***
— Когда мы вырастем, то поженимся. Девочка повернулась к мальчику. Он заявлял все это чересчур со взрослым тоном, что ей захотелось рассмеяться. Двое будущих супругов сидели на диване в гостиной Блэков. Их родители посчитали, что им нужно познакомиться поближе. Но за все это время у девочки не появилось желание общаться. Ей хотелось домой. — Ты станешь миссис Блэк и будешь жить в этом доме, — продолжал мальчик. — Матушка недавно мне это говорила. Ты займёшь её место здесь. Мэдисон начала скучать по Сириусу. События проносились слишком быстро, а все казалось невероятным. Чужая гостиная, малознакомый мальчик и этот дом — все это считалось её будущим. А все, что она могла делать, так это пялиться на огонь в камине. Девочка запуталась. Ей хочется найти Сириуса, дабы не чувствовать себя покинутой. — Ты меня слышишь? Это очень важно. От этого зависит наш… Дверь громко распахнулась. Вошёл старший мальчик с медленной походкой и с засунутыми руками в карманах. — Рег, прекрати имитировать матушку, это выглядит нелепо, — растягивая слова, произнёс он. — Сириус! Не сдержавшись от нахлынувшей радости и облегчения, Мэдисон встала с места. — Тебе не скучно здесь? — Сириус обратился к ней. — Не против прогуляться по саду? Ты там ещё не была, я могу показать. Она подошла к нему, но вдруг остановилась и обернулась к младшему Блэку. В груди кольнуло иголкой вины. — Не хочешь пойти с нами? — осторожно спросила Дэйнес. — Мне сказали, находиться здесь, поэтому я лучше почитаю книгу, — высокомерным тоном заявил младший. — Но, если у тебя появятся проблемы, не моя вина. Сириус громко фыркнул, перед тем как развернутся к двери. — Это, правда, нелепо выглядит.***
Выручай-Комната. Теперь она преобразовалось в виде старой комнаты Сириуса на Гриммо. Как бы Блэк ненавидел свой старый дом, его комната останется для него родным и сокровенным местом. А в ней строилось иллюзия, что это его родной дом. Настоящий дом без насилия и ругательств, место, где ты чувствуешь себя в безопасности. Мэдисон и Сириус сидели на его кровати, пластинки были разбросаны вокруг них, на проигрывателе играла расслабляющая песня. Парень пытался запомнить каждый миг. Получить свой заслуженный кусочек того, что люди звали счастьем. Но, когда парень задумывается об этом, ему все кажется немного странным и непривычным. Они не проводили много времени вместе с прошлого года. И, даже несмотря, как он скучал по таким посиделкам, все уже было не тем. Они не разговаривали как раньше, но строили иллюзию прошлого, без этой нависающей неловкости. В тот день она отвела его в Больничное Крыло, где ему дали успокоительное и Зелье сна без сновидений, он мигом впал в мёртвый сон. После этого гриффиндорец не говорил, что произошло с ним, но у Мэдисон было тайное подозрение, что это каким-то образом связано с его семьей. На самом деле Сириус ненавидел приходить к ней только тогда, когда нуждался в спасении. Но он пытался обходиться без помощи, и к чему это привело? Он считал, что с ней можно проводить время и по-другому. Говорить о магловской музыке, о детских мечтах и о шутках Мародёров. Можно было обсудить с ней про предстоящие подарки на Рождество и о трудных задании по Зельям. Сириус запомнил, что они оба, к удивлению, не любили зелья, но обожали Рождество. Они могли бы обсуждать о их выдуманной квартире в Лондоне. Куда Мэдисон могла приходить к нему в любое время, хранить маггловские альбомы и книги. Сириус бы показал ей маггловские музеи и кинотеатры. Он мог бы достать билеты на концерт любой рок-группы. Даже поп-группы «ABBA», которую он считал слишком скучной, но все равно был в курсе о новых альбомах. Блэк мог бы показать ей жизнь дальше четырёх стен её мэнора. Но это все были лишь мечты. Ведь на самом деле реальность обстоит совсем не так. Война, брак, долг семьи и болезнь Сириуса. — То есть, ты ушёл от них? Дэйнес с чувством неловкости обернулась к нему после того, как поменяла пластинку на патефоне. Сириус медленно кивнул, не задерживая свой взгляд на ней слишком долго. — Ты не думал, что они будут скучать по тебе? — она осторожно спросила, одновременно пытаясь подавить тяжесть в груди. — Ты все же их первенец. Из уст Блэка вырвался смешок. Он откинул голову на одеяло, голова его была перевёрнута к концу кровати. — Вальбурга не считала меня своим сыном, — несмотря на внешнюю безразличность, в его голосе пронеслись тонки горечи. — Она стыдилась меня. На последней фразе губы девушки дернулись, а в её глазах мелькнуло сочувствие. — Я не считаю, что тебя можно стыдиться. Она ему мягко улыбнулась, тот уставился на её улыбку с задумчивым выражением лица. Прошло несколько секунд молчания, прежде чем тот заявил: — Кажется, я понял почему выбрал именно тебя. Сначала слизеринка растеряно хлопнула ресницами, но потом до неё дошло, что он имел в виду под словами «выбрал тебя». — Мне не хватало любви матери, — Сириус смотрел вперёд туманным взглядом. — Она была так холодна. И вот я встретил тебя, кому были искренне интересны мои увлечения и мое мнение. Я нашёл тебя, потому-что ты оказалась рядом, проявляла заботу и понимание. Парень приподнялся и взглянул на неё. Она встретилась с его светло-серыми глазами. Она знала, как от ярости или от боли они мутнеют и становятся темными. Но сейчас они были полностью чистыми. Сириус всегда смотрел на неё так, она никогда не видела, чтобы эти глаза при виде неё становились на несколько оттенков темнее. — С самого детства, когда я искал всего этого от Вальбурги, нашёл у тебя, — произнеся эти слова, Блэк словно сам осознавал всю эту ситуацию. — Поэтому я так привязался. Девушку нахлынуло неизвестное чувство, которому она не могла дать определенное название: благодарность или смущение? Момент был слишком сокровенным для неё, но в тоже время искренне правдивым. Дэйнес первая отвела взгляд и попыталась заставить свое сердце не биться так сильно. Она опустила голову, дабы скрыть своё раскрасневшееся лицо. — Я даже не знаю, что сказать. Блэк вздохнул, собираясь мыслями. Явно он боялся, что разговор закончится, как в прошлый раз, и поспешил объясниться: — Я не требую, чтобы ты любила меня также в ответ. Я уже давно смирился с мыслью, что никогда не смогу быть для тебя парнем или мужем, — он нервно сглотнул. — Но ты по-прежнему остаёшься для меня важным человеком. И если у тебя появится проблемы — я готов тебе помочь. Он сделал паузу, анализируя её реакцию. Но, не услышав никакие противоречия, он заявил следующее с решительностью, словно давал обещание: — Хочу, чтобы ты знала, я всегда буду на твоей стороне, даже если ты будешь меня избегать и ненавидеть. — Он положил руку на сердце, делая вид, будто давал клятву. — Как верный пёс! Она смущенно опустила взгляд, а потом вернула его, меняя на лучистое. Уголки её губ растянулись, а сама она смотрела на него с ободрением. — Сириус, я никогда не буду тебя ненавидеть. Ни в прошлом, не сейчас, и я уверена, что в будущем тоже не стану. После этого стена между ними разрушилась. Насторожённость на лице Блэка сменилось воодушевлением. — Угораздило же нас родится в аристократической семье, — Сириус знакомым движением отбросил с лица волосы. — А ведь все могло быть легче, если мы были бы маглами. Она приподняла бровь, но все же кивнула, соглашаясь. Вдруг Бродяга замялся, застеснялся и принялся с интересом изучать узоры на одеялах. — Возможно, в другой жизни, где никто не был бы обручён с нашими родственниками, кто знает, может, мы и… — Были вместе. — закончила за него. — И жили бы в штате Америки, подальше от войны. Сириус смотрел на неё полминуты, а потом засмеялся. — Ты ещё помнишь про это? Прядь волос выбилась из-за её уха, и она заправила её обратно, заметно расслабившись. — Конечно, — она по-доброму засмеялась, и чувство неловкости улеглось. — Это слишком заманчивое предложение, чтобы забыть его. Двое переглянулись и снова рассмеялись. — Мы ведь еще друзья, да? — с надежной спросил гриффиндорец. — Как и прежде, Сири и Мэдс? Слизеринка взяла его за правую руку и ободряюще потрясла. — Мы никогда не переставали ими быть.***
В детстве Регулус хотел быть похожим на Сириуса. На его третьем или на четвёртом курсе он часто наблюдал за ним. Старший брат легко находил друзей и получал много внимания. К нему тянулись все, даже когда он просто перечислял, что сделал утром за обеденным столом. Это всегда удивляло младшего. Регулус чувствовал себя тенью. На него никто не обращал внимания. Ему всегда было сложно с кем-то заговорить, найти общую тему и сделать атмосферу комфортной. Со временем Регулус научился показывать себя иным способом. Этому его учили ещё с детства. Статный род и его чистая кровь, которыми так гордились его предки. Он не получал любви и теплоты от окружающих, но научился брать другое. Их страх и насторожённость. Многие в Хогвартсе опасались Регулуса, особенно в последний год. Он был холодным, малообщительным и отстранённым. На самом же деле, младший Блэк был обычным закрытым мальчиком, который не любил привлекать к себе много внимания. Но все так настораживались от него, что не пытались раскрыть его. Считали слизеринца каменным и безразличным ко всему, даже не стараясь узнать его поближе. Со временем сам Регулус начал в это верить. Блэк носил маску, которая скрывала, насколько чувствительным он был в реальности. Но она треснула, когда он открылся Мэдисон в Выручай-Комнате. Весь последний месяц их общение с Мэдс было каким-то непонятным и неопределенным. Они пересекались только утром и на уроках, и то половина расписания была раздельной. Дэйнес начала его избегать. Конечно, идеи Пожирателей с ее не сходились. Новость о задании Темного Лорда, словно клинком нанесла удар на все, что они строили. Регулус инстинктивно чувствовал, что она начала что-то от него скрывать. На дополнительные она давно не ходила, но начала позже приходить в гостиную. Находила отговорки, когда он предлагал пойти в Выручай-Комнату. Хотя им обеим стало легче и в поддержке они не нуждались, но резкое отстранение было таким обидным. За ужином Регулус ненароком заметил улучшение брата. Сириус иногда переглядывался с Мэдс в Большом Зале, и это подтолкнуло ко многим вопросом. Может, в помощи нуждался Сириус? Абсолютно. Могла ли она прийти на помощь? Скорее всего. Каким образом? Где и когда? Регулус сгорал из внутри. Неужели все, что случилось между ним и Дэйнес, уже прошло? Или все это для неё ничего не значило? Слизеринец начал приглядываться больше.***
Сириус был настроен решительно, сегодня он скажет Мэдисон о своей болезни. Она заслуживает правды. К тому же, она была близким человеком для него, она обязательно его поймёт. Он вновь взглянул на настенные часы. Было еще рано. Блэк дожидался девушки, устроившись на диване перед камином. На этот раз комната преобразовалась в гостиную Гриффиндора, так он чувствовал больше стойкости и силы духа. Первым же делом Сириус зажег камин, когда пришёл сюда. Огонь разбавлял плотную темноту, заставляя комнату слегка оживать. Лёгкие тени ложатся на обивку дивана, на ковёр и стены. Треск дров от огня уютно отдавался в груди. Пачка сигарет, лежавшая в его кармане, так и искушала его вытянуть одну. Стало тепло в груди, когда перед глазами всплыли воспоминания: он впервые дал ей попробовать табачное изделие. Это были самые счастливые времена для Сириуса. Парень уже было дотянулся до кармана, как вдруг послышался звук открывающейся двери. Сириус сделал маленький тоскливый вздох, прежде чем чуть повернуть голову вправо и наткнуться на холодное выражение слизеринца. Гриффиндорец замер и нахмурил брови. Ситуация казалась нереалистичной, что парню пришлось моргнуть несколько раз, чтобы убедиться, что это не галлюцинации. Оглядел его с ног до головы внимательным взглядом, затем лениво встал с дивана и обернулся к младшему брату. Регулус несколько секунд молчал. Его всегда идеально причёсанные волосы сейчас были слегка растрепаны. Сириус склонил голову и приподнял правую бровь. — Что-то забыл? — спросил старший, смерив холодным взглядом того. — Или в первый раз здесь? В лице слизеринца присутствовало привычное нечитаемое выражение. — Она уже рассказала тебе об этом месте? Выражение лица Сириуса стало настороженным, его глаза сверкнули. Этими словами Регулус дал ему знать, что уже догадался о их тайных встреч. Вздернув подбородок, гриффиндорец ответил: — Это я ей рассказал. Регулус сжал челюсти и сузил глаза. Сириус чувствовал, как от младшего исходила ледяная ярость. — Я предупреждал тебя держаться подальше. Бродяга кивнул, хотя это было лишь утверждение. — Предупреждал. Но с каких пор меня волновали предупреждения? Слизеринец фыркнул, увидев, как губы брата изогнулись в издевательской усмешке. — Что? Ощутил себя в роли нашей матушки? — продолжал Сириус. — Нравится находится в этом образе? Всегда все контролировать и кидаться угрозами. Гриффиндорец начал приближаться к нему. Его движения были плавными, обманчиво непринужденными. — Знаешь, я уважал и ценил тебя как брата, — он остановился в пару метров от него. — Но с каждым разом ты становишься похожим на них, а это вызывает ужасное отвращение. Ты уже готов рассказать всем про мой главный секрет только потому, что я не хочу считаться с твоими правилами. Это же просто смешно. — В отличии от тебя я горжусь, что похож на настоящего Блэка, — заметил Регулус, стараясь держаться спокойно. — Я ценю свою семью. Уголок губ Сириуса приподнялся в легкой ухмылке. Голова его откинулась назад, сам он беспечно рассматривал потолок и цинично вставил: — Жаль, эта семья не ценит всех. — Кто бы говорил, — по сравнению с братом, Регулус держался серьезно, об этом говорили его голос и мимика. — Тебе дали выбор, уйти или остаться. Что же ты сделал? Оставил нас ради кого? Ради предателя крови и полукровки? — Будь у тебя такая возможность, ты бы остался? Хотя можешь не говорить, — Сириус горько усмехнулся. — Ты же так кипятишься насчёт своего статуса и рода. За ту репутацию, которую за тебя сделали предки, а тебе всего лишь остается брать это и поднять высоко свой подбородок. Даже если тебе придётся терпеть такое обращение и насилие ради статуса семьи, ты сделаешь все, не так ли? Он испытывающее смотрел на младшего брата, но выражение того оставалось бесстрастным. Бродяга покачал головой и провел рукой по волосам. Из его голоса пропала насмешка, будто в один миг он очень устал: — Ты даже на ней помолвлен, просто потому что не смог сказать «нет». Теперь оправдываешь все «судьбой», не так ли? За каждую свою оплошность и слабость, говоришь, что это все закономерность жизни. И это вызывает у Сириуса смех — холодный и резкий. — Ты в своём уме? — высокомерно спросил младший. Казалось, слова брата не произвели вообще никакого впечатления. — Видно, что нет. Ему удаётся с тонкой насмешкой подколоть его, заставляя того начать злиться. Он напоминал ему его главный недостаток. Недостаток, который лишил Сириуса нормальной жизни. — Приятно жить в счастливом мире, лучшая версия меня? — язвительно громко спросил гриффиндорец. — Еще бы! Не получилось с первым сыном, зато получилось со вторым, и вы только гляньте, какой прекрасный результат! Не жизнь, а мечта! — Ты даже не знаешь о моей жизни, — у Сириуса вырвался смешок. — Моя жизнь не настолько сладкая, как ты себе представляешь. Регулусу хотелось перечислить все горести, через какие ему пришлось пройти, но он посчитал, что Сириус вряд ли поймет его. Наоборот, он был другого мнения. — Неужели? — с трудом скрывая свою злобу, бросил старший. — Но почему-то ты получаешь от жизни все, о чем мечтал я! Это жутко несправедливо. Ты не заслуживаешь всего этого, являясь таким подлецом. Это заставляло Сириуса выть от неправильно устроенного мира. Он всю свою жизнь боролся за счастливую жизнь и за место под солнцем, но все доставалось его брату, который всегда стоял в сторонке. — Любящий сын, истинный наследник рода Блэк, капитан команды квиддич, стабильное ментальное здоровье. Тебе этого мало? Ты и её хочешь забрать? Какое-то мгновение Регулус не реагировал, потом уголок его рта приподнялся: — Она моя невеста, Сириус. Глаза старшего вспыхнули, выражение лица стало жестче, когда он отвел взгляд. — И это самое худшее: сделать её частью этой семейки, — он усмехнулся, и его ноздри раздулись. — Ты правда хочешь, чтобы она жила в этом ужасном доме? Ужинала на семейных трапезах вместе с пожирательницей Беллатрисой, жила под одной крышей с Вальбургой? Хочешь, чтобы она ходила трусливо, как ты, потакая каждому идиоту? Несколько секунд Регулус молчал, потом вздохнул. Было видно, он злился, потому что к своему нежеланию, находил в словах брата правду. — Однако вряд ли ей будет безопасно рядом с сумасшедшим, — жестко бросил слизеринец. — Без этого зелья ты — никто. Ты ходячая опасность для окружающих. Сириусу понадобилось несколько секунд, дабы прийти в себя. Тема собственной болезни била по самым уязвимым местам, и быстро справиться с собой ему удавалось не сразу. Он резко и сердито выдохнул: — Прекрати так со мной обращаться. Ты не можешь такое мне говорить! Слизеринец резко вскинул голову. — Почему же? — Я вырос раньше, чем ты! И дело не во времени. Я пережил много дерьма за свою гребаную жизнь. Я боролся, сколько себя помню, и борюсь до сих пор! Регулус дрогнул, впервые за все время, теряя контроль, когда Сириус сделал небольшой шаг навстречу к нему. Словно опасался, что тот сделает глупость во время злости. — Если считаешь меня слабым и жалким, то взгляни на себя, — враждебно проговорил гриффиндорец, больше не скрывая от собеседника откровенной неприязни. — Пытаешься копировать этих тупых аристократов, их высокомерие и статус, хотя на деле всегда стоишь в сторонке. Вечно жалуешься, что я делаю ошибки, даёшь ненужные советы и приказы. Вот это — выглядит жалко. Оба брата смотрели друг на друга пристально долгим взглядом, что атмосфера вокруг них сгущалась. Казалось, даже в помещение температура понизилась на несколько градусов. Младший криво ухмыльнулся и наконец-то разрушил тишину: — Я до сих пор не пойму, к чему наш конфликт. Все уже понятно, — медленно растягивая слова, он продолжал. — Она любит меня, выбрала меня и выйдет замуж за меня. Она сделала свой выбор. Старший приподнял бровь и посмотрел на него сверху вниз. — Ты уверен в этом? — скептически спросил Бродяга. — Думаешь, что знаешь её? — Да. Регулус продолжал смотреть на него, но взгляд стал отсутствующим, стеклянным: он погрузился в себя, в собственные воспоминания. Перед глазами возникло лицо Дэйнес, когда она узнала о задании Лорда. Ее испуг смешанным разочарованием. — Я так не считаю, — как сквозь туман донесся до него голос Сириуса. — Ведь это я всегда был с ней с самого детства и знаю её, как свои пять пальцев. Она просто боится противоречить традициям, которые запудрили её мозг! Ей с самого детство было лучше со мной, ты даже не интересовался ею! — Ты живешь прошлым, — отозвался тот безразлично. Слизеринец хотел добавить, но замер, и горло сжалось, когда в поле его зрения появилась его суженная. В гостиной воцарилась гнетущая тишина, двое парней уставились на девушку. Мэдисон стояла около двери. Её грудь высоко вздымалась, а сама она нервно сглотнула. Сколько она стояла там — было неизвестно, но, видимо, она поняла, в чем суть их разговора. Братья после оцепенения посмотрели друг на друга. Одинаково серые глаза встретились, и каждые становилась на оттенок темнее. Девушка, заметив напряжение между ними, лихорадочно отыскала в голове какие-то нелепые, глупые фразы, тут же сорвавшиеся с языка: — Что вы тут делаете? Время позднее. Но через гостиную пронеслось жёсткий голос слизеринца, который не отводил взгляд с брата: — Но ты здесь. Мэдс сжалась против воли, потому что такой непривычный ледяной голос Регулуса обратился к ней. Глаза Сириуса приняли жесткое выражение, когда он уловил недовольство в тоне брата. Девушка молча вступила вглубь комнаты. — С каких пор, ты начала скрывать от меня… — он окинул Сириуса высокомерным взглядом, — это? Под «это» подразумевалась все тайные встречи с Бродягой, и Дэйнес от этого осознания поежилась на месте. — Что вообще происходит с тобой в последнее время? Как это понимать? Пальцы Бродяги дернулись, и его плечи напряглись. — Регулус, — жестко перебил его он. — Не смей так с ней разговаривать. — Ты последний в этой комнате, кто должен мне указывать, — огрызнулся он. Гриффиндорец громко фыркнул. — Возомнил себя главным? — Успокойтесь, ради Мерлина! — прервала их девушка. — Ссора ничему хорошему не приведёт. Перестаньте. Регулус сжал челюсти, но промолчал. Теперь все его внимание было обращено к ней. Жених буравил её сердитым взглядом. — Хорошо, — согласился он. — Но с тобой я поговорю потом. А теперь мы пойдём отсюда. Регулус двинулся в её сторону, чтобы уйти из комнаты. Сириус открыл было рот, но не успел заговорить… — Я не могу оставить Сириуса, — Мэдисон хотела бы, чтобы её голос звучал более тверже и менее взволнованно. — Каждому нужна помощь, Регулус. Несмотря на ваши разногласия, он остается одним из моих близких. А также твоим братом. Регулус остановился в двух шагах от неё, не сводя с Мэдс изумленного взгляда. Сириус позади них, тоже в шоке уставился на неё, но его губы начали медленно растягиваться в удовлетворённой улыбке. — Перестань такое говорить, — тон слизеринца понизился, превращаясь в холодное шипение. Но Дэйнес не стала останавливаться, лишь вздернула подбородок и твёрдо прошептала: — Я не оставлю его. Я помогу ему — и это мое решение. — Она глубоко вздохнула. — Прошу, Регулус. Минуту её жених уставился на неё, прежде чем лицо больно скривилось. — Ему невозможно помочь, — ядовито бросил он. — Ты не знаешь? Повисла короткая тишина. Сглотнув, Регулус сжал губы в ровную линию. Сердце пропустило удар. — Не смей, — Сириус отрывисто сделал шаг вперёд вперёд. Регулус понимал, что это неправильно, но он так хотел его муки. Чтобы ему было также больно. — Он сумасшедший! — Слова вырываются быстрее, чем он успевает их осознать. — Болен этим с самого детства, по этой же причине он сбежал с дому. Отрёкся от семьи из-за болезни! Нет смысла помогать ему, его ничего не спасёт, кроме смерти! Ему нужна минута, чтобы осознать, что он сказал. Слизеринец пожалеет об этих словах, но не сейчас. В эту минуту его одолевала жгучая ярость и обида. Мэдисон переводила ошарашенный взгляд с Регулуса на Сириуса, будто не сразу смогла осознать услышанное. — О Мерлин… — прошептала она потрясенно. Мэдс перевела взгляд на Сириуса: — Ты мне этого не говорил. Регулус зло усмехнулся. — Он много чего тебе не говорил. Ты знала, почему он сбежал с нашего дома? Сириус прикрыл глаза, но его брат не думал остановиться, продолжал говорить самые ужасные вещи. — Он хотел кинуть смертельное заклинание в свою мать. Он хотел уничтожить нашу семью из-за бреда рассудка! Регулус быстро дышал, а сердце громко билось. Он моргнул несколько раз, перед тем как осознать, что потерял контроль над собой. Позволил своим чувствам одержать вверх над ним и теперь в ужасе уставился на Дэйнес, которая с распахнутыми глазами уставилась перед собой, обрабатывая эту информацию. Несколько мгновений в помещении стояла глубокая тишина, а затем со стороны Сириуса пронеслись первые движения. Ничего не говоря, он устремился к выходу и никто не пытался его остановить. Регулус сжал зубы до боли и уставился на ковёр, почувствовав, как непрошеные слезы стыда подступают к уголкам его глаз. Его рот скривился, пока он боролся с собой, чтобы не зарычать или не заплакать. Он наговорил лишнего, перешёл черту, и теперь он не знал, что делать дальше с нахлынувшими чувствами стыда, вперемешку с острой виной. Ему нужна была невообразимая сила, чтобы заставить сдержать привычное безразличное лицо. Серые глаза метнулись к слизеринке, словно почувствовал пристальное внимание. — Зачем ты так с ним? — с упрёком спросила Мэдс. — Он твой брат. Он испустил слабый вздох. Регулус решил направить своё внимание к другой теме, иначе он сорвётся прямо здесь. — Вздумала его защищать? — сухо спросил он. — Почему ты начала с ним общение и скрывала все от меня? Дэйнес молчала, слегка прищурив глаза. — С каких пор ты стал таким? — тихо выдала. — Я тебя не узнаю. Его челюсть слегка дернулась. Его темная сторона наконец-то показала себя. Эта сущность всегда была в нем. Темная, всепоглощающая, ревнивая и гнилая. И он не в способен с ней справиться. Регулус никогда не считал себя добрым человеком. И когда он отвечает ей, удостоверяется в этом: — Я всегда был таким. Мэдисон не шевельнулась. Она продолжала смотреть на него и глубоко вздохнула. Ей было нечего сказать. — Пойдём в гостиную, уже поздно. Губы Блэка сложились в жесткую линию, а челюсти напряглись. Так много эмоций скрывалось за его притворной холодностью. Он не может отпустить её, даже если любит. Это эгоистично, но в этом есть Регулус. Слизеринец не станет делить её со своим братом, он просто не вынесет этого. Дэйнес замирает, когда тот проговаривает следующие слова: — Я тебя не отпущу. Никому.***
Утро выдалось мрачным, туманным и мокрым. Словно осень заменила весну в Хогвартсе. Многие студенты шмыгали покрасневшим носом, поджимали плечи и глубоко засовывали руки в карманы куртки, пока профессор Стебль вела теоретическое занятие про ядовитые тентакулы. Вокруг длинного и узкого стола уже сидели гриффиндорцы вперемешку с когтевранцами. Мародеры сидели в тесноте и негромко переговариваясь. Питер, подпирая щеку ладошкой, явно скучал. Зато Римус, поглощённый в лекцию Стебель, записывал каждое её слово. Блэк только сейчас заметил его привычку шевелить губами, когда он записывал что-то. Джеймс занял место рядом с Сириусом и был подозрительно молчалив. Бродяга последовал примеру Лунатика, попытался выжать из дня хоть какую-то пользу. Но постоянно не успевал за лекцией и заставал себя рисующим каракули. После случившегося в Выручай-Комнате, он практически не спал ночами. Когда присутствовал на уроках, подпирал голову и бессмысленно таращился на двигающиеся рты учителей. По сравнению с тем состоянием, в котором он бывал в прошлом, сейчас всё казалось довольно-таки хорошо. Не учитывая тот факт, что брат открыто его ненавидит, а Мэдисон узнала правду в таком образе. Сириус спрятал руки в карманы, потому что они заметно начали трястись при одной этой мысли. Парень опустил голову и заставил свой разум оставаться пустым. Он не хочет думать о том, что Регулус сказал ему. Или ей. Он просто… не хочет думать. После окончания урока, когда Сириус складывал пергаменты в сумку, старался не заметить, как на него косится Джеймс, который уже собрался и терпеливо его ждал. Также Сохатый странно переглядывался с Римусом и Питером, которые почему-то кивнули и ушли не дожидаясь их. Когда они с толпой выходили из теплицы, Бродяга не сразу заметил, когда Сохатый завёл его в подсобку, где из живых находились лишь растения в горшках. Лицо Поттера было встревоженным, и он не старался этого скрыть. Он минуту смотрел на него и выдохнул, быстро засунув в его руку какой-то флакончик. — Выпей это, тебе полегчает. Блэк моргнул несколько раз, словно он ослышался. Нащупал левой рукой стеклянный пузырек. — Что это? — он начал рассматривать маленький флакон с зельем. С очень знакомым цветом. И пока Бродяга, опомнившись, переводил обретающий ясность взгляд с зелья на друга, Поттер заявил с твёрдым убеждающим тоном: — Сириус, просто выпей. Бродяга никогда не злился на Сохатого по-настоящему. Но когда его одолевает страх и недоверие, он не может скрыть с голоса растущее раздражение. — Что. Это. Такое? Поттер сдвинул бровями и поджал губу, смотря ему в глаза. Затем он кратко выдал: — Твоё снадобье. Блэк все ещё находился в оцепенении, этим временем Джеймс воспользовался для объяснений. — Про тебя ходят слухи, что ты, может быть, сумасшедший или очень к этому склонен, — он поморщился при этих словах. — Я, конечно, пытался опровергнуть эти домыслы, но ты меня начал пугать своим поведением. Сириус делает все возможное, чтобы не задыхаться перед ним. Только не сейчас. — Ты знаешь… В глазах Поттера появился страх, который держал его всю неделю. Несколько длинных секунд они молчали. — Да. Сириус покачал головой, пока горло сдавило вырывающимся рыданием. — Просто выпей, — продолжал настаивать Поттер. Но голову Блэка заполнили тысячи мыслей, что он просто не мог успокоиться. Почему все рушится? Все, что построил Сириус за все эти годы, начало ломаться с такой скоростью, что он оказался совсем к этому не готов. Он теряет все, что для него значило. — Нет, — Бродяга начал отпихивать его руки. — Не делай такое со мной. Нет! — Сириус! Джеймс схватил того за плечи, но Блэк начал отбиваться и дергаться изо всех сил. — Я хочу тебе помочь. — Вы все так говорите! — отчаянно крикнул Блэк. — Нет, Джеймс, прошу, отпусти меня. Сириусу стало страшно, что его быстро колотящееся сердце вдруг выпрыгнет из груди. Он начал задыхаться, запинаться в словах, беспомощно пытаясь уйти от этого разговора. Подальше, где его никто не найдёт. Ему нужно выбраться. Ему нужен свежий воздух. Ему нужно что-то, чтобы не чувствовать, что теряет связь с реальностью. Все уже знают. Нет-нет-нет-нет! Джеймс, испугавшись, отпустил его и в капитулировано поднял руки. Этого хватило, чтобы Бродяга рывком выбежал из помещения. Он бежал, не оборачиваясь, не понимая, куда именно он бежит. Страх толкал его в спину. Голова разрывалась. Кожа зудела. Ты обречён. Сириус бежал вперед с одной мыслью — оторваться хотя бы на минуту от этих мыслей. Но голос в голове продолжал кричать: Ты обречён, ты обречён! Они нашли его. Кинули и прижали на землю. Сириус зажмурился, он боялся сделать даже вдох. Ногти вонзились в землю, что грязь залезла под ногти. Сердце готово выпрыгнуть с груди, иначе оно просто разорвётся на части. Он ощущает на физическом уровне, как ноги и руки обхватываются тяжелыми цепями. Теми самыми, которые сцепили его с рождения. Вцепился в землю, ломая ногти. Лучше бы помер при рождении! Он распахнул глаза. «Нет!» — вдруг кричит остальная его часть, далеко спрятанная, но упрямая. Он не станет заложником своей болезни. Все проносится слишком быстро, но он улавливает момент, когда отрывается от земли, хотя его тянули назад. Цепи были тяжёлыми и сильными, что заставляют его падать. Обреченный! Слабый! Беспомощный! Из груди вырывается беззвучные рыдания. Что с тобой стало? Он должен попытаться. Он обязан. Поднимается на ноги и бежит от них. Они следуют за ним крича в спину: «Это безнадёжно!» Они ждут пока он споткнётся, чтобы разорвать на маленькие кусочки. Сириус не знал, текут ли слезы по его щекам, бьется ли его сердце. Он не чувствовал, что дышит, но одно понимал слишком отчетливо — нет пути назад. Ему остается лишь бежать. Как бы далеко он ни убегал, сбивая дыхание, вымотанный, из последних сил, мысли непринужденно бежали рядом. Прошлое тянет его вниз. Мать, отец, брат — все его ненавидят. Друзья, любовь, они отвергают его. Ты обречён! Сириус бежал по коридору, путаясь в ногах, но в голове повторяя мантру: «Не дай себя сломать». Наконец, преодолев длинный путь, он застыл у длинной винтовой лестницы, тяжело дыша. Бродяга в спешке начал подниматься по ступенькам. Астрономическая башня. Внизу простирались окрестности замка, а вдалеке шумели и плавно раскачивались макушки деревьев Запретного леса. В боку сильно кололо, и он из последних сил сдерживался, чтобы не согнуться пополам от этой боли. Дождь давно кончился, но воздух был все ещё густым от влаги. Сердце бешено колотилось в рёбра, дыхание драло судорожно сжавшееся горло. В голове билось одна мысль, выжженная в извилинах: «Они пришли за мной». Кровь стучала в уши звуком знакомых шагов. События кажутся такими стремительными, что Сириус едва успевает за ними. Ему удалось разглядеть знакомый массивный силуэт среди пляски теней. Шаг назад… У него перехватило дыхание и кровь застыла в жилах. Высокая фигура, вся в чёрном и с презирающим взглядом смотрела на него. Ещё один шаг… Сердце на миг замерло, а потом сорвалось на бешеной скорости. Из горла раздался крик, который вскоре превратился в эхо. Дальше темнота.