memories always remain

      Зайдя в дом, оформленный в английском стиле, Хёнджин завороженно осматривал всё пространство вокруг: респектабельная сдержанность, подчёркивающая величество и внушающие размеры дома, повсюду веет консерватизмом, домовитостью и элегантностью. В глаза не бросается роскошь, совсем наоборот, на первый план выходят слегка потрёпанный ковёр, зеркала в бронзовых рамах и картины, которые лишь ещё сильнее подчёркивают истоки этого стиля, обволакивая тебя своей, восхищающей и радующей взор, эстетикой. Проходя по широкому и просторному холлу, нельзя не заметить камина, согревающего внутренности, а также огромную библиотеку вдоль стены, содержащую в себе одни из самых древних, мудрых мыслей великих драматургов и поэтов.       Джин был здесь не один раз, но красота этого дома никогда не переставала его удивлять. Минхо быстро толкает своего друга в плечо, проталкивая на кухню, чтобы тот не стоял в проходе. На кухне царит та же атмосфера, она сделана в сдержанных тонах, а в полупрозрачных, висящих на стене полках, можно увидеть посуду кофейного цвета. За импровизированной барной стойкой стоит сам именинник, ставящий ящики алкоголя на стол. — А вот и наш виновник сегодняшнего торжества! Минниии, с днём рождения, бро! — радостными воплями восклицает Минхо, обнимая друга за плечи, и вручая подарочную упаковку ему в руки. — С днём рождения, Сынмин. Это тебе. — Хёнджин в пору своего утреннего настроения более сдержано подходит к парню напротив. Хван вручает ему подарок и облокачивается о стенку. — Спасибо, парни. Скоро подойдёт Чонин, а пока располагайтесь в гостевой комнате. Я принесу закуски и напитки. — Я помогу тебе. — Хван отклоняется от стенки, провожая взглядом Минхо, уходящего в гостевую, и берётся за один из ящиков с виски. — Хёнджин? — Ким настороженно вглядывается в глаза напротив. — Да? — парень машинально прячет израненную ладонь в карман. — Что-то не так? Ты выглядишь измученным. — Нет. С чего ты взял? Не беспокойся обо мне. Всё хорошо, правда. — Хван старался выглядеть естественно, но ногти царапали бинт на ладони, а жалость разливалась в душе. Монстр хотел выбраться. — Если бы всё было действительно хорошо, ты бы сейчас не натягивал на своё лицо эту фальшивую улыбку, не оправдывался бы передо мной настолько нелепо. — безвыгодный и бездарный вариант, Хван Хёнджин. «Я жалок.» — Да уж… а тебя не провести, Сынмин. Ты уверен, что точно определился со своей профессией? Тебе б в психологи. Отлично читаешь людей. — коленки трухнуло, не хотелось выходить за границы своей жалости. — Хван, что случилось? Ты переводишь тему. Меня не провести твоими дешёвыми приемами. Давай, колись. — Сынмин отложил нож, которым нарезал канапе. Подойдя ближе к Хвану, он скрестил руки на груди. — Мин, спасибо за то, что ты переживаешь за меня, но я ведь пришёл сюда отмечать твой день рождения, а не плакаться в плечо, так? Я не хочу сейчас говорить об этом, ладно? Со мной всё нормально, правда. Забей на меня и не накручивай себя, хотя бы в этот день, обременяясь моими проблемами. Ты всегда это делал. — Хорошо. Но только тогда пообещай мне, что будешь веселиться весь вечер, а не портить мне настроение своей кислой миной, окей? — понятно, что ничего далеко не было в порядке. Но они оба знали, что это сложно обсудить, и что это не лучшее время. — Хах, хорошо. — с облегчающей улыбкой проговорил Джин. Ему приятно льстило то, что о нём кто-то беспокоится. Монстр был слаб. — Вот, так гораздо лучше. Ладно пошли, а то Минхо уже там не терпится осушить залпом одну из этих бутылок. — Сынмин указал взглядом на ящик виски, выделив одну из попавшихся на глаза бутылку. Он не стал заострять внимание на перебинтованную ладонь шатена, осознав что это не его дело, раз уж друг так старается отвлечь его от своего состояния. — Угу. Пошли.       Хёнджин взял в руки ящик с алкоголем, и улыбнувшись, — на этот раз более искренней улыбкой. — Сынмину, пытающемуся взять сразу несколько тарелок с канапе и другими закусками, пошёл вперёд. Вместе они прошли из кухни в гостевую комнату, где, как ожидалось Минхо сопроводил их недовольными воплями по типу: «Ну аааа, почему так долго?». А позже Сынмин подытожил все эти возгласы, утверждающим «Ну, я же говорил». Вскоре они перенесли всю еду и выпивку. Открыв одну из бутылок, они успели осушить её лишь до половины, потому что визит Чонина стал уж совершенно внезапным. Младший пришёл с бутылкой изысканного шампанского, которую, как он выразился? «По совершенной случайности открыл, совсем чуть-чуть выпив по пути». А, и ещё под руку с двумя парнями, которых Хван видел всего несколько раз. Кажется, Хан Джи Су и Пак Тэ Вон. Да, кажется их так звали.       Подойдя к младшему, Сынмин аккуратно вынул бутылку шампанского из его рук, под недовольные возгласы Чонина, словно ребенка, у которого отобрали любимую сладость. Усадив его и Джи Су с Тэ Воном на диван, Мин начал потихоньку поддерживать разговор со всеми своими гостями. У него хорошо получалось поддержать любой из подобных разговоров, этим он и нравился Хёнджину. Тем, что мог найти выход из любой ситуации и поддержать в любую минуту. Сынмин учился в том же институте, что и Хван, но на медицинском факультете. Это выручало во многих ситуациях, ведь Хёнджин не Хёнджин, и Минхо не Минхо, если не попадут в какую-либо передрягу, после которой им точно может понадобится первая помощь. И возможно несколько швов.       С Кимом было приятно общаться, а это радовало Хвана тем, что один из таких людей, как Сынмин дружил с таким, как он. Хёнджин не считал себя хорошим человеком. Напротив, он скорее ненавидел себя за то, что не такой, как Сынмин.       Он никогда бы не смог так радушно общаться со всеми. С ним не поддерживало общение такое большое количество людей, и у него не было таких родителей, как у Кима. Если так подумать, у него их вообще не было. Хван никогда не мог найти поддержку в своих друзьях, и уж подавно в отце. Ненавидел себя за то, что вымещая свой гнев, он отталкивает таких, как Феликс.       Феликс.       Феликс.       Почему он? Это имя так и крутилось в голове, ударяясь о стенки подсознания.       Феликс.       Почему Хван о нём думает? Почему Феликс? Кто он такой для него? Почему не выходит из головы? На этой мысли Хёнджин опрокинул очередной бокал виски, и ему становилось лучше. Его отпускало. Отпускала та боль, настигшая его ночью, переживания и слёзы. Алкоголь помогал. Монстр пирует. Хёнджин помнил о завтрашнем дне, предстоящих парах, похмелье, которое обязательно настигнет его утром, но думал совсем не об этом.       На первый план затуманенного сознания сейчас выходило не это, а лишь один веснушчатый парень, светивший своей улыбкой, которая могла озарить весь этот скучный, ничем не примечательный город. Почему? Виски обжигало горло, но Хёнджин не останавливаясь продолжал пить. Он хотел ещё и ещё, он желал большего, но ему точно уж не хотелось, чтобы образ выходил из его головы. «Я же могу.» «Я же могу остановиться.»       Будь то последствиями того, что Хван пьянел или чего-то другого, но он не хотел, чтобы образ парня уходил из затуманенного алкоголем сознания. А почему должен? А почему Хван вообще должен быть собой? «Я не хочу.» «Не хочу. Не хочу. Не хочу.» Что-то щёлкает, а монстр замирает в надежде. Что вообще из себя представляет Хван Хёнджин? Чего стоят его чувства? Мерзость во взгляде, предвзятость в речи… зачем? Для чего? Для кого? «Я же умею… я умею чувствовать.» «Я не монстр.» Это сжирает. Ломает пополам, скручивая узел в животе, отзывается колкостью на языке от терпкого виски. «Что я делаю?» Почему он должен быть монстром? Почему вынужден идти на поводу отца? Зачем вся его жизнь? Кому нужны колкости, обиды, унижения и страх? Он не монстр. Не был им никогда. Но монстр в нём взращён. Он пророс корнями к сердечным клапанам, заполняя собой всё пространство. Он клеткой сжимает вены и артерии. Он не должен быть таким. Не должны страдать другие. Чем Ли Феликс это заслужил? Чем заслужил он такое похабное отношение к себе, к своим достижениям, статусу? Родился не в той семье? Хёнджин не монстр, но в нём он взращён. Он родился в нужное время, в нужном месте. А Феликс? А ему не повезло.       Минуты шли, вечер плавно перетекал в ночь, но веселье в доме продолжалось. Парни продолжали пить, двигаться под музыку. Сидя на диване, Чонин, не церемонясь поглощал алкоголь, хоть Сынмин его периодически и останавливал. И вдруг, в давно уже не светлую голову пришла одна идея. — О! А давайте сыграем в «я никогда не!» — младший пошатнулся, покосился в сторону. — Неплохая идея, но точно все будут за? — сразу же интересовался Мин, подхватывая Яна. — Точно. Малой дело говорит, давайте скрасим скуку! — поддерживая идею младшего, Ли Минхо вновь отпил из своего стакана, чуть горький напиток на вкус. — Ну тогда, давайте. Парни, вы с нами? — Сынмин обращался к Хвану и двум его сокурсникам.       Те сразу согласились, а Хёнджин немного подумав, позже тоже решил поддержать эту авантюру, не отстраняясь от остальных. Надо было забыться, не выделяясь из толпы опьяневших студентов. Вряд ли Хван согласился бы на это в трезвом уме, но всплывающий в подсознании веснушчатый блондин не оставлял ему особого выбора, заставляя пить, оставляя за собой лишь горечь виски. — Супер, я тогда и начну. — заговорил радостным голоском Нини. — Я никогда не целовался с девушкой.       Все присутствующие выпили по стопке виски. — Да вы что, серьёзно?! — младший упал на диван, надув губы. — Ничего Нини, будет и на твоей улице праздник. — с по-издевательски саркастичной усмешкой проговорил Ли. — Моя очередь. Я никогда не влюблялся.       Сынмин вместе с одним из парней, пришедших под руку с Яном, опрокинули стопки. — Ладушки. Хван? — Минхо блеснул туманным взглядом в сторону лучшего друга. — Окей. — длительное молчание со стороны Хёнджина заставило всех напрячься. Но вскоре он продолжил. — Я никогда не целовался с парнем.       Минхо ухмыльнулся в сторону Хвана, выпивая очередную стопку. Помимо него в углу ожил Хан Джи Су, выпивая следом. — Моя очередь. — он как-то странно покосился на лицо Хёнджина, взгляд которого сейчас так внимательно изучал содержимое своего стакана, — лишь бы не вглядываться в лица друзей после заданного вопроса. Внезапно он усмехнулся, едва отслеживаемой, но раздражающей усмешкой. Отведя взгляд от Хёнджина, он проговорил: — Я никогда не влюблялся в парня. — его глаза наполнились искрами безумия, которые прыгали по всему лицу, меняя его и так мерзкую улыбку, на скалящуюся пасть дикого зверя. Лицо Хвана не выражало ни капли эмоций, давящих на него изнутри, заставляя неприятный комок злости скопиться в горле.       «Он хочет на что-то меня вывести?» — окружённый этими мыслями Хёнджин лишь кинул холодный взгляд, сопровождаемый такой-же ухмылкой на Джи Су. — Что-то не так? — вскинув одну бровь вверх, с леденящим взглядом сказал Джин. — Ничего. Я задал вопрос для игры, и если это тебя задело, то это твои проблемы, Хван. — опьяневшим голосом прошипел Джи Су. — С чего ты взял, что меня в твоих словах что-то задело? — мозг пьянел всё больше, а монстр становился всё бесконтрольнее. — Ну… не думаю, что ты бы стал так резко реагировать на мой вопрос, если бы тебе нечего было скрывать от всех присутствующих. И не думаю, что просто так. Потому что если хочешь скрыть свою пидарковую натуру, то я бы не шатался по углам с малолетками, да и только богу известно, что ты с ними там вытворял…       Бокалы, стоящие на столе полетели на пол. Хван ударил так, что Джи повалился на стол, обставленный алкоголем. Монстру дали кость. Не дав ребятам опомниться от происходящего, Хёнджин налетел на Джи Су. Заставляя его с каждым нанесённым ударом, пожалеть о своих словах. Джи Су был способен только на то, чтобы несчастно стонать от боли, и прикрывать лицо обессиленными руками. — Парни, парни, успокойтесь! — Минхо подлетел к ним, пытаясь разнять их и отбросить в сторону Хвана от Джи Су. — Хёнджин! Успокойся! Хватит, Хёнжин! Посмотри, ты, на меня! — Минхо выдернул Хёна за руку, уводя в сторону. — А вы, не стойте столбом, уберите Джи Су. Быстро! — Сынмин начал руководить остальными, пытаясь быстрее заставить функционировать пьяных студентов.       Минхо вскоре удалось оттащить Хвана от несчастно избитого парня окончательно. Он взял его под руку, таща из гостевой комнаты, параллельно захватив с собой бутылку, из почти полностью разбившегося ящика. Они ушли на второй этаж, слыша, как Сынмин и остальные пытались, ещё больше не навредя Су, увести его из дома. Заперев дверь, Ли усадил друга на пол, облокотив его на кровать. Сам же сел рядом. — Что это только что было, Хёнджин?! Ты рехнулся совсем? — Ли не был резок или строг, но отвесил Хвану слабый шлепок по скуле. — Этот урод просто вывел меня из себя. — Ты его чуть не убил, Хёнджин. Я не понимаю, чем тебе не угодили его слова? Будто впервые слышишь такое. — Минхо опустил голову на борт кровати, открывая очередную бутылку. — Ничего. Не стоит сейчас тебе на этом останавливаться. Этот инцидент произошёл между нами двумя, тебе в это лезть не надо. Я не хочу об этом разговаривать, Минхо. — прежде, чем закончить, Хван отобрал алкоголь у лучшего друга, не дав тому губами коснуться горлышка бутылки.       Прежде, чем сказать обдумываемые слова, Ли тяжело вздохнул, сопровождая своего друга сожалеющим взглядом. — Джин, я дам тебе одну вещь и попрошу кое-что, ладно?       На этих словах Минхо полез в карманы своей куртки, в которую раньше Хёнджин кинул свой телефон. Открыв контакты, и переписав новый незнакомый номер, Ли отдал другу телефон, проговорив: — Это номер Феликса. Джисон — младший с моего факультета, я спросил у него его номер. Не натвори ещё больше глупостей, ладно? И мы обязательно поговорим о тебе и обо всём остальном, Хван Хёнджин. Ты не сбежишь от этого. — Минхо встал, отвесив Хвану тумак.       Затем Ли покинул комнату, захлопнув за собой дверь. Оставив Хвана наедине с собой. Хёнджин вылупил взгляд в экран своего телефона. Выпив залпом несколько больших глотков, хоть от них уже тошнило и трясло весь организм, Джин добавил номер в контакты, записав под «Ликс». Он открыл один из мессенджеров, и выпив ещё несколько больших глотков, набрал сообщение. Хван толком не осознавал, что происходит. Точнее, он вообще не осознавал, что сейчас делает.       Он был потерян. Не знал, что творит и его не останавливало то, что будет с ним завтра. Ему предоставился такой шанс, он не хотел упускать его, не хотел упускать того самого Феликса, которому просто не повезло родиться. Этот парень стал слишком много значить для него. Потому что был не таким, как согруппники, не таким, как друзья. Не таким, как кто-либо. Он не покидал его мысли, не покидал с самой первой встречи. «Что же ты делаешь, Хван Хёнджин?» «Почему не можешь прекратить думать о нём?» «Ты же монстр.»       Феликса не хотелось отталкивать, как всех остальных людей. Не хотелось причинять ему боль, смотреть на него с высока…почему-то хотелось, чтобы он был рядом. Хван знал, что пожалеет об этом, но он не стал себя сдерживать, не стал стыдиться своих эмоций, он не останавливал себя ради него. Ради обычного, веснушчатого парня. Ради того, кто заставлял его задуматься об изменениях. Ради кого-то настоящего, а не очередной иллюзии человека. Почему-то он тянул к себе. Заставлял думать о себе.       «Сколько я его знаю? Что за бред ты делаешь, Хёнджин?»       Он никогда не чувствовал подобного. Это было так глупо. «Так безответственно, Хёнджин. Ты ему не нужен.» «Ты всего лишь хочешь внимания, это пройдёт. Это надо побороть.» «Отстань от него. Не надо вылезать за рамки своего монстра.» «Не натвори глупостей, Хёнджин.» Натворил.