Эмили отперла свою квартиру, вошла внутрь, направилась на кухню за стаканом воды и замерла, увидев лежащее там тело Натана.
Как будто она совершенно забыла о нем в ту же секунду, как вышла из квартиры. Это было слишком много для одного человека, чтобы справиться со всем. Как она должна была это сделать? Не было никого, кто мог бы помочь. Так что же ей теперь делать? У нее на кухне лежало мертвое тело ее парня. Достаточно плохой сценарий в любой другой день, но сегодня это был просто кошмар.
Звук пожарной сигнализации несколько приглушался стенами ее квартиры, но он все еще был достаточно громким, чтобы постоянно отвлекать. Особенно когда головная боль переросла в мигрень, от которой немело лицо. Теперь она знала, что не продумала весь план включения пожарной сигнализации так хорошо, как следовало бы, ослепленная надеждой найти кого-нибудь еще живым. Конечно, звук был достаточно громким, чтобы привлечь внимание, но как, черт возьми, она должна его выключить? Непрекращающийся визг начинал сводить ее с ума.
Все это было просто слишком для нее, чтобы справиться с переполненными эмоциями, и она почувствовала, что ее сознание начинает по спирали возвращаться в то милое, безопасное место, глубоко в тайниках ее разума. Было так заманчиво просто отпустить реальность. Позволить себе расслабиться и забыть обо всем этом ужасном беспорядке, в котором она оказалась. Но Эмили знала, что если она позволит себе роскошь уйти от реальности, то, скорее всего, никогда не вернется. Девушка чувствовала, что стоит на самой грани безумия, все, что потребуется - это один мысленный шаг с этой пропасти, и для нее все будет кончено.
И, о Боже, это было очень, очень заманчиво.
- Нет, - сказала она сквозь так крепко стиснутые зубы, что почувствовала, как волны давления прокатываются по ее челюсти. - Этого не произойдет.
Она выбросила из головы всякую мысль о том, чтобы сдаться. Она была выжившей. Она всегда умела выживать, и она, черт возьми, не собиралась меняться сейчас только потому, что казалось, что мир близится к концу.
Эмили целенаправленно пошла в спальню, делая все возможное, чтобы выбросить звук будильника из головы и сосредоточиться на том, что ей нужно было делать дальше. Открыв шкаф с бельем, девушка вытащила запасную пару простыней. Она бросила верхнюю простыню обратно в шкаф, выбрав вместо нее эластичную. К счастью, та была королевского размера, что-нибудь меньшее, вероятно, не подошло бы для того, что она задумала.
Эмили вернулась с простыней к телу Натана и обдумала, как именно она собирается сделать то, что ей нужно. Он сидел прямо, что помогло бы, но он весил около восьмидесяти килограмм, и она не была уверена, что физически достаточно сильна, чтобы нести такой вес - мертвый вес (ее разум хихикал над ней, но она проигнорировала это), если все пойдет не так, как планировалось.
Эмили позволила большей части облегающей простыни упасть на пол, держа верхний край натянутым между обеими руками. Она накинула край на голову Натана и опустила его между плечами и холодильником, к которому прислонилось его тело. Ей пришлось прижать правое колено к его груди, чтобы он не упал, не сейчас. Эмили натянула эластичный край простыни сначала на левое плечо Натана, а затем на правое, стараясь опустить его как можно ниже, пока правый и левый края не встретились. Она подоткнула боковые края простыни под его локти и натянула оставшуюся часть простыни на ноги. Надежно закрепив простыню, Эмили отошла в сторону от тела Натана, сжала края простыни так крепко, как только могла, а затем прижалась к его плечу.
Тело Натана медленно скользнуло боком по холодильнику, пока он не лег плашмя на пол. Эмили пришлось пару раз дернуть край простыни, чтобы освободить правую сторону, которая она соприкоснулась с противоположной стороной. Девушка схватила ноги парня за лодыжки и выпрямила их, затем вернулась к его плеча, все еще держа край простыни вместе, и толкнула.
Тело Натана перевернулось и легло лицом вниз на кухонный пол, полностью завернутое в простыню, как какая-нибудь современная мумия.
Эмили уже точно поняла, куда ей придется его оттащить. Она подумывала о лифте, но просто не могла заставить себя сделать это. Вместо этого она решила отнести тело Натана в квартиру, где нашла мертвую семью. Это было дальше, но в то же время казалось более подходящим.
В кухонном ящике лежал моток бечевки, и Эмили отрезала от него несколько метровых отрезков. Она сунула первый кусок под простыню рядом с головой Натана и опустила его вниз, пока он не оказался параллельно его запястьям, затем связала два свободных конца вместе, закрепив его руки по бокам в саване. Она повторила процедуру еще раз, чтобы закрепить его руки на плечах, а затем сцепить лодыжки вместе.
Когда она закончила, Эмили сжала горсть ткани у его ног. Девушка перевязала это место более коротким куском бечевки. Она пару раз осторожно потянула за саван, просто чтобы убедиться, что тело Натана надежно укрыто простыней. Довольная своей работой, она взялась за ручку обеими руками и начала тащить труп своего парня к входной двери.
Тело Натана относительно легко скользило по гладкому кафельному полу кухни, но когда оно ударилась о ковровое покрытие в коридоре, трение хлопчатобумажной простыни о ковер значительно затруднило перемещение его тела. К тому времени, когда Эмили протащила его тело через входную дверь и вышла в коридор 17-го этажа, она сильно вспотела и тяжело дышала. Она опустила ноги Натана на пол и с минуту переводила дыхание. Сигнал тревоги, звучавший здесь намного громче, бил Эмили в голову, как будто это был племенной барабан. Девушка почувствовала, как на лбу у нее запульсировала вена, а боль ударила в переднюю часть черепа.
Когда она достигла середины пути возле лифта, ей показалось, что голова вот-вот взорвется, а мышцы на руках, спине и шее горели. Ее пальцы болели в каждом суставе, она крепко сжимала ткань, чтобы та не выскользнула из ее рук. Эмили испытывала легкое искушение оставить тело в коридоре на ночь, но мысль о том, чтобы встретиться с этим первым делом утром, была невыносима. Она сцепила пальцы обеих рук и сгибала их до тех пор, пока не хрустнули суставы, затем наклонилась и начала тащить свой ужасный груз к ожидающей двери квартиры № 32.
***
Эмили толкнула дверь квартиры своей задницей. Она оттащила тело Натана как можно дальше в коридор квартиры, прежде чем ее руки наконец сказали, что больше не выдержат, и ей пришлось отпустить ткань. Ноги парня, прикрытые простыней, упали на ковер, и Эмили рухнула сразу за ними, прислонившись спиной к стене и пытаясь отдышаться. Ее светлые волосы спутались на лбу, и она откинула их с глаз, наполненных жгучим п
Отом. Ее голова раскалывалась, перед глазами все плыло, а сердце стучало в ушах. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой измученной. Ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы не закрыть глаза и не заснуть прямо там. Вместо этого она поднялась на ноги, не обращая внимания на боль в спине и в коленях, затем, прихрамывая, вышла из квартиры.
У двери она на мгновение остановилась и уставилась на закутанную фигуру Натана.
- Пока, детка, - прошептала она и закрыла дверь, услышав щелчок замка.
Она сделала два шага по направлению к своей квартире, когда вой пожарной сигнализации внезапно прекратился. Последовала секунда или две паузы, а затем Эмили услышала три коротких, резких звуковых сигнала, когда система либо отключилась, либо перезагрузилась.
- Спасибо тебе, Боже, - сказала Эмили и, пошатываясь, прошла остаток пути до дома.
***
Она была совершенно измотана.
Боль в голове, в конце концов, начала утихать, но только после того, как она запила пару обезболивающих одной из оставшихся банок пива из холодильника. Ни пиво, ни обезболивающие не помогли ее спине, которая содрогалась каждый раз, когда она двигалась. И никакое количество алкоголя или таблеток никогда не могло облегчить ее оцепенение после смерти Натана.
Она сидела лицом к окну своей квартиры, потягивая остатки «Бад Лайт», и смотрела на свой маленький кусочек города, наблюдая, как сумерки медленно опускаются на здания. Эмили никогда раньше не испытывала такой глубокой тишины, как за пределами квартиры, так и в своем сердце.
Кто знал, что существует такая абсолютная тишина.
Улицы были свободны от машин и людей, небо, обычно гудящее самолетами и птицами, стало пустым и ясным. Это довольно красиво. Светло-коричневая дымка смога все еще клубилась высоко над крышами, единственное напоминание о миллионах жизней, которые ходили по улицам и переулкам внизу всего несколько часов назад.
По мере того как сумерки постепенно приближались к ночи, она наблюдала, как уличные фонари начинают тихо мерцать, отбрасывая длинные тени, которые растягивались и росли, прежде чем их поглотила опускающаяся темнота.
Тишина быстро стала невыносимой, и Эмили покинула свое место у окна, променяв его на диван. Она включила телевизор, больше для комфорта, полученного от наполнения комнаты любым звуком, кроме ее собственного дыхания. Она чувствовала себя так, словно ее голова набита ватными шариками. Это не было плохим чувством, не совсем, что-то вроде укола новокаина для ее духа, защищающего ее от боли реальности ее ситуации.
На экране телевизора на нее смотрело изображение мертвого ведущего новостей, его глаза были такими же черными и пустыми, как, она была уверена, и ее. Она несколько минут смотрела на него в ответ, затем выключила телевизор и потащила свое жалкое подобие тела в спальню.
Проходя через кухню, Эмили мельком увидела лужу крови на том месте, где лежало тело Натана, и брызги на стойке. Она просто слишком устала, чтобы позаботиться об этом прямо сейчас, это должно подождать до утра. Она поплелась в свою спальню и рухнула поверх одеяла.
Через несколько минут девушка уже спала. К счастью, она не видела снов.
