***
Он пытался успокоить себя и написать эссе по восстанию троллей. Гриффиндорец сидел поодаль от всех, один за столом, посреди книг. После каникул он перестал делать домашнее задание в гостиной или на дополнительных. К тому же он вовсе прекратил посещать дополнительные Римуса. Каждый день проводил в библиотеке совсем один. Когда Сириус поднял голову, к его взору попалась Мэдисон и Регулус, те вместе перешептывались за одним столом. Она улыбалась ему с добродушной улыбкой, словно рядом с ней был настоящий единорог. «Интересно, она когда-нибудь улыбалась так же и мне?» После каникул произошло много изменений. Мэдс сократила своё прежнее общение с мародёрами. Перестала ходить на дополнительные и проводить с ними время. Конечно, Дэйнес сообщила Сириусу о письме, которое отправила ей Вальбурга. Он отнёсся к этому очень спокойно, и в течении второго семестра вёл себя так, как она хотела. Сириусу казалось, что они переместились в прошлое. В то время, когда кроме вежливого приветствия между ними ничего не было. Сириус вспоминал, как избегал её, после того как объявили о их с братом помолвке. Пытался держаться от неё подальше и подавить свои чувства к чертям. Делал вид, будто они незнакомцы весь второй курс. И это помогало. Он практически забыл про её существование, ведь тогда ему не было до всего этого дела. Но если бы она не застукала его на Башне, Блэк продолжал бы её не замечать. Она стала для него спасительницей, из-за чего он был очень благодарен ей. После этого их дружба возобновилась, они стали больше пересекаться и вести себя как старые знакомые. А на пятом курсе они полностью вернули прежнее общение. Былые посиделки, разговоры по душам — все, что заставляло его чувствовать себя живым. И как бы Сириус твердил себе, что это просто дружба, когда замечал свои долгие взгляды на ней. Свою улыбку, которая сама с собой проявляется только от её вида. Как он ищет взглядом знакомую фигуру за столом Слизерина. Это уже не была привычная в его понимании дружба. На самом деле, его смущало и немного пугало то, что творилось у него в душе. Сириус пытался подавить эти чувства. Он знал, что это неправильно. Но прежние чувства вспыхнули новым огнем, и как он не старался их усмирить… Всё неудачно. Он так винил себя за эти чувства, но ничего не мог поделать. Это должно быть ошибкой. Это и есть ошибка. Блэк считал, что это обычная детская влюбленность, которая вскоре пройдёт. Но она была его первой любовью. И до сих пор остаётся ею. Он замечал, что Регулус теперь каждый раз подсаживался рядом с ней. В библиотеке они вместе кропотливо готовились к урокам. Сириус снова посмотрел на противоположный стол и с раздражением заметил, что Мэдс что-то ему оживленно рассказывает, а тот внимательно ее слушает, изредка кивая и улыбаясь. Его сердце сжималось каждый раз когда ему попадалась такая картина. И надо бы просто отвернуться и перевести своё внимание на что-то другое. Но он не мог. Более того, он приходил в эту чёртову библиотеку, чтобы глазком посмотреть на них. Смотрел на них, пока его душа кричала, что это несправедливо. Больно. В детстве он пытался вести себя подобающе для матери, чтобы она брала его с собой на приемы куда их приглашали. Он вычитывал все про Америку в библиотеке Блэков, и даже некоторое время пытался говорить на американском акценте, на что она только смеялась. — Си-и-ириус! Это мои родители там были, а я родилась здесь. Моя Родина здесь, — девятилетняя Мэдисон пыталась донести ему это. — А ты сама хочешь переехать в Америку? — спросил с любопытством маленький Сириус. — Не знаю. — У меня идея! — воодушевленно воскликнул он. — Давай в будущем вместе сбежим туда — в Америку! На твою родину! — Повторяю, это Родина — моих родителей. — Плевать, — он отмахнулся, не теряя свой энтузиазм. — Ну что, хочешь? — Давай, но если ты разрешишь забрать с собой книги. Гриффиндорец видел, как Регулус привязался к Мэдс. Зная младшего брата с рождения, он знал, что с ним подружиться очень сложно. Не каждому удавалось удержать его интерес так долго. А она смогла, и теперь они везде ходили вместе. Когда одиннадцатилетний Регулус перед первым отъездом в Хогвартс, пришёл в его комнату и попросил рассказать о ней, он подавился от возмущения. Тогда Регулус краснел каждый раз, когда речь шла о ней. В другой любой ситуации он начал бы над ним смеяться, если бы сам не краснел. Сириус не мог на него злиться, ведь знал, что это не его вина. Он слишком молод для всего этого. Он не заслуживает такую судьбу. Но, возможно, Сириус заслуживал. Лучше бы на его месте был он. Он лучше объясняет ей новые темы. Чем Регулус, который сидит с ней и указывает на строчки в книгах, параллельно что-то ей рассказывая. Они слишком близко сидят, так близко, что соприкасаются плечами. Он ощущал, как сильно обхватывает перо так, что ещё немного и оно сломается. Сириус на его месте был бы куда веселее и лучше. Она сама признала, что он был бы прекрасным мужем! Эти мысли выводили его, не давая спокойно жить. «Это я должен быть на его месте! Я».***
— Надеюсь сегодня подадут Корнуэльские пироги! — Ах… Ещё одно упоминания про еду, и я задохнусь от своей же слюны! — ворчал голодный Римус. — Давайте быстрее, иначе я пойду на ужин без вас. Пока Хвост уже спускался по лестницам, Лунатик стоял у проёма спальни Гриффиндора и ждал остальных. — Сейчас, — Джеймс обернулся к Сириусу, складывая последний свиток. — Тебя подождать? Блэк посмотрел на часы и выругался. — Черт, мне нужно принять зелье. Идите без меня. Наблюдая, как он копошится в своём чемодане, Джеймс выгнул бровь. — Опять? Сколько можно принимать это зелье? — Мне его прописал наш семейный целитель, так что я должен принимать его сколько понадобится. — Он достал флакон и взглянул на друга. — Не кипятись, это обычное успокоительное. Оно безвредное. — Передай своему целителю, что он ни черта не помогает. Лучше попроси у Помфри, у неё эффективнее. Когда он наконец-то захлопнул за собой дверь, Сириус не сдержал тяжелого вздоха. Он ненавидел врать Джеймсу. Но по-другому нельзя. Посмотрев снова на часы, он приметил, что должен выпить через минуту. Ровно в срок. Так приказано. Блэк держал в руках стеклянный флакон с прозрачным снадобьем. Он чувствовал этот ужасный вкус. Как бы он не противился, он должен его выпить. Прошло уже два месяца с последнего приёма, нельзя больше откладывать. Жаль, что поменяли зелье на второй прототип. Первое, которое ему давали в двенадцать лет был вкуснее, но, к сожалению, неэффективным. А с этим ему теперь приходилось выпивать его в точное время, к тому же оно было противным на вкус. Сорок пять. Сорок четыре. «Должен» — ужасное слово. Родители даже так контролируют его. Это выводит из себя. Он ненавидел, когда ему указывали. Тридцать восемь. Тридцать семь. Сириус замер, раздумывая над одной интригованной мыслью, которая пролезло ему в голову. «А может…» Двадцать три. Двадцать два. Он помотал головой, пытаясь выкинуть из головы замысел. Нет. Это опасно. Это рискованно. Никто не знает, как это закончится. Шестнадцать. Пятнадцать. «Вы Блэки всегда одинаковы», — Это звучало как оскорбление. Это и есть оскорбление. Но разве шляпа могла допустить такую ошибку? Будь он таким, он попал бы на Слизерин, как и его предки. Будь он таким, не дружил бы с мародёрами. Будь он таким, он не противоречил бы своим родителям. Четыре. Три. Два. Сириус перевернул открытый флакон, из-за чего содержимое вылилось на пол. Он с трепетом наблюдал, как он постепенно опустошался. Не сделал ли он ошибку? После того как флакон опустел, он швырнул его в дальний угол комнаты. Он ждал своего часа. Когда знакомые голоса начнут говорить, и он начнёт биться в истерике, как сумасшедший. Но ничего не происходило. Он ждал минуту, сканируя своё состояние. Моргнул. Ещё и ещё. Вот оно. Он вздохнул поглубже. Казалось, он стал совершенно спокоен и умиротворён. Какая-то тяжесть, что давила на него все это время испарилась. Мысли в голове Сириуса стали свежее. Будто плотина наконец-то разрушилась и поток мыслей разнеслось по голове. Думать и мыслить стало легче. И не было никакого полоумного бреда, никаких панических страхов. Это была первая минута странного, внезапного спокойствия. Будто бы, это все зелье делало его таким раздражительным. А это случайно не побочный эффект? Теперь каждое действие было понятно и ясно. Если раньше он проживал свою жизнь со стороны, выполняя каждое действие, будто через стекло, то теперь он ощущал себя живым. Сириус не мог поверить. Он вернул самого себя. Свой рассудок, свои мысли и в свою жизнь. С приподнятым настроением он поспешил к ужину. Он уверял себя что, если что-то пойдёт не так — он мигом примет зелье. А сейчас… Сполна насладиться моментом. К великому удивлению, Сириус не чувствовал себя плохо. Его действия на протяжении всей недели были точны и ясны. Никакой шум в ушах не мешал и его не охватывало никакое безумие. Он не рвался напасть на кого-то или забиться в истерике. Он вёл себя как здоровый человек. Вдруг эта болезнь ушла от него давным-давно, а он как идиот принимал это зелье и усложнял себе жизнь?