***
В баке Блэк Хоука оставалось чуть больше четверти топлива. По оценкам Эмили, это означало примерно час полета, если им повезет. Медленно растущее беспокойство зародилось где-то внизу ее живота при осознании того, что, если Адам не будет рядом, они не доберутся туда по воздуху. Хотя она была уверена, что зов ее ребенка был вполне реальным, не было никакой системы отсчета, по которой она могла бы судить, насколько близко она находилась к его местонахождению. Не то чтобы в ее голове был какой-то счетчик, который подсказывал ей, как далеко он находится, просто эта постоянная потребность продолжать двигаться на восток. Адам мог быть всего в нескольких километрах отсюда или где-нибудь в Нью-Йорке. Внезапно всплыл еще худший сценарий, который она до сих пор не рассматривала: что, если его даже не было на этом континенте? Она знала, что Смотрители обладают способностью мгновенно перемещаться из одного места в другое - в конце концов, они сделали это с ней, - но на какое расстояние, она понятия не имела. Что, если бы он был в Европе: Испании, или Британии, или... или России? Как бы она тогда с ним связалась? Господи! Ей стало дурно при одной только мысли о том, что это возможно. Нет, ей придется просто полагаться на свою веру в то, что ее сын все еще находится в Соединенных Штатах. Что-то в этом притяжении просто чувствовалось, как будто он был рядом, почти как если бы она чувствовала его в другой комнате. Ей просто нужно было довериться этому чувству. Как только Эмили поняла, что их запасы топлива иссякли, она начала активно искать место, где можно безопасно посадить Блэк Хоук, но с тех пор, как они покинули Пойнт-Лома, пейзаж оставался все тем же холмистым пологом великого красного инопланетного леса. Рианнон проспала большую часть путешествия, и Эмили до сих пор не видела причин будить ее; но теперь лишняя пара глаз могла в буквальном смысле стать разницей между жизнью и смертью. Они обе активно осматривали ландшафт в поисках места, где бы они могли приземлиться. Даже после стольких лет, которые она провела, живя в этом переосмысленном мире, полная трансформация американского ландшафта - земли, на которой когда-то располагались огромные массивы домов, городов, предприятий и отраслей промышленности и проживало более трехсот миллионов человек, - все еще ошеломляла Эмили. Несмотря на то, что она ежедневно сталкивалась с вторжением джунглей в Пойнт-Лома, только отсюда, с высоты, она смогла по-настоящему оценить, насколько полной была ассимиляция. За исключением редких зданий, которые по какой-то причине не заметила буйствующая инопланетная растительность, больше не было ничего, что указывало бы на то, что на этой планете когда-либо присутствовала доминирующая раса. То тут, то там она могла различить очертания башни за маской красной листвы, может быть, указательный столб на небольшой поляне, осыпающиеся руины или короткий проблеск дороги, которая исчезала так же быстро, как и появлялась. Если бы она летела в определенное место, ей бы чертовски не повезло, потому что, если бы не встречающиеся время от времени горные хребты, нарушающие монотонность, было бы мало что, что можно было бы использовать в качестве визуального показателя, показывающего, что они добились какого-либо прогресса. И если бы не постоянная ласка, которая, как она чувствовала, тянула ее вперед, Эмили знала, что не имела бы ни малейшего представления о том, где они находятся. Если бы ей пришлось строить догадки, она бы отправила их куда-нибудь в восточную часть Аризоны, направляясь в сторону Нью-Мексико, но не было никакой возможности быть абсолютно уверенной. За последние двадцать минут Эмили заметила явную перемену в пейзаже, и ее тревога начала ослабевать. Густые джунгли редели. И по мере того, как проходили километры, она начала замечать все больше и больше полян среди чужеродных деревьев, пока земля, наконец, не открылась, и лес не стал редкостью, ограничиваясь рощицами, разбросанными тут и там по ландшафту. Рельеф местности тоже изменился; она была плоской, сплошная равнина. Там все еще была вездесущая красная растительность, но она казалась намного меньше, чем густые джунгли, которые они оставили позади себя. Это было почти однообразно по своим чертам, как будто смотришь вниз на кукурузное поле или плюшевый красный ковер. - Эй, смотри, я вижу дорогу, - сказала Рианнон, указывая влево от себя. Эмили слегка накренилась влево, опуская нос вертолета, пока не смогла увидеть то, что увидела Рианнон. И да, там, под ними, прорезая красную равнину, словно шрам на ландшафте, виднелась безошибочно узнаваемая серая автострада. Она тянулась с запада на восток, и то тут, то там Эмили могла разглядеть очертания перекошенного тракторного прицепа или автомобиля. Она позволила самолету продолжать свой естественный левый разворот, пока он не оказался над автострадой, повернула направо, затем начала следовать по дороге на восток.***
Эмили снижалась, пока они не оказались примерно в двадцати метрах над автострадой. Каждая минута съедала еще пару километров, и она была полна решимости выжать все до последнего сантиметра из тающего топлива Блэк Хоука. Это означало бы откладывать посадку до самой последней секунды, и она чувствовала, что должна пойти на риск. Но на такой высоте Эмили была уверена, что сможет быстро спустить их вниз, когда придет время. Но так низко от земли ощущение скорости было... тревожным, если не сказать больше. Ее ладони вспотели. Она сопротивлялась желанию постоянно поправлять хватку. Краем глаза она заметила, как руки Рианнон нервно ищут подлокотники, которых там не было. Вместо этого она крепко обхватила себя за колени. За кабиной пилота дорога тянулась вперед почти прямой линией до самого горизонта. За исключением нескольких отдаленных холмов и еще более отдаленных гор, по обе стороны дороги не было ничего, кроме безликой красной равнины. Но за холмами, ползущими к ним, как чудовище из какого-нибудь древнего фильма категории «Б», Эмили увидела безошибочно узнаваемые очертания грозовых облаков, серых и угрожающих на фоне неба. Шторм собрался вдоль восточного горизонта в одну большую разъяренную массу клубящихся серых и черных тонов, нависшую над автострадой подобно чудовищу. Грозовые тучи, если она когда-нибудь их видела. Это было нехорошо, и не было никакого способа определить, в каком направлении он двигался. - Смотри, - сказала Рианнон. Глаза Эмили проследили за тем, куда она указывала, и она увидела маленькую черную фигурку на западной стороне автострады, примерно в пятнадцати километрах или около того. Это было первое и единственное здание, которое они увидели с тех пор, как покинули Пойнт-Лома. Кроме этого, не было никаких признаков чего-либо, что выглядело бы неуместным, ничего, на что она могла бы указать и сказать: «Вот, вот где они держат моего сына». Сигнал тревоги внезапно наполнил кокпит своим повторяющимся «уа-уа», требуя ее внимания. - Что это? - спросила Рианнон, повернув голову, чтобы посмотреть на панель управления. - Предупреждение о низком расходе топлива, - сказала Эмили. Эмили объяснила, что, по ее мнению, случилось с запасом топлива, что теперь оно у них закончилось и им придется посадить вертолет. - Ты хочешь сказать, что нам придется идти пешком? Еще раз! - Боюсь, что так, - сказала Эмили, стараясь не рассмеяться, но безуспешно, несмотря на растущее напряжение, которое она чувствовала, направляя вертолет вниз. - По крайней мере, до тех пор, пока мы не найдем транспортное средство. - Но как далеко? - Я не знаю, - честно ответила Эмили. - Я не могу сказать. Рианнон замолчала. Эмили испытывала искушение попытать счастья еще немного, но у нее было отчетливое ощущение, что ее запас этого конкретного ресурса был в значительной степени напрямую связан с запасом топлива, а это означало, что у нее почти закончилось и то, и другое. Самое безопасное, что можно было сделать, - это посадить птицу сейчас. Она замедлила скорость полета и позволила вертолету медленно снижаться. Россыпь алюминиевых корпусов, которые когда-то были автомобилями, усеивала западную сторону автострады, следы ожогов и оплавленный асфальт от того, что, должно быть, было довольно сильным пожаром, все еще видны вокруг брошенных автомобилей. Приземляться там небезопасно, поэтому она направилась к восточной стороне автострады, чтобы иметь четкое представление о местности впереди, высматривая любые препятствия, такие как воздушные силовые кабели или телефонные линии, которые она могла пропустить. «Придется это сделать», - сказала она себе. Она остановила Блэк Хоук в режиме зависания и сбросила последние пятнадцать метров на центральную полосу, ведущую на восток. Колеса застучали по асфальту, а затем вертолет снова встал на подвеску. Эмили заглушила двигатели. Над ними быстро воцарилась тишина. Она сняла свой шлем, затем помогла Рианнон снять свой. Выбравшись из кабины, Эмили воспользовалась секундой, чтобы размять затекшие ноги и руки. Было приятно снова оказаться на земле. Она быстро осмотрела местность, которую выбрала для их посадочной площадки; это была слегка волнистая равнина, простиравшаяся во всех направлениях до горизонта, покрытая красными растениями высотой по колено, которые напомнили ей о камышах, росших вокруг некоторых прудов у нее дома. Камыши раскачивались взад-вперед на легком ветерке, шурша, как песок сквозь сито. В паре километров к северо-востоку на фоне неба, теперь раскрашенного густыми мазками серых облаков, которые она видела несколькими минутами ранее, вырисовывалась роща инопланетных деревьев. Эмили открыла боковую дверь и поманила Тора к выходу. Он спрыгнул вниз и с любопытством понюхал землю, прежде чем долго и обильно помочиться на заднее шасси. - Это выглядит совсем не так, как в Калифорнии, - сказала Рианнон, присоединяясь к Эмили в передней части вертолета, ее волосы из-за шлема напоминали птичье гнездо. - Я думаю, количество растений и деревьев в том или ином районе отражает окружающую среду, точно так же, как это было до того, как пошел красный дождь, - сказала Эмили, вытаскивая сначала свой рюкзак, а затем рюкзак Рианнон из вертолета. - И я думаю, что количество... биологического материала, доступного в каждом месте, также во многом зависит от того, что там образовалось после дождя. - Ты имеешь в виду людей, не так ли? Эмили кивнула. - А также животные и растения. Все это внесло свой вклад. Я думаю, мы, вероятно, где-то в восточной Аризоне, и это в основном пустыня. Города довольно разбросаны, так что, вероятно, материала для трансформации «красного дождя» было гораздо меньше. Она застегнула пряжку ремня, чтобы закрепить рюкзак, и проверила, нет ли в вертолете чего-нибудь еще, что могло бы им понадобиться. Воздух был прохладным, снова становясь еще холоднее из-за порывов ветра, который обдувал их, и Эмили стало еще холоднее, когда она посмотрела на грозу, которая теперь бушевала прямо перед ними. Она была далеко, но нарастала. У них было два варианта: остаться с вертолетом и переждать бурю или двигаться дальше к зданию, которое они заметили с воздуха, и надеяться, что они доберутся туда до начала бури. Рианнон посмотрела на грозу, но ничего не сказала. Вместо этого она открыла клапан своего рюкзака, достала толстую непромокаемую куртку и надела ее. Эмили сделала то же самое. - Думаешь, мы сможем убежать от нее? - спросила Рианнон. - Конечно. Давай, давай пошевеливаться.***
С воздуха автострада выглядела как ровная прямая линия, пересекающая пустыню, но когда Эмили, Рианнон и Тор с трудом пробирались на восток, они обнаружили, что дорога на уровне земли потрескалась от многолетней небрежности и суровых погодных условий. Большие куски асфальтового покрытия откололись по всей поверхности автострады, растрескавшись от тех же инопланетных растений, которые покрывали равнины, пробиваясь вверх через отверстия и трещины. Над верхушками растений плавала легкая дымка из того, что, должно быть, было пыльцой. Она кружилась и извивалась в воздухе облаками и потоками. Эмили переложила свой рюкзак в более удобное положение. На самом деле это было довольно мирно - молча идти по этой разбитой дороге, Тор трусил впереди них, уткнувшись носом в землю и принюхиваясь к незнакомым запахам. Спутники достигли своего рода ритма ходьбы, который был почти тантрическим: шаг за шагом, единственным звуком, который издавали их шаги и дыхание, было мягкое ритмичное биение. Прохладный воздух был приятной переменой по сравнению с почти постоянными солнечными днями, которые они пережили за годы своего пребывания в Калифорнии. На дороге было на удивление мало машин. Они проехали мимо пары машин, брошенных на посыпанной гравием обочине, которая тянулась вдоль автострады, их двери были оставлены открытыми, как будто предыдущие владельцы просто съехали на обочину, распахнули дверь и убежали, что, возможно, именно так они и сделали. Ни в одном из транспортных средств не было никаких признаков тела или даже панциря одного из инопланетных пауков, но, скорее всего, он давно бы распался. Они также миновали сгоревшие обломки большой буровой установки, почерневшие ребра трейлера торчали наружу, как старые кости какого-то кита, который оказался сброшенным с неба, главной кабины нигде не было видно. Но впереди них грозовые тучи, которые Эмили заметила ранее, стали ближе, буря прокладывала себе путь по небесному куполу почти прямо у них над головами, и теперь к ней присоединилась безошибочно узнаваемая дымка дождя, падающего под ней. Единственная вспышка молнии беззвучно прорезала толщу шторма. Эмили начала считать вслух: - Один, тысяча. Две тысячи. Рианнон странно посмотрела на нее. Что, черт возьми, ты сейчас делаешь? Этот взгляд говорил сам за себя. Словно в ответ, раскат грома прокатился над ними как раз в тот момент, когда Эмили досчитала до семи. - Это хороший способ выяснить, как далеко находится гроза, - объяснила Эмили. - Звук распространяется примерно на километр каждые три секунды, так что молния ударила примерно в двух с половиной километрах от нас. Что означает, что шторм быстро приближается к нам. Она начинала сожалеть, что покинула относительную безопасность вертолета, но, по ее оценкам, сейчас они были ближе к зданию, чем к Блэк Хоуку. Им оставалось только продолжать идти и надеяться, что дождь прекратится достаточно надолго, чтобы они успели добраться до него. Как будто шторм был полон решимости доказать, что она сегодня не права по всем пунктам, первые капли дождя начали падать на дорогу перед ними, крупные капли разбрызгивались по земле со слышимыми шлепками, как будто свернутая газета шлепала по руке. - О, здорово, - сказала Рианнон, натягивая капюшон куртки на голову. Эмили сделала то же самое и наклонила голову вниз, когда пронизывающе холодный порыв ветра почти горизонтально швырнул капли дождя ей в лицо. Через несколько минут, несмотря на их куртки, ветер помог дождю просочиться сквозь рукава и капюшоны их курток, и обе женщины промокли до нитки. Дерьмо! Это было ошибкой. Чтобы подкрепить ее мысль, на землю с их левого фланга ударила яростная вспышка молнии, за которой почти мгновенно последовал раскат грома, прозвучавший как взрыв бомбы, от которого у Эмили задребезжали пломбы. Рианнон и Эмили завизжали, а бедный Тор, промокший и перепачканный, взвизгнул и подбежал к ногам Эмили, дрожа от страха. - Все в порядке, - сказала Эмили, пытаясь перекричать оглушительный стук дождя по земле. - Давай, мальчик, - подбодрила она маламута, который, казалось, прирос к месту. Дождь был проблемой, но еще хуже было их незащищенное положение. Они были в буквальном смысле самыми высокими на многие километры, а это означало, что они представляли собой идеальную мишень для удара молнии. У них не было другого выбора, кроме как двигаться дальше и надеяться, что они либо найдут какое-нибудь укрытие, либо дождь утихнет, но было трудно не вздрагивать каждый раз, когда небо прорезала молния. Она полагала, что могла бы помолиться, но какому богу? Она перестала верить в какие бы то ни было доброжелательные высшие существа задолго до того, как пришел красный дождь, и систематическое уничтожение человечества забило последний гвоздь в крышку гроба этого конкретного суеверия для нее (наряду с 99,9 процентами остального мира). Надо отдать должное Смотрителям, они не делали различий, когда дело касалось расы, вероисповедания или религии. Они были готовы испортить жизнь кому угодно, независимо от их вероисповедания. - Мы должны продолжать идти, - крикнула Эмили Рианнон. Дождь хлестал по земле с такой силой, что создавал туман из частиц, который висел в воздухе вокруг их ног; это, а также сочетание непроницаемой облачности и проливного дождя серьезно ухудшили видимость примерно до двадцати метров. - Следуй за мной. Эмили резко сменила направление к центральной разделительной полосе. Она перепрыгнула через центральный барьер, помогла Рианнон сделать то же самое, а затем предложила Тору перепрыгнуть через него. - Что мы делаем? - спросила Рианнон; стук дождя по металлу ограждения был похож на звук шарикоподшипников, отскакивающих от стекла. - Нам нужно найти то здание, которое мы видели с воздуха. Видимость настолько плохая, что если мы останемся на той стороне автострады, то можем пройти прямо по ней. Дождь теперь постоянно барабанил по их телам. А когда подул ветер, он ударил прямо в их открытые лица, обжигая кожу и глаза. Пока они тащились на восток, снова поднялся ветер, и на этот раз он не стихал. Эмили застыла на месте и была уверена, что у Рианнон дела обстоят не лучше. Она пыталась блокировать самый сильный порыв ветра, но он, казалось, дул со всех сторон, сбивая их с толку каждый раз, когда менял направление. И дождь тоже не проявлял никаких признаков ослабления; во всяком случае, он становился еще сильнее, колотя их, в то время как ветер швырял их из стороны в сторону, как кошка, играющая с мышью. Это было так, как если бы Бог, которого Эмили так решительно отрицала, решил, наконец, появиться в ветхозаветном стиле и изо всех сил старался сказать: «И куда, по-твоему, ты направляешься, смертный?» В течение следующего часа или больше они боролись с ветром и хлещущим дождем, Эмили шла впереди, стараясь сделать все возможное, чтобы защитить Рианнон и Тора от основной силы шторма. Это было серьезной ошибкой, решила она много километров назад, но теперь подумала, что, возможно, ей придется переквалифицировать ее как потенциально фатальную. Не было никаких признаков здания. Насколько она знала, они могли бы уже пройти мимо этого места. Примерно в километре назад они проехали мимо остова автомобиля, но он был разбит до неузнаваемости и не давал никакой надежды на укрытие. Там не было даже куста или дерева, под которыми они могли бы укрыться. Эмили чувствовала, как постоянно понижающаяся температура начинает пробирать ее до костей сквозь тонкие слои ветровки. Если они в ближайшее время не найдут какой-нибудь выход из этой непогоды, у нее не было никаких сомнений в том, что они умрут от переохлаждения. Каждый шаг теперь давался с трудом, вода давно пропитала ее ботинки и пропитала носки. Каждый мускул болел, и она не чувствовала своих губ. Когда она вслепую увела группу с обочины дороги, Эмили поняла, что стало так темно, что она фактически потеряла чувство направления. Ей удалось достать из рюкзака фонарик и включить его, освещая дорогу перед ними. Она ополоснула им своих спутников: Тор выглядел настолько потрепанным, насколько можно было ожидать, но, казалось, был полон решимости передвигать одну лапу за другой. Он медленно вильнул хвостом в знак благодарности за внимание своей хозяйки. Лицо Рианнон было похоже на бледную луну в искусственном свете светодиодных лампочек фонарика. Она выглядела так, словно ее уронили на дно океана, но в ее глазах все еще горел решительный огонек, и она слабо улыбнулась. Эмили выдавила из себя слабую улыбку в ответ; предполагалось, что она должна была сказать «Не волнуйся», но больше чувствовалось, что скоро все закончится. Просто ложись и засыпай. Второй луч света присоединился к лучу Эмили, когда Рианнон выудила из рюкзака свой собственный фонарик, прорезая влажную, непроглядную тьму, пока они продолжали свой путь. Как только начался проливной дождь, овраги вдоль дороги быстро превратились в ручьи, а затем и в реки, неся потоки грязи и вытесненной флоры обратно в том направлении, откуда они уже пришли. Полудюймовый слой воды покрывал и дорожное покрытие, танцуя в такт плеску каждой новой капли дождя. Всякое ощущение времени испарилось. Эмили была вынуждена сосредоточиться на том, чтобы переставлять одну промокшую ногу за другой, время от времени оглядываясь назад, чтобы убедиться, что она не потеряла двух своих спутников. Единственным изменением, отмечавшим течение времени, были случайные вспышки молний и раскаты грома. Так что прошла, возможно, минута, а может, и час, прежде чем движение Эмили вверх-вниз было прервано рывком за локоть ее куртки. Она обернулась и увидела, что Рианнон выставила вперед свой фонарик, словно это был кинжал. - Там! - закричала Рианнон. Эмили проследила за лучом фонарика девушки. Он осветил скрытую тенью фасадную часть витрины магазина, краска отслаивалась от вагонки. - Пошли, - крикнула Эмили в ответ, когда трое полузатонувших товарищей, пошатываясь, так быстро, как только могли, направились к зданию.***
Раскат грома потряс путешественников, когда они подошли ко входу в здание. Здание загрохотало, как игральные кости в банке. Обломки, почерневшие от огня куски дерева - некоторые размером с руку Эмили, другие просто щепки - были разбросаны по земле перед входом, как будто взрыв разрушил строение. Не принимая во внимание тот факт, что здание видело своего последнего обитателя более двух лет назад, оно находилось в удивительно хорошем состоянии. Но когда Эмили направила луч своего фонарика вправо, она увидела зияющую дыру и обугленные балки в центре здания. Определенно произошел какой-то взрыв, судя по рваной дыре, проделанной в обшивке. Это могло бы объяснить поле обломков, по которому они шли, но пожар, должно быть, был недолгим, потому что остальная часть строения по обе стороны от разрушений выглядела как в относительно хорошем состоянии. Они поднялись по широким бетонным ступеням на деревянную площадку, идущую вдоль фасада здания. Решетчатый деревянный тент также тянулся параллельно палубе, но он был в значительной степени разрушен, куски свисали с него, как сухие ветки дерева. Вход в здание отмечала двойная дверь со стеклянной облицовкой. Стекло давным-давно разбилось вдребезги и лежало осколками у подножия двери. Эмили смахнула его носком ботинка. Рианнон начала открывать дверь, но Эмили опустила тяжелую руку ей на плечо. - Подожди секунду, - настаивала она. - Осторожнее. Она попыталась нагнуться и вытащить пистолет из кобуры, но руки не слушались. После нескольких часов ледяного дождя у нее возникло ощущение, что ее руки принадлежат кому-то другому, и они дрожали так сильно, что она все равно могла просто выронить этот чертов пистолет. Все они медленно замерзали насмерть. Если они в ближайшее время не уберутся с этого дождя и не согреются, то умрут. Она снова попыталась вытащить пистолет 45-го калибра из кобуры, но руки просто не слушались ее. Они просто собирались рискнуть. Если внутри есть какая-то угроза, она справится бы с ней, когда это будет необходимо. Удачи тебе с этим, подумала Эмили. Ей повезет, если она хотя бы наберется сил выкрикнуть несколько резких слов в адрес всего, что могло скрываться за прогнившими дверями, не говоря уже о том, чтобы затеять драку. Годы дождей и ветра покоробили двери до такой степени, что они перестали должным образом прилегать к раме. Эмили пришлось потянуть изо всех оставшихся сил, чтобы сдвинуть их настолько, чтобы она могла проскользнуть внутрь. Следующей последовала Рианнон, затем Тор, который мгновенно стряхнул со своего пальто капли дождевой воды. - Спасибо за это, - сказала Рианнон, выдавив из себя полуулыбку, несмотря на то, что снова промокла насквозь. Эмили заставила ее замолчать, приложив указательный палец к губам. Она медленно поводила фонариком в чернильной темноте. Они находились в большой комнате. Большую часть помещения занимал стеклянный прилавок в форме подковы, стекло которого либо разбилось вдребезги, либо было покрыто слишком большим количеством пыли и грязи, чтобы разглядеть, что под ним. Вдоль стены за прилавком тянулись полки с чем-то похожим на статуэтки. На двери на противоположной стене было написано «Только для персонала». Справа от них, скрытый в тени, свет высветил груду разбитых и искореженных обломков, которые Эмили не могла разглядеть, но она могла видеть открытую дыру в комнате, где взрыв разворотил здание. Водопады стекали с открытых балок крыши, собираясь в лужу воды, похожую на ров между двумя все еще относительно неповрежденными половинами здания. За ним виднелись остатки остального здания, но свет Эмили не мог пробиться сквозь потоки дождя, заполнявшие открытое пространство, чтобы быть уверенным, что там находится. Слева от них было еще больше стеклянных витрин и полок. Эмили решила, что это место было чем-то вроде магазина, рассчитанного на туристов. Дождь так сильно барабанил по крыше их убежища, что было невозможно расслышать, есть ли здесь еще кто-нибудь, укрывшийся вместе с ними. Им просто нужно было быть чертовски осторожными, пока они не будут уверены в безопасности. Перво-наперво: им нужно было найти сухое место, чтобы они могли снять эту промокшую одежду и, что было бы великолепно, развести огонь. - Давай попробуем туда, - прошептала она Рианнон, указывая на табличку «Только для персонала» над дверью на противоположной стороне комнаты. Пол между ними и комнатой был усеян мусором, в основном осколками керамики и разбитого стекла. Эмили приложила все усилия, чтобы пнуть его подальше от лап Тора, когда они обходили прилавок сзади. Кассовый аппарат лежал на боку на полу перед ними, его лоток был открыт, вокруг него были разбросаны монеты и заплесневелые купюры. Такая же пахнущая плесенью занавеска заменяла дверь в комнату для персонала. Эмили отодвинула его в сторону, с отвращением отвернувшись, когда в воздух взметнулось облако пыли и красных спор. Комната за занавеской была маленькой, всего около четыре на четыре метра. Большую часть стены слева от нее занимал набор из десяти шкафчиков; остальные стены были голыми, за исключением того, что когда-то могло быть рабочим списком, но теперь представляло собой просто оборванные уголки, приколотые к стене. В северной внешней стене было маленькое окошко. Деревянная скамья, подобную которой Эмили видела в некоторых спортзалах, стояла у правой стены. В какой-то момент скамейка опрокинулась на бок. Рианнон поправила его и села; на самом деле, это было больше похоже на то, что она рухнула вниз. В свете их фонариков Эмили увидела, что руки Рианнон были мертвенно-бледными, а ее тело сильно дрожало. Тор встряхнулся еще раз, затем направился в дальний угол комнаты, дважды в замедленном темпе провел хвостом, затем опустился на выложенный плиткой пол, положив голову на лапы и закрыв глаза. Эмили опустилась на колени перед девочкой; лицо Рианнон было почти таким же бледным, как и ее руки. Она расстегнула ремень рюкзака на талии Рианнон, затем сняла его и поставила рядом со скамейкой. - Положи руки между бедер, - приказала Эмили. - Это согреет их. Рианнон сделала, как ей было сказано. У самой Эмили тоже дрожали руки. Даже несмотря на дождь, в здании по-прежнему было ужасно холодно. Она чувствовала, как насквозь промокшая одежда отводит тепло от ее тела. Им нужен был огонь, и он был нужен прямо сейчас, если они оба не собирались умереть от переохлаждения или пневмонии. Она начала оглядываться в поисках чего-нибудь, что они могли бы использовать в качестве топлива. Скамейка была слишком толстой, и, кроме того, ей нечем было ее разломать. Дождь лишил ее всякой возможности воспользоваться обломками, валявшимися снаружи здания, а это означало, что ей придется найти что-нибудь сухое внутри. Ее мозг был вялым от усталости и холода, но она вспомнила деревянные полки, которые видела в главном зале магазина. - Я сейчас вернусь, - сказала она. Рианнон едва обратила на нее внимание, когда она снова исчезла в передней части комнаты. Эмили сбила оставшиеся фигурки с деревянных полок рядом со стойкой, затем сняла пять полок полуметровой длины с креплений. У нее не было времени беспокоиться о шуме, который производили фигурки, разбиваясь об пол; ее энергия иссякала слишком быстро. Она прислонила первую из полок к стене и полу, подняла ногу, которая, казалось, была сделана из свинца, и нанесла быстрый боковой удар в центр полки. Она разломилась надвое с удовлетворительным треском. Она взяла каждую половинку и проделывала то же самое, пока у нее не осталось несколько длинных полос дерева, достаточно маленьких, чтобы их можно было легко поджечь. Закончив проделывать то же самое с оставшимися полками, она собрала осколки и отнесла их в заднюю комнату. Рианнон лежала на скамье, подложив руки под голову, скамья вибрировала на плитках пола от ее дрожащего тела. - Черт, - сказала Эмили. Она бросила палочки под окно, затем подошла к Рианнон. - Сядь, давай, - приказала она, просовывая свои жалующиеся руки под мышки девочки и подтягивая ее, пока она снова не выпрямилась. Эмили начала снимать с девушки одежду слой за слоем, пока та не осталась в одном нижнем белье, сцепив руки под подбородком, ее бледное тело дрожало в холодном свете фонарика. Эмили бросила промокшую одежду в кучу, затем схватила рюкзак девочки и порылась в содержимом. Там была только одежда и старый тюбик картофельных чипсов Принглс, никакого одеяла. Эмили вытащила из сумки сухую одежду Рианнон и положила ее на пол. Она все неправильно понимала, кричал на нее ее застывший разум. Но это было лучшее, что она могла сделать, ее мозг едва был способен обрабатывать мысли в каком-либо подобии порядка. Эмили вытащила одеяло из своего рюкзака, накинула его на плечи девочки и начала растирать ее так быстро, как только могла, пытаясь вернуть ей хоть немного тепла. Она продолжала растирать до тех пор, пока дрожь не утихла, стимулируя кровообращение Рианнон, чтобы разогнать теплую кровь по ее телу. Это занятие, казалось, тоже помогло ей, высвободив запас энергии, о котором Эмили и не подозревала. Когда кожа Рианнон начала приобретать более розовый оттенок, Эмили быстро снова переодела девочку в сухую одежду, затем снова накинула одеяло ей на плечи и усадила ее попку обратно на скамейку. Рианнон ничего не сказала на протяжении всего процесса. Через несколько секунд после остановки Эмили почувствовала, как старая тупая боль снова начинает охватывать ее. Ей казалось, что каждый сустав в ее теле начал заедать. Двигаться становилось все труднее и труднее, и ее мозг, казалось, был не в состоянии удерживать какую-либо одну мысль дольше нескольких секунд. Она, спотыкаясь, вернулась к обломкам сломанного стеллажа и начала прислонять одну палку к другой, пока не соорудила пирамиду. Однако ей чего-то не хватало. Ее вялый разум искал ответ. Растопка! - Вот черт! - пробормотала она и позволила себе плюхнуться рядом с бесполезным костром. Без трута у нее было мало шансов развести огонь. - Что не так? - слабо спросила Рианнон с другого конца комнаты. Эмили повернулась к ней лицом. - Нет растопки, - сказала она. - Нет растопки. Нет огня. Извини. Было невозможно скрыть чувство крайнего отчаяния в ее голосе. Но даже без растопки она знала, что ей все равно придется попробовать, но это было бы пустой тратой бензина из ее зажигалки. Но сначала ей нужно было избавиться от своей собственной одежды. Она собралась встать, но Рианнон заговорила первой. - Картофельные чипсы, - сказала Рианнон, указывая на свой рюкзак. - Что? - Картофельные чипсы, ты можешь их использовать. - Рианнон наклонилась и подтянула к себе рюкзак. Она порылась внутри и достала «Принглс». - Вот, я хранила их для особого случая. Рианнон протянула чипсы Эмили. - Они действительно хорошо горят. Попробуй их. Эмили взяла тюбик; картон был немного влажным, но чипсы внутри казались сухими - и вкусно пахли. - Картон влажный, он не загорится, - категорично заявила Эмили. - Не картон, а чипсы, - повторила Рианнон. - Просто положи их под дрова и подожги. Эмили вытащила пригоршню чипсов, каждый из которых был почти идентичным клоном другого, и ее холодные, неуклюжие руки разбили половину из них вдребезги. Она разложила нетронутые щепки вокруг основания дров, как будто это был трут. У нее был с собой коробок спичек, а также газовая зажигалка, и она выудила ее из своего рюкзака и нажала на кнопку зажигания. Она поднесла оранжевое пламя к краю одной из фишек. Она мгновенно начала тлеть, а затем по краям загорелось крошечное пламя. Она поднесла пламя к другим щепкам, одну за другой. - Ух ты! - воскликнула она минуту спустя, когда чипсы загорелись, как фитиль свечи, наполнив комнату восхитительным ароматом подгоревшей картошки. - Это просто... Вау! В течение нескольких минут пламя перекинулось на части стеллажей, и они загорелись. И у них был дым... Облако уже собралось под потолком. Эмили заставила себя подняться на ноги и открыла окно. Она открывалась с помощью горизонтальной петли в верхней части рамы. Снаружи все еще бушевала буря, дождь барабанил так же сильно, но окно действовало как дымоход и начало всасывать дым наружу. Рианнон встала со скамьи и теперь сидела у огня, грея руки, с довольной улыбкой на лице. Тор поднялся из своего угла и сел рядом с ней, запах мокрой собаки был почти таким же сильным, как запах горящего дерева. Эмили воспользовалась моментом, чтобы погреть руки у огня. Когда его тепло проникло сквозь ее пальцы и она снова смогла их чувствовать, она медленно сняла с себя одежду. - Давай я тебе помогу, - сказала Рианнон. Она помогла Эмили раздеться. Несмотря на тепло камина, холодный воздух комнаты, коснувшийся обнаженной кожи Эмили, снова заставил ее задрожать. Рианнон предложила ей одеяло, но она отказалась. - Оставь себе, - сказала Эмили. Она быстро переоделась в сухую одежду и села так близко к огню, как только осмелилась. Еще десять минут у костра, и она ощутила, как чувствительность возвращается к ее конечностям и мышцам. Они болели и жаловались при каждом ее движении, а пальцы на обеих руках покалывало и подергивало от уколов, но боль означала, что она все еще жива. И с возвращением чувств Эмили также почувствовала, как сын тянет ее за собой, ноющее ощущение, которое, как она знала, утихнет только тогда, когда она снова приблизится к нему. Но даже этот зов сирены не смог побудить ее измученное тело делать что-либо, кроме как сидеть перед огнем в течение следующего часа и подкармливать его кусками сломанного стеллажа. Аромат дыма, живительное тепло и измученные мышцы словно сговорились погрузить Эмили в сон. Несмотря на то, что она боролась с этим, ей было не сравниться, и она почувствовала, что засыпает.***
Когда Эмили проснулась посреди ночи, у нее все затекло от того, что она слишком долго просидела в одной и той же позе. Рианнон спала напротив нее, подтянув колени к груди и укрывшись одеялом. Тор отступил обратно в угол, и она могла видеть, что он наблюдает за ней, свет пламени костра отражался в его глазах. Она позволила себе роскошь просто сидеть там, в ее голове не было почти никаких мыслей, кроме того, как чудесно чувствовать тепло. Даже влажные урчащие жалобы в ее животе ничего не могли сделать, чтобы заглушить это чувство. В конце концов Эмили принялась собирать их мокрую одежду с того места, где она ее бросила. Она развесила вещи над металлическими шкафчиками, чтобы они высохли благодаря теплу, накапливающемуся в комнате. Она взяла с собой только второй комплект одежды, который был на ней сейчас, и свой промокший комплект, остальную часть рюкзака занял поек. Рианнон потратила немного больше времени, и у нее был дополнительный комплект аккуратно сложенной одежды и обуви. Огонь быстро пожирал первую партию дров, поэтому Эмили еще раз вернулась в главное помещение магазина и собрала достаточно дров, чтобы хватило на всю ночь. К тому времени, когда она вернулась в заднюю комнату с охапкой обломков дерева в руках, Рианнон снова проснулась и стояла на коленях у огня, на котором разогревалась кастрюля с едой. Тор уже был занят своим собственным ужином. Две девушки поглощали свою трапезу в молчании, время от времени улыбаясь друг другу через костер, наслаждаясь приятным ощущением в желудках. Когда они закончили, Рианнон забралась в свой спальный мешок и вскоре заснула. Эмили поклялась, что не будет спать, чтобы убедиться, что огонь не погаснет, но тепло ее собственного спального мешка вскоре захлестнуло ее; она почувствовала, что ее глаза начинают закрываться, и вскоре она тоже уснула.***
Некоторое время спустя Эмили проснулась от почти потухшего огня и звука дождевой воды, шлепающей из сотен невидимых протечек. Она поковырялась в тлеющей золе костра поленницей хвороста, осторожно подула на тлеющие угли, которые нашла там, и постепенно добавляла еще дров, пока пламя снова не разгорелось. Ее наручные часы показывали, что было чуть больше трех утра. Дождь прекратился в какой-то момент после того, как она заснула. Рианнон свернулась калачиком, ее лицо было единственным, что виднелось над формой гусеницы ее спального мешка. Тор лежал рядом с ней. Глаза маламута открылись, когда он почувствовал, что Эмили проснулась, и его хвост трижды медленно ударил по полу. Если не считать непрерывного капания воды, случайного скрипа гниющих деревянных обшивок здания и потрескивания огня, мир, казалось, полностью остановился. Тело Эмили болело. Последние двадцать четыре часа были одним из самых физически напряженных дней в ее жизни. Каждый раз, меняя положение, она испытывала новую боль. Но ее избитое тело было ничем по сравнению с тем внутренним смятением, которое она испытывала. Это было почти так, как если бы объявление Мака о том, что он уезжает в Норвегию, запустило цепную реакцию негативных событий. Это обострилось с похищением Адама, ее осознанием того, что он жив, а затем попыткой Валентайн убить ее. Она поняла, что ее разум, вероятно, устанавливал связи там, где их на самом деле не было, но было намного проще связать их все вместе как часть одного огромного события, чем просто допустить слияние множества несвязанных действий - действительно, действительно дерьмовое слияние. Валентайн. Эта женщина. Эмили понимала, даже ожидала убийственных мотивов Смотрителей, но Валентайн? Она была человеком. Она понимала, насколько шатким сейчас было положение человеческой расы или должно было быть. Ради всего святого, они все были на аппарате жизнеобеспечения, и вот Валентайн делает предложение снести больницу и построить несколько кондоминиумов. Для Эмили это было просто. Будущее человечества балансировало на грани вымирания, поэтому вы отбросили все мелкие разногласия, которые у вас были, и работали вместе, чтобы выжившие, ну, выжили. Насколько слепым должна была быть Валентайн, чтобы проигнорировать это? Очевидно, чертовски слепая, потому что она была более чем готова убить Эмили, чтобы гарантировать, что любой ее гребаный план воплотится в реальность. Эмили уже пришла к выводу, пусть и без особого энтузиазма, что Валентайн сумасшедший, но теперь она задавалась вопросом, действительно ли это был ответ. Социопат - это тот, кто не уважает других людей, кроме себя, у кого нет совести, верно? Это описание, казалось бы, идеально подходило Валентайн. Она уже стоила двух жизней. В отблесках пожара Эмили вспомнила охранника, которого она ударила... и убила, хотя и случайно. Не было никаких сомнений, что она стала причиной его смерти; она взяла на себя всю ответственность. То, что Валентайн использовала бы свою смерть против нее, было предрешено заранее, что как бы ставило большую преграду на пути любого возвращения в Пойнт-Лома. При любых других обстоятельствах она бы изложила свое дело совету и приняла бы любое наказание, которое ей было назначено. Но правда заключалась в том, что при любых других обстоятельствах события последних двух дней никогда бы не произошли. Она была убеждена, что Валентайн ни за что не предаст ее справедливому суду. Женщина уже сфабриковала против нее обвинения в убийстве, когда увидела такую возможность. Смерть охранника - это все, что ей нужно, чтобы на рассвете Эмили застрелили. И она все еще была в недоумении от того, как все это произошло. Как все обострилось так невероятно быстро. Неужели Валентайн с самого начала планировала избавиться от нее? Если бы Адам не был похищен, произошел бы с ней какой-нибудь досадный «несчастный случай» во время одной из прогулок? Или женщина просто воспользовалась ситуацией, когда она представилась? Господи! Ей было почти невозможно представить тот факт, что такие люди, как она, были готовы подставить товарища по несчастью, когда человеческая раса висела на таком шатком волоске. Неделю назад она никогда бы не допустила возможности того, что кто-то был готов убивать, чтобы продвигать свои собственные планы. Что было еще хуже, так это узнать, что все еще оставались такие люди, как охранник Кертис, ублюдочный садист, каким он и был, которые были вполне счастливы работать с Валентайн. Эмили не была уверена, кого она презирала больше: Валентайн за то, что она придумала этот план, или Кертиса за то, что он так чертовски стремился его осуществить. Внезапно ей пришла в голову другая мысль: что будет с Маком, когда он вернется со своей миссии? Он ни за что не поверил бы ни в одну историю, которую Валентайн раскрутила бы для него, и эта сука была достаточно умна, чтобы понять это и спланировать все соответствующим образом. Она бы арестовала Мака по какому-нибудь столь же сфабрикованному обвинению, и на этом бы все закончилось. Господи! У Валентайн, вероятно, было достаточно членов совета в кармане, чтобы потенциально взять с собой всю команду Эйч-Эм-Эс Возмездие. Все зависело бы от того, сколько выживших были готовы поддержать Валентайн, но, поскольку она была настолько способна плести самую заманчивую ложь, выжившим, возможно, было бы легче поверить в нее, чем увидеть правду. И пока она рассуждала о «правде», все, что Валентайн нужно было сделать, это привести в пример пару высокопоставленных офицеров и экипаж, и остальная часть лагеря, понятно, уступила бы. - Черт! - прошипела Эмили себе под нос. Голова Тора приподнялась, и его карие глаза уставились на нее сквозь пламя костра. Он встал, подошел к ней и снова лег. Эмили протянула руку и погладила пса по голове, затем вниз, между глаз, пока он снова не опустил голову. Ей нужно было найти какой-нибудь способ связаться с Маком и сообщить своему мужу о случившемся, предупредить его, что Валентайн, возможно, замышляет заговор против него и команды. Она понятия не имела, как она это сделает. У них не было возможности вернуться в Пойнт-Лома, не было возможности связаться с подводной лодкой, пока они молчали по радио, и не было возможности узнать, вернулось ли «Возмездие» в Калифорнию. Конечно, все это было не важно, если она не выживет, найдя Адама. Но Адам был ключом ко всему этому. Если бы она смогла найти его и забрать с собой, у нее были бы доказательства, необходимые для борьбы с Валентайн, или, по крайней мере, они поставили бы под сомнение любую историю, придуманную Валентайн. Если был какой-то способ доказать, что эта женщина была коварной кровожадной сукой, какой Эмили ее знала, тогда, возможно, был шанс. Господи! Эмили отсекла негативные мысли. Было бы бесполезно зацикливаться на них прямо сейчас. В любом случае, она ничего не могла поделать с этой проблемой - по крайней мере, прямо сейчас. Она придумает, как ей поступить с Валентайн после того, как найдет Адама. Эмили снова опустила голову и уставилась в пламя. Она так упорно боролась за выживание, за то, чтобы у остатков человечества был шанс, и не раз побеждала. После всего этого, будь она проклята, если позволит другому человеческому существу погубить себя.