Вокруг нас

      Как Аккерману ни хотелось — задерживаться на ночёвку в особняке Райссов он не стал. Отправился кругом в одну из нужных деревень северного округа Сины, где остался на отдых в постоялом дворе, чтобы с утра поспрашивать у местных что хотел и добраться до Утопии на какой-нибудь попутной повозке, а не пешим забегом. Силы стоило поберечь да и действовать нужно аккуратно, с пользой. Беседа с Ури и Родом предсказуемо привалила много работы, приоткрыла немало лазеек, которые предстоит проверить, дала наводки к зацепкам и создала больше понимания о деле. Собственно, мужчина ещё до сна в целом представлял, что и отчего происходит, а уж после подъёма только убедился в том, что его ночные догадки выглядят чертовски логичными при свете дня. Не хватало лишь деталей, сведений. Некоторые из них он мог и рассчитывал получить от Кивы, что должна была вернуться из Шиганшины на этой неделе, не позже. У Кенни уже имелось для неё новое задание, касаемое роскошного дворца Фрицев. Чтобы там не случилось, оно имело связь с тем, как титаньи сыворотки или их рецептура могли утечь в посторонние и отнюдь не добрые руки. Либо прямую, либо косвенную. Но мужчина более важным полагал тот факт, что тот, кто уже не один год копал это всё, скорее всего, знает о подставной монархии, об их иной крови, следовательно, опасно близок к подлинным королям. Поскольку иначе бы невидимый и пока ещё неизвестный враг полез подбираться к Фрицам намного раньше, а не сейчас, когда слухи о «невиданных созданиях» просачиваются в подземельях. В любом случае, на эту ситуацию Аккерман не собирался закрывать глаза. Даже на кратком отдыхе действия продолжали крутиться в голове, подбирались как недостающие элементы в картине. Разговоры с местными не сильно этому мешали — ничего действительно интересного те не смогли или не захотели поведать. Разве что один охотник поведал о том, что дичь в окрестностях дней пять или шесть назад словно нечто распугало. Ночной гость уточнил место, но смысла дальше вызнать не было. Всё весьма примерно и условно. Утро не изменило этого, так что Кенни, думающий и прикидывающий, как всё лучше и наверняка устроить, отбыл с самой ранней грузовой телегой. Неспешная дорога в сонном, но кратком летнем утре.       Прохлада быстро ушла, следом из ветра пропал аромат разнотравья, и потом пришло солнечное тепло, что охотно взялось греть землю. Мужчина, устроившийся на задке повозки, надвинул шляпу на глаза и искоса смотрел на пыльную дорогу. Та желтовато-песчаной полосой убегала к дальнему подлеску, огибая дома поселения. Куда более богатого и приятного на вид чем те, что он встречал возле того же Яркела. Однако это проявление денежного изобилия не сбивало его с толку: здесь порой происходили вещи, не уступающие в дикости, тем, что ежедневно случались в Подземном Городе. «И это само собой привлекает воров и охотников поживиться. Кто-то из них мог узнать случайным образом хоть что-то о титанах и включить мозги. Но случайно ли? Нужно хотя бы догадываться, что ищешь. Это не деньги и не золото. Даже если ненароком наткнёшься на что-то из сыворотки, то не поймёшь к чему это. Не поймёшь без знания или примерного представления. Нет, дельцы появились тут однозначно позже. Возможно, продали что-то, что могло угодить уже к знающему. Не-ет, корни растут сверху», жёсткий взгляд серых глаз плавно скользил из стороны в сторону, по привычке проверяя горизонт. По ней же мужчина прислушивался к тому, что творилось спереди телеги. Не сбивающийся мягкий топот копыт, скрип колёс, насвистывания возницы, что за символичное вознаграждение согласился подвезти неожиданного попутчика. Тихий утренний час растворялся, вокруг прибавилось шума живности: насекомых, птиц, а откуда-то очень издалека доносился стук молота. Возможно, что с одной из ферм, где начиналась работа. Время тянулось медленно, неохотно. Так же менялись и пейзажи. Когда свернули на более широкую дорогу, пыли прибавилось, и духота стала незаметно подступать — ветра почти что не было. Кенни повёл носом, надеясь уловить хоть крошечную нотку влаги в воздухе, однако никакой надежды на дождь — суховей. Он расстегнул и без того лёгкое пальто, аккуратно сложил рядом с собой. Благо полы шляпы спасали от беспощадного солнца, набирающего силу по мере продвижения на небе. До полудня добраться оно не успело к тому моменту, когда Аккерман распрощался с возницей: тот сворачивал к грузовой станции, куда его спутнику было совсем не по пути. И мужчина, закинув пальто к себе на плечо, пошёл в сторону виднеющейся, возвышавшейся Утопии.       Город в сравнении с тремя соседними ковчегами и даже столицей, ещё не оживал в полной мере. Сказывался богатый контингент обитания. Достаточно много торгашей, выбившихся в люди и спокойно управляющих через посредников, некоторое количество знати, немало чиновников, работающих в соседней Митре, а в Утопии отдыхавших со вкусом. Так что рабочих на улице встречалось не столь много, а на внешних воротах пропускной пункт «спал». Собственно, в Утопии силы закона, от Гарнизона до Военпола, представляли собой «разжиревших» людей, уж Потрошитель это прекрасно знал на собственном опыте. Не единожды убивал тут без всякого напряга, кого хотел, и проблем с военными, которые не знали за что хвататься в расследовании, не возникало. Как загон с овцами без охранной собаки — волку ничто не мешает устроить пир крови. Впрочем, и в самой столице, где за этим следили особенно бдительно, ему тоже мало что препятствовало. Сложности лишь закаляли, обучали новому. Идя по улицам, освещённым солнечным, ясным светом, Кенни невольно сравнивал их с тем, какими они запоминались ночью. Могло создаться впечатление, что это совсем разные города, но на самом деле просто два разных мира. Мужчина дошёл паромной станции, выкупил место на одном, отправляющимся к Митре. Не так быстро, как если бы гнать лошадь рысью, зато надёжно и спокойно. Сплавляясь по реке, он мог безопасно подремать перед тем, как придётся снова вернуться к делам. В столице вся мерность пути начиналась истончаться — арендовав лошадь, Аккерман направился в Стохесс, попутно путая след. Там же его визиты подзатянулись, но к исходу первой половины дня ему удалось найти нужных контрабандистов. У них он спросил не про то, чем они торговали, а о местах где и когда, сослался на вполне естественный личный интерес заглянуть и присмотреть себе что-нибудь. Ему нужно было знать места сбыта, чтобы уже на них присматриваться к тому, кто и что покупает. Незаметно подбираться, чтобы не спугнуть дичь. Вполне сильную и достаточно уверенную в себе, раз у той есть вполне реальные успехи на пути к неизвестной цели. «Хотя цель-то всегда одна. Больше силы. Власть. Титаны это неплохой способ влияния, а также смуты. Иначе бы связались с Разведкорпусом. Его тоже необходимо проверить», за этими думами Кенни держал путь в Гермину. Хотел перевести дух дома, нормально и спокойно поесть, привести себя в порядок после нескольких дней, проведённых в суете связей и разговоров. А так же проверить, не вернулась ли из своей поездки Кива. Результаты той работы могли иметь отношение к глобальному делу и с такой же вероятностью могли и не иметь ничего общего.       И тем не менее не стоило хоть что-то пускать на самотёк в погоне за одним, важным делом. «Нужно будет наведаться завтра в Ратушу. Дать несколько поручений по проверке Военпола», поставил себе ещё одно дело Аккерман. Солнце начало садиться за стену, когда он перебрался в южный ковчег Сины. А когда добрался до двери своего дома — небо над ним стало плавно тускнеть. Синева становилась грязной, более тёмной, и с востока уже подступали сумерки. Мужчина отпер замок и зашёл внутрь, испытующе вглядываясь в полумрак. Девушки не было. Слишком тихо, да и по-прежнему не хватало пары её обуви. Вдобавок, всё выглядело нетронутым с того момента, как он ушёл отсюда день или два назад. Кенни нахмурился — эта пустота действовала на нервы, всё же хотелось застать Киву тут, в безопасном месте, и получить наконец сводку по Шиганшине. Прислушиваясь к своему недовольству и некому беспокойству, мужчина начал разуваться. Вскоре уже приступил к розжигу камина, что грел комнату и одновременно бак в ванной с другой стороны. Воды там оставалось достаточно, чтобы нормально помыться, однако оставался вопрос с ужином. Выходить в трактир не хотелось. Не хотелось и напрягаться в готовке самому. Аккерман спустился с инспекцией в кладовую-погреб. Из подходящего обнаружил лишь несколько заветрившуюся половину балыка копчёного мяса с травами и чем-то ещё. Пришлось доставать и картофель, чтобы по-быстрому его сварить. Привычно занимаясь такой рутиной, обитатель дома даже не ворчал на то, что ему ещё приходится себе готовить. Когда Кива крутилась поблизости — она всегда оставляла что-то из стряпни или на самый худой конец, какие-то заготовки. Благо в этом она перенимала сноровку, и постепенно уровень еды от несносного рос до приемлемого и порой вполне вкусного.       Кенни прекрасно помнил, как приходилось после переезда сюда готовить и вместе, чтобы девушка наверняка запомнила, как обращаться с продуктами, каких в жизни не видела и каких ни разу не трогала даже. Ох как ему не хотелось, чтобы дорогая пища была испорчена уличной, голодной манерой готовки. Это глушило раздражение насчёт того, что ему приходится заниматься и этим, горделивое упрямство. И сейчас, отстранёно вспоминая об этом за меланхоличной чисткой картофеля, он приходил к выводу, что совместная готовка была не столь уж и плохим времяпрепровождением. Кива вела себя тихо и покладисто, не мешалась, прямо как снимать напряжение за сексом, и при этом со своим цепким вниманием следила за ним, очень зажато выражая радость по поводу успехов. Зато благодарность чувствовалось и без слов. В таком обществе, где тебя самого принимают и не ебут мозги проблемами, высосанными из пальца, легко по-настоящему расслабиться. И он знал, что девушка, подобранная с улицы, понимает его на уровне головы и разделяет близость мышления. Просто так и целиком, даже без оглядки на то, что Аккерман спас ей жизнь. И как же порой именно это приходилось как надо, и её преданность отзывалась довольством. Она просто должна была быть всегда на его стороне — никак иначе. Мужчина начал рассуждать, что из выгодного «вложения», исправно отрабатывавшего все ставки удобством и бесспорной эффективностью, Кива выросла и окрепла в нечто большее. «Соратница? Нет, она остаётся подо мной. Возможно, я просто привык», покорил Жнец себя за потенциальную, мало простительную слабость, но бестактное сознание беспощадно вернуло: «Ты знаешь, что вы оба понимаете это и готовы к такому. Для вас это не обернётся уязвимостью». И с этим голосом он не спорил. Собственно, и так почти никогда не довольствовался самообманом или каким-то ложными представлениями, в которые верить хотелось сильнее, чем в истину. Это всё удел слабых, а мужчина справедливо относил себя к сильным, находящимся на вершине «пищевой цепи».       И чтобы вечер хищника осел большей приятностью, тот, поставив кастрюлю с овощами на разведённый огонь печи, рассудил, что может позволить себе вина. Не поленился и даже повыбирал из десятка бутылок, лежащих в кладовой. Откупорил, оставил «дышать», чтобы вкус лучше раскрылся, а сам устроился в кресле у камина — теперь от вкусной трапезы его отделяли минуты. Разжигать светильники Кенни не стал — огонь вполне справлялся с текущими задачами по освещению. Не требовалось ничего делать. Поэтому мужчина просто позволил себе расслабиться, вытянуть ноги к камину, который не мешало бы прочистить на досуге, откинуть голову на спинку сидения и ждать. Тишина спевалась с треском поленьев, гулом огня — всё звучало единым фоном. Только раз усилилось булькание воды в кастрюле, и ждущий встал переставить её на менее прогретую часть печи, чтобы картофель проварился получше. А всё остальное время Аккерман просто сидел, наслаждаясь покоем, позволяя мыслям утихнуть. Минуты медленно отсчитывали свой ход, становилось теплее, запахло едой. И эту застывшую обстановку в какой-то момент нарушили провороты замка. Открывали явно ключом. Кенни лениво наклонил голову, чтобы лучше прислушаться, отметил знакомость даже в том, с какой скоростью пришедшая отпирала дверь и сварливо выдохнул, утаивая и облегчение. Он тут старался, а она пришла почти на всё готовое. Вставать и встречать Киву не пошёл — не хотелось. Секунды тянулись, а возня в прихожей всё не утихала — девушка слишком долго возилась с верхней одеждой. Мужчина недовольно свёл брови: той должно быть вполне очевидно, что он тоже дома, почему она не спешит доложиться? Он же, чёрт возьми, ждал результатов не один день. Но прикрикнуть не успел, различил в поутихшем копошении сдавленное, но частое хрипловатое дыхание. Вот это уже заставило его встать и пойти в прихожую. Подозрение в равной степени схлестнулось с беспокойством. Конечно же, он знал отчего так дышат. Но отчего-то представлять это на девушке не хотелось, хоть Потрошитель и понимал все нюансы их работы. К тому моменту, когда тот дошёл до прохода, Кива, тяжело и аккуратно ступая на половицы, сама выскользнула из тьмы.       Одной рукой она придерживала себя за живот, второй несла походную сумку. Её глаза сразу же обратились к плохо освещённой высокой фигуре, и с уст всё же сорвался усталый выдох облегчения. Девушка облизнула пересохшие губы и вымолвила, не дожидаясь вопроса. — Дело в Шиганшине крупнее, чем казалось на первый взгляд. Как Ури и боялся, — она помедлила и прошла вперёд. — Переведу дух, всё расскажу.       Аккерман прищурился, пожалуй, впервые за время знакомства услышал от неё указание о необходимости «перевести дух». Её вид без слов говорил о том, что без передряг в южном ковчеге стены Мария не обошлось. И по всему этому мужчина сделал вывод, что повреждения далеки от простых царапок. — Тебя задело, — недовольно бросил он ей в спину не то вопрос, не то утверждение.       Кива чуть наклонилась вперёд, словно в защите или стыде, и молча кивнула. Шага не сбавила — шла к кухне, где находилась тёплая вода. Кенни пошёл за ней, на ходу закатывая рукава рубашки: — Иди к камину, — голос стал серьёзным, почти что строгим.       Девушка скинула свою ношу под кухонным столом и покорно побрела в указанную сторону. Он не поддержал её, не позволил опереться на себя — прошёл мимо, чтобы достать и зажечь пару масляных светильников. Попутно снял кастрюлю с огня, набрал кувшин воды из большого бочонка. Потом сходил за чистым полотенцем и аптечкой. Кива всё это время просто стояла у камина, не решаясь сесть на кресло, и её дыхание оставалось надсадным. Когда мужчина с полотенцем на плече вернулся расставить светильники, она вовсе отвела лицо.       Но свет прекрасно выхватил бледность кожи, испарину, а также её эмоции. Она была расстроена собой и побаивалась, что её будут ругать. Для себя Аккерман уже решил, что срываться на ней не будет, но ей-то знать об этом было не обязательно. Он ушёл, вернулся с кувшином, пристроил его у ступеньки камина. — Показывай, куда попали, — скомандовал он.       Девушка послушно начала развязывать рубашку, но в движениях читалось и прежнее опасение. А стоило Жнецу понять, что раны на животе, он насмешливо цыкнул и прокомментировал: — Что ж ты такая неуклюжая, а? — он подошёл к ней, сам грубо стягивая рубашку и разматывая наложенную и уже ослабшую перевязь. — Сюда даже слепой попадёт. На месте что ль стояла?       Впрочем, к его хмыканью обнаружилось, что повреждения от револьверов: одна рана оказалась на плече, и только одна на животе, зато в месте, где доставляла много неудобства из-за находившихся мышц. Он смочил полотенце, принялся обтирать дыры, попутно ощупывая их. Порой не очень аккуратно, Киве явно доставляло боль, но так было нужно, чтобы Кенни мог опытным взором оценить тяжесть ранений. И она терпела, сжав зубы. Судя по-всему, тот остался довольным тем, как обработаны раны и извлечены пули. — Должны нормаль зажить, надо бы тебе две недельки посидеть на одном месте, — заключил Аккерман, сердито вытирая испачканные посдохшей кровью пальцы. — Чёрт, малявка. Именно тогда, когда нужно работать над делами, как, блядь, так вышло? — Прости, — тихо ответила девушка, а потом робко добавила: — Мне показалось, что я что-то нашла в лесу. И там действительно нечто было, раз охрана не позволила мне там долго наблюдать. Я привезла пули с собой, они необычной формы.       Кенни, слушая это и смотря на Киву, расстроенную, усталую, раненую, но выбравшуюся из столкновения и вернувшуюся домой, выдохнул. Положил руку ей на макушку, чуть пригладил, показывая, что не злится конкретно на неё. — Давай, обо всём по порядку, как умеешь. Обработаем тебя получше, а потом за ужин, — сказал он, глядя сверху вниз, а девушка кивнула и, вроде бы, расслабилась.