Точка вымирания

Эмили шла по пляжу, Адам баюкал на ее сгибе руки, Тор радостно трусил впереди, уткнувшись носом в землю. Глаза девушки смотрели на море, но ничего не замечали. Ее мысли были всецело с мужем, находящимся глубоко под накатывающими волнами, путешествующим в том, что было немногим больше прославленной консервной банки, направляясь на север, что могло стать либо началом нового рассвета для человечества, либо глупым поручением, которое поставило бы трудную и тяжелую точку рядом с финалом человеческой расы. Тор смотрел на волны, разбивающиеся о берег; серо-белая пена поднималась из океана с каждой новой волной, почти отражая шторм, собирающийся на западе. Солнце уже стояло низко над горизонтом, медленно поглощаемое сердитыми тучами. Она не привыкла чувствовать себя такой... рассеянной. Всегда независимая, она знала, что более чем способна позаботиться о себе, но сейчас, в этот момент, когда Мак был на пути к Шпицбергену, она чувствовала - что? Раздробленной, уменьшенной в размерах? Да, это был лучший способ описать то, что она чувствовала. Это было так, как будто часть ее, и притом большая, была потеряна, и из-за этого она чувствовала себя меньше. Она так привыкла к тому, что Мак вмешивался в ее разговор или делился своим мнением по одной из многочисленных проблем, с которыми она сталкивалась ежедневно. Просто без него было чертовски тихо. И беспокойство - срань господня! Постоянная боль в животе вызывала у нее рвотные позывы... постоянно. Это было хуже, чем когда она была беременна. - По крайней мере, у меня все еще есть вы, двое мальчиков, чтобы присматривать за мной. Она села на песчаный склон дюны. Адам радостно замурлыкал, глядя на нее из-под складок своего ярко-синего одеяла. Она обняла Тора свободной рукой за шею. Маламут повернул голову и лизнул ее в щеку, затем опустился на четвереньки и положил голову ей на ноги. Он тихо выдохнул воздух и закрыл глаза. Следующие пару месяцев обещали быть трудными, она это знала. Ей просто нужно было бы занять себя как можно большим количеством работы, чтобы не думать о Маке и остальной команде «Возмездия». Но она решила, что позволит себе одну ночь поныть, как влюбленный подросток. «Все верно, любимая, ты просто выброси это из головы», - услышала она голос Мака в своей голове. Она улыбнулась... а потом потекли слезы. - Ладно, хватит об этом, - сказала она через несколько минут, смахивая слезы и вытирая нос тыльной стороной ладони. Она откинула голову назад так далеко, как только могла, и глубоко вдохнула вечерний воздух. В воздухе многообещающе пахло дождем, но облака все еще были достаточно далеко в море, так что ей не нужно было беспокоиться о том, что они втроем попадут в шквал. Я надеюсь, что дождь пройдет. Хотя опреснительные установки подводной лодки удовлетворяли потребности выживших в питьевой воде, все местные жители Пойнт-Лома любили собирать как можно больше дождевой воды. Теперь она был сладкой и чистой, без каких-либо загрязнений. С таким же успехом она мог бы идти прямо из источника. Эмили позволила своему взгляду скользнуть по вогнутому небу над ней. Вот! Она заметила безошибочно узнаваемую дугу сверкающей линии, которую они с Маком видели всего пару ночей назад. Только... теперь он был больше, толще. На самом деле, казалось, что он увеличился в ширину втрое, может быть, даже вчетверо, и казался даже ярче, чем она помнила. Раньше это была просто расплывчатая нить, теперь это была сплошная полоса мерцающего света, протянувшаяся по ночному небу, которую невозможно было не заметить в сгущающейся темноте. Эмили поднялась на ноги и проследила глазами за линией света, пересекавшей небо. Она была уверена, что он находился точно в том же месте, где они с Маком впервые увидели его, а это означало, что ее муж был прав в своем наблюдении: чем бы ни было это новое явление, оно зафиксировано на высоте многих километров над землей. На таком расстоянии оно было всего лишь эквивалентом пары человеческих волос в ширину, и хотя Эмили никогда не увлекалась астрономией, она была уверена, что его там не было до того, как Земля попала к инопланетянам. Казалось логичным предположить, что это могло быть делом рук Смотрителей. - Кто ты такой, черт возьми? - обратилась она к небесам. В спешке и хаосе, когда Мак собирался в путь, ни один из них не упомянул о странном новом дополнении к «ночному небу№. Ей стало интересно, видел ли это еще кто-нибудь. Сомнительно, решила она, потому что ночью мало кто - и это было мудро, по ее мнению, - отваживался выходить за ограду, окружавшую лагерь. Огни охраны по периметру, которые включались каждую ночь перед наступлением сумерек, затмевали все, что было в небе, так что никто не смог бы увидеть это и изнутри комплекса. Может быть, ей следует притащить Валентайн сюда и показать ей, но она сомневалась, что даже это убедит эту женщину. На самом деле, она начинала думать, что эта женщина предпочла, чтобы ее не убеждали. Она почувствовала закрадывающееся подозрение, что очевидная неприязнь Валентайн к ней была попыткой укрепить свое положение в сообществе, нацелившись на единственного человека, которого она могла использовать, чтобы отвлечь остальных выживших от своих собственных целей. Она эффектно указывала на Эмили и кричала: «Ведьма!» Что ж, до тех пор, пока Эмили не окажется привязанной к столбу, она сможет постоять за себя. В данный момент Валентайн представляла для нее не более чем досаду. Ей просто нужно было держаться подальше от коварной сучки, пока Мак не вернется, и тогда они смогут решить, как поступить с ней и ее дружками, если возникнет такая необходимость. Она потратила еще несколько минут, размышляя об освещении, но к тому времени, когда решила, что воздух становится слишком холодным для маленького Адама, она все еще ничего не знала о том, какими могут быть последствия последнего проекта Смотрителей по созданию домашних животных. Она знала, что они никогда ничего не делали без цели. Это что-то значило, в этом она была абсолютно уверена. Хотя одному Богу известно, что бы это могло быть. - Давайте, ребята, - сказала она, когда холодный порыв ветра проник сквозь ее куртку. - Давайте пойдем домой.

***

Без Мака в квартире было тихо. Слишком чертовски тихо, если процитировать его самого. Итак, в течение первых нескольких дней после его отъезда Эмили занималась чем угодно, лишь бы отвлечься от мыслей о его отсутствии, но она обнаружила, что делает паузу во время повседневных дел или разговоров с другими в лагере, ожидая одну из его типичных острот Мака или - в редких случаях - по крайней мере - его удивительно глубокое понимание. На шестой день его первой недели отсутствия она поняла, что просто перестала быть прежним человеком без него рядом. «Возмездие» шла глубоко и бесшумно. Она не всплывет на поверхность, пока не достигнет Шпицбергена, и даже тогда она пробудет над волнами достаточно долго, чтобы Мак и его команда покинули лодку, прежде чем снова погрузиться с уверенностью - или, может быть, это лучше было бы назвать надеждой, поскольку никто еще не проверил теорию, - что Смотрители не хотели или не могли причинить им вреда, пока они оставались под волнами. Таким образом, не было бы даже возможности поговорить с Maком по спутниковому телефону. Эмили ничего не узнает о нем, пока подводная лодка не вернется в Пойнт-Лома через восемь-двенадцать недель... если она вернется. - Черт возьми, - сказала Эмили себе. - Ты должна перестать так думать. В общем, она чертовски хорошо справлялась с его отсутствием. Это чувство неловкости, возникавшее в первые несколько дней, в конце концов превратилось в маленькое жжение в животе, но время от времени оно вспыхивало и обжигало ее. Но, по крайней мере, она стала лучше справляться с этими внезапными вспышками меланхолии. Эмили приоткрыла дверь в спальню Рианнон и выглянула наружу. - Тук-тук, - сказала она. Рианнон сидела в постели и читала старую книгу в твердом переплете, которая, судя по потрепанной обложке, знавала лучшие дни. - Что это за книга? - спросила Эмили, присаживаясь на край скрипучего матраса. Рианнон показала ей обложку: «Узник Зенды». - Хороший выбор, - сказала Эмили с улыбкой. - Ты в порядке? Рианнон кивнула, затем через секунду сказала: - С ними все будет в порядке, не так ли? Они вернутся, ты обещаешь? - Конечно, они вернуться, милая, - сказала Эмили, удивленная тем, как легко полуправда слетела с ее языка. - Еще несколько недель, и они будут дома. Не волнуйся. Эмили наклонилась и забрала книгу из рук Рианнон. - Как насчет того, чтобы я почитала тебе? Рианнон кивнула. Эмили начала читать. Двадцать минут спустя тихое похрапывание Рианнон подсказало Эмили, что девочка крепко спит. Она положила закрытую книгу на тумбочку и осторожно натянула простыни до подбородка девочки, легонько поцеловала ее в лоб, затем тихонько закрыла за собой дверь и вышла в темнеющий коридор. Эмили открыла дверь в свою спальню и подошла к кроватке, где лежал Адам, тоже крепко спавший, его губы были слегка приоткрыты, шелковистый край одеяла был влажным от прорезывающихся зубов. - Спокойной ночи, малыш, - прошептала она. Она быстро разделась, оставив свою одежду висеть на спинке стула, в последний раз проверила, как там ее мальчик, затем забралась под гостеприимно гладкое одеяло. Поток прохладного воздуха врывался в открытое окно, и, когда Эмили позволила сну овладеть собой, она представила, что ее муж чувствует тот же соленый аромат океана, который доносил до нее вечерний бриз.

***

Я лечу. Она спикировала вниз сквозь крону деревьев, быстро пролетев мимо переплетенных ветвей, прежде чем подняться вровень с землей, двигаясь по лесу на прозрачных перламутровых крыльях, их глубокое гудение пульсировало в каждом мускуле ее тела, когда она металась между деревьями и над кустами. Здесь было темно, лишь слабый намек на свет просачивался через западную опушку леса. Надвигались сумерки. Я - это все. Эта мысль не показалась ей ни в малейшей степени неуместной; напротив, она идеально подводила итог ее существованию. Часть ее мозга - человеческая часть, отдаленное эхо того, кем она была, часть по имени Эмили Бакстер, часть, которая никогда по-настоящему не могла принять то, что она испытывала, - все еще понимала, что это утверждение не имело смысла, но эта часть ее больше не имела значения. Ее восприятие было постепенным расширением ее сознания из единственной точки ее существа вовне в заполняющий сферу пузырь осознания; она ощущала присутствие миллиардов потенциальных дверных проемов, и все они были в пределах досягаемости. Она чувствовала... связь. Она была гранью в огромной структуре, охватывающей весь мир - все, что ей нужно было сделать, это выбрать одну и... Я - колосс. Теперь был яркий дневной свет. Вдалеке она увидела океан, серые волны, медленно набегающие на береговую линию. Она больше не видела ничем, напоминающим человеческое зрение; вместо этого она ощущала цвета, как если бы они были текстурами, ощущала крошечные вибрации, пронизывающие воздух вокруг нее, ласкающие внешнюю кожу ее монументального тела, когда оно неумолимо поднималось ввысь. И с этой огромной высоты, возвышаясь над всеми существами в остальном красном лесу под ней, она почувствовала, как теплый, соленый ветерок пронесся мимо нее, лаская ее ветви. Ее корни уходили глубоко в землю, отыскивая ручейки и лужицы воды, которые там скапливались, добывая питательные вещества, которые обеспечивали ей дальнейший рост, процветание и отдачу. Я - левиафан. Ледяная вода омывала ее сейчас, когда она пробиралась сквозь темноту океанских глубин. Вокруг нее двигались и плавали другие существа, постоянно наблюдая за ней, стараясь не подходить слишком близко. Не боялись, а уважали ее силу; они знали о ее положении в Великой Иерархии, которая царила вокруг нее. Я ничтожна. Теперь она прильнула к скале, ее крошечные красные усики тянулись по совершенно холодному ландшафту, ожидая, когда снова появится солнечный свет. Она была маленькой, незначительной по человеческим меркам, но так же хорошо осознавала свое незаменимое положение в Великой Иерархии мира, как и любая другая часть огромной машины, которая была жизнью на этой маленькой голубой планете. Я здесь. И теперь она снова смотрела почти человеческими глазами. Острое чувство любопытства поглотило ее, затопляя каждую клеточку тела. Она посмотрела вниз на крошечную человеческую фигурку, мирно спящую под одеялом, и ее охватило чувство узнавания. Она знала это существо. Ребенок пошевелился, тихо меняя положение в кроватке. От ребенка исходила мощная жизненная сила, как будто он каким-то образом был способен усиливать окружающую его природную энергию. Почти непреодолимая смесь желания, любопытства и страстного вожделения охватила ее. Это было непреодолимое притяжение, подобного которому она никогда раньше не испытывала, по крайней мере, за те тысячелетия, что она существовала. Крошечное существо, лежащее в кроватке, было очаровательным. Длинные тонкие руки потянулись к ребенку, один проворный палец протянулся и погладил его по щеке - как будто из огромной глубины человеческая грань снова начала бороться за контроль, - затем палец провел по контуру уха младенца, приподнимая тонкие светлые волосы. Контакт только разжигал чувство любопытства, удовольствия от новизны. Вторая тонкая, как палка, рука потянулась вниз, ладони вытянулись и осторожно схватили ребенка. - Нет! Нет! Нет! - Человеческая грань начала кричать, вытаскивая его из одеяльного кокона. Глаза ребенка открылись и уставились на нее в ответ. - Отпусти его! - закричала человеческая грань, протискиваясь вперед. Я Эмили Бакстер.

***

- Адам! Эмили пришла в сознание, вся в поту, имя ее сына эхом отдавалось в ее ушах, сон - нет! она поправила себя, кошмар все еще горел в ее мозгу, пока ее разум пытался осознать, в какой реальности она сейчас оказалась. Ее сердце билось в синкопированном ритме в такт охватившей ее панике. Она поняла, что сидит прямо, свесив одну ногу с кровати, скомканное, пропитанное потом покрывало отброшено в сторону, как будто она собиралась куда-то бежать. Окно спальни было открыто, и полная луна заливала комнату мертвенно-серым светом, отбрасывая длинные тени на пол и кровать. Она глубоко вдохнула ставший холодным ночной воздух и тихо выдохнула, проверяя время на своих часах. Было чуть больше половины третьего ночи. Эмили высвободила вторую ногу из-под скомканного одеяла и села на край кровати, прислушиваясь и ожидая, пока ее глаза полностью привыкнут к темноте. За ее окном лагерь был безмолвен, в квартире стало еще тише. В другом конце комнаты мирно спал Адам, приподнятый край его одеяла был едва виден сквозь прутья кроватки. На полу в изножье кровати Тор пошевелился, на мгновение подняв голову, прежде чем повернуться на бок и снова погрузиться в сон. Все было так, как и должно быть, но все же... Эмили встала, пытаясь стряхнуть остатки кошмара со своего сознания, но он отказывался покидать ее, цепляясь за нее острыми когтями. Это казалось таким реальным. Обычно она была способна распознать даже самый яркий сон таким, каким он был, но этот... это было такое чувство, как будто она была там, как будто ее только что бесцеремонно вернули обратно в ее тело; это было похоже на воспоминание, а не на фантазию. Она все еще чувствовала солоноватый привкус моря, проникающий сквозь ее жабры, ощущение воздуха, омывающего ее тело. Эмили глубоко вздохнула, пытаясь взять под контроль свое бешено колотящееся сердце. Она знала, что ей не будет покоя, пока она не проверит, как там Адам. Поэтому, покорно вздохнув, она встала и как можно тише подошла к кроватке мальчика. Вот он, крепко спящий, очерченный тенями внутри кроватки. Она остановилась на мгновение, прислушиваясь к его дыханию, просто чтобы убедиться... и ничего не услышала. Ни звука. - Адам? - прошептала она, протягивая руку к фигуре, лежащей на матрасе. Откинув скомканное одеяло, я не увидел ничего, кроме матраса под ним. - Адам! - снова позвала она, паника начала нарастать, когда она схватила одеяло из кроватки и бросила его на пол. Кроватка была пуста. - О черт! Тор поднялся со своего места на полу между детской кроваткой и ее кроватью и потянулся, затем подбежал к ней. Он склонил голову набок и уставился на Эмили, как бы говоря: «Что случилось?» Эмили заглянула под детскую кроватку, затем под свою собственную кровать. Ребенка нигде не было видно. Паника теперь скручивалась узлом у нее в животе, вытягивая воздух из легких. - Адам! - произнесла она вслух. - Адам! Тор сел и уставился на свою хозяйку, затем, узнав имя другого своего подопечного, просунул нос сквозь прутья кроватки и тяжело шмыгнул носом. Затем он снова сел, все с тем же насмешливым наклоном головы. Эмили наблюдала за всем этим как бы издалека. Тор, казалось, ничуть не запаниковал. Это означало, что она, должно быть, единственная, кто чего-то не понимает. Что это было? В голову ей пришла мысль, на мгновение сменившая панику облегчением: Рианнон взяла его. Конечно, это была единственно возможный вариант. Эмили знала, что она крепко спала; Адам, должно быть, вскрикнул, и Рианнон, спавшая в комнате по другую сторону стены, всегда бдительная и внимательная тетя, вошла и увела его в свою комнату, чтобы дать Эмили поспать. Это воплотилось в ее сне как кто-то... какая-то тварь, забравшая ее ребенка. Да, так оно и было, конечно, так и должно было быть. Эмили воспользовалась этой мыслью, чтобы подавить бурлящий страх, скапливающийся в ее животе подобно лаве, и выбежала из своей спальни в соседнюю комнату Рианнон. Осторожно открыв дверь, она вошла внутрь. В комнате царила кромешная тьма, и она слышала ровное дыхание Рианнон, доносившееся с ее кровати. Она без колебаний включила свет. - Ч-что? Эмили? Что тебе надо? Что происходит? - Голос Рианнон был сонным и растерянным, когда ее лицо появилось из-под простыней, сильно щурясь от света. Кроме Рианнон, в этой комнате тоже никого не было. - Адам, где он? - потребовала Эмили. Рианнон выпрямилась. - Он с тобой, в твоей спальне. Где еще он мог быть? - О Боже мой! О Боже мой! - Эмили почувствовала, как волна паники и страха вырвалась на свободу. Это поглотило ее, и она поймала себя на том, что борется с позывами к рвоте. Ее кости казались выдолбленными и наполненными свинцом. Она прислонилась к дверному косяку в поисках опоры, сделав несколько быстрых глубоких панических вдохов, прежде чем медленно сползти на пол. Теперь ее панику поглотил страх - выворачивающий внутренности, вызывающий рвоту, приковывающий к полу, как бабочку, ужас. Рианнон мгновенно вскочила с кровати и оказалась рядом с ней, одна рука твердо легла на спину Эмили, а другая взяла ее за руку, чтобы поддержать. - Он, должно быть, в кроватке, - сказала девочка. - Он никак не мог выбраться. Подожди здесь, я пойду посмотрю. Рианнон исчезла в хозяйской спальне, и Эмили услышала звук включаемого света, шаги по полу и паузу, за которой последовало потрясенное «О!». Эмили сделала последний глубокий вдох и заставила себя отойти от двери, поворачиваясь обратно к своей спальне, как раз в тот момент, когда Рианнон снова появилась в дверном проеме. - Ты проверила остальную часть квартиры? - спросила она высоким голосом, и Эмили заметила, что обе ее руки дрожат. - Нет, пока нет. Давай, посмотрим вместе. Их квартира на втором этаже была маленькой, всего две спальни, гостиная и кухня. Ее ребенку действительно негде было спрятаться, даже если бы ему удалось каким-то образом перелезть через прутья своей кроватки. Входная дверь по-прежнему была заперта изнутри на засов, и все окна были закрыты... за исключением окна ее спальни, внезапно поняла Эмили. - О нет! Нет, нет, нет, - закричала она и бросилась обратно в свою комнату, Рианнон следовала за ней по пятам. Подоконник доходил Эмили до пояса - трудная, но не невозможная высота для решительного ребенка, на которую он, возможно, мог бы подтянуться, а затем свалиться с него. Эмили попыталась подготовиться к худшему, перегнувшись через подоконник, жадно глотая холодный воздух, и посмотрела вниз: двумя этажами ниже вдоль стены жилого дома тянулась бетонная дорожка; за ней была однополосная подъездная дорога, а за ней поросший красной травой бордюр. Эмили выпустила воздух, который до этого задерживала. Адама нигде не было видно, лужи засыхающей крови тоже. Он не вылезал через окно, а это означало, что он должен был быть где-то в квартире... или кто-то вошел и забрал его. Но не было никакой возможности, что это могло произойти. Даже если бы каким-то образом злоумышленнику удалось проникнуть внутрь, не разбудив Эмили или Рианнон, он просто ни за что на свете не смог бы пройти мимо Тора. Он спал в промежутке между ее кроватью и кроваткой Адама. Он разорвал бы злоумышленика в клочья еще до того, как Эмили успела бы схватиться за пистолет, чтобы закончить работу. Каким бы невероятным это ни казалось Эмили, существует только один абсолютно нелогичный, но в конечном счете реалистичный ответ: сон, ее сон, не был сном. Что-то забрало ее ребенка - что-то нечеловеческое. Рука Эмили медленно поднялась, чтобы прикрыть рот, когда из нее вырвался первый всхлип. Ее сердце неудержимо и беспорядочно колотилось в груди, а ноги больше не соглашались держать ее. Ее голова, казалось, отделилась от тела, когда она почувствовала, что падает спиной на стену спальни и медленно сползает вниз, пока не коснулась пола. К тому времени, когда Рианнон заметила это и бросилась к ней, Эмили лежала на полу без сознания.