Вокруг нас

      Выходные прошли так, будто бы их и не существовало, хотя даже в ратуше можно было отметить течение этих дней. Меньше рабочих, меньше беготни по коридорам. Киве вчера удалось даже выспаться на кушетке. После пяти дней заточения в этом месте, погребённая бумажной волокитой и усилиями найти в строках необходимые ниточки, рычаги и ключи, девушка хотела выйти наружу и уже заняться более прикладным делом, да только раны ещё были далеки от заживления. Оставалось лишь совершать редкие вылазки по Митре в поисках нужных переписок, делать наброски на следующую неделю. Соглядатай задумчиво провела рукой по животу, где подживало ранение. Оно было самым заметным в движении — на второе, плечевое, можно было не обращать внимания при желании. Девушка выдохнула и покосилась на один из ящиков, где припрятала лекарственные мази и бинты, а потом перевела взгляд к окну. Ночь. Тёмная и безлунная, в какую легко было раствориться в тенях. Очень полезное свойство, однако Кива с выдохом отвернулась обратно к столу, за которым сидела. Привычка заставила её проснуться, хотя отказываться от пары лишних часов сна верх безумства. И всё же она зажгла лампу, вызвала клерка, чтобы тот принёс ей свежие документы на анализ. В ратуше очень многие ведомости работали с шагом в один или даже два дня. Лишь срочные дела шли поверх прочих, но таких не поступало. «Что говорит о затишье. А любое затишье не длится вечно. Нужно к Фрицам до субботы. Очень нужно успеть до…», стук прервал эти мысли. Девушка разом подобралась, пересела поудобней, разрешила войти. Помощник с бумагами, что она запросила. Молодой юноша, кажется, младше её или на вид просто более обласканный жизнью. И ему не повезло обслуживать этот небольшой кабинет лишь по одной причине — более опытные клерки спихнули этот труд на него. Не хотели связаться ни с главой отдела по устранению неугодных, что всегда переписывал отчёты на свой лад и частенько портил некоторые документы, ни с его помощницей, чей почерк оставался далёким от читаемоего, а нрав сложно было назвать располагающим для девушки.       Тем не менее Кива считала, что сама она хлопот не приносит — просто делает, как умеет. И Колин за эти дни ни разу не пожаловался и не скривился получая документы обратно, новые рапорты, приказы, что должны были отправиться дальше по кабинетам. Работал исправно, тихо, впрочем как и сама девушка. Только на этот раз вместе с кипой бумаг на стол опустился и чайник. Из носика вился дымок горячего напитка, до носа долетел слабый запах цветов. Уносить парень его явно не собирался, поскольку сложил руки за спиной. — Я не просила, — нейтрально заметила Кива, принимая нужные документы, но игнорируя новый элемент рабочей поверхности. — Просто вы так заняты и ночуете здесь, — Колин пожал плечами. — Я подумал, что вам не помешает чашка бодрящего чая.       Соглядатай коротко взглянула на него исподлобья. Жест показался новым, что-то отдавало знакомыми тонами, какие ей довелось испытать в доме Траут. Причина ускользала, и ответа лицо гостя не дало. Молодое, чистое, даже не очень заспанное — к ночном дежурству тот уже привык. Карие глаза, рыжеватые волосы. Мелкая россыпь веснушек на небольшом, прямом носу. Будь его лицо миниатюрней, то всё вместе напоминало чем-то лисью морду, однако вытянутость черт сглаживала эффект. И выглядел его взор приятным, открытым… дружественным. Как у Карвен. Игнорировать такое не хотелось, редкий проблеск и кусочек чего-то не обязывающего, простого и по-человечески хорошего. Всего лишь жест… мирного внимания? Просто потому что дневные люди привыкли помогать друг другу, быть добрыми. Для Кивы же ещё висел привычный вопрос: что с неё могут спросить за такое. В Подземном городе существовали лишь обмены, а доброта — заведомая глупость. Этот устой жил у сидящей на подкорке. Тем не менее она уже со своего опыта, применяя его осознанно, не увидела чего-то скрытого в подношении, в лице Колина. Поэтому решила, что хуже от принятия не станет. — Спасибо, — сухо, но вполне искренне поблагодарила она его, после чего уткнулась в первый же рапорт с одного из складов.       Юноша кивнул и ушёл, оставляя девушку погружаться в строки, свою затейливую работу. Кива хотела закончить к утру окончательно с незаметной проверкой складов хотя бы на бумаге. Приступить к исполнению по плану она сможет лишь в четверг, и то только в Яркеле, где отметились все инстанции, не подозревающие о внеплановой инспекции.       Прошёл час, работа шла медленно, но результативно. Девушка, цедившая чай, методично выделяла нужные моменты, выписывала себе номера грузов, пыталась отыскать несостыковки, за какие стоит цепляться. Заодно отдельно выписывала имена и даты для Кенни, который благополучно избежал нудной рутины. Соглядатай снова повернулась к тёмному окну. Из-за светильника на столе оно казалось чернильно-чёрным, непроглядным. Девушка позволила себе подумать о том, где Аккерман может находиться сейчас, в эту самую минуту, чем может заниматься. Навещать многочисленных знакомых, кому оказывал услугу по убийству врагов. Убивать кого-то, кто встал на пути или же просто сделал глупость, мешая Потрошителю. Отдыхать и снимать напряжение в каком-нибудь борделе. Искать следы прошлого, откуда пришёл их враг, точно так же как рыскал последние пару лет в поисках подлинного короля. Однако желание кого-то защищать сильнее, чем жажда мести. Кива уже могла это понимать, чувствовать. Это давало куда больше сил, нежели простое выживание. Девушка ощутила, как губы трогает лёгкая улыбка. Они с Кенни понимали друг друга без слов, и это казалось самым важным. Как если спина всегда прикрыта и всё по плечу. Это напоминало драгоценное чувство, особенное. Переживать за кого-то, хоть и в особой форме, стараться и чувствовать такое же в ответ. После того, как мужчина её подобрал, всё изменилось. Даже она сама, став лучше, став большим, чем простая уличная крыса, и до последних дней всё шло идеально. Она озадаченно прищурилась, вслепую коснулась пальцами следов Кенни на шее, что уже начали потихоньку выцветать. Такое хоть и сбивало с толку своей намеренностью и излишеством, но не портило — заставляло думать о том, что очень много ещё предстоит понять.       Понимать что-либо в действиях и мотивах Аккермана задача обычно не хитрая. У неё не возникало с этим проблем, однако этот случай причислялся к редким исключениям. Он хотел удовлетворить потребность как обычно, да, но не только. Он хотел обозначить себя на ней. За эти дни Кива допускала, что нечто в её поведении запустило этот новый порыв Потрошителя. Вопросами оставались: разовое это или же нет, причина и цель. Ходить и притягивать к себе взгляды: у кого-то осуждающие, у кого-то похотливые, у кого-то презрительные, у кого-то насмешливые, не очень прельщало. «Или всё же это как наказание за то, что я подружилась с полицейской. Нет, он искал на мне чужое присутствие. Но это глупо. С чего вообще?», соглядатай раз за разом прокручивала в голове все фразы, чтобы отыскать последовательность. Осознанно, разумом, а не догадками и смутными предчувствиями, клубившимися на сердце под толстым стеклом контроля и привитой сдержанности. Тот же Род всполошился и вёл себя так, будто бы Кенни сотворил нечто оскорбительное, и это лишний раз говорило о том, что в норму общества такое не вписывается, касается иного. «Хотя бы немного продвинулась в этом», она покачала головой и выдохнула, вернулась к бумагам. Работа не ждала. Потихоньку начало светать. Как и обычно летом — период тьмы короток, и новый день обещал быть солнечные и погожим. На столе к тому моменту уже стояла стопка бумаг, которые надлежало вернуть. На призыв без задержек и сонных зевков пришёл Колин. — Это всё уже не нужно, разнеси обратно, — распорядилась Кива, а потом, подумав, добавила: — Пожалуйста. — Конечно, ещё что-нибудь потребуется? — осведомился клерк, а потом взглянул на опустевшую чашку, улыбнулся. — Может, принести вам ещё чая?       Девушка посмотрела на фарфоровый чайник, несколько секунд раздумий. Один раз она ещё могла принять такое внимание как норму вежливого общения, дружелюбия, но второй раз заставил обдумать такое явление глубже. К чему такая забота? Забота ли? Приятно, однако как реагировать и какой заложен смысл? «Один раз стоило не убить, а начать сотрудничество, и на тебе. Теперь оно меня преследует. Но вряд ли у него что-то дурное», соглядатай краем глаза всмотрелась в лицо служащему. Пристальнее, чем раньше. И ничего подозрительного ей по-прежнему не бросилось. Умысла или фальши разглядеть не удалось.       Размышления в молчании. Наконец девушка осторожно кивнула, пробормотала: «Да, спасибо», и, получив в ответ довольную улыбку, не нашлась с более вразумительным ответом. Согласно логике и вежливости, ей тоже стоило изобразить подобное, однако на людях Кива почти не улыбалась. Могла скалиться, но это, скорее, нервировало и пугало собеседника. Поэтому она просто молча провожала рыжеволосого Колина тяжёлым взором. Раньше общение с клерками не доставляло ей ещё и этих хлопот. Да-да, нет-нет, простая бюрократическая, безликая машина. Девушка принялась фасовать документы на столе: приказы на подписи, что ей нужно отнести в пару кабинетов лично, а потом уже приступать к их отправке, самой готовиться сегодня к выезду в военпол, где тренировались люди, отобранные для службы под началом Аккермана. За этими делами Колин вернулся быстро и незаметно. «Шустрый парень», отметила соглядатай то, как он движется. Военную подготовку явно проходил. Он же прошёл к столу, поставил новый чайник на стол и… не спешил уходить. Кива сдержалась, чтоб не выдохнуть шумно в недовольстве, но подняла голову вопросительно изогнула бровь. — Вы просто так усердно работаете, — Колин пожал плечами, уголок губ поднялся то ли в полу-улыбке, то ли в полуухмылке. — Можно залюбоваться. Никто из тех, кому я помогал, не сидел днями и ночами напролёт как вы. Вам, наверное, есть ради чего так стараться, да?       Девушке не было доступно слово «смутиться», однако ощутила она именно это чувство, понимая, что ей только что в ограниченной форме польстили. Причём просто так, не потому что за лесть она могла его, к примеру, отпустить на полчаса раньше. Это лежало за пределами её возможностей. Чтобы уйти от его карих глаз и этого нового чувства, Кива отвернулась будто бы в раздумье.       Ей действительно было ради кого и чего стараться — и это бесценно. Её желание в этом более осознанное. Она надеялась, что её труд принесёт пользу, когда Кенни зайдёт забрать сводку. И это делало на сердце теплее. Проблема нависла серьёзная, проблема о которой этот паренёк не знал и, вероятно, даже не допускал в мыслях. Колин принадлежал другому миру. Как и Карвен. — Да, но любую работу нужно делать ответственно, — ответила соглядатай, поддерживая нейтральную беседу. — Ты сам это знаешь, начальство не любит ошибки. — Это да, — хмыкнул клерк и потёр затылок, — разорутся порой так, что в ушах потом звон. Но несмотря на слухи, ваш кабинет самый спокойный. — Ты прост не застал главу этого отдела, — Кива сама впервые улыбнулась и покачала головой. — Ещё повозишься, переписывая отчёты. — Знаете, мне непривычно видеть такую молодую особу на такой должности в ратуше, — внезапно произнёс Колин, чуть наклонился, излучая прежнее дружелюбие и искренность. — Не хочешь в свободный день прогуляться по столице?       От того, чтобы не поперхнуться, соглядатая спасло то, что на тот момент она не пила и не делала вдоха. Такой поворот, конечно, изумил её. Секундное осмысление, что её пригласили на совместное, вполне, на первый взгляд, безвинное времяпрепровождение. Это неожиданно отдало слабой приятностью. Никто, по сути, не уделял ей такого внимания. Небольшой кусочек, который шептал, что ей, такой как ей, может быть доступно больше. Вкус чего-то более полного, чего она лишена изначально. Даже то, что парень перешёл с «вы» на «ты», отзывалось естественностью. И всё же Кива покачала головой в отрицании: — Спасибо, но нет. Не стоит, — она прервалась, не зная, как лучше обосновать отказ. — Что ж, нет, значит нет. Зови, если потребуюсь, — кивнул Колин и ушёл как ни в чём не бывало, не выказав ничего кроме понимания.       Стоило двери за ним захлопнуться, девушка с шипением выдохнула. Определённо все эти «новые» детали издёргают ей нервы раньше, чем это сделает их незримый враг с доморощенными титанами. Она откинулась на стол и, поморщившись, схватилась за живот. «Нужно сделать перевязку прежде, чем идти относить на подписи», Кива открыла нужный ящик. И уже меняя бинты, осторожно обрабатывая рану лекарством, ей подумалось, что не мог ли Кенни подозревать, что она с кем-то общалась именно в плане отношений, хоть и коротких. Ведь он искал чужие отметки и напоказ покрыл её своими. От этого сделалось тревожно. Оно вело к другим выводам, ещё не столь сформированным. Но пугающим неизвестностью.       Обходы по контрабандистам дали свои плоды. Потрошитель нашёл то, что искал. Точнее, нечто подобное. У одного торговца приглядел хитрое устройство по выпарке. Разумеется, подходить и расспрашивать не стал. Однако запомнил самого человека, которого стоило проверить вместе с теми, с кем тот общался. Хоть какая-то зацепка, и Аккерман желал воспользоваться ею незаметно, как хороший хищник на охоте. Прокручивал разные варианты об этом даже утром, когда остановился потолковать с человеком, у коего частенько брал вино, передохнуть перед дневным забегом. — Знаешь, выращивать нужное количество винограда всё труднее с каждым годом, — сетовал тот, убирая то, что осталось от ночной продажи, в ящики. — Сорт-то запретный, доступен только богачам. У них земли побольше, да и они могут себе позволить правильно её обработать и подкормить. Тогда вкус вина раскрывается по полной, а не та бадяга с сахаром, что продаётся. — Но ты из дела же не выходишь? — немного отстранёно откликнулся Кенни и пересел поудобнее на закрытых брезентом ящиках. — Что я буду пить и сотня добрых людей, если ты перестанешь эти заниматься?       Сам-то думал о Киве. «Нужно бы заскочить к ней, узнать, что нового, передать новые сведения. Надо бы начать копать в том направлении. Найти мастера, который делает новое оборудование. Не в пещере же он их сооружает. И не из камня. Значит, куда-то уходят материалы. И теперь знаем, какие», он нахмурился и почесал лоб под шляпой. Задачка сложная, но такое лучше неизвестности. — Козлиную мочу как вариант, — криво усмехнулся пожилой мужчина и захлопнул крышку. — Или что там продают в подземелье? Пускай хранят боги это место. Из ничего они могут сделать всё, что нужно. Но я не шучу — стало сложно работать. Проще за стену попасть, да там сделать теплицу, наверное. — А что, кто-то стал проводить за стену? — хмыкнул Аккерман и сфокусировал взгляд серых глаз на знакомом.       Он-то среди контрабандистов за ночь докопался до слуха, что да, есть несколько людей, что могут такое устроить.       Но что-то никто не смог ответить, что оттуда привозят да и зачем это вообще. И всё же слухи всегда имели свои истоки. Пускай порой и искажённые тысячами пересказов из уст в уста. Но Потрошитель знал, что даже глупая сказочка о Сине, Розе и Марии, коим поклонялись некоторые фанатики как богиням, имеет под собой вполне реальное обоснование. — Не слышал о таком, — буркнул торговец возясь с запорной системой тайника. — О том, что Ривз у Троста наладил шуструю систему передачи, слышал. А о прогулках за стену — нет. Это удел этих пустоголовых разведчиков. — У них не пустые головы, а буйные, — возразил Кенни и оглядел приобретённые бутылки, что нужно было занести домой или хотя бы спрятать в одном из удобных переходов. — Впрочем, разницы по факту никакой. Конец одинаков. — В пасти титана, — закончил контрабандист и махнул рукой. — Вставай, Жнец, мне запереть надо это добро.       Мужчина тяжело встал и вышел из закутка, подхватил купленное за горлышки тёмного стекла. «Пасть титана» скоро могла стать реальностью для многих. Даже тех, кто оставался далёк от деятельности Разведкорпуса. От этой иронии захотелось рассмеяться, но Аккерман не собирался тут задерживаться, чтобы потравить со стариком пару шуток. Ему нужно было много куда успеть. Обдумывая планы и действия, Кенни поймал себя на мысли о том, что всё чаще думает о том, чтобы навестить Киву вперёд всяких графиков. Ему хотелось так сделать. Это отзывалось внутри довольством. Приятным, но мужчина не особо задумывался над его сутью. В конце концов, какая разница? Ведь девушка и так была его.