Точка вымирания

Эмили лежала лицом вниз на обочине дороги. Словно рыба, вытащенная из бурного потока воды, бушующего всего в нескольких метрах от нее, она беззвучно хватала ртом воздух, время от времени кашляя и выплевывая мутную воду. Она могла видеть ботинки Рианнон в нескольких сантиметрах от своей головы, комок грязи вокруг подошв, промокшие низ ее джинсов более темно-синего цвета, чем остальные. Затем зад Рианнон, когда девушка плюхнулась на мокрый асфальт, подтянула колени к груди и прислонила к ним голову, глубоко дыша, больше от стресса от того, что только что произошло, чем от фактического напряжения, подумала Эмили. Даже обычно жизнерадостный Тор растянулся на четвереньках, наполовину высунув язык изо рта, и дышал так тяжело, что грудь едва не отрывала его от земли. Его обычно нетронутая шерсть была покрыта потеками грязи и комками ила, остальная часть меха промокла насквозь. - О боже мой! - спросила Рианнон, когда наконец обрела дар речи. - Когда, мать твою, эта планета перестанет пытаться убить нас? При любых других обстоятельствах Эмили пожурила бы девочку за ненормативную лексику, но в этот момент она была рядом с ней. Было так чертовски трудно просто продолжать идти, просто продолжать пытаться. Поток воды с гор превратился теперь в ужасающий рев, громче всего, что Эмили слышала раньше, ужасающий по своей необузданной природе. Внезапный треск, похожий на резкий выстрел из винтовки, привлек ее любопытство настолько, что ей удалось перевернуться на спину и сесть. За звуком последовал хлопок небольшого взрыва, затем еще один, когда воздух разорвал безбожный визг, который так же внезапно закончился хлопком, похожим на лопнувший гигантский воздушный шар, поскольку мост, по которому они только что перебрались, начал разваливаться на части. Вода проедала настил моста насквозь, словно он был сделан из папье-маше, куски его отваливались, исчезая из поля зрения, когда их поглощала река. С положительной стороны, новое отверстие снизило давление и позволило загнанной воде прорваться наружу и с грохотом устремиться вниз по течению арройо в пустыню за его пределами. Где-то там, уносимый приливной волной, был ее рюкзак вместе со всеми ее припасами и одеждой - всем, что у нее было. Ушедший. Как будто оно прилетело сверху или, может быть, было сметено с гор наводнением, внезапное и сильное отчаяние схватило Эмили в свои когти и отказывалось отпускать, подавляя даже молекулярный зов ее сына безнадежностью, которая окутала ее, как вторая кожа. Это подорвало ее внутреннюю решимость, уничтожив ее почти мгновенно. О, позволь мне перечислить все, из-за чего моя жизнь, о, такая хреновая, размышляла она, ее глаза были устремлены в уродливое серое небо. Давайте посмотрим: я потеряла своего сына; мой муж находится за тысячи километров отсюда и, вероятно, не вернется живым; место, которое я называла домом, медленно и систематически разрушается женщиной, почти такой же злой, как гребаные инопланетяне, уничтожившие планету, женщиной, которая планировала меня убить. О да, и давайте не будем забывать о ублюдке, который пытался изнасиловать меня, прежде чем выполнить просьбу Валентайн. Я также не могу не заметить охранника, которого убила. И кто мог не заметить морозную погоду и планету, которая превратилась из родного дома в мир, который легко мог бы сойти за один из кругов ада Данте? Дерьмо! Вот во что все это превратилось...Черт! - Я больше не могу этого делать, - сказала Эмили как ни в чем не бывало, слова слетали с ее губ так легко и так приятно ощущались на губах, как будто она наконец-то избавилась от чего-то, что застряло у нее в горле. Это было такое облегчение. - Что? - спросила Рианнон. Еще один кусок моста отвалился с грохотом и всплеском. Немного похоже на ее собственную жизнь, на самом деле; куски ее методично съедались судьбой и зомби-трупом того, что когда-то называло себя человечеством, пока от него не осталось так мало, что едва ли стоило за это больше бороться. - Я сказала, я больше не могу этого делать. С меня хватит. Все кончено. Я сдаюсь. «Я просто буду сидеть здесь, - решила она, - сидеть здесь и ждать, пока все просто прекратится и уйдет само собой». Это не займет много времени - она уже замерзла ниже пояса. Рианнон отреагировала так, словно Эмили влепила ей пощечину. - Но... но ты не можешь, ты должна встать. Ты не можешь просто остановиться. О, да? Эмили задумалась. Ты просто наблюдай за мной. Рианнон стояла и ждала, пока Эмили встанет. Когда она этого не сделала, Рианнон наклонилась, схватила ее за правую руку обеими руками и начала тянуть. - Вставай, - потребовала она. - Вставай сейчас же, - крикнула она, когда Эмили начала сопротивляться. Теперь она тянула Эмили за руку, в ее глазах стояли слезы гнева и разочарования. - Может, ты просто оставишь меня в покое, черт возьми? Просто оставь меня в покое. Эмили вырвала свою руку из хватки Рианнон. Тор заскулил и пополз к ней. - Нет, - сказала Рианнон. - Ты должна встать. Сейчас же! - Я не хочу этого делать. В голосе Рианнон зазвучали нотки отчаяния. - А как насчет меня и Тора? Что мы теперь должны делать? Куда мы должны идти? Эмили уставилась на свои ноги; в голове у нее стучало, ноги казались двумя сосульками. Боже, она была несчастна. Рианнон, казалось, было все равно, что она чувствует, она просто продолжала говорить. - Ты - все, что у нас есть. Ты и Мак, вы... вы мои мама и папа. А Адам... Что насчет Адама? Кто поможет Адаму? Эмили размышляла об этом несколько медленных ударов сердца. Если бы не постоянное покалывание на коже, она могла бы даже считать Адама мертвым, а путешествие, в которое они отправились, бессмысленным, но она не могла. Эта связь, которую она чувствовала, это притяжение действовало как спасательный круг, за который она должна была держаться, спасательный круг, который не позволял ужасному отчаянию, которое она испытывала, увлечь ее еще дальше к пропасти, грозившей поглотить ее. Но она была такой, такой уставшей. Все, чего она хотела, - это немного покоя. - Ты не можешь думать только о себе, - говорила Рианнон, не подозревая о борьбе, охватившей Эмили. - Ты должна встать и бороться за нас. Как мы сделали бы это для тебя. Ребенок был прав, Эмили знала это, и она пыталась проявить заботу, но это было так тяжело. Может быть, если бы она могла просто ухватиться за это чувство связанности, сосредоточиться на нем и позволить ему наполнить ее. Она почувствовала, как это ощущение усиливается, словно крошечный огонек в темной комнате начинает разгораться и заполнять темное пространство - медленно, постепенно, но неудержимо. Эмили цеплялась за нить своей любви к своему мальчику, к своему мужу, своей приемной дочери и собаке, которая спасла ее и по умолчанию спасла их всех. И, как и комната, она постепенно снова наполнила свою собственную темноту светом. - И кто остановит Валентайн? - Рианнон спрашивала: - Если ты прямо сейчас не встанешь, то она победит. Валентин и тот охранник, который хотел... который собирался... - Она не могла вымолвить ни слова. - Тот, которого я убила для тебя. Они оба выиграют, а потом мы проиграем. Добро проиграет, Эмили. Эмили открыла глаза. Небо было все таким же тусклым, мертвым, свинцово-серым, но ей показалось, что она видит несколько голубых пятен прямо над ними, намек на то, что эта кратковременная темнота не была предзнаменованием для будущего их мира, но что есть надежда. - Хорошо, - сказала Эмили. Рианнон остановилась на полуслове. - Ладно, что? - Ты права. Вот, помоги мне подняться. Она протянула руку, и Рианнон помогла ей подняться на ноги, затем обвила Эмили руками и прижала ее к себе так крепко, что Эмили подумала, что она собирается сломать что-то в ее ноющем, хрупком теле. - Я думала, ты собираешься бросить меня, - пробормотала Рианнон в ткань одежды Эмили. Эмили держала девочку в течение трех ударов сердца, затем осторожно отодвинула ее на расстояние вытянутых рук. - Как я уже сказала, я никогда не оставлю тебя. Рианнон снова бросилась вперед и крепко обняла Эмили.

***

Мрачное настроение, так стремившееся поглотить Эмили, постепенно улетучивалось, сменяясь оптимизмом, который сохранялся до тех пор, пока они не провели инвентаризацию того, что осталось от их припасов. Все, что было у Эмили, - это промокшая одежда, которая была на ней, ее пистолет 45-го калибра, единственный магазин на десять патронов - запасной магазин и все ее патроны были в рюкзаке - и нож на лодыжке. Она нашла пару энергетических батончиков в кармане на молнии на рукаве куртки и наполовину полную флягу воды на поясе. Эмили забрала одеяло, которое дала Рианнон, и обвязала его вокруг талии наподобие саронга, чтобы не замерзнуть, пока ее джинсы не высохнут. У Рианнон была своя одежда, ни одна из которых не подошла бы Эмили, достаточно еды, чтобы им всем хватило еще на день-два, если они протянут, - горсть энергетических батончиков, фонарик, полная фляга воды и ее пистолет. И это было все. - Что ж, это лучше, чем потерять все наши припасы, - сказала Рианнон, стараясь, чтобы ее голос звучал оптимистично. Эмили попыталась улыбнуться. Она все еще понятия не имела, как далеко находится Адам, а это означало, что она также понятия не имела, хватит ли у них припасов, чтобы добраться до него. И даже если они найдут его до того, как закончатся их припасы, им все равно нужно будет пополнить запасы и придумать, как они собираются вернуться в Пойнт-Лома, и смогут ли они вообще это сделать. - Мы должны найти еду, - сказала Эмили. - И это будет намного проще, если мы сможем найти транспортное средство. - Велик шанс, - сказала Рианнон, оглядывая автостраду вдоль и поперек. Они не могли вернуться тем путем, откуда пришли; моста там больше не было, да и вообще там ничего не было. Впереди дорога вела к группе холмов, примерно в пятнадцати километрах от них, резко выделявшихся на фоне серо-белых облаков, закрывавших небо. - Ну, посмотри на это с другой стороны, - сказала Эмили. - Мы знаем, что пути назад, которым мы пришли, нет, поэтому, если мы взвесим шансы, мне кажется, велика вероятность того, что мы найдем какой-нибудь городок впереди нас, верно? - Я полагаю, что да, - сказала Рианнон, сделав паузу. - Может быть. - В ее голосе не было уверенности. - Ну, если мы сможем найти город или даже магазин, тогда, возможно, мы найдем там еду. - Но что, если мы этого не сделаем? - Мы так и сделаем” - сказала Эмили. - Я знаю, что мы это сделаем.

***

- Ты это слышишь? - спросила Рианнон, удивив Эмили. Они были на пару часов дальше от моста. Разговор прекратился, и последний час или около того они шли в дружеском молчании к медленно приближающимся холмам. Эмили остановилась и склонила голову набок, прислушиваясь. - Я ничего не слышу, - сказала она после того, как прошло несколько ударов сердца. - Ты уверена, что это не ветер? - Это похоже на какой-то пронзительный писк, - сказала Рианнон. - Я слышу это последние десять минут или около того. Он становится громче, а затем затихает. Эмили снова прислушалась, затем покачала головой. Рианнон была на добрых семнадцать лет моложе, так что неудивительно, что девушка улавливала звук быстрее, чем могла бы она сама. Эмили подняла руку, чтобы прикрыть глаза от рассеянного света, пробивающегося сквозь затянутое тучами небо. Впереди дорога петляла между грядой холмов, которые фактически закрывали восточный горизонт, но слева, справа и позади них простиралась вездесущая плоская равнина красного цвета, ставшая синонимом их путешествий по этой местности. - Ну, мы не можем остановиться только из-за какого-то случайного звука, и я действительно его не слышу, так что давай продолжим, но смотри в оба. Рука Эмили инстинктивно опустилась, чтобы погладить рукоятку пистолета. Она все еще ругала себя за то, что не схватила свой верный дробовик. Она оставила его в шкафу в квартире в Пойнт-Лома и в суматохе их побега просто забыла о нем. Они снова двинулись в путь, и Рианнон, и Эмили подошли чуть ближе друг к другу, пока их глаза блуждали по красной флоре, высматривая любую угрозу, которую она могла таить. Тор, казалось, совершенно не обращал внимания на какой бы то ни было звук, который слышала Рианнон; он вполне счастливо трусил рядом с ними. Эмили очень доверяла его гораздо более обостренным чувствам, но, тем не менее, было бы глупо полагаться только на маламута в любом виде раннего предупреждения о приближающейся угрозе. Почти десять минут спустя, когда до двух горбов холмов оставалось всего около километра, Эмили внезапно остановилась. - Хорошо, теперь я тоже это слышу, - сказала она. - Видишь, я же говорила тебе, слушай, - таков был ответ Рианнон. Это был скрежещущий, сухой визг, который становился все громче, затем замедлился и снова затих. Эмили слушала добрых тридцать секунд, не произнося ни слова, но она не могла выделить закономерность; все казалось совершенно случайным. Это было почти как слушать что-то, испытывающее боль, но она была уверена, что в этом был определенный металлический звук; это звучало ни в малейшей степени не органично. И снова визг разнесся по холмам, то затихая, то затихая вновь, словно уносимый порывами ветра, который поднимал обломки I-40 у их ног. Они продолжали подниматься по дороге, звук отражался от холмов по обе стороны от них, наполняя воздух, иногда это был медленный протяжный визг, иногда короткий хриплый стон. Именно тишина в промежутке больше всего напрягала нервы. Вытащив пистолет 45-го калибра из кобуры, Эмили обнаружила, что вес его в ее руке не так обнадеживает, как она надеялась, но она ни за что не собиралась быть застигнутой врасплох. Ветер снова поднялся и принес с собой продолжительный вой, который продолжался значительно больше минуты. «Если бы киты были сделаны из металла, - подумала Эмили, - это была бы песня, которую они сочинили». Это было так жутко, что она почти ожидала увидеть вереницу призраков, поднимающихся из-под земли и марширующих вниз по склону к ним. - Давай, продолжим, - сказала она Рианнон, которая казалась скорее раздраженной, чем испуганной. Звук становился громче по мере того, как они приближались к вершине, где дорога рассекала два холма. - Боже! - воскликнула Рианнон, когда они достигли вершины склона и оглядели простиравшийся перед ними участок земли, источник жуткого, потустороннего звука теперь был очевиден. Эмили просто смотрела на него, и к ней вернулось эхо меланхолии, которую она испытывала ранее. Вытянувшись рядами вдоль северного горизонта, словно часовые, наблюдающие за пейзажем, стояли уходящие вдаль ряды ветряных турбин, каждая из которых, вероятно, достигала ста метров в высоту. Эмили показалось, что она помнит, что те, которые она видела на фотографиях, были белыми, но это, конечно, было до красного дождя. Это были различные оттенки красного и черного. Некоторые были неподвижны, их роторы зафиксированы на месте, другие представляли собой не что иное, как тростинки без лопастей, в то время как роторы третьих были погнуты и деформированы. Но большинство все еще работало, по крайней мере, в некотором роде, подгоняемое постоянным ветром с равнины, распевая песню страдания, оплакивая цель, ныне утраченную. Их роторы и подшипники вышли из строя после двух лет отсутствия технического обслуживания, турбины визжали и стонали, как заблудшие души, бродящие по окрестностям, печальное звуковое свидетельство утраченного человечества. И на мгновение Эмили снова задалась вопросом, стоило ли все это того: постоянная борьба за выживание, необходимость стараться, бороться за какое-то будущее для остатков человеческой расы. Возможно, те ничтожные немногие люди, которые остались на планете, были подобны этим турбинам, изжившим себя, намеренно стремясь оставаться актуальными в мире, где их время истекло и они должны просто лечь и умереть. - На самом деле это довольно круто, - сказала Рианнон, глядя на далекие турбины и искренне улыбаясь впервые за очень долгое время. Эмили повернулась, чтобы посмотреть на свою спутницу, на мгновение ошеломленная тем, насколько по-разному Рианнон видела ту же сцену. Она обернулась и снова посмотрела на ряды далеких механических монстров. Может быть, это и не были надгробия умершей цивилизации. Возможно, они были памятниками тому, чего еще можно было достичь, проявив немного настойчивости. - Да, знаешь что? Это действительно чертовски круто, - сказала Эмили, кивая. И они продолжили свой путь.