О вредности ведьм и пользе проклятий

      Чонгук скрипел зубами — желание придушить Ким Тэхёна было настолько сильным, что не вцепился он в чужую шею только чудом, не иначе. Правда, даже затуманенным мозгом понимал, что не сможет ему навредить, а скорее всего, растечется у ног послушной лужицей, едва лишь коснется голой кожи. Потому что желание сводило с ума, рвало крышу, обжигало внутренности — он задыхался, просто стоя рядом, и дрожал от охватившей его похоти, густо замешанной на ярости.       — Без паники, — Тэхён явно пытался говорить спокойно, но голос предательски подрагивал, — мы что-нибудь придумаем.       — Советую думать быстрее, — Чонгук сделал шаг назад и в голос застонал, когда от движения член потерся об одежду.       — О, демоны, — выдохнул Тэхён, ошарашенно разглядывая Чонгука, — я… Мы… Слушай, — он нервно взлохматил волосы на макушке и заходил по комнате. — Я только учусь, так что могу проклясть и снять проклятье лишь по написанному. Разобрать его на составляющие у меня не выйдет, даже если сумею рассмотреть. Но моя бабуля сделает это на раз-два! Она сможет распутать нити проклятья и освободит тебя от него.       Чонгук, внимательно слушающий Тэхёна сквозь гул собственного сердцебиения, облегченно выдохнул.       — Только вот… поехать к ней мы сможем не раньше следующих выходных, — пробормотал тот.       — Почему не в эти?       — Её нет дома, — опустил голову Тэхён. — Вернется в конце следующей недели.       — Так, — процедил Чонгук. — И что ты предлагаешь мне делать до этого?       — Ну-у… Потерпеть?       Смешно. Обхохочешься просто. Потому что он не в силах терпеть.       В этот самый момент Чонгук ненавидел себя за слабость, за то, что не может противостоять проклятью, противостоять Тэхёну... Наверное, собрав остатки воли, он сумел бы развернуться и уйти. Только вот уже сейчас было ясно, что исход один — все равно рано или поздно приползет к Тэхёну, и тогда будет намного хуже. До каких пор он сумеет продержаться? До какого состояния себя доведет? И что произойдет, если он, окончательно лишившись воли, совершенно не соображая, увидит Тэхёна где-нибудь на парах, например? И сломается прямо там, при всех… Даже представить страшно. Так что можно ненавидеть Тэхёна, можно даже пытаться продлить собственную агонию, цепляясь за гордость, но доводить до помешательства никак нельзя.       Чонгук прищурился, сделал шаг по направлению к Тэхёну, и, видимо, мелькнуло что-то такое в его взгляде, что тот начал резко пятиться назад, пока не уперся задницей в стол. Метнул панический взгляд на дверь, а затем снова посмотрел на приближающегося Чонгука.       — Что ты?..       А Чонгук подошел вплотную, нагло влезая в личное пространство, встал близко-близко, потянувшись, уткнулся носом в шею Тэхёна, да так и замер, вдыхая его запах. Настолько сладкий, что, кажется, оседал вкусом на языке, туманил мозг до головокружения. Тэхён проклял его, вынудив испытывать непрекращающееся желание. Но ведь в эту игру можно играть вдвоем.       — Помоги мне, — едва слышно выдохнул Чонгук и удовлетворенно почувствовал, как Тэхён гулко сглотнул, — пожалуйста, помоги мне.       — Что… — он кашлянул и негромко повторил: — Что мне сделать?       — Что-нибудь, — в шею выдохнул Чонгук и униженно взмолился: — Что угодно, Тэхён, — тот ощутимо вздрогнул, — все что хочешь…       — Я… нет, Чон. Ты же себе не простишь, а мне тем более! Ты потом меня убьешь.       — Не убью, — он резко вдохнул и все же сумел оторваться от этой сладкой, манящей шеи, которую хотелось зацеловать ровно в той же степени, что и сжать до хруста.       — Но побьешь точно!       Где-то на задворках сознания билась мысль, что сейчас Тэхён отказывает ему не оттого, что не хочет, а потому что боится… Чонгука? Последствий? Того, что он решит отомстить? И если он сам сходит с ума из-за проклятья, то Тэхён-то нет. А ведь в его силах сейчас доломать Чонгука, вынудив сначала умолять, а потом просто выставить, посмеявшись. От этой мысли стало почти физически больно, так что он жарко заговорил, убеждая:       — Нет, обещаю! — Тэхён был так близко, пытливо вглядывался в лицо Чонгука потемневшим взглядом. — Я и пальцем тебя не трону. — И зашептал: — Прошу. Пожалуйста.       Он видел, как дернулся кадык на шее Тэхёна, когда тот снова сглотнул, ощутил кожей его резкий выдох, завороженно проследил за языком, которым тот нервно облизал губы.       — Демоны тебя раздери, Чон, — отчаянно простонал Тэхён, и Чонгук успел испугаться, что его сейчас просто оттолкнут, поэтому вцепился пальцами в чужую рубашку на груди. Уже открыл рот, чтобы продолжить умолять, но подавился вздохом, когда Тэхён, подняв руку и медленно проведя ладонью по его шее, слегка сжал волосы на затылке.       Чонгук закрыл глаза, несдержанно всхлипнув, запрокинул голову, направляемый рукой Тэхёна. От болезненной, но одуряюще приятной хватки по измученному желанием телу проходили волны наслаждения. Чонгук ощущал, как дрожит в чужих руках, как бешено стучит его собственное сердце, и краем разума понимал, что выглядит нелепо, прогибаясь в руках принцесски. Но остановить Тэхёна просто не мог, да и не хотел…       А тот резко подался вперед и, мазком скользнув губами по шее, зашептал в самое ухо:       — Так что мне сделать, Чонгук? — от этих интонаций, от низкого, хриплого голоса и горячего дыхания у него просто подогнулись колени. Он покачнулся, но пораженно распахнул глаза, когда Тэхён, вместо того чтобы позволить рухнуть, внезапно ухватил за талию. Обнял и рывком прижал к себе. — Ответь мне, чего ты хочешь?       Чонгук задушено простонал, умирая от близости Тэхёна. И снова зажмурился, впитывая его тепло, вжался изо всех сил. Он не ожидал… Даже не предполагал, что Тэхён может держать так крепко, а его голос, с нотками властности, звучать настолько красиво и завораживающе. И этот вопрос… Чего хочет Чонгук? И как признаться, что в этот самый момент он хочет быть оттраханным тем, кого два года считал гламурной принцесской? Хочет насаживаться на чужие пальцы, член, язык — что угодно, лишь бы сильнее…       — Отвечай, Чонгук, — чужое колено нагло втерлось между ног, задев болезненно пульсирующий стояк, и вместо ответа из горла вырвался тонкий вскрик. — Ну давай же, Гук-и, скажи мне, чего ты хочешь, — уже мягче продолжил Тэхён, а через секунду прикусил зубами мочку уха, коснувшись ее языком.       Кажется, Тэхён куда лучший игрок, чем он: Чонгука не просто трясло, его натурально колотило от происходящего. С неимоверным трудом разлепив губы, он страдальчески выдохнул:       — Кончить.       — Проси, Гук-и, — горячий язык влажно прошелся по его шее. И Чонгук ощутил, как заливает жарким румянцем щеки от сладко-властного голоса Тэхёна. А Чонгук готов — сам хочет! — просить, отчего стыдом перехватывало горло, мешая сделать вдох.       — Прошу, — окончательно завороженный, прошептал Чонгук, ощущая, как приятно тянет внизу от собственного жалкого голоса, — пожалуйста.       — Умничка, — Чонгук снова всхлипнул от довольства, звучащего в голосе, — давай, кончи, Гук-и, — Тэхён сильнее вдавил ногу, одними лишь действиями указывая, что ему нужно делать.       Так жестоко. Унизительно. Но отчего-то слишком-слишком хорошо, до сорванного дыхания и поджавшихся яиц. А еще ошеломительно — неужели Ким Тэхён на самом деле такой? Или просто играет, наслаждаясь мучениями Чонгука, заставляя демонстрировать то, насколько сильно он хочет?       Но плевать. Эту неделю Тэхён может наслаждаться его унижением, а Чонгуку нужно просто потерпеть. Пережить. В конце концов, у него нет выбора: если ему придется ходить проклятым, то стоит максимально уменьшить возможный ущерб. А злиться и ненавидеть можно и потом.       Так что, криво усмехнувшись, Чонгук подался вперед, плотнее зажав чужую ногу между своих, и дернул бедрами, потираясь членом. Почти взвыл от одного лишь движения, потому что было больно, но в то же время одуряюще хорошо. Настолько, что он не смел остановиться.       — Сильнее, — приказал Тэхён, и Чонгук подчинился: принялся рвано, неловко, насквозь смешно и нелепо двигаться короткими толчками, задыхаясь и поскуливая.       Цеплялся за его одежду до сведенных пальцев и разламывался на части от ленивых, неспешных поцелуев-укусов, которыми касался его шеи Тэхён.       — Гук-и, — хриплым шёпотом в самое ухо, — ты готов обкончаться лишь от того, что елозишь по моей ноге. В одежде, Гук-и. Это должно быть так унизительно, да?       Чонгука хватило лишь на то, чтобы согласно дернуть подбородком. Желанный оргазм был так близко, ему не хватало всего пары движений. Наплевав на боль, он еще резче заёрзал бедрами, с силой потираясь о втиснутую между ними ногу, и услышав тэхёново «вот так, хороший мальчик», распахнул рот в немом крике, кончая в собственные штаны.