Карманное сердце

      Голоса студентов, свистки паровоза, привычная суета… Все это раздражало до ужаса. Лица людей казались чересчур веселыми, а солнце — настоящим пеклом.       Регулус Блэк, одетый в чёрную водолазку и в пиджак, всем своим видом напоминал скучающего английского лорда. По прибытию на платформу девять и три четверти и не дожидаясь однокурсников, сразу зашёл в поезд. Несмотря на бесстрастное лицо, он мысленно проклинал каждого, кто бросал в его сторону осуждающие взгляды. Показывать спокойствие и быть по настоящему спокойным — слишком разные вещи.       Зашёл в первое попавшиеся купе, уселся рядом с окном, не желая ни с кем общаться. Лишь бы однокурсники не стали приставать с расспросами. Вытерпеть любопытные взгляды он мог, а откровенные вопросы по поводу случившегося слышать не хотел.       Лето в этом году не пощадило его, что вернувшись в прежнее родное место, осознал, насколько изменился. Ощущалось словно прошли не несколько месяцев, а целые годы.       Парень тонул в своих мыслях, пока в купе не зашёл Барти. Увидев Блэка, он сел напротив него.       — Все в порядке? — прервал его размышления друг.       Под кожей закололи иголки раздражения, и Регулус невольно сжал руку в кулак. Никаких приветствий и дружеских шуток. Сразу вопросы о самочувствии, словно он сейчас сидит и хнычет как сопляк.       — Отвали от меня, Крауч.       Барти изучал его лицо пару мгновений, прежде чем приподнять бровь.       — Все настолько плохо?       Регулус медленно закрыл глаза и вздохнул, понимая, что утаивать очевидное нет смысла. Каждый второй уже слышал новость о побеге Сириуса Блэка, как и про Андромеду. Теперь многие обвиняют Блэков в жестокости и в отказе от родных детей ради чистоты крови.       Регулус перевёл на него уставший взгляд.       — И многие распускают слухи?       — Они не станут говорит об этом при тебе, — Крауч слабо усмехнулся. — Опасаются.       — Я знаю. — Блэк сжал губы, в попытке заткнуть свой рот. Но любопытный вопрос так и намеревался вылететь из уст. — Он здесь?       — Я видел его рядом с Поттером, — ответил Барти немного тише обычного. — Они зашли в купе.       Зажмурился до боли в глазах и вжался затылком в спинку дивана. Блэк дал себе секунду, чтобы переварить информацию. Он считал, что за лето ожесточился и ничего больше не сможет его задеть, но в груди возросла тупая боль, которую он прятал глубоко внутри.       Блэк поднялся, заставляя себя сдержать эмоции, дабы те не проникли в его мимику. Вынув из своей сумки палочку Сириуса, вышел из купе.       Каждый, кто видел его уничтожающий взгляд, молча пропускал его по коридору вагона. Некоторые смотрели на него с удивлением, а некоторые — со страхом, словно сумасшедшим был он, а не Сириус. Регулус и бровью не повёл.       Он не станет обращать на них своё внимание. Пусть хоть подохнут, но кроме презрения и безразличия они ничего не получат. Каждый. Проклятый. Гриффиндорец.       Он Блэк — обладатель чистой и древней крови, воспитанный в самых лучших британских аристократичных традициях. Он теперь единственный наследник великой и благородной семьи. Пусть удавятся этим, и проклятые гриффиндорцы, и проклятые мародёры. Проклятый Поттер. Проклятый Сириус.       Регулус в глубине души понимал, откуда бралась такая ненависть в сторону гриффиндорцев и мародёров. Скрытая вражда, которую он прятал с детства, выливалась сильной волной. Обидно, когда осознаёшь, что тебя променяли. А обиду всегда легко заменить ненавистью.       Найдя купе мародёров, он резко открыл дверь, что стекло на ней чуть ли не разбилось. Какой-то толстяк поперхнулся яблочным соком, тем временем как Поттер мигом встал напротив Регулуса, закрывая собой Сириуса.       Как и ожидалось, все мародёры уставились на него с явным презрением. Кроме Сириуса. Тот замер на месте, глядя на младшего брата с удивлением.       — Чего тебе? — холодно бросил Джеймс.       Глаза слизеринца все еще горели яростью, но выражение лица было холодным.       — Не путайся под ногами, Поттер, — прорычал он. — Это тебя нисколько не касается.       Джеймс продолжал так же невозмутимо стоять перед ним, его челюсти слегка сжались, а глаза сузились.       — Брат, отойди, — вдруг тихо прошептал Сириус.       Регулус сначала опешил, но когда понял, что обращение предназначалось Поттеру, жгучая обида заполнила всего его.       «Брат».       Он назвал «братом» какого-то однокурсника, тем временем как его родной брат, которого он не видел с июля, стоял около двери.       Поттер злобно посмотрел на него, его губы сжались в жесткую линию, но он послушался друга. Стоило ему подвинуться, Регулус кинул в сторону Сириуса его палочку, которую он забыл в тот зловещий день. Костяшки его пальцев побелели, стоило пересечься взглядом с Сириусом.       — Рег, я…       — Ты официально не являешься наследником семьи Блэк, — с морозной холодностью он заговорил, чтобы все вокруг слышали. — Забудь про наследственные деньги, ты теперь нище Люпина.       Слова вылились с легкостью. Но он чувствовал нарастающее недовольство Сириуса, за то что он упомянул его дружка. Другие гриффиндорцы опешили, но не смели лезть в их разговор.       — И да, — все же прямо взглянул в глаза Сириуса. — Тебя выжгли из гобелена.       Не дожидаясь его ответа, он развернулся и вышел. Регулус не знал, когда испытывал такую ядовитую злость в последний раз.

***

      Поезд засвистел в третий раз, и «Хогвартс-экспресс», медленно тронулся с места, направляясь в путь.       — Регулус!       Парень остановился, сфокусировал взгляд и увидел в двух метрах от себя Дэйнес. Затем дезориентировано оглядел проходящих мимо студентов по коридору и болтающую компанию когтевранцев за стеклянным окошком купе. Девушка взволнованно прикусила губу, когда он медленно приблизился к ней.       — Я тебя искала, — Мэдс изучала его лицо пару мгновений. — Все в порядке?       Глаза Блэка горели горькой яростью, прежде чем он поднял свой взгляд. Затем он моргнул, и эмоции исчезли за его окклюменционными стенами.       — Вполне.       За лето Блэк сильно вырос и немного исхудал. Теперь он был на всю голову выше неё. Ей пришлось поднять подбородок выше, чтобы смотреть ему в лицо. Под глазами виднелись синяки, кожа бледнее обычного.       — Пойдем, — кратко сказал он, до того как двинуться вперёд в слизеринскую часть поезда.       Мэдисон молча последовала за ним, стараясь не смотреть на другой конец вагона.       Наконец они отыскали свободное купе, и Блэк поскорее бросился туда. Когда они уселись напротив друг-друга, Регулус вопросительно взглянул на неё, тогда Дэйнес спохватилась, что до сих пор неотрывно его рассматривает.       — Ты изменился, — произнесла она тихо.       Блэк молчал некоторое время, лишь складка между бровей раскрывала его недовольство.       — Все меняются со временем, ничего удивительного тут нет, — голос его отдавал холодом, а фраза звучала словно заученный текст.       Девушка уставилась на него несколько секунд, и парень почувствовал в её взгляде скепсис, но продолжил также упрямо смотреть в ответ.       — Ты был в гриффиндорской части поезда, — констатировала она.       — Был.       Мэдисон глубоко вздохнула, опуская взгляд на свои колени, первой разрывая зрительный контакт.       — Слушай, Регулус… Я знаю, как прошли твои каникулы и… — парень прищурился, но по-прежнему молчал, пока она не договорила: — Чтобы ты знал, я всегда рядом. Ты можешь открыться мне и поговорить об этом в любое время.       — Тут нечего обсуждать, — быстро ответил слизеринец, будто говоря в первую очередь себе: «Все под контролем».       Она набрала воздух в грудь и выдохнула, так и не найдя нужных слов. Дэйнес не хотела давить на него, хоть его состояние заставляло волноваться. Решив сменить тему, девушка устремила взор в окно. В голове всплыло недавнее событие с миссис Блэк.       — К нам приходила Вальбурга, — начала она. — Я не знаю, с какой целью, мне ничего не сказали.       Спросив о приходе будущей родственницы у отца, она получила сухой и поверхностный ответ: «Обсудить взрослые дела».       Но после визита гостьи, Кристофер пребывал всю неделю в непривычной молчаливости, такое настроение говорило о том, что мистер Дэйнес находится в своих глубоких размышлениях. Это и заставило Мэдс задуматься о истинной цели будущей свекрови.       От перемены темы Регулус заметно расслабился, а в следующую минуту даже откинулся на спинку сидения.       — Мы хотим, чтобы ты переехала к нам, — голос его значительно стал звучать легче. — Мать считает, что тебе это не помешает. Хочет научить тебя нашим традициям и истории нашего рода.       Мэдисон посмотрела на него в изумлении, не скрывая своих эмоции. Тем временем как выражение Блэка оставалось нейтральным.       — Получается, Вальбурга хочет взять меня на попечение? — Регулус кивнул. — Мне казалось, что она меня недолюбливала.       — Она многих недолюбливает.       Девушка прикусила губу и переваривала неожиданную для неё весть.       — А что, если я сделаю что-то неправильно или не угожу ей? — Она сглотнула и опустила взгляд на край мантии.       — Она не станет тебя сурово наказывать, — как можно убедительно заверил её Блэк, чуть наклонившись к ней. — Достаточно, чтобы ты была послушной и покладистой, — когда они вновь встретились взглядами, он наконец слабо улыбнулся. — В любом случае, ты будешь под моей защитой.       Мэдс смущенно улыбнулась, чувствуя себя одновременно неловко и оживленно.       — Значит, мы будем жить вместе как… — она задумалась, пытаясь найти подходящее слово.       Уголок его губ дрогнул.       — Не волнуйся, у тебя будет своя спальная. Мы будем спать в разных комнатах. — Его слова заставили её смутится, а щеки вспыхнуть. — Твой отец сказал, что подумает, — как ни в чем не бывало продолжил Блэк. — Во всяком случае, ты можешь в любой момент переехать к нам, по собственному желанию.       Она помолчала какое-то время и коротко кивнула. Настала гнетущая тишина, нарушаемая только стуками колёс поезда.       — Все точно в порядке? — ещё раз спросила, вглядываясь в его серые глаза.       — Безусловно.       Ложь.       Ничего не было в порядке. Несмотря на бесстрастное лицо, атмосфера вокруг него заполнялась напряжением. Мэдисон прекрасно видела, что с ним творилось, но продолжить эту тему значило ухудшить его состояние и вывести из себя.       Регулусу больно и обидно. И его защитная реакция — сбежать от нежелательных чувств и эмоции. Окклюменция прекрасно помогала в таком случае. Видимо, книги его перестали спасать.       Как же Мэдс хотелось ему объяснить, что держа все в себе — самый худший вариант. Когда-нибудь все выплеснется двукратно. Или же его организм впитает весь негатив, уже вызывая боль в физическом плане.       Но вряд-ли он готов понять это.

***

      1966 год.       Пятилетний мальчик сидел на диване, сжимая кулаки и кусая губы.       — Как ты посмел? — зло прошипела миссис Блэк, недовольно вглядываясь на младшего сына.       — Прости, я не хотел, — ответил он, опуская взгляд, и уставился на покрывавшие ковёр узоры, чтобы скрыть свои влажные глаза.       — Ты понимаешь, насколько ценным был этот древний антиквариат? Твой прадед душу свою вывернул, когда пытался получить эту книгу в Италии, — Вальбурга недовольно разглядывала сына. — А ты из-за своей ничтожной неуклюжести порвал её значимые страницы! Никакая магия её теперь не исправит!       На столе лежала старинная книга в чёрной обложке, а рядом две порванных пергамента. К сожалению, мальчик не знал до этого момента о весомой значимости книги и её неисправимости, чем сильно огорчил мать.       Регулус зажмурился, глаза щипало от накатывающих слез. Сын со всеми силами сдерживался, чтобы не разреветься при ней.       — От своего братца этому научился? — продолжала она. — Неужели ты хочешь, чтобы я также тебя наказала? Или мне стоит показать тебе, что бывает с непослушными мальчиками? Хочешь увидеть, как я наказываю Сириуса?       Регулус закрыл лицо руками и отчаянно замотал головой.       — Не надо, прошу…— горькие слёзы полились с глаз при упоминаний Сириуса. — Мама!       — Держи себя в руках. Перестань ныть! — Вальбурга в отвращений поморщилась. — Ты меня разочаровываешь своим поведением.       По щекам уже текли неконтролируемые слезы, мальчик прерывисто вздохнул.       — Ты жалок, Регулус Блэк.