О вредности ведьм и пользе проклятий

      Если поначалу Чонгук даже обрадовался, не увидев в аудитории Тэхёна, наивно полагая, что так его будет ломать меньше, то к концу пары осознал, как сильно ошибся. Глупо было ориентироваться на свои ощущения в первый день: раньше желание становилось сильнее в присутствии Тэхёна, но сегодня все было иначе… А ведь тот предупреждал его, что проклятье будет только усиливаться.       Он не мог ни на чем сосредоточиться: невпопад отвечал одногруппникам, абсолютно не улавливал, о чем говорят преподаватели… Да даже просто сидеть на месте было пиздецки сложно! Хотелось сорваться и бежать к Тэхёну, чтобы хоть увидеть его. Тело бросало в жар, а член стоял теперь практически постоянно! И это все сопровождалось навязчивыми мыслями и образами, то и дело вспыхивающими в голове, настолько откровенными и пошлыми, что Чонгук мог бы ставить памятник собственной испорченности. Только вот теперь пустые фантазии легко перекрывались воспоминаниями о том, насколько хорошо ему было вчера. Да что там хорошо? Охуительно просто.       И самым дерьмовым было то, что окружающие начинали коситься на него, явно замечая слегка неадекватное состояние — чего только стоят его отлучки в туалет на подрочить… Причину походов в уборную он, конечно, не озвучивал, но сбегал туда буквально на каждой паре, когда сидеть и не тереться членом о собственную одежду становилось просто невмоготу. А уж что там подумали одногруппники, страшно было даже представить.       Когда он после учебы медленно, тщательно контролируя каждое движение, добрался-таки до своей комнаты, то все, на что его хватило, это со стоном рухнуть на кровать. Чтобы тут же сдавленно зашипеть — не только член стал чувствительным, но и все тело, из-за чего малейшее движение приносило болезненное наслаждение.       Однако Чонгук сопротивлялся изо всех сил. В конце концов, он один из лучших боевых магов, сильный, уверенный в себе человек. Да — потерял контроль, но больше пресмыкаться перед Тэхёном не намерен!       Эти мысли даже немного помогали, правда, слишком часто выбивались из головы фантазиями, как его — такого сильного и уверенного в себе — поставив на четвереньки, сзади берет Тэхён.       Чонгук злился, отгонял слишком яркие образы и снова твердил себе, что он, дескать, сам хозяин своего тела, и никакое проклятье этого не изменит. Понимал, что Тэхён стал необходимым, осознавал, что рано или поздно ему придется подняться к нему, но лишь когда станет невмоготу. Не до умопомешательства, конечно, но не раньше, чем сам решит, что терпеть дальше просто невозможно. Или небезопасно — все же боевой маг может натворить всякого, если перестанет себя контролировать.       Чонгук сумел продержаться еще несколько часов на ошметках собственной гордости и старательно культивируемой злости на ведьму. Только вот итог, к сожалению, предсказуем — он все равно сломался. Прямо на глазах у Хосока, который со все возрастающим охреневанием во взгляде наблюдал за его мучениями. А Чонгук лежал на кровати, свернувшись клубочком, и тихо поскуливал от самого легкого трения кожи об одежду, кусал губы и комкал в пальцах простынь.       — Боги, Чонгук, — в итоге не выдержал друг, — кому и что ты пытаешься доказать, страдая тут? И главное, зачем?       Кому? Наверное, самому себе… Он помнил, в какое желе превратился вчера от голоса Тэхёна и его близости. Как глотал вязкую слюну и тихо умирал, просто потираясь через одежду. И как уходил от него деревянной походкой, прикусывая язык, чтобы не взмолиться о большем. А еще стыдился того, что сегодня искал его глазами, надеясь увидеть… И все это чертово проклятье!       А сам Ким Тэхён наверняка получает удовольствие, глядя, как крошится перед ним тот, кто так долго издевался. И, может быть, специально не явился на пары, а сейчас просто сидит и ждет, когда Чонгук приползет к нему сам? Так? Ну разумеется. Уверен, что принцесска сейчас злорадно хихикает, потирая ручки, и радуется, что так легко его уделал.       Он не позволит какому-то там Ким Тэхёну унижать себя!       Ярость пожаром вспыхнула в груди, и он вскочил на ноги. Вылетел из комнаты, хорошо хоть обувь надел, бегом по коридору и на лестницу вверх, туда, где живет единственная в университете ведьма. И он действительно хотел высказать все что думает, а лучше разбить в кровь это холеное лицо.       До той секунды, пока Ким не открыл дверь. Ну потому что это долбаный ходячий секс! Со своими распахнутыми от удивления глазами, мягкими, влажными то ли от слюны, то ли от блеска губами, вкусно выступающими в широком вороте рубашки ключицами и слегка растрепанными, словно после бурного секса, волосами. Все те картины, что он видел каждый раз, стоило лишь прикрыть глаза, пронеслись в его мыслях, и намерения что-то там высказать или избить Тэхёна просто снесло к херам! Горло перехватило, так что единственное, что смог выдавить Чонгук, это жалкое «трахни меня».       А потом…       Гордости не было. Не было злости или ярости, осталось лишь желание касаться Тэхёна, дарить и получать удовольствие, и он готов был буквально на что угодно, чтобы продлить этот момент. Он стонал в голос от удовольствия, касаясь языком карамельной кожи, и давил в себе желание вылизать Тэхёна целиком. Слюна копилась во рту, сладкий запах забивался в нос, лишая воли, а от глубокого, хриплого голоса Чонгука просто уносило. Он изо всех сил вжимался в горячее тело под собой, словно хотел насквозь пропитаться Тэхёном.       Насытиться не получалось, чем дальше, тем отчаяннее хотелось большего. Но хотя бы мозги хоть чуть-чуть встали на место после резкого оклика, и Чонгук сумел осознать происходящее. Внезапно для себя понять, что тело под ним действительно по-мужски твердое, запястья Тэхёна, которые он так сильно сжимал, игнорируя браслеты, хоть изящные, но крепкие, с красиво выпирающими венками. Его голос грубый и восхитительно низкий, а властность, порой звучавшая в интонациях, может заставить подчиниться кого угодно. А еще член, да… Ни разу не скромных размеров, судя по тому, как он упирается ему в бедро.       И это его Чонгук называл принцесской? Только из-за цацек да розовых прядей в волосах? Боги, ну какой же дурак! Еще и с проблемами со зрением, походу. И с головой, да. Потому что действительно считал, что Тэхён злорадствует, нарочно тянет время, заставляя страдать, однако даже сейчас тот шёл ему навстречу, позволив вжимать себя в кровать, гладить руками и касаться губами. Не прогонял.       А Чонгука просто разрывало от противоречивых чувств: злости на себя, что не смог продержаться дольше, да на всю ситуацию в целом; стыда за то, что причинил вред Тэхёну и набросился на него, словно насильник какой-то; затапливающей благодарности, что тот его не гонит, и желания одновременно целовать, гладить тело, так покорно лежащее под ним, и самому прогибаться от выворачивающих душу касаний.       — … или тебе нужно что-то еще?       Чонгук сглотнул — хотел бы он озвучить чего, сколько и в каких позах ему на самом деле нужно, но Тэхён четко дал понять, что не даст ему, то… В смысле, вообще не даст. Или не возьмет — без разницы. И вряд ли оценит, если Чонгук, который недавно силой вломился в его комнату и завалил на кровать, начнет прямо говорить о своих желаниях. В лучшем случае просто выпнет за дверь. А в худшем — вдогонку навесит еще парочку проклятий, для закрепления эффекта, так сказать.       Так что он прикусил язык, немного помолчал, чтобы взять себя в руки, и в итоге негромко попросил:       — Могу я остаться у тебя на ночь?       — Чонгук! — тут же возмутился Тэхён и уперся в его грудь, отталкивая от себя. Разумеется, Чонгук легко мог удержать его на месте, но демонстрировать характер сейчас было бы откровенно тупой идеей. А он без того весь вечер только и делает, что тупит. Так что Чонгук покорно позволил спихнуть себя в сторону, а потом даже помог Тэхёну встать на ноги, подтянув за запястье (о том, что его словно током прошибло от касания, он тоже решил умолчать).       — Я не имею в виду ничего такого, клянусь! — торопливо заговорил Чонгук, снова усевшись на кровать, и теперь смотрел на стоявшего над ним Тэхёна снизу вверх. — Мне просто… — он вздохнул, но продолжил: — Мне пиздец как плохо без тебя. Меня ломает. Корежит. Я не могу ни о чем думать, ничего толком сделать, мне, блять, физически больно!       Признаваться в подобном стыдно. Но не признаться просто невозможно — его буквально на части рвало от желания выплеснуть все то, что кипит внутри. А Тэхён молчал, и Чонгук, который отчего-то не решался поднять на него глаза, все равно ощущал кожей чужой пристальный взгляд. От которого хотелось зажмуриться или вовсе втянуть голову в плечи…       — Ладно, — сердце пропустило удар, — ты можешь остаться. Но. Спать ты будешь на соседней кровати, и не дай демоны, ночью хоть пальцем меня коснешься!       Чонгук вскинулся, наконец решившись посмотреть на Тэхёна, и открыто улыбнулся от потрясающего чувства облегчения. Он останется здесь. С Тэхёном. И плевать, что нельзя обхватить его руками и ногами, вжимая в себя, плевать, что одно его присутствие вынуждает корчиться от желания — без него просто в тысячу раз хуже.       — Я не прикоснусь, обещаю! — со всей возможной пылкостью произнес Чонгук.       — Ты же не храпишь, нет? — подозрительно сощурившись, поинтересовался Тэхён.       — Нет, — он даже головой помотал для убедительности.       — Ладно, — с сомнением протянул Тэхён, помолчал, видимо, о чем-то размышляя, и снова повторил: — Ладно. Я собираюсь ложиться спать примерно часа через два. Так что сходи там, ну... зубы почисти, я не знаю. Душ прими, а то ты весь… влажный.       Угу, и в штанах у него давно влажно. Так что зубы, да. И душ. И ночь с Тэхёном. Ну не совсем, но все же…