***
1966 год. Май. В поместье Дэйнесов глубокой ночью на первом этаже была несвойственна суета и атмосфера напряжённости. Слышались тяжелые шаги целителей, домовые эльфы бегали туда-сюда, не сдерживая своих слез. В такой обстановке Мэдисон застала первый этаж, когда спускалась с лестницы. Неприсущая для дома в такое время суматоха разбудила её ото сна, и любопытство двигало ею. Она слышала какие-то рыдания и голоса со спальни родителей, где должна была находиться больная мать. Тихо подкравшись к двери комнаты, она увидела рыдающую бабушку, еле стоявшую на ногах, и нескольких мужчин в белых халатах, которые пытались её успокоить. А рядом с кроватью стоял на коленях отец, он обеими руками держал за руки мать, не отнимая своих губ с её запястья. Выглядел он отчаянно, плечи дрожали, словно в лихорадке, глаза закрыты, а красное лицо всё в поту. Что-то в его положении напоминало ей грешных людей, которые раскаивались в своих гнусных поступках. Ближе присмотревшись, она увидела слёзы на его лице. Вечный холодный и сдержанный родитель, плачущий на коленях при посторонних, вызвал у неё шокирующий эффект. Переведя взгляд на мать, она заметила, что та до сих пор спит глубоким сном и ничего не замечает. Вот только кожа её была бледна, как смерть. — Мама?.. В комнате воцарилась тишина, все люди повернулись к двери и увидели стоящую на пороге пятилетнюю девочку в ночной рубашке с испуганными глазами и босыми ногами. Лицо Мадам Дэйнес скривилась в гримасе боли, глядя на неё. Сердце сжалось. А слёзы полились новым ручьём. Другие же смотрели жалостливым взглядом на девочку. А отец так и не двигался, не замечая все вокруг. Бабушка мягко схватила её за руку и потащила из комнаты. Как оказалось, в эту зловещую ночь, миссис Дэйнес покинула своё тело. Осознание, что смерть пришла в их дом и забрала самого близкого человека, пришло не сразу к Мэдс. А когда до неё дошло, все закончилось не одними слезами. Да и сейчас любая мысль о маме, отзывалась болью в сердце. Но кому было больнее всего, так это Кристоферу Дэйнесу. Даже после многих лет он не смог принять этого. Он не выходил из своего кабинета, не ходил на приемы, ни с кем не общался, начал относится с особой холодностью ко всем. Даже к дочери. Кристофер безумно любил свою жену. Фелиция Дэйнес была прекрасной женщиной. Именно она была инициатором общения с другими семьями. Её ораторские способности вызывали эффект на окружающих. Она была прекрасной матерью и супругой. Общество волшебников хорошо относилось к ней, некоторые приходили в их поместье и высказывали соболезнование. Многие говорили, что Мэдисон похожа на мать внешне. Глубоко посаженные серые глаза и светлая кожа, только вот цвет волос передался от отца. Чёрные вороньи волосы, которые делали её кожу более бледной, чем есть. Не такие, как у матери — русые. Сама Мэдисон никогда не признавала схожесть с матерью. Ведь для неё мать была чем-то прекрасным и божественным, самой лучшей женщиной на планете. Она не была такого же мнения о себе. Даже наоборот считала, что не достойна зваться её дочерью. Или быть единственной наследницей рода. Она не могла принять всего этого. Слишком уж много ответственности упало на её плечи с рождения. Казалось, это вся жизнь чужого, лучшего и сильного человека, но не её. Будто вместо властного и уверенного, настоящего наследника рода Дэйнес, по какой-то ошибке, появилась она. Несмотря на все эти мантры про наследницу рода, на всё это воспитание, на умение скрывать свои настоящие эмоции — она оставалась неуверенной в себе. Не доверяющей, не любящей себя. Хотя на публике играла совершенно иную роль. С прямой осанкой и высоко поднятым подбородком она встречала каждого человека. Фелиция учила её быть понимающей, уважать чужое мнение. В то временя как Кристофер учил быть разумной, сильной наследницей рода. Своё воспитание он обращал к её этикету и манерам, в то время как мать — её характеру. Да и некоторые философские книги внесли свой вклад в её поведение. Конечно, после долгого времени семья Дэйнес решила вернуться в общество с гордо поднятой головой. Отец стал строже относиться к ней, но без особой жестокости. Кристофер решил подняться на ноги после ужасной трагедии в его жизни, он с вниманием относился к будущему дочери. Как-то на приеме Кэрроу семейство Блэк предложили брак с их сыном. Это было совершенно неожиданным предложением. Кристоферу понадобилось три недели, чтобы взвесить это решение. Между сердцем и разумом победу одержал второй вариант. Сама девочка прекрасно ладила со средним Блэком. С человеком, у которого почти одинаковая судьба и в тоже время разная. Он стал её самым лучшим другом. С младшим ей выпала возможность познакомиться лично — именно когда они первый раз приехали к Блэкам. Если до этого они здоровались с друг-другом кивком, то в тот день они первый раз побеседовали. Если, конечно, это короткое перекидывание фраз можно назвать беседой. После новости о помолвке, она взглянула на младшего Блэка по-новому. Брак по расчету её очень расстроил, но что поделать, если ты растёшь в семье чистокровных. Так принято. Тут твою жизнь расписали с самого рождения, тебе же приходиться следовать сценарию. Хотя она надеялась что, случиться что-то, что может перевернуть все вверх ногами, и её жизнь обретёт самые яркие краски. «Действия даже крохотного существа приводит к изменениям во всей вселенной». Эта давно вычитанная фраза давала сознанию надежду, что её жизнь изменится к лучшему, и настанет счастливая пора.***
1974 год. Сентябрь. Для осени день был слишком солнечным, но не настолько жарким. В Хогсмиде людно, но это не помешало увидеть всё волшебство деревушки. Здесь очень уютно. Проходя мимо нескольких магазинов со смешными сувенирами, они дошли до центральной верхней улицы Хогсмида. Пара во время прогулки неловко молчала, с интересом рассматривая местность. Мэдисон первая разрушила тишину: — Скоро отборы в команду по квиддичу? Регулус отвлёкся от мыслей, заторможено поворачивая голову. — А… Да. — Сглотнув, он опять о чем-то задумался. — Я думаю вступить туда в качестве ловца. Дэйнес удивленно посмотрела на него. — Ого… То есть, это так чудесно! — Воскликнула она. — А когда проходят отборы? — Уже в среду. — У меня в среду после зельеварания руны. Мы, вроде бы, ещё в одном классе по астрономии? — Вслух рассуждала она. — Значит я успею прийти на отборочные. Парень в недоумений, замедлил шаг. — Зачем? От реакции парня Мэдисон замешкалась, и с легкой неуверенностью в голосе она произнесла: —Я… я хотела присутствовать там в качестве поддержки. Регулус недоверчиво уставился на неё. Дэйнес слегка покраснела то ли от стыда за свои слова, то ли от неловкости. Во взгляде Блэка, она успела уловить легкое удивление. Надеюсь её слова не показались слишком неуместными. Она же хотела поддержать его по-дружески, разве это плохо? Почему у него такая реакция? Мэдисон пыталась остановить поток мыслей и успокоиться. Порой она становиться слишком параноидной, думая о каждом своём сказанном слове, что вызывало легкое раздражение. «Перестань быть такой неуверенной! Соберись». Регулус улыбнулся уголками губ, возобновив свои шаги. — Спасибо, мне приятно. Дальше они продолжили ходьбу в тишине. Оба размышляли о своём, не выкидывая прошлый разговор из головы. Увидев напротив кондитерскую, девушка спросила: — Пойдём в Сладкое Королевство? — голос теперь звучал собранно и с былой уверенностью. Регулус повернул голову к ней и кивнул. — Почему бы и нет. Маленький колокольчик зазвенел, когда посетители вошли в магазин. В «Сладком Королевстве» было полно народу, многие желали попасть именно сюда. Они взяли корзинку и начали класть мятные жвачки, шоколадные лягушки и лакричные волшебные палочки. Как вдруг Мэдс услышала знакомый голос: — Развлекаетесь? — подняв взгляд, она увидела перед собой Алекто Кэрроу. Она уже держала полный пакет сладостей и смотрела на них с любопытством. — Здравствуй, Алекто. Пришла скупится сладостями? — Улыбнувшись со светской улыбкой, она спросила пытаясь поддержать беседу. — Да. Наконец-то мы тут! Я ждала этого все каникулы. Я хочу исследовать каждое место в Хогсмиде. Как-никак мы тут проведём все наши выходные до самого седьмого курса, — восторженно сказала она. — Думаю, ты успеешь исследовать каждый камушек этого места. Кэрроу еле наклонила голову, чтобы намекнуть на рядом стоящего Блэка, который, как ни в чём не бывало, клал горький шоколад себе в корзину. В Хогвартсе никто не знал про их помолвку, все считали, что Дэйнес близкая подруга холодного Регулуса. Все замечали его особое внимание обращённой к ней, что было не характерно для него. Мнения разделились на тех, которые считали их близкими и лучшими друзьями, и на тех, которые считали, что младший Блэк влюблён в Мэдисон. Сама пара делала вид, что не замечает перешептывания и любопытных взглядов. Алекто, заметив вопросительный взгляд Мэдисон, махнула рукой: — Кстати, есть одно дело, которое я хотела бы тебе сказать, — в голосе слышались нотки неловкости. — Подальше от толпы людей. Поняв намёк подруги, Дэйнес попросила Регулуса присмотреть за её корзиной. — Я вернусь буквально через минуту, хорошо? — увидев молчаливый кивок, она направилась с Кэрроу из магазина. — Ну так что? — спросила она у замешкавшейся подруги. Они стояли за углом кондитерской. Алекто теребила рукав своей мантии и избегала прямого контакта глаз. На что Мэдс выгнула бровь. — Ты могла бы сказать об этом в Хогвартсе, если это что-то тайное… — Нет, я лучше скажу сейчас. Она поправила свою осанку и выдохнула. — В общем, — собравшиеся силами, она начала. — Ты же хорошо ладишь с Сириусом? Мэдисон недоуменно посмотрела на неё, явно не понимая контекста вопроса. — К чему вопрос? — Ну, в последнее время он стал более красивым… — щеки её залились румянцем. — И ещё один из этих мародёров. Можешь помочь мне добиться его внимания? — она выжидающе посмотрела на подругу. Та же смотрела на неё в ошеломлённой. — Сириус Блэк привлёк твоё внимание? — она уточнила свои домыслы открытым вопросом. — Ну да. Он чистокровный, красивый, популярный. То, что он из Гриффиндора, конечно, напрягает, но все же, — бодро отозвалась она. — Я буду делать за тебя историю магии, если поможешь. Просто намекни ему про меня или что-нибудь ещё. — Хорошо. Я попробую. — Спасибо, — она довольно улыбнулась. — Ладно, увидимся в Хогвартсе. Она махнула ей напоследок рукой и пошла своей дорогой. Разговор с Кэрроу явно выбил прежнюю собранность. Она не могла определить, что удивило больше: заинтересованность однокурсницы к лучшему другу или же заинтересованность слизеринки к гриффиндорцу. Скорее всего, оба факта. Постояв ещё несколько секунд, чтобы собрать самообладание, она направилась обратно в «Сладкое Королевство». Когда она заходила, краем глаза увидела через окно дверей слишком подозрительных мародёров. Четверо друзей не характерно для себя ходили вплотную и направлялись куда-то в сторону, перешептываясь между собой и оглядываясь по сторонам. Вспомнив их прошлую шалость, когда им в голову пришло каким-то образом околдовать тучу над столом Слизерина так, чтобы вместо обычной воды, лилась бордовые капли дождя. После этой шалости первого дня учебного года, слизеринцы опасались мародёров. Становиться их мишенью в этот раз не хотелось, поэтому она быстро нашла Блэка взглядом и направилась прямиком к нему. — Рег… Регулус. — Чуть не назвала его укорочённое имя. — Я встретила слишком подозрительных мародёров, они явно что-то замышляют. Может проследим за ними, чтобы Слизерину не досталось? Парень долго смотрел на неё и коротко кивнул, соглашаясь. — Только дай я сначала куплю свою корзину сладостей, — она уже огляделась в поиске своей корзины, как юноша прервал её. — Нет необходимости, — он протянул ей пакет набитый сладостями с логотипом «СК». После непонимающего взгляда, он забрал протянутый пакет. — Хочешь, я сам понесу, — предложил он. — А это?.. — Я уже расплатился с нашими корзинами, можешь не беспокоиться. Давай поторопимся если хотим предугадать следующую их шалость, — он взял два пакета с покупками и открыл дверь, пропуская Дэйнес вперед. Девушка неловко вышла из магазина с нетронутом мешочком галеонов. Оба направились по следам мародеров, которые шли в сторону Воющей хижины. Странное чувство поселилось у Мэд. Она не ожидала, что Регулус оплатит за неё покупки, даже не предупредив её. Но уворачиваться она не стала и вежливо приняла его ухаживание. На душе становилось тепло, а довольная улыбка появилась сама собой.