***
«Господин Яо, я люблю Вас давно, прекрасно осознавая нашу разницу в возрасте, хоть она и небольшая, но всё же. Моё признание ни к чему Вас не обязывает, но прошу Вас дайте мне свой ответ как можно скорее, так будет спокойнее и мне, и Вам.Амелфа Брагинская»
«Неужели она тоже…» — Ван Яо покрылся румянцем и ринулся к корпусу средних классов. — Амелфа, у тебя что-то не получается? В кабинете было на удивление тихо: все сосредоточено сидели над своими работами и тщательно, бережливо водили кисточкой по холсту. — Я вдруг поняла, что моих способностей недостаточно. Я не могу выразить все свои чувства в этой картине. Чего-то не хватает. Яо отметил красоту пейзажа, изображённой на бумаге, и смерил девушку удивлённым взглядом. «Она чувствует то, что недоступно мне». — Ван Яо, Вам же тоже нужно готовиться к конкурсу, верно? Не обращайте на меня внимания. Вы же в выпускном классе, так что постарайтесь! — лицо девушки озарилось улыбкой. — Амелфа Брагинская здесь? Амелфа в шоке смотрела на парня с шваброй в руке, потом подошла к нему. — Вы хотите мне сказать кое-что важное? Вот, особенная черта, которая покорила сердце китайца — как бы сильно она не смущалась, всего смотрела прямо в глаза. — Давай встречаться. Он не успел моргнуть и глазом, как девушка, швырнув предмет для уборки бросилась к нему на шею. — Да! Одноклассники, выбранные для наведения порядка в классе, дружно захлопали в ладоши: — Поздравляем! Все, кроме Альфреда, который еле сдержавшись, чтобы не закатить сцену ревности, незаметно вышел. «Амелфа, скажи: что мне теперь делать?», — он сходил по ней с ума. Когда были трудности, обращался к девушке, как к Божеству: «Амелфа помоги!» или «С моей Богиней». Каким-то шестым чувством русская догадывалась о его сумашествии, которое началось в этом году. Поэтому она не незамедлительно решила сообщить об этом Яо, не зная, что может прийти в голову американцу. — Послушай, Яо, мне нужно тебе сообщить кое-что. Это касается Альфреда, младшего брата Артура. Парень насторожился: — Я слушаю. — Совсем недавно он признался мне в любви и поцеловал — за что и получил, естественно, но дело не в том. Я беспокоюсь, что он может навредить тебе. Будь осторожен. — Приму к сведению. Тебе не о чем беспокоиться. Ты же знаешь мою силу! — довольно улыбаясь, он встал в боевую стойку. Амелфе это определённо подняло настроение и она засмеялась.***
— Федя, пожалуйста, не надо. Прямо сейчас она его боялась, хотя могла дать отпор. — Я уже весь твой. — Федя, вернись ко мне… к нам. Альфред держал её руки над головой прижатыми к стене. — Ну чем я хуже этого китайца? А? Чем?! — хватка усилилась. — Ай! Прости, я не могу ответить на твои чувства. Пожалуйста, Федь, отпусти. Я не хочу драться с тобой всерьёз. Парень усмехнулся. Не верил, что она может что-то сделать. Однако сама Амелфа не успела ударить между ног как рядом с ними в стену вонзились ножницы. — Ты что творишь с моей сестрой ублюдок? — злобный и одновременно низкий голос. Он мог принадлежать только ей. — Какие люди. Девочка быстро оказалась рядом с американцем, который отпустил Амелфу и отпрыгнул в сторону, чтобы в следующий же миг ударить с разворота ногой. — Неудачная попытка, Альфред. — воительница схватила его ногу и оттолкнула от себя, врезав по лицу оппонента. — Боевого опыта у меня больше. И не зря я своё имя ношу. — Война, что ты тут делаешь? — То же, что и ты. Учусь. Идём. — девочка взяла крепко сестру за руку. — Спасибо, сестрёнка. — Да не за что. Эй, ты почему размокла? Не узнаю тебя совершенно. Как вернёмся домой на каникулы, устроим семейный совет. — Ты права. Он может навредить и Яо. Хотя, сомневаюсь, что у него что-то выйдет. Он его жалеть как я не будет. Тут за Альфреда бояться надо. — Вот-вот. В академии было общежитие, в котором жили те, у кого дом находился далеко, за городом, как у русской и немецкой семьи, например. Комнаты распределялись случайно, но можно было выбирать. Так, русские жили вместе. Также существовало ограничение — проживать можно было по 2 человека. Как только сёстры зашли в комнату, Война обняла Амелфу. — Прости, что не замечала. — Ничего. Спасибо. Нередко ты меня обнимаешь. Сегодня был какой-то тяжёлый и особенный день: редко Война говорила о своих чувствах. — А тебе кто-нибудь нравится? — спросила Амелфа перед сном. — Шо?! — Война покрылась румянцем и подскочила с кровати. — И? — Спокойной ночи. — девочка развернулась к стене, чтобы сестра не видела её смущения: «Как унизительно!». — Эй! Не смей вот так засыпать! «Да будто я засну так легко, думая о нём!». — А всё-таки? — Иван. Я люблю брата.