Дело в демоне

      Ву Лин проснулся с тяжелой головой и сухостью во рту. Он уже было полез к биокинезу, но вовремя осознал, что с его больной головой только себя лечить. Чуть нахмурившись, он понял, что эта самая голова лежала на пушистом рыжем мехе, а вот остальное тело — на твердом и холодном полу. Почему на полу понятно: в своей большой форме хулицзин на кровати точно не поместится. Кстати, в своей звериной форме у того снова были и четыре хвоста и лисьи уши. Любопытно, когда он превратится обратно ему их снова резать придется? Вопрос был, конечно, интересным, но с чего хулицзин вообще решил так рискнуть и показаться в своей демонической форме посреди мира людей? Потому что они явно в его номере.       Мысли текли вяло, не давая однозначного ответа. Он попытался перевернуться, и спину прострелило чувством, какое бывает в первый момент после того, как ты начал спуск на американской горке. Весьма странное ощущение, от недавней, но почему-то изрядно затянувшейся раны. Как он вообще её получил?       В голове возник образ слишком симпатичного заклинателя в белом. И броненосец? Нет, Панголин III, кем бы этот панголин ни был.       В любом случае, это было недостаточно для любого нормального уровня понимания. И раз сам он не справляется, то ему нужна помощь, и он как раз лежал на подобном помощнике. — Цзян Ксин? — Его голос был хриплым и голову сразу прострелило от резкого звука. — Да, господин Ву? — А вот огромная лиса умудрялась произнести все тихо и мелодично. — Что со мной произошло? — Это он прошептал еле слышно, бережа голову, но его все равно поняли. — Боюсь, этот слуга не знает всего. Господин Ву предупредил, что пропадет на целый день, а вернулся уже изрядно подвыпившим на руках владыки Ло. Этот услышал вас лишь на лестнице, где господин в довольно громких и невежливых выражениях объявил, что не соглашался стать ничьей невестой. Этот слуга был готов защитить вашу честь, но, оказалось, что господин Ву только несколько своеобразно выразил недовольство тем, что вас без вашего же участия решили вернуть в собственные апартаменты. Когда владыка Ло опустил вас на землю, вы были уже не столь категоричны в обязательности чужой смерти, поэтому этот слуга вместе с владыкой Севера вместе помогли вам все же добраться до этой комнаты, но уже на своих ногах.       Тут попаданец поднял руку и Цзян Ксин послушно замолк. Произнесенные фразы вызывали соответствующие воспоминания: обматерить Ло Бинхэ за ношение в позе невесты, заявить, что и сам может добраться до нормальной кровати, и, по сути, заставить демонического старейшину и демонического владыку буквально в четыре руки дотащить его до нынешнего положения, причём сопровождая это сопровождения различными шутками про смертельные падения и прочие несчастные случаи…       Умеет же Цзян Ксин со своим четырехсотлетним опытом выразиться аккуратно и учтиво, потому что от собственного пьяного поведения хотелось схватиться за голову, и, подумав, Ву Лин не стал отказывать себе в такой малости, прижав уже поднятую руку к собственному лбу. Видимо, решив, что взмах руки был разрешением, хулицзин послушно продолжил: — После владыка Ло откланялся, а господин Ву в категоричной форме потребовал некоторый 'антистресс'. Этот приказ этот старейшина не до конца понял, но посмел принять нынешнюю форму, вспомнив случай в гостях Цзюнчжун Цзюня. Если этот слуга ошибся, то он готов понести заслуженное наказание. — И гигантский лис послушно склонил голову.       Ну, хоть конец был менее позорным. По крайней мере, внешне: думать, какой именно антистресс хотелось его пьяной туше, лучше не стоило. Хорошо, если еще и в мире снов с Мэнмо не отчебучил чего, но пока в воспоминаниях после второй отключки была только пустота. И спросить некого. Не засыпать же ещё раз, чтобы допросить уже демона снов? — Все хорошо, ты все сделал правильно, — все не было хорошо, но не винить же в этом действительно ни в чем не повинного подчиненного. Уж тот сделал все максимально по-человечески, несмотря на противоположную природу.       Он растянул зачем-то собранную сенсорику, и почувствовал, что в основном зале гостиницы его ждал Ло Бинхэ.       Ву Лин сглотнул. Как он вообще мог даже ненадолго забыть о признании в любви такой персоны?       Когда он до этого высказывал подобную идею у себя в мыслях, это всегда была шутка про гаремовладельцев и альтернативу Шэнь Юаню, но Ло Бинхэ действительно был влюблен в него? Хотелось напомнить про официальную жену, про любовниц, про дальнейшие матримониальные планы полудемона, но он прекрасно знал, что это ничего не значит. И любить можно нескольких, и па-па-па без любви, и Синь Мо ради… Все можно! Вот только он сам так не хотел.       Одно было хорошо: пока из-за этой великой любви его добровольно-принудительно в гарем не тащили, но это может носить временный характер. Потому что подловить в нужный момент этот баловень судьбы умел. Вот сейчас он поймал его на пьянке, ну это ладно, а если он словит даже не яд, а какой-нибудь афродизиак? Не факт, что, будучи в измененном состоянии, несчастный он сможет или вообще захочет включить свою встроенную аптечку. А попадись 'любовь всей его жизни' в этот момент Ло Бинхэ… Знает попаданец, как именно Небесный полукровка все подобные случаи лечит.       А ведь даже не запретишь: дело не только в обязательно оставшихся лазейках и возможности просто это самое обещание проигнорировать, а скорее в банальной логике и расстановке приоритетов. Свою жизнь Ву Лин ценил гораздо более мифологической чести. В этой ситуации даже будучи в собственном уме и при отсутствии других вариантов он и сам на чудодейственного Небесного полудемона заскочит. Дело же не в одной 'дружбе организмов' или не только в ней, а в ее последствиях. И вот оказаться прикованным к кому угодно, в том числе к Ло Бинхэ, особенно с некими весьма неприятными обязательствами, он очень не хотел. Не говоря о подчиненном положении, идущем в нагрузку.       Ву Лин привстал, поджал ноги и обхватил руками коленки. Опираться на реально безотказного хулицзина резко расхотелось. Как же было проще, пока он ничего из этого не знал. Обычно он бы сказал, что предупреждён — значит вооружён, но смысл этого вооружения против чего-то желающего 'главного героя' с гигантской личной силой и вдобавок с имбовым артефактом? Вот то-то же.       А так он, вот, нервничает, нервные клетки тратит, а нервные клетки не восстанавливаются. Из-за его рта вырвался несколько истерический смешок.       Хотелось пожаловаться Системе о бракованности эмпатии: оказывается, он вообще не врал, говоря, что Ло Бинхэ могущественнее Системы, потому что ну не может быть, чтобы все это появилось только после Синь Мо.       С другой стороны, а насколько он даже у себя может различить такую непонятную штуку как любовь? Ну, теперь почувствовал на себе, так что, наверное, может, но год, два, три назад?       Но это все философия и софистика. Вообще хорошо было бы поговорить с Системой об этом, но её нынешний хост до сих пор спал, и весьма вероятно просто проспал всю эту катавасию. Хорошо было бы разбудить, задать через Янлинь пару-тройку вопросов, но вставал вопрос о доверии к своей сестре по попаданчеству. Которого не было. Дело было даже не в том, как вчера закончилась их беседа. Они знали друг друга один жалкий месяц, причем за это время практически не общались. Может, в этом и была и часть и его вины, но сейчас-то какая разница? Главное, что с Системой откровенно не поговоришь.       Да и вообще, стоило задуматься, а настолько ли ему надо выходить из комнаты в принципе, просто чтобы не заставлять одного владельца Синь Мо ревновать. У этой такой соблазнительной идеи был только один минус: если он даже тут навсегда запрется, как скоро сюда ворвется потерявший терпение полудемон и тогда уж точно убьет все еще находящегося в одной комнате с ним Цзян Ксина? Если тому за их ночь вместе это еще не светит. Тут он тяжко вздохнул.       В нем боролись два желания: насладиться последними мгновениями чужой жизни, пока та еще была, или отпустить, в надежде, что ту оставят в 'награду' за отсутствие интереса. Или, наоборот, стоит только отпустить, как, вдали от его внимания, того разрежут пополам? А потом, как он и рассказал попаданке, обижаться, требовать компенсации и надеяться, что и других не убьют? Потому что, что еще можно тому противопоставить Ву Лин не знал.       Вспомнились слова Ло Бинхэ, что тот не тронет, но даже если в этот раз обошлось без игры слов, полудемону достаточно один раз потерять контроль над своим проклятым клинком. Демон поморщился, вспоминая предыдущий опыт общения с одержимым Ло Бинхэ. — Владыка Ву, все в порядке? — И, видимо, он замолчал слишком надолго. Цзян Ксин был сильно обеспокоен. Не то чтобы сам господин не давал ему для этого поводов. — Нет. — На ложь у него пока не было сил. — Я сейчас весьма вероятно сорвусь. Давно этого не делал. Не могу сказать, что соскучился. Тем более что мне нельзя. — Попаданец устало прикрыл глаза. Рваные фразы, на его взгляд, отчетливо говорили, что говорить с ним нельзя, но демон не уловил намек: — Этот старейшина не может не поинтересоваться, почему нет? — И хулицзин, кажется, спрашивал совершенно серьёзно.       Говорить было нельзя и одновременно с этим так хотелось. Ву Лин сглотнул и продолжил ходить по грани: — Забота о, например, твоём благополучии. Комнату порушу, Бинхэ наверняка влезет, не сможет удержаться… — Он привычно растянул губы ничего не чувствуя за этим. — Если этот старейшина может хоть как-то помочь, это его долг и самое искреннее желание. Не важно в каком качестве. Если ценой будет жизнь этого слуги, то что с того? — На него смотрели все такие же серьёзные глаза.       Ву Лин вгляделся в сейчас полностью звериное лицо. Это не были просто 'верноподданские слова', Цзян Ксин имел ввиду каждое слово. Вдруг вспомнилось, что слуга у него вполне себе демон, с таким же демоническим воспитанием, а человеческие приличия — может и не полностью игра, но далеки от чужой сути. Или, скорее, способ демона говорить с ним на примерно одном языке. И только его проблема, что его переводчик с древнекитайского строится на как раз его, попаданца, понимании. А Ву Лин именно что не понимал.       Перед ним существо, прожившее дольше его раз в десять и пережившие трех не менее демонических владык, и он на полном серьезе спрашивает, почему быть убитым из-за его мимолетной прихоти неправильно?       Попаданец еще раз сглотнул и не мог удержаться и не спросить: — Почему ты вообще со мной? Я имею ввиду не конкретно в этой комнате, а скорее на моей службе в принципе? Янлинь пару раз довольно верно замечала, что ты со мной вообще ничего не получаешь. Ты ведь не глуп и наверняка уже давно понял, что если захочешь уйти, то я, конечно, огорчусь, но не буду мешать. И никакого риска смерти, хоть от меня, хоть от ревнивого Ло Бинхэ, между прочим, настоящего владыки демонов. Никакого угождения моим глупостям и выполнения явно неприятных поручений, вроде воспитания той же Ву Янлинь. Действительно ли, на твой четырёхсотлетний взгляд, ради только одной моей силы стоит отдать свою относительно бессмертную жизнь? — Ему действительно было любопытно. И, возможно, немного хотелось убедить, чтобы бежал как можно дальше, пока ещё можно.       Но демон в отличии от его ожиданий только яростно покачал головой и произнес с настоящей страстью: — Больше слушайте эту смертную человечку! Этот дал клятву, пусть владыка Ву в них и мало верит. Но этот слуга был честен: прямая и единственная нынешняя обязанность этого Цзян Ксина верная служба. Это был мой выбор и ныне мой смысл. Не каждый может проложить свой путь, и тогда единственный что-то стоящий выбор - присоединиться к чужому. И этот хулицзин пока дорос только до второго. — И лис продолжил чуть более лирически, — а долголетие, что такое почти тысячелетие, или даже десяток тысячелетий? Это время стоит чего-то только в том случае, пока демону, да и человеку, есть за что жить!       Ву Лин был несколько ошеломлен настолько пылкой речью. Не то чтобы он все равно ее по-настоящему понял, это было ему слишком чуждо. Он любил жизнь, и его единственным смыслом в ней было прожить ее хорошо. Великая цель, путь, это все было для него лишним. Но совершенно не обязательно понимать, как работает условный телевизор, чтобы им пользоваться. Даже если попаданец ещё в прошлой жизни в этом досконально разобрался, исследовав этот вопрос, просто из чистого интереса и желания разобраться.       Гхм, не то чтобы это отменяло принципиальный смысл изначального высказывания. — Ну, по крайней мере, это не очередная любовь, — он не мог удержать в голосе собственную горечь и попытался продолжить гораздо легче. — А ведь это легко мог быть не я. — И были. До вас, господин Ву. Но сейчас и до вашей смерти это именно вы и ваш путь. — Кстати, почему именно до смерти? Обычно бы я бы сказал, что чтобы снова обрести чужую защиту, но ты явно не думаешь в этих терминах. — Попаданец запнулся. Обычно он не позволял себе такой прямоты. То есть, понятно, что его подчиненный присоединился к нему не только и вообще не потому, что ему просто понравилась цель Ву Лина, он тогда и не знал ее толком, и весьма вероятно не знал ее и сейчас, ввиду ее отсутствия, но у того было красивое внутреннее объяснение своей службе и вот он его порушил со своим часто лишним цинизмом.       Но Цзян Ксин не обиделся, а только хитро прищурился: — Почему не думаю? На взгляд этого старейшины помощь в воплощении чужого пути и есть своеобразная плата за безопасность. Тем более, чтобы это стало смыслом, нужно понимать этот самый смысл, прошу прощения за тавтологию, владыка. И никто не может понять и принять чужую мечту, меньше всего этот слуга, — ему широко улыбнулись, прямо во всю лисью пасть. — И господину Ву явно стало легче. Раз вас так не устраивает смерть этого слуги, то этому старейшине всего лишь нужно было решить вопрос самочувствия владыки Ву по-другому. И этот слуга давно заметил, что пространные разговоры успокаивают моего владыку.       Ву Лин удивленно моргнул и действительно обнаружил, что на самом деле перестал с чересчур большой силой сжимать собственные коленки, как было, когда он начал переживать о собственном возможном невеселом будущем. К счастью, демоны физиологически не могли навредить сами себе, так что он ограничился только синяками в форме собственных пальцев. Кстати, возможно, и это тоже повлияло на его настроение. По крайней мере, появившейся как будто из ниоткуда энергии больше неоткуда было взяться.       Теперь, познакомившись с алкоголем на собственном опыте, он мог провести аналогию с выпивкой: вроде и вредно, и невкусно, и неприятное похмелье, но люди все ещё это делают, и, если делают это в меру, то довольны проведённым временем и не против повторить. Потому что поднимает настроение, потому что в некотором роде расслабляет, потому что можно сравнить до и после. То же с демонами, только вместо вредного напитка колюще-режущие ранения или те же синяки.       Но вклад собственного подчиненного не стоило преуменьшать. Сложно размышлять о этом далеком после, интересуясь чужой философией прямо сейчас. И не было ли странно видеть, когда его собственную тактику применяют против или скорее наоборот за него?       Оставался еще один вопрос, прежде чем придется разбираться с куда более опасной философией до сих пор сидящего на первом этаже полудемона: — А обернись-ка обратно. — Конечно, господин.       Чужая фигура послушно медленно уменьшилась в размерах, став вначале антропоморфной лисичьей, а потом и вовсе человеческой, без всяких хвостов и ушей, зато в идеально аккуратной одежде.       Попаданец невольно осмотрел себя и добавил еще один гениальный пункт в свой план: переодеться.