Вокруг нас

      Самый южный оплот стен встретил хорошей погодой и непривычной обстановкой — даже в таком небольшом, замкнутом мире внутри Стен сказывалось то, что этот город далёк от центра со своими требованиями и правилами. Кенни полагал это и бардаком, сложно было что-то сразу найти, и преимуществом — ему ведь тоже никто не мешал делать то, что нужно. И никто не обращал внимание, если уж на то пошло. Он воспользовался откровенно неуместным распоряжением, которое прихватил с собой из столичной Ратуши, и навестил Разведкорпус. Прямо и открыто. Точнее один из отделов, что они заняли для удобства оформления вылазок — местный губернатор не благоволил разведчикам. Так что обиталище те делили с Гарнизоном. А гостя с якобы поручением встретил сам командор, не так давно занявший почётный пост. Кис Шадис. Ростом тот превосходил самого Жнеца, а жёсткость взгляда являла собой завидное упорство и непоколебимость. Собственно, они пару раз и мельком пересекались, когда Шадис бывал в столице и как мог пытался увеличить финансирование корпуса Крыльев Свободы. Так что оба оставались друг другу очень смутными, но знакомыми. А убеждённость за своё дело мешала Кису разглядеть, что посетитель из Митры не разделяет чужие стремления. Впрочем Аккерман и не спешил того разуверять. Они сидели в небольшом кабинете, где даже самым разным проектам и отчётам еле-еле находилось место. Двое рослых мужчин и вовсе сводили свободное пространство на нет. — Что ж, всё не пускают в экспедиции? — по ходу беседы спросил Потрошитель, отметив, что собеседник не особо доволен бумажными проволочками. — Нет, — сухо отозвался командор и цыкнул строго. — Мы пытаемся разработать проект базы за Марией. Подальше. Но из-за отсутствия денег мы не можем рассчитывать на что-то хорошее. — Кажется, одиннадцатый командор не преуспел в этом, — хмыкнул Кенни, утаивая насмешливую улыбку, пересел, закинув ногу на ногу. — Думаешь, выйдет сейчас?       Движение странным образом лишь подчеркнуло тесноту комнаты. Шадис тоже хмыкнул только по-другому. Отстранённо. В небольшом кабинете тот выглядел почти что запертым зверем, которого зовут ветра далёкой мнимой свободы. На юг. Он задумался о чём-то на несколько секунд или же вспомнил нечто, а потом ответил: — Не попробуем — не узнаем. Если никто не будет пытаться, то рано или поздно титаны атакуют нас, — строго проговорил он, покачал головой с уверенностью, — и тогда нам всем конец. Мы можем изменить этот мир. — Пока что гибнут лишь люди. К слову, я принёс список имён. Мне нужно их сверить — не моя придурь, — Аккерман легко встроил в беседу необходимое ему дело. — Знаю, что у вас не ведут учёт поступивших и погибших. Но ты, наверняка, помнишь их всех.       Кива потратила несколько дней и из кадетской школы, слухов, разговоров и бесед сумела составить примерный список людей, с которыми поступала и служила в Разведке их новая знакомая Идберга, которую дельцы подземелья явно опасались и которая очевидно занималась делами по созданию титаньей сыворотки.       Пока они пытались понять: причастен ли Разведкорпус или нет? И Жнец не видел в собеседнике каких-то сигналов или мотивов к подобному. Просто вояка. Зато неплохой. Он же помрачнел от чужих слов, но не сник. Наоборот. — Я помню каждого. Эти люди отдают больше, чем жизни, ради великой цели, — отозвался с гордостью перед павшими собратьями Шадис и скривился. — Надеюсь, что это разовая практика. Семьям погибших мы сообщаем всегда сами. Мне не хотелось, чтобы нас сильнее попрекали жертвами. Эти люди знают, на что идут. И мы знаем. Правительство никак не содействует — только палки в колёса ставит. Даже через трупы. — Оно мешает всем, — миролюбиво протянул Кенни и откинулся на деревянном, скрипучем стуле. — И это ещё не о всех происшествиях знают. Когда я приезжаю с проверкой в Военпол — у меня волосы встают дыбом. Такой бардак.       Он встал и выудил список из кармана пальто, потом и сигареты. Кис, у которого с губ слетел мрачный смешок солидарности, никак не возразил, поэтому гость закурил. И вскоре дым начинал окутывать стены кабинета и полки. А командор притянул список, который оформили по всем правилам, со всеми печатями. «Малявка постаралась и всё успела», мысленно хвалил её Потрошитель и сел обратно, пока сквозь марево неотрывно следил за глазами Шадиса. Ничего не дрогнуло, ничего не проскользнуло. — Да, они все мертвы. Это я могу подтвердить лично, — быстро изрёк тот и выдохнул с измученностью. — Разведчики обычно все видят, как погибают их друзья. Так что почти всех подчинённых я провожаю сам в стычках с титанами. — Весь набор того года мёртв? Прошло лет десять, и ты помнишь, — Аккерман затянулся сигаретой, прикрыл глаза в доле сочувствия. — Я помню почти всех. Стараюсь не забывать, — пожал плечами Кис и вернул бумагу, придвинув по столу. — Мы тогда нарвались на крупную группу титанов. Лоб в лоб. Многие из этих кадетов поступили лишь пару месяцев назад и пытались помочь тем, кого зацепило, но в нашем случае это особо опасно. В стычке с титанами ранения смертельные обычно. И мы отступили. А через неделю в вылазке потеряли ещё нескольких из тех имён, — он прервался и нахмурился. — А через несколько месяцев последних из того поступления. Не всем дано приспособиться. Остаются сильнейшие.       Кенни кивнул и попросил про каждого рассказать немного. И командор по памяти и без ошибок в фамилиях начал в алфавитном порядке. Небольшие воспоминания о юнцах, что хотели посвятить себя победе человечества.       Слова лились, и это всё, что осталось от тех людей. «Ну почти», во внутреннем веселье размышлял Жнец. Идберга на ночной улице Яркела выглядела вполне живой и очень сноровистой. Описание внешности сошлось, а характеристику бывшей подчинённой Шадис выдал такую: вполне сильная, но порой слишком упрямая и убеждённая. Была, во всяком случае, на момент службы и якобы смерти горячей головой, переживавшей смерти своих друзей. И командор отметил, что такие, если не меняются, то гибнут неизбежно и уводят за собой других. Разведкорпус не прощает лишних эмоций. Он говорил сухо, без открытой жалости или обид на несправедливость жизни. Эту правду жизни мужчина уяснил навсегда. Разговор не обременял двоих, и Кенни довольно легко задавал нужные вопросы, потихоньку собирая всё больше и больше интересных сведений. Беседа перетекла на всякие издержки и проблемы во властях, не сходящиеся приказы. — Да-а, странностей везде хватает. Этого дерьма на службе просто по горло, — ответил гость, сделав вид, что задумывается о своём. — В разведке тоже, наверняка, выпадают свои, так? — На самом деле, нет. У нас вся рутина из тренировок, проблем с правительством и экспедициями. Это заведённый порядок, да и нам сложно выходить за него, — спокойно заметил Кис и прикрыл глаза в оценивающем раздумье. — Но ничего такого странного по-настоящему я не видел ни разу. Ни внутри стен, ни за стенами. Это как искать разгадку в тумане. Откуда взялись те же титаны? Вопросов сотня. — Мне хватает дел и без титанов и вопросах о них, — рассмеялся Кенни вполне искренне как хорошей шутке, но мысли плутали в совсем других темах. — И так всегда. И что, даже за стены не выходите, когда вам надо? Тут же, по сути, никто не смотрит, как я погляжу.       Шадис криво усмехнулся, уловив намёк в чужих словах, и устало протяжно выдохнул. И вновь ничего странного Аккерман в собеседнике не уловил. «Таким вы не занимаетесь. Это уже хорошо», он поиграл пальцами и подавил желание закурить во второй раз. — Мы не занимаемся вылазками без согласования, хотя думаю, что можно было бы устроить неформальные выезды за стену, — командор говорил спокойно и рационально, взаправду делясь мыслями. — Это не принесёт никакой пользы для нас. Скорее, наоборот добавит проблем. А их хватает. Каждый выход стоит денег. Без лошадей там делать нечего. Без приводов и газа тоже. А отходить на метров сто или четыреста смысла нету вообще. Только рисковать попросту жизнями. Девиантных титанов очень сложно считывать.       В словах Киса звучала неоспоримая логика, и Кенни предположил, что если выходы за стену и осуществляются, то без участия Разведкорпуса.       «Но тут как раз таки всё сходится. Устроить такое может человек, который знает, как оно делается. И как обходить своих же, военных. Надо проверить ещё и Гарнизон до кучи», решил Потрошитель, вновь уводя разговор в спокойное русло, которое не обременяло. Казалось, что Шадис очень легко вовлекался в такое обсуждение и выговаривался там, где обычно не мог из-за обстоятельств. Оба были военными. Зато когда тема касалась идеи Разведкопуса, он практически загорался рвением и убеждённостью. И под конец командор пригласил знакомого посетить один из баров, пропустить по кружке хорошего пива за такую встречу, за всё плохое, за всё хорошее. Аккреман не отказался, зная, что это послужит ему на руку. Как раз день начинал плавно истекать к вечеру, и Кис с разочарованием убирал некоторые перспективные проекты, которые откровенно тормозила военная верхушка, обратно в ящики. Запирал кабинет и перекидывался фразами со считанными гарнизонскими солдатами. Выглядели те, скорее, отклонением от местных своим присутствием и вялотекущей деятельностью. Кенни ещё днём на входе в это здание видел — большая часть из военных играла в карты и выпивала вино, стреляли по мишеням ради потехи. Сейчас же и от тех не осталось следа, они явно перебрались в место поудобнее, где можно было выпить больше и лучше. На тёплой летней улице вовсе накрыло безмятежностью, но серьёзные слова, сказанные и оставленные в кабинете, никуда не девались. «Легко жить и не замечать такую угрозу. Пока не грянет», рассуждал Жнец, а Шадис рассказывал тому о Шиганшине, в которой вырос. Улицы выглядели оживлёнными — много простых граждан и семей. Кенни не видел чудного в том, что пока одни жили спокойной и сытой жизнью, спутник погружался в думы о серьёзном и важном. И в насмешливом сожалении посмеивался про себя: Кис просто не мог найти в себе сил, чтобы перелистнуть сложившееся положение дел. Слишком принципиальный, слишком убеждённый.       «Но есть вещи, с которыми никто из нас ничего не может сделать. Как бы ни пыжился», думал Аккерман в неспешном пути к бару, поглядывая на говорившего Киса. И впервые за долгие месяцы из-за всего этого он вспомнил Кушель. Её бы удалось спасти и вытащить со дна, не прояви он схожего упрямства. Или если бы она не проявила упорства, дурости. Но вышло всё предсказуемо: сестра умерла неподходящей Аккерману смерти, чудом выжил лишь её ребёнок, сын шлюхи. Судьба та ещё шутница, особенно когда люди слишком глупы. «И все люди глупы», Потрошитель украдкой потёр глаза и переносицу, и за целый день вдогонку слабой боли подумал, что кружка доброго пива будет не только полезной, но и весьма уместной. Жизнь сложная штука, и бороться в ней необходимо, как и уметь найти смирение, что тоже часть этого сражения. Одно, а может, и несколько он проиграл. Безвозвратно. Тем временем Шадис довёл их до заведения, и его спутник оглядел вывеску и площадь. Не так далеко от главных внешних ворот, а название гласило: «Зелёная мельница», и обещало определённого рода приключения. Впрочем гость южного ковчега отметил, что заведение из приличных. Несмотря на близость заката и конец рабочего дня, гомона или громких, невнятных песен пока не слышалось. Внутри оказалась приятная обстановка и чистые столы, а также декорированная под тематику названия стойка. За ней виднелись специальные полки для бутылок, а рядом сидели на стульях официантки. В красных корсетах, белых рубашках и красно-коричневых юбках. Несколько из них обернулись, заслышав гостей, и тут же приветственно помахали рослому командору. Тот вернул приветствие и уверенно повёл Кенни к одному из столов. Посетителей хватало, но никто друг другу не мешал. Во всяком случае, в этот час. — Частенько бываешь тут, — заметил Жнец, когда они усаживались на свободные места, а одна из работниц сноровисто наливала в кружку мутное пиво. — Тебя уже привечают. — Да, я люблю тут посидеть, — довольно ответил Шадис, расслабился и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. — После работы самое то. Пиво хорошее — попробуй их ржаной эль. А ещё тут не мешают всякое.       Его взгляд тоскливо пробежался по стойке, где болтали пока ещё свободные официантки в ожидании наплыва гостей. И Потрошитель усмехнулся — в чужих глазах, которые будто искали какую-то девушки среди прочих, уловил неоднозначную эмоцию.       Приходил мужчина суда явно не только по перечисленным причинам. Любовные дела касались сердца этого воина, и его знакомый немного оскалился. — Что, одна из них тебя отшила? — весело осведомился Кенни, в последний момент сдержав желание запрокинуть ноги на стол, как частенько делал это в Подземном Городе или в своём кабинете. — Да не может такого быть, командор. — Нет, — тут же и поспешно отозвался Кис, пересел на скамье. — Но видимо, она сегодня не работает. Жаль.       Он в лёгком смущении утих, потому что к ним подошла официантка и поставила ему кружку с пенным, а потом осведомилась у Аккермана, чего тот желает выпить и чем закусить. Тот решил не отклоняться от рекомендации и взял себе эль, добавил сухари с чесноком. И когда девушка отошла, Шадис внезапно сказал: — Она всегда придирается ко мне, что я привожу сюда людей и рекрутирую их в Разведкорпус своими речами, — Кис тепло улыбнулся и провёл рукой по тёмным, коротко-стриженным волосам. — Это уже как наш обычай. — На твоём месте я бы брал дело в свои руки, — заметил Кенни и поддел собеседника, чисто как мужчина: — А то уведут ещё.       Командор молча возмутился или просто представил себе такой расклад, а потом в отрицании приложился к пиву. Сделал несколько внушительных глотков. Потрошитель же скользнул мыслями к Киве. Её не уводили, да и он не позволял её увести как мог. Но всё же любовь штука сложная. Ревность и бездействие. Он и сам старался лучше выразить подлинные эмоции, как и она сама. И это при том, что возможностей у них двоих на пару меньше, чем у того же Шадиса. За эти секунды вернулась официантка, ловко сгрузив с подноса кружку и глиняную тарелку. — Это не так легко. Я разведчик, и любая вылазка для меня может закончится смертью. И с тем я разобью ей сердце, — произнёс Кис, сладив с ужасом, желанием взаимности и ревностью. — Нам, военным, приходится десять раз подумать прежде, чем завести семью. Или у тебя не так? — А я думаю, что жизнь и так слишком коротка, чтобы отказывать себе в удовольствии, — вернул Жнец и отсалютовал собеседнику кружкой. — Давай выпьем за жизнь.       Они чокнулись. И смакуя вкус напитка, Аккерман вновь обратился к Киве. Та должна была заниматься делами в эту самую вечернюю минуту. А ему надо совместить приятное с полезным и посмотреть, как будет толковать командор после нескольких пинт пива. И потом они вернутся друг к другу. Как и всегда. Потому что слишком много опасностей.       Вечерняя Шиганшина не передавала обстановкой чего-то очень серьёзного и угрожающего, хоть и была последним оплотом человечества. Даже на встрече с бандитами, где Кива искала нужные лазейки, не возникало никаких странных ощущений из-за всего этого. Местные преступники не особо скрывались, как ей удалось выяснить ещё в прошлый визит, но тем не менее собрались в отдалённом заведении. Подальше от возможных военных патрулей и проблем. Один из баров на отшибе, практически возле самой стены. Обстановка вполне себе неплохая по меркам выходцев из Подземного Города, а вот по меркам местных — одна из худших. Плохое освещение, сильно пахла древесина, размоченная плохим пивом, щербатые столы и скамьи. Владелец забегаловки явно знал о теневых делах части посетителей, потому что не брал платы за напитки и никто никому не мешал. И оружие спокойно просматривалось у многих людей. Словно здесь собирались только свои. Разномастные компании, но все по ту сторону закона. — Так если я хочу выбраться за Стену, то что для этого нужно? — спросила помощница Аккермана, которая легко влилась в заданный тон и атмосферу. — За? А что там делать, скажи на милость, — покачал головой один из мужчин. — Вот именно, никакой прибыли, — подтвердила сидящая рядом женщина и покачала кружкой. — За стеной только леса и титаны. И ни-хе-ра.       Пиво перелилось ей на руку, вызвав ругательство, и она умолкла, приложившись к ладони ртом. Все говорили одно и то же — никакого смысла в вылазках за стену просто не существовало для них. И поэтому никто и не занимался этим. — Та же дичь. Там её больше, — пожала плечами Кива, уходя от прямого ответа на вопрос о целях интереса. — Да и наверняка чудаки, которые хотят побывать за стеной, найдутся. И они могут платить. — Даже если такие дураки есть — они в Разведкорпусе, — сказал ещё один парень, презрительно фыркнул. — Вот там, выходи — не хочу. Бесплатно. А с охотой ничего не выйдет. Тут либо через ворота и взятку, либо на приводах в обход стражи на стене, либо под водой через реку. Но туда-то ладно по течению, а обратно против. И что? С тушой животного легко утопнуть.       Логика присутствовала, и Кива кивнула. Услышанное успокаивало, плавно сужая круг поисков и забот.       Их враг обладал доступом к приводам — мог самостоятельно пересекать препятствия высотой в пятьдесят метров. И знал, как работают военные в Шиганшине. «Олухи, конечно, но не для красоты стоят», подумала девушка, вспомнив расписание Гарнизона и Военпола, которое ей удалось без проблем добыть. Настолько очевидные нарушения не остались бы без их внимания. Ходили бы слухи. Кто-то пользовался брешами и явно знал, ради чего. — Ну да, тут и грузы-то не легко сплавлять, — для вида признала соглядатай, поддерживая беседу. На удивление открытую и свободную для таких тем, но так сказывалось место. — Но по воде и небольшими группами было бы можно выбраться. — Так-то да, если подумать, — согласился старший мужчина, потёр морщинистый лоб. — Если решётку подпилить и ночью ускользнуть и ночью же вернутся. — Но на своих двоих далеко там не уйдёшь, — сказал парень и приложился к высокой кружке. — А что делать на двух-трёх грёбанных километрах от Марии? — Хотела бы я знать. Вдруг разведчиков что-то манит, что они от нас скрывают, — улыбнулась Кива в дружелюбии и добродушии. — Но вряд ли. — Да уж, маются не тем, чем следовало б, — женщина повертела головой и подозвала бармена жестом. — Не от хорошей жизни мы тут батрачим.       Спорить с этим было просто невозможно. Отпив своего пива, Кива заключила: самое перспективное поиск не через контрабандистов, не через взяточников в армии, а через УПМ. Из воздуха устройство, обладающее номером, не берётся.