вытянутые черты, глаза голубые, волосы светло-русые, а тренированные руки выдавали в ней домохозяйку, которая буквально всё привыкла делать сама без посторонней помощи. — Всё нормально, мама, — ответила Траут, украдкой поморщившись, — просто ночной обход. Это же моя работа. И со мной коллега, передохнём немного и на дежурство в отдел. Познакомься, это Мелл.       Только тут женщина обратила внимание на невысокую фигуру, которая предусмотрительно стояла в тёмном углу. А так как ещё и действовала по привычке, то и старалась быть незаметной. Что с раскрасом сажи удавалось очень даже хорошо. — Ох, девушки, как вас там прессуют и что вас там заставляют делать, — прокомментировала старшая Траут, качая головой, потом быстро взяла инициативу в свои руки. — Давайте, быстрее раздевайтесь. Помойтесь, сейчас поставлю греться воду, покушайте и ложитесь отдыхать. Видимо, у вас выдалась тяжёлая смена.       И на этом она, немного причитая о том, что это всё не женская работа, поспешила во второй коридор. Кива удивлённо и вопрошающе взглянула на Карвен, но та лишь расслабленно улыбнулась и пошла в первый коридор, ведя за собой в дом и заодно в неизвестный мир новоиспечённую знакомую.       Утро началось вместе с рассветом — солнечные блики не били в лицо, однако даже мягкий утренний свет разбудил головореза. Сон и так был крайне далёк от глубокого и приятного — кушетка никогда не сможет заменить кровать. Ещё и привычка делала своё дело: Аккерман проснулся быстро, без каких-то потуг. Тело не ныло, но ворчало о лишённом комфорте. А ещё страстно хотелось помыться, но с этим придётся повременить до вечера в лучшем случае. Он встал с ложа, разминая мышцы спины и ног каждым движением. И выглядело это скорее разминкой зверя, чем человека, настолько первобытно оно смотрелось. Видеть его, впрочем, не мог никто. Мужчина прошёл к одному из окон, бросая взгляд на улицу, что тоже просыпалась. Не так активно, как он сам. По крайней мере, на первый взгляд — Жнец это знал. Далеко не всё видно обычным взглядом. Знал он также, что и Кива сейчас, должно быть, заканчивает дела в Шиганшине, готовится к отдыху перед новым днём работ. Преданная и умелая девушка. Наблюдая за редкими людьми и тем, как светлеет всё вокруг, набирает красок, растирая шею, он позволил себе несколько минут подумать о том, что же та нароет в округе Мария. Насколько оно может оказаться связанным с титаническими опытами? При мысли о них Кенни злорадно хмыкнул и оттолкнулся от рамы, решительно зашагал на выход из своего кабинета. Его хлопоты тоже не ждали — небольшой задел и дальше период краткого отдыха. Внизу ему открылся вид на клерков. — Хватит дрыхнуть! — рявкнул он, беспощадно отрывая их от прежних, своих дел. — Шевелитесь! Мне нужны дела по военполу. Срочно все за последние десять дней ко мне в кабинет! Чтобы все лежали на столе!       Ушёл не задерживаясь посмотреть, как служащие сразу засуетились от его командного ора. Через десять минут в его кабинет уже сновали туда сюда секретари, неся под чужим взглядом папки с рапортами. В довершении появился и большой чайник со свежим, горячим чаем. Кенни с удовольствием вылил бы содержимое на голову кому-нибудь. Ему не нравилось, как его заваривают в столовой ратуши, и клерки, что имели опыт общения с ним, знали об этом.       Однако такой тонизирующий напиток был лучше никакого — мужчина не собирался до второй середины дня где-либо останавливаться. Поэтому пил его кривя губы и морщась от неправильно раскрывшегося вкуса. Рапорты читал внимательно, не желая переделывать работу в следующий раз. Вносил замечания, ставил подписи, что-то с садистским удовольствием перечёркивал, выписывал себе в блокнот любопытные детали. Через минут сорок документация была поделена на две части: ненужную и ту, что могла ещё очень пригодится, или же просто требовала более детального рассмотрения. Первую унесли, вторую он спрятал в ящик стола с хитрым замком. Осознавал, что это очень херовая мера предосторожности — тот кто захочет, влезет куда угодно. Однако в столичной ратуше требовать себе отдельное или секретное помещение было как минимум странно. Всё должно выглядеть как обычно. И закончив с обычной работой, Аккерман поспешил на более привычные улицы. Стремился в Стохесс, где мог узнать ещё информации. Потом планировал перейти в Утопию с проверкой: нет ли там чего любопытного или странного. Уже быстро идя по мостовой, где всё прибавлялось народу, Потрошитель подумал о том, чтобы нанести внеплановый визит Роду и спросить его, как более сведущего, о предмете сути затевающейся заварушки. Но решил, что лучше справиться ещё и у Ури вечером, поделиться со своими подозрениями, которые почти никогда не расходились с истиной. В дороге настроение поднялось, и Кенни уже предвкушал вечер в окружении друга, ради коего и старался. К тому моменту, когда он добрался, минуя поездки в дорожных каретах из предосторожности — таким утром можно встретить с большей вероятностью нежелательного знакомого, до восточных ворот Митры, мужчина уже превосходно сливался в толпе обычных граждан. И ничто не могло выдать в нём убийцу или же хранителя особой тайны.