Точка вымирания

Выжившие собрались в большой комнате, сидя на полу небольшими группами и тихо разговаривая между собой. Время от времени кто-нибудь из них вставал, подходил к окну и выглядывал наружу. Эмили заметила, что тот, кто смотрел, неизбежно попадал в одну из двух групп: первые быстро бросали взгляд в заиндевевшее окно, не тратя больше секунды на оценку ситуации, и возвращались на свое место в таком же мрачном настроении, как и тогда, когда они впервые встали. Вторая группа задерживалась более чем на пять минут или больше, глядя в это окно, как будто они хотели, чтобы окровавленные облака, зависшие всего в нескольких километрах от каждого уголка побережья их островного убежища, рассеялись. Обе группы каждый раз покидали окно разочарованными. Была и третья группа. Тот, в кого попала Эмили: те, кто наблюдал за наблюдателями. Так было всегда, это глубокое стремление наблюдать и понимать сыграло большую роль в том, что она стала журналисткой. Но теперь, когда она сидела, упершись задом в пол и прислонившись спиной к стене, она задавалась вопросом, следует ли ей приписывать это призвание природе или воспитанию. Эмили пошевелила ногами, потревожив Рианнон, которая, положив голову на колени Эмили, тихо застонала во сне. - Шшшш, - проворковала Эмили, гладя девочку по волосам, пока не почувствовала, что ребенок снова заснул. Тор лежал рядом, вытянувшись, его голова покоилась на передних лапах, глаза были широко открыты, он наблюдал за Эмили и Рианнон немигающим взглядом, который, казалось, воспринимал все, что происходило вокруг него. Эмили принесла Макалистеру весть о красноватом снегопаде и о том, что штормовая хватка на острове усилилась. Он, в свою очередь, передал это капитану. Оба мужчины вышли на улицу, чтобы лично проверить ее историю, и оба вернулись с мрачными лицами. - Эмили, я думаю, что, вероятно, будет лучше, если вы с Рианнон останетесь здесь с нами на некоторое время, вы так не думаете? Макалистер предложил, и Эмили с готовностью согласилась. Она не хотела оставаться одна, несмотря на то, что могло произойти. Одного раза было достаточно. Но возбужденная болтовня матросов, узнавших о надвигающемся шторме и увидевших красноватый снегопад, быстро перешла в обеспокоенный ропот, и, наконец, по прошествии нескольких часов наступила почти абсолютная тишина. Эмили начала жалеть, что не поступила так, как Джейкоб, и не попросила комнату для себя. Она видела его всего один раз с тех пор, как прибыл Константин и его команда. Но Эмили думала, что отшельническое поведение Джейкоба было скорее следствием привычки к одиночеству (или, возможно, запаса виски, который, как она знала, он контрабандой привез с собой), чем уклонения от какой-либо потребности в социальном взаимодействии. Время от времени Макалистер или капитан бродили между группами, болтая с матросами. Они были воплощением стойкости, подумала она, глядя на Макалистера. Он опустился на колено рядом с одиноким моряком, который несколько часов назад изолировал себя, обхватив руками подтянутые колени и молча уставившись в противоположную стену, его голова медленно покачивалась взад-вперед, как будто он слушал какую-то внутреннюю песню. Через несколько минут после того, как Макалистер поговорил с ним, парень вернулся к своим товарищам по кораблю. Макалистер был хорошим человеком. Шли часы, наступила темнота, а с ней и завывающий ветер, который рвал крышу и стены их убежища, дребезжал в окнах и лишал всех сна. Гонимый ветром снег уже давно закрывал вид через окна, окрашивая стекла в розовый цвет, но это, похоже, не отпугивало «проверяющих окна», которые все еще иногда вставали и подходили посмотреть, хотя сейчас они ничего не могли видеть. К тому времени, как второе утро почти незаметно подкралось к лагерю, настроение упало так же низко, как и температура снаружи, и Эмили начала чувствовать, как новая нервозность овладевает группой. «Кабинная лихорадка» - это не та фраза, которую часто можно услышать в то время, но Эмили подумала, что она может уловить чувство паранойи, присущее мужчинам. Это было острие ножа тревоги, пробивающееся сквозь тонкую оболочку вежливости, которая все еще оставалась; толстое лезвие, та часть, которая нанесет весь ущерб, едва скрыта под поверхностью. Позже в тот же день Макалистер настоял, чтобы две девушки заняли его комнату, что они и сделали с чувством облегчения. Ранее, казалось бы, из ниоткуда разразилась драка на кулаках, и Эмили почувствовала, как тощая крыса беспокойства начала грызть ее изнутри. Как бы то ни было, это было все, что она могла сделать, чтобы остановить Тора от нападения. Его лай и крики мужчин насторожили Макалистера, и он быстро вмешался и отчитал их, остановив драку, прежде чем дело дошло до синяка под глазом и нескольких ссадин на костяшках пальцев. Но Эмили сомневалась, что даже внушительная репутация Макалистера и его боевые способности смогут укрепить эмоциональную стену, сдерживающую нарастающий страх, который угрожал надолго захлестнуть мужчин. Во второй раз за последние двадцать минут Эмили проверила Глок на бедре, наслаждаясь чувством безопасности, когда ее пальцы играли с рукояткой оружия в кобуре. Переезд в покои Макалистера был бы хорошей идеей, решила она. «Ты настоящая Катастрофа Джейн, Эмили Бакстер», - подумала она с оттенком презрения, следуя за Макалистером по коридору мимо временных апартаментов Джейкоба в крошечную комнату, которую Мак назвал своей. - Вот, пожалуйста, дамы, - сказал он, придерживая для них дверь открытой. - Где вы будете спать? - спросила Рианнон, ее лицо все еще оставалось красным после того, как она стала свидетельницей предыдущей драки, но, и Эмили не могла не почувствовать прилив гордости за растущую твердость ребенка, слез не было пролито. - О, я думаю, будет лучше, если я останусь там, где смогу присматривать за толпой в обозримом будущем, - сказал он. - Вы, леди, расслабьтесь и чувствуйте себя как дома. Я свяжусь с вами позже. Когда он закрыл за собой дверь, Эмили протянула руку и положила ее поверх его. - Спасибо, - сказала она, пристально глядя ему в глаза. Макалистер улыбнулся и кивнул, а затем ушел.