Дело в демоне

      Они сидели на шикарной поляне с розовой травой, окруженной красными деревьями с фиолетовыми листьями, и Мэнмо шокировано раскрыв глаза выслушивал произошедшее за свое недолгое отсутствие.       Ву Лин за четыре чашки чая успел: еще раз пожаловаться на чувства Бинхэ — раз, на приобретение светлого меча — два, на новый квест, вытекающий из получения клинка — три, а также на проблемы непонимания с ледяным демоном — четыре, и как будто из ниоткуда взявшееся недовольство к шпиону этого ледяного демона — пять.       С Ло Бинхэ было все понятно — этим вопросом он, кажется, даже успел несколько закошмарить демона кошмаров (хотя поднимал он его всего раза два, но зато каждую встречу): теперь Мэнмо сразу предлагал выдать своему ученику пинка под зад и на вольные хлеба, раз уж тот так беспокоит мастера Ву, и уже мастер Ву убеждал старейшину, что так будет еще хуже… Зачем тогда попаданец это делал? Ему было стыдно признаться, но во всем было виновато желание убедиться, что в глазах его друга ничего не изменилось, да и было приятно услышать про способы получения «пинка под зад» «непобедимой имбе» в быту именуемой «главным героем» в разных формулировках. Это были невыполнимые, но все же варианты…       А вот все остальные темы были новыми и оттого очень говорильными. Когда попаданец упоминал про четыре чашки чая, он подразумевал, что пил он этот чай только когда у него пересыхало горло от долгих речей, а к восхитительному даже на вид печенью он так и не притронулся.       Для начала Мэнмо не был слепым и заметил появившийся в этом сне духовный отпечаток светлого меча, и Ву Лин устроил еще одну демонстрацию Хун-хуна. Разумеется, вслух он все еще называл тот полным именем — не хотелось принижать «репутацию» своего клинка.       И кажется, он несколько сломал демона. Тот даже не совсем осознанно пробормотал что: «удивляться, когда мастер Ву делает что-то принципиально невозможное, это как удивляться тому, что рыба дышит под водой: невозможно для человека, неудивительно для рыбы».       Для этого старого реликта, как-то залезшего аж в память бога, получение духовного клинка демоном было еще более беспрецедентно, чем для, оказывается, на самом деле, малообразованного хулицзина. То есть, Цзян Ксин тоже подумал, что господин велик, раз у заклинателей меч украл и летать заставил, а для Мэнмо это было практически нарушением законов природы. Серьезно, ни одного случая во всей записанной истории.       Ву Лин даже чуть струхнул и сжал Хунцзин, но нет, меч никуда не исчез и однозначно принадлежал ему. Что-то тут подсказывало, что дело не только в странном ци и мозге, работающем на любопытстве — все-таки сыграло роль и его попаданчество. Но он все равно задвинул старейшине демонов про отсутствие у них своей литературы, их жуткий индивидуализм и маленькую выборку — потому что как часто демоны вообще мечи светлых заклинателей не просто забирали как трофеи, а пытались использовать по назначению?       На этом фоне беспокойство Ву Лина о сладкой парочке в виде шпиона и ледяного демона у Мэнмо вообще интереса не вызвало, так что тот выразился довольно кратко и емко: «Мобэй Цзюня до конца может понять только другой Мобэй, а не доверять любому шпиону — это просто здравый смысл».       Попаданец пытался возмутится, что дело не в недоверии, а в ранее присутствующей симпатии, испарившейся непонятно когда и почему. Это не помогло: демон велел порадоваться этому обстоятельству и вообще заявил, что симпатия к заклинателям — это дело травмоопасное и зачастую приводящее к смерти. Особенно опасно доверять знающему о его природе, пусть и служащему другому, пока еще союзному, демону. В конце концов, как служил, так и перестанет, или союзник превратится во врага, а вот информация в чужой голове останется.       На этом фоне Ву Лин ожидал еще больше полностью обоснованных аргументов против своего общения с Вэй Цинвэем, и с неким внутренним мазохизмом поднял эту тему, но так и не дождался. На удивление, Мэнмо был сдержан и даже оптимистичен. Прозвучало, что после такого количества уже успешно пройденных проверок (демон поздравил со столь великом достижением, как сокрытие свое истинной природы от заклинателя — и не один раз, а дважды) и столь невыгодной для Ву Лина сделки с него пылинки будут сдувать, а если и появятся подозрения, то совершенствующийся сам их и опровергнет. Во-первых, чтобы не выставить себя дураком, а во-вторых, чтобы не лишиться столь полезного партнера.       Видимо, его офигевание от двух столь противоположных позиций по довольно похожим ситуациям было написано на лице, так как Мэнмо чуть сжался и признался: — Этот старейшина знает, что тут мастера Ву он не переубедит, и просто не хочет впустую спорить, — а потом еще и добил. — В конце концов, этот друг и не сомневается, что мастер Ву итак осознает все недостатки подобной ситуации, и если продолжает, то, значит, ему это нужно. И нет нужды портить его настроение нудежем про недополученную выгоду и прочие мелочи.       Вначале попаданец даже не поверил, но Мэнмо так и сказал — нудежем. Хотя это он просто цеплялся за формулировки в попытках отвлечься от того, что ему пытались донести.       Ву Лин осторожно положил клинок на пояс и, показывая уже свои настоящие чувства, обнял демона. И даже позволил себе чуть потереться о ткань чужой одежды, как будто оставляя свой запах. Воображаемый запах. В иллюзорном сне. Полный идиотизм, но все равно тянуло. И ведь подобное случалось не в первый раз. Чем больше ему кто-то нравился, тем больше попаданец ощущал себя этаким комком животных инстинктов. Рядом с Вэй Цинвеем эти порывы были особенно заметны, в связи с весьма резко появившейся к тому симпатией. Если Ло Бинхэ вел себя также, то неудивительно, что Шэнь Цзю прозвал его зверенышем, это просто биологический факт. Тут и повышенная тактильность, и постоянное желание поделиться своим запахом или же унюхать чужой, и даже более очевидное предложение принести целый труп монстра понравившемуся человеку, словно кошка — мёртвую тушку мыши.       Попаданец мог сколько угодно заниматься рационализацией, объясняя собственные причуды: хоть большим числом добытых ингредиентов, хоть получением мешочка цянькунь, но от правды не уйдешь — это был чисто демонический инстинкт. То ли забота, чтоб от голода не подох, то ли хвастовство — вот он какой полезный. И крайне интересно, что даже в их лучшие времена Ло Бинхэ не вызывал у него подобного.       Попаданец в демона еще раз потерся о чужое плечо и признался в собственном невежестве: — Это может показаться странным и неуместным, но у тебя никогда не было, чтобы ты хотел продемонстрировать свои таланты по убиению монстров? — Нет. Обычно ухаживали за мной. А когда ухаживал этот старейшина, то хватало и захваченных крепостей, — Мэнмо говорил как будто это было мелочью, но сказанное им откровение…       Ву Лин не смог удержаться и отшатнулся. Его глаза широко раскрылись, а рука сжала рукоять сразу попытавшегося успокоить Хун-хуна. А вот Мэнмо не просто внешне не отреагировал на этот агрессивный жест, но и внутренне не напрягся. Он все равно отдернул руку от оружия, созданного делать в демонах дырки. — Значит, ухаживание… — Именно, мастер Ву. Не волнуйтесь, насколько старик знает, у людей таких традиций нет, — действительно, было бы глупо думать, что Мэнмо не догадается, почему он это спросил.       Он тут же ухватился за очень удачно подвернувшуюся новую тему, не обращая внимания на собственное бешено колотящееся сердце. Ву Лин еще раз демонстративно оглядел фигуру серокожего демона на вид не старше сорока и наигранно вздохнул: — Это, конечно, только мое мнение, но на правах друга ответственно заявляю — ты не старик. Я тебя даже на вы звать перестал, пара оговорок не в счет! — Этот Мэнмо намного старше мастера Ву… — Демон явно не знал как продолжить эту мысль с легкостью поддавшись на смену направления их беседы. Эмоции его собеседника явственно говорили, что его пассаж заметили, но проигнорировали, да и такая неформальная форма его другу нравилась, но в чужой голове одно явно не было синонимом другого.       В итоге попаданец как можно подробнее сформулировал собственную позицию: — Какая, к черту, разница, сколько лет? Ты потенциально бессмертен, я потенциально бессмертен, что нам плюс-минус тысяча? Старость в нашем случае это не цифра, это мир данный нам в ощущениях. По моим впечатлениях же, во-первых, ты не ведешь себя как старик, ну не считая иногда прорывающегося ворчания, но, поверь молодому мне — мне тоже иногда хочется поворчать, — тут Ву Лин сделал глоток чая, смачивая горло, и продолжил доносить свою мысль до толстой демонической черепушки. — Во-вторых, ты не выглядишь, как старик, и в-третьих, — тут он сделал загадочную паузу и улыбнулся. — С тобой дружу я. Поверь, дружба эта на равных, а я однозначно не стар. Хотя и суперстар. Смекаешь? — И Ву Лин попытался своими бровями повторить запоминающиеся движения Джека Воробья. Ох, извините, капитана Джека Воробья. — Смекаю. — Демон снов кивнул. Шутка от древнего китайца ускользнула, впрочем, это было не менее интересно, чем если бы тот ее понял. По-новому. — Во! — Попаданец поднял свой большой палец вверх. — А еще, что за старик произносит такие слова? Знаешь, как трудно не засмеяться, когда могущественный древний демон перед тобой произносит, например, «нудеж» или затыкает уши и поет что-то из явно детского репертуара? — Полагаю, очень трудно, — это было сказано с явной иронией и Мэнмо со смешинками в глазах кивнул. — А то! Поэтому такого самоотверженного меня надо кормить, гладить и никуда не отпускать. — Ву Лин привычно улыбался, но его глаза были серьезны. В этой шутке не было и доли шутки.       И его лучший друг не подвел, пусть и шутливо, но искренне кивнув: — Заказ принял. Есть кормить, — тут в руке попаданца как по волшебству возникла еще одна печенька, и он сразу же засунул ее в рот, подозревая, что сейчас ему будут нужны свободные руки. — Есть гладить, — серая рука провела по его волосам. — И есть никогда не отпускать, — и его заключили в очень твердые объятия. Вот сейчас ему и понадобились не занятые ничем верхние конечности — он крепко обнял демона в ответ.       И своими действиями Мэнмо успешно сбил любое охватившее его напряжение. К черту Ло Бинхэ, оседлавшего своего самого большого таракана о неуместном стократном ответе на чужую заботу, к черту внезапно охватившую его влюблённость, тут о нем заботятся и любят. И Ву Лин делает то же самое. В самом правильном смысле этих слов.

***

      Вторые объятия за эту встречу были не более длительными, чем первые: Мэнмо прекрасно умел ощущать грань, когда подобное проявление симпатии становилось неуместным.       Попаданец наконец полноценно насладился предложенным печеньем. Сладости были идеальными. Впрочем, других демон снов и не делал. В конце концов, когда создаешь что-то из ничего, такие факторы как уровень огня или неточный таймер перестают играть роли, оставляя только «приготовить по вкусу».       Он перевел взгляд наверх и задал давно интересующий его вопрос: — А эти небеса настоящие?       Мэнмо вздрогнул, и Ву Лин тут же исправился, сразу вспомнив и Небесных, потому что с небес, демонов, и чужое влезание в голову бога: — Если тебе это неприятно, то не отвечай, — вот чего он не хотел, так это после всего хорошего, что для него сделали, отплатить черной неблагодарностью.       Но демон кошмаров только чуть покачал головой. И произнес медленно, обдумывая каждое слово: — Эти созвездия — лишь фантазия этого старейшины. Но мастера Ву скорее интересует, чем эти звезды являются, этот Мэнмо прав?       Попаданец только как можно небрежнее пожал плечами на этот появившийся как будто ниоткуда вопрос. — Вот ты поднял это тему и теперь мне хочется это узнать, но и ответ на первый вопрос тоже. Я, знаешь ли, с самого прибытия в мир демонов пытаюсь понять, небосвод один или их все-таки несколько. И если твой ответ был бы положительным, то мой — отрицательным, просто потому что картинки не сходятся, а так — сплошная неопределенность.       Мэнмо удивленно моргнул. — Мастер Ву запоминает мои пейзажи?       И он твердо кивнул, делая совершенно правдивый комплимент: — Конечно. Может и не досконально, но каждое новое окружение, помимо прочего — это красиво, ново и интересно. Особенно это проявлялось в Бездне, имеющей весьма однообразный задний фон. Да и сейчас, где в мире людей ты можешь увидеть розовую траву? Естественно, я их запоминаю. Хочешь докажу?       Демон тут же замахал руками, улыбаясь — искренне, но со все еще выглядывающей за этим тревогой: — Не надо, не надо, этот Мэнмо верит. И небосвод один, просто выглядит в разных мирах по-разному, — и на него кинули очень осторожный взгляд.       Тот явно хотел что-то скрыть, но попаданец тут же отвесил себе затрещину: а сколько недоговаривал он сам? Ему помогли, а чужие секреты… зачем ему они? Так что поблагодарим за все еще полезный ответ, оставивший после себя не менее интересный новый вопрос: как возможно, что звезды «выглядит в разных мирах по-разному»…       Но об этом он будет думать уже самостоятельно, не беспокоя явно все еще нервничающего друга. Ву Лин подумал как бы перевести тему… Тут его взгляд переместился на испустивший ободряющую вспышку ци меч: — А ты умеешь фехтовать?       И захрустел печеньем, слушая чужой красочно высказанный положительный ответ и параллельно внимательно одумав: а не припахать ли и этого демона к его собственному обучению… Собственно, почему бы и да?