Точка вымирания

Это был идеальный кандидат для того, что задумала Эмили. Усик выступал из борта корабля и исчезал в земле с едва заметным изгибом. Единственная проблема заключалась в том, что она никак не могла подняться на него напрямую. Она выбрала именно этот усик, потому что он был одним из немногих, вокруг которого была открытая область. Ей понадобится это пространство. Он выглядел достаточно прочным, чтобы поддержать ее, если бы она смогла дотянуться до него, но был только один способ быть абсолютно уверенным. Эмили взобралась по другому усику на два метра выше своей цели, ухватилась за один из небольших, похожих на веревку усиков, свободно свисающих между кораблем и стеной, проверила, выдержит ли он ее вес, а затем прыгнула. Она размахнулась один раз и почти преодолела расстояние, отделявшее ее от большого усика, кончики ее ботинок коснулись его, но она недооценила расстояние и недостаточно сильно оттолкнулась; она вернулась на свой насест. Во второй раз она толкнула сильнее и промахнулась... – Оооомф! – тяжело выдохнула она, когда боком врезалась в корабль, все еще сжимая нож в зубах. Она начала отступать, но ее тело изогнулось так, что она оказалась спиной к цели. Ей придется самой догадаться... О черт! О черт! Она отпустила... Эмили пролетела по воздуху, молясь, чтобы она правильно рассчитала время. Ее ступни ударились о изогнутую кожу усика и тут же выскользнули из-под нее. Секунду она балансировала, дико размахивая руками, ноги пытались хоть как-то зацепиться за скользкую кожу усика, но ничего не находили. Она упала... Ее руки задели тонкую виноградную лозу. Она ухватилась за него и позволила себе повиснуть там, свесив ноги над стометровым обрывом на дно ямы. Ее зубы болели от того, что она так сильно прикусила металлическое лезвие своего ножа. Она ни за что не собиралась это потерять. Эмили хмыкнула, когда, перебирая руками, начала подтягиваться вверх по усику. Это был всего лишь вопрос метра или около того, но к тому времени, когда она закинула ногу на его толстое, скользкое тело и перебралась в безопасное место, ее плечи болели, а предплечья горели так, что никого это не касалось. Она лежала на спине, прислонившись к мякоти стебля, тяжело дыша от напряжения, восстанавливая, насколько это было возможно, силы. Эмили осторожно приняла сидячее положение, затем перекинула правую ногу через тело усика, оседлав трубу, как если бы это была лошадь, лицом к корпусу корабля. Она вытащила нож из зубов, стараясь крепко держать его, а затем прижалась туловищем к усику, пока щека не прижалась к его теплой коже. Изнутри она чувствовала глубокий, гулкий пульс, похожий на отдаленный стук сердца по внутренней поверхности ее бедер. Медленно она обхватила усик правой рукой. Его окружность была слишком широкой, чтобы она могла обойти его полностью, но она решила, что это все равно должно сработать. Она направила лезвие обратно вверх, к основанию стебля, сделала глубокий вдох и глубоко вонзила лезвие в мякоть усика. Она вонзила нож, потянув на себя так сильно, как только могла. Раздался шипящий звук, похожий на звук газа, выходящего из баллона, когда нож прорезал мясистую нижнюю часть стебля. Что-то мокрое, теплое и склизкое потекло по ее пальцам. О Боже милостивый, как же от этого воняло. Эмили поборола рвотный рефлекс. Какой бы газ ни вырывался из сердцевины трубки, он вонял, как гниющие овощи. Она молча молилась любому богу, который все еще мог проявлять интерес к миру, чтобы, чем бы ни был этот вонючий газ, он не был токсичным. Прошла минута, и шипение, наконец, начало стихать. Через тридцать секунд все полностью прекратилось. Эмили позволила себе снова вздохнуть. Теперь перейдем к самой трудной части. Она начала пилить лезвием, прорезая разрез в плоти. Из нее начало вытекать еще больше жидкости, приятно теплой на ощупь. Плечи, бицепсы и предплечья Эмили вскоре горели с такой силой, какой она не чувствовала уже много лет, но она продвигалась вперед. Она позволила себе минутку передохнуть, затем снова принялась за пиление. Когда, по ее подсчетам, она отрезала добрый метр по длине усика, Эмили начала проводить ножом по постепенной дуге вверх к себе по верхней части усика. Прошло еще двадцать минут, и теперь ее руки онемели. Ей приходилось часто останавливаться, иначе она рисковала потерять нож из-за ноющих пальцев и запястья. Когда чувствительность, наконец, вернулась, Эмили начала вырезать линию, параллельную первой спинке, по всей длине туловища. Когда она убедилась, что закончила, то села прямо и положила нож между бедер, массируя левой рукой ноющую правую руку, пока к ней не вернулось хоть какое-то чувство. Эмили посмотрела на свои наручные часы. Прошло три часа с тех пор, как она рассталась с Рианнон и Тором. Темнота неуклонно приближалась, и если она не включит свою задницу на полную мощность, то обрекает их обоих на то, чтобы защищаться от враждебного мира, который одержит верх. Эмили убрала нож в ножны у себя на лодыжке. Она просунула большой палец правой руки в порез и потянула, но мышцы на этой стороне ее тела отказывались повиноваться; она просто слишком устала. Не обращая внимания на покалывания в нижней части тела, Эмили встала на колени, слегка покачиваясь, ее джинсы почти не касались прозрачной поверхности кожи усика. Она усилила хватку и потянула так сильно, как только могла. Она почувствовала, как кожа немного поддалась. Она попробовала еще раз с тем же минимальным результатом. Что ей было нужно, так это больше рычагов воздействия. Эмили отодвинулась назад вдоль ствола, пока ее ноги не коснулись корпуса летательного аппарата, просунула большой палец глубже, пока грубые края разреза не врезались в кожу между большим и указательным пальцами, и сильно дернула. Кусок кожи усика оторвался у нее в руке и, вращаясь, полетел вниз, в темноту, внезапность этого чуть не отправила ее вместе с ним. Наконец-то! Она улыбнулась своей маленькой победе, засунула пальцы в большую дыру, которую сама же и проделала, и начала отрывать куски кожи, бросая их в яму внизу. С оглушительным треском внешняя оболочка лопнула вдоль сделанных ею надрезов, и она оторвала большой изогнутый кусок кожи усика. Жидкость каскадом хлынула из отверстия, растекаясь в темноте, как внутренности какого-то забитого животного. Когда поток наконец утих, Эмили заглянула через выступ в образовавшуюся дыру. Внутренняя часть усика оказалась полой, как она и надеялась. Струйки слизи, которые, как она почувствовала, текли по ее руке, свисали из отверстия, непристойно стекая с рваных краев. Боже, как же здесь воняет. Она невольно отстранилась и пару раз вдохнула чистый воздух. На нервы времени не осталось. Не думай об этом, просто делай это. Эмили снова запрокинула голову и убедилась, что ее оценка была верной: это выглядело хорошо. Конечно, вначале ей придется быть осторожной, и все, что ее ждало впереди, – это неопределенность, но, эй, в наши дни это было лучшее, на что любой из них мог рассчитывать. Эмили бросила последний взгляд на небо, сделала еще один долгий глубокий вдох, как будто собиралась нырнуть на дно океана, перегнулась через борт, пока не оказалась лицом к созданному ею дверному проему, и скользнула в красную темноту щупальца.