***
Пары проходили быстро, но предстоящее занятие у мистера Кана никак не радовало, ведь Феликс знал, что старик не упустит возможность поинтересоваться насчёт Хвана и их совместных занятий. Пара у профессора проходила невероятно медленно и ужасно скучно, пол лекции Ликс пялил в окно, а под конец чуть не уснул. Но вот, всему приходит конец и этому тоже. После окончания занятия все оперативно подхватили свои вещи и покинули аудиторию. Блондин всячески пытался слиться с толпой и по-тихому слинять, но профессор, как только Фел встал со своего места, подозвал его фразой: «Ли Феликс, задержитесь пожалуйста». Парень подошёл к учителю. — Феликс, я давно хотел спросить у тебя кое-что. — Да? — Ли перебирал кончиками пальцев лямки своего портфеля, желая поскорее выбраться из лап душного старика. — У вас с Хёнджином было уже два занятия и неделя для закрепления знаний. Что-то стало лучше? Может, для Хвана стали более понятны некоторые темы? — видно было, с какой надеждой профессор уповал на положительный ответ. Ли знал, что разочаровывает его. — Успех определённо есть. — вот тут он крупно врал. — У Хёнджина-сонбэнима есть определённые продвижения в знаниях, пока не очень большие, но они всё же имеются. — и тут тоже. — Отлично, я рад это слышать, я надеюсь на тебя Феликс. Не подведи меня и продолжай в том же духе, ладно? — Да, профессор, я постараюсь оправдать ваши надежды. — Хорошо, а теперь можешь идти. До свидания, Феликс. — До свидания, учитель Кан. — с этими словами блондин покинул аудиторию. Ему не было жалко профессора. Но вот собственная жалость чувствовалась каждым кончиком души. Съедала. Выйдя из универа и попрощавшись с Джисоном, он обнял его, направившись в сторону остановки. До того, как Ликс повернулся в противоположную сторону, Джисон конечно вновь начал осыпать его вопросами, а после того, как Феликс оповестил его о том, что Хван сказал, что занятие всё же будет, Хан начал язвить свои коронные шуточки, по типу: «А я ведь говорил тебе, вот и подвернулся случай перед ним извиниться за сегодня». В этот раз Феликс не стал не выслушивать друга, не угрожать ему целостностью его костей, а ограничился лишь средним пальцем, направляясь к остановке. Первые десять минут мимо проходили лишь маршрутки, идущие в другом направлении, ну или сворачивающие в противоположную сторону от поместья. Но вот подъехал нужный автобус. Феликс взял рюкзак со скамейки и ступил на ступени транспорта. «Да я так скоро похудею, питаясь одним кофе и пилякая сюда раз в неделю». Пройдя путь до дома Хёнджина, парень сбросил свой рюкзак с плеч и нажал на дверной звонок. Дверь открыла та же девушка, что и в первый день прибывания Ли в этом доме. — Проходите, господин Хван ожидает вас в своей комнате. — произнесла она бархатным голосом и указала рукой на закрученную лестницу, ведущую на второй этаж. На секунду Феликс подумал, что ранее Хван хоть и не прибывал в достаточно окрылённом настроении, но всё же встречал его, а сегодня видимо не посчитал нужным оказать должный приём. Поднявшись на второй этаж, парень прошёл к двери, ведущей в комнату Хвана, и постучал в неё. — Заходи. — донеслось из комнаты. Феликс вошёл. Хван сидел за столом, крутя цветную ручку в левой руке. Правую он держал в кармане брюк. — Здравствуй, сонбэ. — проговорил блондин. Хёнджин сопроводил его лишь не многозначным «угу» в ответ. Встал со стула, и пройдя мимо блондина, запер дверь, вытащив руку из кармана. Феликс повернулся на щелчок за своей спиной и его взгляд упал на перебинтованную ладонь Хёнджина. Сквозь бинт немного просачивалась кровь и Феликс догадался, что рана весьма глубокая. — Сонбэним, что у тебя с рукой? — Ли поставил свои вещи на кресло возле стола, взглянув на Хёна. — Ничего. Забей. Всё нормально, просто садись уже. — холодно. Холодно и беспристрастно. Главное — не подпускать ближе. — У тебя кровь. Что-то случилось? — какими бы не были их отношения, Феликс переживал за него. Он всё ещё человек, хоть и не самый лучший. — Феликс, со мной все нормально. Сядь уже пожалуйста. — шатен говорил это с невероятной строгостью, но в его голосе не звучала агрессия. Ликс прошёл к столу и сел, поняв, что бесполезно интересоваться насчёт руки, и если уж Хёнджин так не хочет об этом говорить — он и не будет. — Что сегодня? — Хван опустился на стул рядом, потупив взгляд. — Сегодня… сегодня социология. — Супер. Начинай. — отчеканил Хван. Занятие выдалось весьма сжатым. Хёнджин выполнял поставленные задачи, а Феликс лишь исправлял или хвалил его. О вчерашней ночи никто не упоминал. Час пролетел быстро, и блондин уже собирал свои вещи в рюкзак. Задвинув за собой стул, он было хотел направиться к двери, уже собираясь попрощаться, но Хван опередил его одним коротким предложением: — Феликс, я прерву наши занятия на какой-то момент. У меня появились неотложные дела. Я свяжусь с тобой при необходимости. И не переживай, насчёт твоей успеваемости и обучения я позабочусь. И… «Нет, Хёнджин. Не надо.» — Ничего. Иди. Немного помолчав, Феликс сглотнул и ответил: — Хорошо, сонбэним. Я тебя понял. Спасибо. — на этих словах Феликс покинул комнату, захлопнув за собой дверь, оставив Хёнджина в одиночестве его собственных мыслей. После хлопка дверью Хёнджин откинул спинку стула, на котором сидел, опрокинул голову назад и накрыл своё лицо ладонями, пробурчав: — Что же ты творишь, Хёнджин? В голову влезли слова Сынмина, окутавшие весь разум: «Тебе нужно разобраться в себе.» Слова друга не прошли мимо парня, а чётко отпечатались в сознании, заставляя прокручивать себя по кругу. «Мир не крутится вокруг тебя одного, Хван. Тебе нужно время. Ты не тот, кто ему нужен, ты умеешь всё лишь разрушать. Ты опять всё испортишь. Ты же монстр, забыл? Он не твоя кость». Хван погружался в подобные мысли всё больше и больше. Феликс завладел сознанием. И пусть по началу мысли получалось блокировать, но теперь он и вправду запутался. Феликс стал для него чем-то важным, Хёнджин никогда не ведал, что за такое это чувство, да и в голову ему это не приходило. Они всё ещё знакомы всего лишь около двух недель, а Феликс уже окутал собой всё пространство вокруг. Ликса не хотелось отталкивать. И поэтому, Хёнджин принял для себя лучшее решение. Держаться от Феликса как можно дальше, пресечь те чувства, сбежать от них в страхе, остановить то, что ещё даже не успело начаться. Что никому из них не было нужно.***
Громкий будильник бьёт по ушам, раздаваясь трелью в сознании. Глаза открываются, и Феликсу красуется вид на потолок его комнаты. Вторник. День, который придётся провести в универе, окружённым душными одногруппниками и назойливыми учителями. Вновь. Встав с кровати и подойдя к зеркалу, Феликс оглядел своё лицо, лишь недовольно фыркнув. Последние две ночи выдались бессонными, чему соответствовали большие мешки, занимавшие немалую территорию под глазами. Умывшись, Феликс почувствовал себя лучше, но не настолько сильно, чтобы полностью прийти в себя. Выпив стакан воды, он не стал ничего есть, ибо в глотку не лезло ни одной крошки. Ли взял в свои руки телефон, оповестив Хана о том, что хотел бы встретиться перед учёбой. Джисон весьма обрадовался этой идеи. Накинув на себя чёрную джинсовку, из- за того, что на улице прилично похолодало, и взяв рюкзак, Феликс вышел из дома. Дойдя до подъезда Джи, его пришлось ждать ещё около пяти минут. И вот, когда брюнет появился перед Феликсом с довольной лыбой, полез обниматься. — Ликси, утречко. — отклонившись от друга, он заглянул в его лицо. Лучезарная улыбка Хана начала медленно сходить. — Воу… ты вообще спишь последние дни? Выглядишь ужасно. — Спасибо, я знаю. — немного подавлено проговорил блондин, пытаясь выдавить из себя смешок, но не вышло. — Эээй, такой настрой не прокатит, колись давай, что случилось? Принц твой опять постарался? — Слушай, Джи. Он — это не единственная причина моего существования, да и к тому же нет… к этому он не причастен. Просто последние два дня плоховато спал. Вот и всё. — для Ли слишком резко. Но выдавливать из себя улыбающегося пай мальчика сейчас было тошно. — Ну, считай, что я тебе верю. Но, Феликс, если ты будешь всё больше забивать болт на своё состояние, и запустишь себя, то клянусь, в твоей смерти я буду винить его. Я волнуюсь за тебя. — Не переживай. Просто так ты от меня не отделаешься. Уж поверь, сблёвыш морковный. — уже с более искренней улыбкой сказал Феликс. — Вот, уже лучше. Не кисни, а то не доживёшь до сегодняшнего вечера. Ты ведь всё помнишь? Только попробуй сказать нет, собака ты некрещёная. — Джисон прищурил глаза, смотря на друга. — Ты мне всю прошлую неделю в уши заливал об этой вечеринке, как я мог забыть?! И… как ты сейчас меня назвал? — Что? О чём ты? Тебе послышалось. — Хан нервно захихикал, приготовившись бежать. — Иди-ка сюда, редька ты переросток. — Не, не, не! Дружище, ну же, тебя всё послышалось! Это звуковые галюны! — Галюны говоришь? Ну держись, иллюзионист хренов. — парень бросился в догонку убегающему Джисону, который заливался лихорадочным смехом, убегая от лучшего друга, и ещё не приняв свою учесть. Забежав в университет, парни тут же получили нагоняй от злостной уборщицы и разбежались в нужные им аудитории. Сегодня не было ничего необычного, лишь одни и те же пары, ничем не уступавшие прошлым по занудству. День закончился, и вот Хан уже стоял у входа, дожидаясь Ликса. Блондин вышел из универа, и они пошли домой вместе. Дойдя до дома Джисона, парни уже было попрощались, но Джи не забыл добавить пару слов о предстоящем веселье и о том, что не простит друга за его отсутствие на нём. А Феликс не забыл добавить пару ласковых в сторону Хана и пошёл к себе. До вечеринки века оставалось чуть больше трёх часов.***
День прошёл своим обиходом. Занятия проходили как обычно и Джин уехал домой, как только прозвенел последний звонок. Всё оставшееся время дома Хёнджин посвятил книге и музыке, сидя в комнате, но его идиллии тоже пришёл скоро временный конец. Стук в дверь. — Извините, господин Хван, но ваш отец требует, чтобы вы появились у него в кабинете прямо сейчас. — голос горничной трелью раздался в ушах. — Я скоро подойду. Можешь идти. Спасибо. — Хёнджин снял с головы наушники, шумно выдохнув. — Хорошо, господин Хван. Собравшись морально и приготовившись к предстоящему скандалу, которого было не избежать, Хёнджин направился к кабинету отца. Добравшись до нужной двери, сердце шатена предательски быстро застучало, он постучал в дверь. Ногти почти касались молочной кожи. Монстр навострил свои уши. — Входи. — и вновь тон, не обещавший совершенно ничего хорошего. — Ты хотел меня видеть? — Хён вошёл, заперев за собой дверь. — Да. Хотел. — молчание и быстро нарастающие дыхание. — Не затруднишься объяснить мне всё то, что произошло за эти два дня? — Я не понимаю, о чём ты. — старался, как можно естественнее заявить Хёнджин. Но ногти уже коснулись кожи. — Нет, понимаешь! Ты прекрасно понимаешь, о чём я, Хван Хёнджин. — на этих словах господин Хван встал из-за своего стола, приблизившись к своему сыну. Хёнджин же принял решение просто стоять и молчать. Рано открывать дверцу будки. — Почему я должен выплачивать больничный парня, которого ты избил чуть ли не до смерти, шляясь со своими погаными друзьями где попало? Почему мать этого ублюдка Джи Су, о котором я впервые слышу выставляет мне счёт на лечение своего сына? Потрудись объяснить мне всё это, Хван! Попробуй! — отец скинул бумаги со своего стола. Вновь молчание. Господин Хван, в один шаг очутившейся возле сына и взявший его за плечи, продолжил: — Объясни мне, почему я должен выслушивать от этого убогого Кана о твоих пропусках? Ты что, умственно отсталый? — переходя на крик, начал господин Хван. — Почему я должен всё это выслушивать, а, поганец? — отец начал трепать Хёнджина за плечи, а позже отвесил пощёчину, продолжая орать ему в лицо. — Ты что, думал, что я не узнаю об этом? Ты думаешь, я идиот, а? Думаешь, тупой? Ты не заслуживаешь ничего того, что я тебе даю! Если не ценишь ничего этого, то заслуживаешь лишь скитаться по улице! Такой же отвратительный характер, как и у матери! — отец продолжал твердить это, отвешивая пощёчину за пощёчиной. Но это стало пиком для Хвана. Ведь монстр не терпел оскорблений. — Не смей её трогать! — Хёнджин не сдерживал крика, он сразу громко заорал в лицо отца. Ногти впились в кожу. Звонкая пощёчина. — Что ты сказал, ублюдок?! — В её смерти виноват ты! Когда это ты уже успел позабыть о своей сделке? Теперь то я понимаю, что твоя скорбь была лишь притворством! — Хёнджин начал срываться, уже особо не скрывая нахлынувшей ярости. Он стал вырываться. — Ты никогда не любил ни меня, ни её! Она посвятила тебе всю свою жизнь, а ты никогда, никогда не ценил этого! Она была моей жизнью! А ты отнял её у меня! Отнял, когда заключил сделку с тем мужиком, лишь бы твоя компания не пала! И от меня ты избавишься! Я всегда был лишь куском мяса для тебя, но никак не сыном! Ты прекрасно знаешь, чего достоин, отец. — Монстр смаковал костями. — Пошёл вон! Выметайся из этого дома, выродок. — отец резко оттолкнул Хвана, швырнув в дверь. — И не подумаю! — ещё одна пощечина, но на этот раз гораздо сильнее прошлой. — Да как ты смеешь, кусок дерьма? Да ты без меня никто, понял?! Грязь из-под ногтей, не стоящий ни цента! Пошёл вон! И больше не смей попадаться мне на глаза! — господин Хван больше не срывался на крик, но все ещё говорил на повышенных тонах. Он плевался своей желчью, захлёбываясь в оскорблениях. — Я уйду. Но учти, что тебе нечем будет хвастаться и подлизывать задницу перед своими богатенькими дружками. Ведь если я сейчас уйду, ты останешься без наследника. Ты будешь гнить до конца своей жизни в одиночестве, папа. — по телу разливалась пустота и скрежет обглоданных костей. Щёки скулили, но Хёнджин не опустил головы. — Пошёл вон отсюда! Неблагодарный, несносный ребёнок, вон из дома! Я не хочу видеть тебя! — выплёскивая остатки яда, проговорил господин Хван. Хёнджин не собирался оставаться в кабинете ни одной лишней секунды и выбежал из него, с красными от слёз глазами и разрывающего изнутри крика. Он сбежал по лестнице, вышиб дверь ногой, выбегая прочь из дома. На улице внезапно полил дождь, промочив Хвана с ног до головы, пока тот решил бежать куда угодно, лишь бы подальше от своего отца. Подальше от дома и неважно было, куда. Монстр внутри голоден, а человеческая оболочка Хёнджина истощена. В голове всплыл образ того самого парня, из-за которого всё началось, того, чья улыбка послужила эпицентром боли, прожигающей изнутри. И того, кто первым смог усмирить монстра. От чего Хёнджин вдруг остановился. По щекам покатился солёный ручей, боль раздирала его, будто в этот самый момент его сердце пытались вырвать из груди. Скребло и царапало до хруста в рёбрах. Хван подошёл к стене гаража, стоявшего неподалёку, и облокотился на него спиной, не прекращая рыдать. Дождь бил по асфальту тяжёлыми каплями, но Хёнджин мог слышать то, что творилось вокруг. И кое-что ему удалось услышать наиболее отчётливо. Шаги. Чей-то смех. И… крики? Прислушавшись чуть сильнее, на время остановив поток воздуха в лёгкие, Хван услышал знакомый сознанию голос. Этот голос дрожал, человек, которому он принадлежал вероятно плакал. Хван сидел в ступоре, пытаясь понять, почему же этот голос кажется ему таким знакомым. Вновь услышав слёзные всхлипы и позывы о помощи, его вдруг прошибло. «Феликс?»