Вокруг нас

      Визит в небольшой, уютный особняк Райссов обернулся далеко не мерным времяпрепровождением как обычно. Приятный закат, тихо наступающий вечер в этом месте тёк далеко не спокойно. Более густая тень деревьев сделалась словно темнее, гуще, а розовые отсветы уходящего солнца зловещими, таящими пугающую тайну. Домочадцы обходили с фонарями окрестности, сад, изгородь. Что выходило из привычного уклада и не могло не удивлять. В который раз за последние недели. Кенни, мигом подобравшийся и изготовившийся ко всему, перехватил ближайшего слугу и без проблем выяснил, что приключилось. Узнанное, впрочем, странным образом уняло его опасения, и он жестом приказал Киве следовать за ним в поместье. Последнее расстояние преодолели без особой спешки, и девушка прикидывала: где лучше искать убежавших детишек? Такой задачи им ещё не выпадало. Соглядатай оглядела здание, суету, кроны деревьев, а Потрошитель лишь хмыкнул, покачивая головой, уверенно шагая к парадной двери. Сам открыл её и придержал для спутницы, и из мира вечерней природы они угодили в мир тревог. Сразу же донеслись обеспокоенные голоса непосредственных родителей, а в глаза бросилась яркая освещённость коридоров — поиски дома уже прошли или же тщетно продолжались. Аккерман криво усмехнулся и, не снимая плаща, направился к голосам, а Кива молчаливой тенью последовала за ним. Неотступно и не задумываясь. Чета Райссов расположилась на кухне и даже не сразу заметила незваных гостей. Зато прибывшие сразу обратили внимание на Ури, который вполне спокойно сидел за разделочным столом и поприветствовал двоих кивком, аккуратно оглядел сначала мужчину, потом девушку своим особенным мягким взглядом. Кенни приподнял шляпу, а соглядатай просто держалась чуть позади и в стороне от него, словно прикрывая спину. Род с Элфридой же не находили себе места. Они ругались и ничего вокруг не замечали, временами тон спадал, и они пытались на пару сообразить, где отпрыски могут быть сейчас. А потом начинался поиск причин, и всё возвращалось к ругани. — Значит, с раннего дня их не видели, — подвёл черту Жнец за услышанными обрывками, грубо нарушив этот гомон.       Супруги прервались, взглянули на пришедших. В освещённой кухне легла тишина, потревоженные эмоции смешались со спутанными раздумьями.       Род первым отогнал это, буквально лишь несколько секунд смотрел на Аккермана, потом решительно шагнул к нему: — Да, до сих пор их нет. Я думаю, они ушли гулять. Обиделись на нас из-за всего этого и ушли, чтобы потрепать нам нервы, — начал коротко и по делу объяснять. — Но я… — Я так не думаю, — возразила Элфрида. — Ты совсем их не понимаешь, Род. Не знаешь, и они… — Не сейчас, Элфрида, — муж совершенно спокойно и твёрдо поднял руку в требовательном жесте, потом вернулся к высокой и тёмной фигуре. — Но я думаю, что они навряд ли ушли бы далеко. Улькин умный мальчик. И я думаю, что ваша помощь придётся как нельзя кстати, Кеннет. Помоги найти наших детей. Ты с этим справишься лучше других. — Сейчас-то ты не считаешь меня жестоким головорезом, — осклабился Аккерман и сунул большие пальцы за пояс брюк. — У тебя интересная избирательность во мно-огом, Род. Это называется беспринципность. — Я люблю своих детей! — старший Райсс так повысил голос, отчего его брат, до этого мирно сидящий, встал со своего места. — Остальное не важно.       Потрошитель вальяжно пожал плечами, но всё же серые глаза сверкнули серьёзностью. В чём, а в переживании родителя отказать Роду, этому не самому достойному мужчине, не получалось. Он выдохнул: — Хорошо. Я бы на вашем месте так не волновался, а подумал, что вы им скажете, когда они окажутся дома, — теперь Кенни сунул руки в карманы пальто, навис немного над супругами. — Есть предположения, куда они могли драпануть? Излюбленные места для прогулок там, или просто спрашивали вас о каких-то местах?       Родителей такое обращение встряхнуло, переключило на мыслительные процессы, а поскольку оба были неглупыми людьми, то минут через десять Потрошитель прикидывал карту потенциального поиска. Он незаметно обменялся взглядом с Ури и понял, что тот знает больше, чем говорит. И что по каким-то причинам не спешит успокаивать родственников. Аккерман хмыкнул и повернулся к Киве, которая с готовностью смотрела: разделить поиск ей было по состоянию. Он думал несколько секунд, а потом всё же кивнул ей, приглашая на выход, почти что на ночную прогулку. И Ури предсказуемо вызвался их проводить.       К счастью, обеспокоенные супруги не особо замечали не двузначное поведение родственника. Элфрида потрясла головой, закрывая лицо руками, а Род с колебанием, но всё же приобнял её одной рукой, принялся успокаивать. Как муж, как глава семьи, каким он старался всегда быть. Троица тихонько ушла с кухни и двигалась по коридору обратно к парадной двери. Кенни огляделся, прислушался и, только убедившись, что рядом действительно никого нет, остановился и взглянул на своего друга. — Ну? И где они шкерятся? — спросил Кенни с усталость потёр лоб, хотя в глазах сверкнуло лукавство. — Я не могу знать наверняка, но Улькин недавно просил меня припрятать сокровище в чаще за мельницей. Мы с тобой гуляли рядом, — Райсс чуть улыбнулся, а потом посерьёзнел. — Надеюсь, что они взаправду там. Это не очень далеко и безопасно.       Аккерман согласно и рассудительно кивнул, а Кива мысленно прикинула маршрут. Старая мельница находилась в километрах шести, если идти на прямую. Но у неё возникли сомнения: «Если они решились «сбежать», то что мешает им уйти подальше? Да и чем мы лучше тут остальных слуг? Тут собак лучше пускать». Собак Райссы не держали, и девушка тихо выдохнула, взглянула в окно. Летний вечер по меркам поисков слишком быстро обернётся ночью. Тёмной и властной — её законы главенствовали над людьми, и преуспевали лишь те, кто понимал их. Кива попыталась представить отпрысков Рода в тёмном лесу, одних, но в сердце ничего не шевельнулось. Лишь в голове рациональный довод — лучше найти их скорее. Потрошитель же считал так же: — Я быстро обойду те окрестности. Не беглые же они, чтобы незаметно таится в кустах. Пойду один, — слова заставили девушку взглянуть на него. — Кива останется здесь. Расскажет о том месте, Ури. Может, ты заметишь больше. И увидишь.       Мужчина лишь коротко посмотрел на неё, говоря глазами, что ей стоит побыть в покое и что это его решение, и стремительно пошёл на выход, оставляя её и Ури одних. Соглядатай поняла всё и так, без слов.       Фигура удалялась, быстрые шаги стихали. Без него сделалось самую малость неуютно, но соглядатай, почувствовав душевную теплоту и покой Ури, расслабилась. Тот как раз мягко положил руку ей на плечо и с добротой спросил: — Пойдём?       Она повернулась к нему: как и всегда мудрому, внешне слабому, но неуловимо сильному. Эта сила отличалась от силы Кенни. Подлинный король не отличался ни статью, ни ростом — он с девушкой, кажется, были примерного одного. Однако от того сейчас веяло тем особым, хотелось просто осесть на пол рядом с ним и отчего-то расплакаться. Возможно, что именно от его милости и участия. Он смотрел так, словно читал её всю. Даже те уголки, о которых она догадывалась весьма смутно. Кива молча кивнула, судорожно вдохнув, а по коже пробежали волны мурашек. Райсс мягко повёл её по коридору, видимо направляясь к лестнице, чтобы на втором этаже зайти в свой кабинет. — Как себя чувствуешь, Кива? — спросил он тихо, бережно как самый настоящий друг.       И от его синих глаз, того, как они проникали, делалось неловко. Соглядатаю казалось, что она понимает подтекст вопроса, и ей хотелось ответить, открыться, но такое не давалось легко. Она закусила нижнюю губу, чтобы собраться с мыслями и разбежавшимися эмоциями. — Кажется, лучше, — разлепила губы, обнаружив, что голос звучит отчего-то сипло. — Я ведь… люблю его, Ури. И он меня, но это… не такое чувство. Как у остальных. Я вообще не думала о таком. — Не переживай об этом, Кива. То, что не так, как у многих, не страшно. Вы разберётесь, только говори ему об этом. Как ты умеешь, — он вежливо и ласково придержал её руки. — Не бойся этого. А теперь давай поднимемся ко мне, расскажешь о деле. Я знаю, что тебе так будет удобней и проще. Потом поговорим о другом, если захочешь.       Они как раз дошли до лестницы, и девушка кивнула. Теперь переживания с большей лёгкостью отошли на второй план — на первый вышла память. Безэмоциональная, строгая и уверенная. Кенни, разумеется, передал всё узнанное, однако из уст в уста всегда надёжней. Соглядатай, исполняя свою роль, вспоминала как можно больше деталей. Даже тех, что ей, не посвящённой, могли показаться чудными или неважными. Но могли раскрыть что-то королю стен.       Ночь опускалась на лес, и Улькин, понимая, что им уже надлежало быть дома в хорошем раскладе, любовался просветами в кронах. Не мелькнёт ли где первая, ранняя звезда. Мысли о том, что они нарушают порядок и правила не особо донимали, чему он был несказанно рад. Покой и радость. Они с сестрой прошли карту, преодолели все трудности: пересекли ручей, поплутали в лесу, ловко прошли фермерские поля и их даже не приметили, осмотрели старую мельницу, что медленно, завораживающе крутилась по ветру. А потом нашли сокровища, и оно удивило не только девочку. В самодельной шкатулке вместе с припасёнными мальчиком ракушками, найденной смолой с застывшими там желудями, сверкающими камушками лежало нечто, что поразило и его. Светящийся цветными переливами кристалл. Эту вещицу Улькин определённо не клал в «сундук», который оказался прикопан, как он и просил дядю. Умом мальчик понимал, что это подарок родственника, но в первые минуты вера в чудо неожиданно пересилила всё. Тревоги, разумность, и ребёнок внутри поверил в то, что лесная фея, каких много водилось в книгах, по образу истории Имир и Дьявола, решила их осчастливить. — Как же это здорово! — воскликнула Фрида, любуясь кристаллом.       Брат повернулся к ней. Она сидела на слишком большом для них, детей, плаще, рядом стояла небольшая котомка с едой и флягами.       Подлинное сокровище она всё рассматривала, а в синих глазах, не уступая волшебными отсветам, светилось само счастье и сила мечтаний. — Да-а, чудеса, — протянул Улькин и расслабленно выдохнул, спустился на плащ и лёг, заложив руки за голову.       Тихо. Вокруг установился покой. Где-то в стороне шорохи листвы, каких-то животных, чей день начинался лишь после заката. Всё дурное осталось за пределами леса. Отпустило. — Нам не пора домой? — с опаской спросила девочка после неуверенной паузы. — А ты хочешь туда? — без эмоций спросил мальчик. — Нет, — осторожно призналась сестрёнка. — Но мама будет переживать. И папа тоже.       Остаться на ночь в лесу её не пугало и не волновало, и Улькин этому лишь улыбнулся. Он представлял, что чаща ночью может быть опасной, поэтому и не завёл их очень уж далеко. Но вот девочка переживала за то, что их отсутствие ранит родителей. Сам он это понимал, но не особо волновался. — Это да, и мы вернёмся, когда будет пора, — заверил он Фриду, посмотрел на неё. — Я знаю отсюда дорогу домой. Но мы скоро вырастем и сможем сами решать, где нам быть. По-настоящему. — Это будет так здорово! — сестра улыбнулась, полезла за лепёшкой с травами, что с утра только остывала на противне. — Можно столько всего увидеть. Со столькими людьми познакомиться. Выйти за стены. Знаешь, я мечтаю увидеть то, что к северу от Марии. — Да? Нам об этом не рассказывали ещё, — он сам оживился, а перед глазами поплыли грёзы будущего: как они будут взрослыми и не будут больше зависеть о родительских проблем. — Я бы хотел побывать на море, что окружает нас.       Сейчас, когда их не могли подслушать, брат позволил себе сказать об этом вслух. Они знали, что это всё очень запретная информация. Как и история про Имир и Демона Земли. Но правда от этого не менялась. И хотелось хотя бы наметить своё место в будущем. Раз уж на старших в этом, как выяснилось, опираться опасно и недальновидно. Разговор потёк о грядущих годах, планах, мечтах более приземлённых, чем найти в лесу сокровища.       Темнело — сумерки растворились. Стало прохладней, однако брат и сестра лишь укутались в плащ, сев вплотную друг к другу. Обстановка вокруг них, непривычная и не такая комфортная как комнаты, казалась на удивление уютной и приятной. Даже усыпляла. Сказывались переживания. Фрида задремала первая, а вот мальчик старался не засыпать. Слушал лес, не видя перед глазами почти что ничего. Долгое время всё оставалось по-прежнему. Как вдруг над ними раздался смешок. Отчётливый и человеческий. Улькин моментально подскочил, путаясь в плаще. Спящая девочка повалилась на землю. Страх, тревога — старший брат испытал это за неё, а не за себя. Он не видел никого, не мог даже сориентироваться, чтобы начать соображать рационально, но тут его избавили от этой потребности. Сверху раздался голос. — Чертовски хорошо, что вы не заставили меня лазать по пуще, — знакомый, да и интонации не злые.       Но этого не доставало, чтобы определить человека. Фрида, ударившаяся о землю, сонно стонала, и Улькин вслепую нашарил её, тормоша и помогая сесть. Наконец прибывший словно смилостивился над ними: чиркнула спичка, и слабый огонёк осветил место действа. Небольшой детской драмы. Пойманные беглецы. Рядом с ними стоял нередкий гость их дома — мистер Аккерман.       И сейчас, когда рыжеватый свет высвечивал достаточно лишь его лицо, делая остальную фигуру мрачной и более зловещее, тот выглядел серьёзно и по-особому пугающе. Непонятная то ли угроза, то ли опасность распространялась от него. Мальчик помог сестре проснуться, и она с сожалением взглянула на взрослую фигуру и всё поняла — ребячеству конец. По крайней мере, на сегодня. Тот же молчал, наблюдая за их копошением, а потом изрёк. — Собирайтесь тут. Отведу вас домой, — он покачал головой, наклонил спичку, чтобы горела подольше. — Да, господин Аккерман, — недовольно, но уважительно откликнулся Улькин. — Ой, не говорите со мной так. Сам не хочу вас домой отводить, — мужчина вскинул плечи и улыбнулся чему-то своему, а потом тряхнул спичкой, убивая огонь, откинул огарок: — но всё же надо.       Какие-то секунды дети колебались — собираться будут в темноте? Но через несколько долгих, растерянных секунд прибывший всё же зажёг новую спичку, и дети поспешно приступили к нехитрому делу. Уже через пять минут всё было собрано, и они вдвоём стояли перед высокой фигурой. — Идём, — скомандовал он и пошёл прямо сквозь лес.       И детям оставалось лишь последовать за ним, хотя сами шли сюда более аккуратно. Взрослому такой путь давался не только проще, но и легче. Мужчина не ломал собой ветки, а как-то ловко обходил кустарники. Зато двоице пришлось повозиться, продираясь сквозь всё это. К счастью, напрямик к открытой дороге вышли быстрее. Тут было немного светлее и прохладней. Дети быстро оглядывались, поправляли куртки, заправляясь получше, а Кенни лишь с ухмылкой наблюдал за ними. Отряхнул пальто, смахнул с шляпы несколько листьев. Без слов повёл их дальше, к югу. По дороге им идти, разумеется гораздо дольше, чем напрямую, однако так он точно не потеряет маленьких спутников, да и те осилят такой маршрут. Двоица держалась рядом, но молча, и взрослый вполне мог представить, что те думают. Возвращение к родителям не будет спокойным. Впрочем, его дело вернуть отпрысков под безопасный кров. А там присоединиться к Ури и Киве. Рука сама собой нашла в кармане сигареты, и Потрошитель на ходу закурил. Дела сделаны и можно спокойно прогуляться, пока ему не рассказали нечто новое. Или же не огорошили его тем, что та дрянь, нанесённая на хитрые пули, как-то навредила его помощнице.