ДОМ
Прохладный бриз дул с неспокойных вод реки Гудзон, когда Эйч-Эм-Эс Возмездие пересекала ее поверхность в Верхнюю бухту. Подводная лодка слегка изменила курс, пока не направилась к западной части Манхэттена. Три фигуры, стоявшие на смотровой площадке боевой рубки субмарины, стояли молча; просто смотрели. Перед ними то, что когда-то было вершиной инженерного мастерства человечества и стремления к лучшему будущему, теперь скрывалось за зарослями красных джунглей. – Боже мой, – выдохнула Эмили, бессознательно сжимая предплечье Мака. Слева от субмарины все еще были видны безошибочно узнаваемые очертания Статуи Свободы, поднимающейся в воздух, скрытой под красным саваном. Виноградные лозы обвились вокруг основания статуи и выросли вверх, извиваясь по символу свободы. Лишайник и другая растительность покрывали каждый сантиметр, пока от первоначальной статуи не осталось ничего видимого, кроме ее кроваво-красного силуэта. – Я всегда представлял, что однажды побываю в Нью-Йорке, – сказал Петтер, – но не так. Джерси превратился в сплошные красные холмы, огромные массивы зданий, пожираемые, как представляла Эмили, тем же странным грибком, который уничтожил отели в Лас-Вегасе. В Бруклине дела обстояли немного лучше; скелеты зданий все еще были видны сквозь мягко колышущийся покров красных листьев, толстые ветви деревьев-титанов и высокую траву. Исчез культовый пейзаж Нью-Йорка, исчезли высокие небоскребы, вытесненные инопланетными деревьями-титанами. Человеческие джунгли зданий и дорог сменились потусторонними джунглями, которые уничтожили большинство зданий и достопримечательностей. Но разбросаны по всему ландшафту. Остатки редких небоскребов все еще выглядывали из-за джунглей, как обесцвеченные кости; выпотрошенный труп величайших социальных достижений человечества. – Двигатели на одну четверть, – тихо сказал Мак в микрофон. Эмили коротко выдохнула, зная, что она была не единственной, кто чувствовал себя так, как будто они входили в древнюю гробницу, ее молчание было эмоциональной реакцией, порожденной уважением к миллионам, которые были поглощены красным дождем в этих городах. Она осознала, что, вполне возможно, осталась единственным человеком на Земле, который когда-либо ступал в этот великий город, и этот груз был для нее ужасным, болезненным бременем. «Возмездие» двигалась вверх по течению, оставляя за собой v-образный кильватерный след. Губернаторский остров был не более чем кровавым пузырем, плавающим на Гудзоне. По правому борту все еще были видны причалы Ред-Хука, красные джунгли обрывались примерно в пятидесяти метрах от береговой линии, оставляя длинный серый бетонный шрам вдоль кромки реки. Ржавый остов того, что когда-то было огромным круизным лайнером, теперь лежал наполовину погруженный в воду, его нос был направлен в небо, его некогда девственно-белая краска облупилась и покрылась оранжевыми пятнами. Существо, похожее наполовину на летучую мышь, наполовину на птицу, взлетело в воздух из одного разбитого ржавого иллюминатора на верхней палубе круизного лайнера, его крылья сверкнули в лучах послеполуденного солнца, когда оно взмыло высоко в воздух, а затем заскользило над останками Бруклина. – Там, – сказал Петтер, указывая вперед, мимо затонувших останков корабля. Эмили напрягла зрение, защищаясь от бликов солнца, отражающихся от воды, чтобы разглядеть, на что указывал норвежский майор. Это был большой бетонный причал, свободный от каких-либо судов или плавсредств. Мак переместил бинокль с шеи на глаза и целуют минуту изучал причал, прежде чем заговорить. – Похоже, над водой нет никаких обломков, – сказал он. – Давайте попробуем. Он быстро проговорил указания в свой микрофон, и подводная лодка почти сразу же начала замедляться, а затем повернула к открытому входу в док. Мак продолжал сканировать воду перед ними в поисках каких-либо признаков подводной опасности, но через несколько минут «Возмездие» медленно приблизилась к причалу. – Двигатели остановить, – приказал Мак. Подводная лодка полностью остановилась. Через минуту палубные люки открылись, и группа дюжих матросов подняла с нижней палубы большой металлический трап, а затем быстро перекинула один конец через четырехметровый промежуток между «Возмездием» и причалом. Другая группа моряков сбежала по сходням на сушу, выхватив оружие, они рассыпались веером, прежде чем опуститься на одно колено. Они осмотрели открытое пространство между причалом и краем джунглей. Третья группа матросов последовала за ними, быстро привязывая швартовы от кормы, центра и носа субмарины к ржавым кнехтам, разбросанным вдоль разрушающегося края пирса. Когда матросы закончили, они вернулись на палубу. Мак повернулся к Эмили. – Хорошо, что теперь? – спросил Мак. – Теперь, – сказала Эмили, – я думаю, мы подождем.***
Эмили стояла одна на палубе «Возмездия», глядя через джунгли в сторону Центрального парка, легкий ветерок трепал ее волосы. Ее разум прокручивал события тех первых нескольких дней после того, как пришел красный дождь, и перемены, которые он принес с собой. Теперь эти изменения были завершены; старый мир — мир человечества — почти исчез, погребенный под красным ковром. Руины величайших достижений человечества были отнесены к той же главе истории, что и другие исчезнувшие цивилизации мира. – Мамочка? Голос Адама вывел Эмили из задумчивости. – Адам, я здесь, – сказала она пустому воздуху перед собой. Хотя она не могла видеть своего сына, все остальные ее чувства говорили ей, что он был прямо здесь, рядом с ней. Его голос снова донесся до Эмили: – Я отправляю транспорт тебе и папе. Скажи остальным, кто с тобой, чтобы они не боялись. Эмили кивнула: – Когда это будет здесь? – Скоро, – последовал ответ. Эмили показалось, что она уловила нотку усталости в голосе своего мальчика. – Дорогой, ты в порядке? – спросила она, но ответа не последовало. Адам исчез.***
Эмили спустилась под палубу и направилась в командный отсек. Мак просматривал список дежурных. – Адам говорит, что запасной транспорт уже в пути, – сказала Эмили, ныряя в комнату. – У нас есть расчетное время прибытия? – спросил Мак. Эмили покачала головой. – Он казался очень усталым, Мак. Мак подошел ближе и положил руку на плечо Эмили. – Ну, если подумать, то само собой разумеется, что он был бы измотан. Я имею в виду, он изучает все эти новые вещи. Это скажется на нем отрицательно, верно? Не о чем беспокоиться, я уверен, любимая. Он ободряюще улыбнулся жене. Эмили знала, что он просто пытался заставить ее чувствовать себя лучше и что у него больше не было ни малейшего представления о том, было ли то, что он сказал, правдой или нет. Насколько они знали, умопомрачительно сложная система, в центре которой находился их сын, могла медленно убивать его. – Ну, он сказал, что... Фраза Эмили была прервана звуком интеркома субмарины, требующим внимания. Мак отцепил микрофон и сказал: – Продолжайте. Голос, гудящий то ли от волнения, то ли от паники, Эмили не могла сказать, потрескивал из динамика. – Докладывает наблюдательный пост наверху, сэр. У нас есть движение в джунглях. Многочисленные контакты направляются в нашу сторону. Мак нажал кнопку рядом с интеркомом, и тотчас по подводной лодке разнесся сигнал клаксона. Он повернул большой черный переключатель на внутренней связи, затем заговорил четко и без намека на панику. – Всем занять боевые посты. Это не учения. Экипаж немедленно начал движение к своим аварийным постам. Мак взял Эмили за руку и направился к выходу из командной рубки. Сначала Эмили подумала, что он ведет ее обратно в каюту, но вместо этого он подвел ее к лестнице, ведущей на палубу, и начал подниматься. Она последовала за ним. Мак выбрался на палубу. – Где? – крикнул он молодому матросу, стоявшему в боевой рубке с биноклем и широко раскрытыми глазами смотревшему вниз на Мака и Эмили. – Там, – крикнул в ответ моряк, одновременно указывая на запад, к границе джунглей. И Эмили, и Мак прикрыли глаза от солнца, до захода которого оставался всего час или около того. – Я ничего не вижу, – сказала Эмили Маку, но почти сразу же, как слова слетели с ее губ, деревья на краю джунглей начали двигаться, раскачиваясь, как будто их бил злой ветер. – Что за...? – сказал Мак. С края джунглей из-за деревьев выбрался рой существ и начал ходить, скользить и ползти по открытой местности к подводной лодке. Там были длинноногие животные, похожие на истощенных жирафов, которые достигали добрых десяти метров в высоту; пучки конечностей размером со свинью, которые легко было бы принять за морских анемонов; гораздо меньшие многоглазые грызуны, которые уворачивались и лавировали между ногами более крупных существ; огромные жуки, которые прыгали на десять метров с высокой скоростью. По оценкам Эмили, в этом странном инопланетном карнавале, движущемся к субмарине, участвовало добрых двести или больше артистов. К Эмили и Маку на палубе присоединились еще несколько матросов. Все они были вооружены автоматическим оружием; у некоторых, как заметила Эмили, тоже были гранаты. Мак снял с плеча свое оружие и держал его наготове. Эмили вытащила пистолет из кобуры на бедре и дослала патрон в патронник. Существа продолжали наступать. Их темп был медленным, почти методичным, подумала Эмили. Это было так, как если бы они все вместе вышли на вечернюю прогулку, без каких-либо признаков агрессии между различными видами. – Приготовьтесь отчаливать, – крикнул Мак. Моряки двинулись туда, где к подводной лодке были прикреплены швартовные канаты. Канаты пришлось бы оставить, потому что моряки никак не могли добраться до того места, где канаты были прикреплены к кнехтам на причале. – Вы, моряки, – крикнул Мак группе мужчин, собравшихся неподалеку. – Включайте свои задницы и хватайтесь за трап. – Он указал на металлический мост между подводной лодкой и берегом. – Ну, шевелитесь, – крикнул он, когда матросы не сдвинулись с места. Они подбежали к трапу и начали отстегивать стяжки, крепившиеся к подлодке. Эмили продолжала смотреть на приближающуюся стену существ. Все они, казалось, не замечали друг друга, как будто каждый вид достиг некоторого подобия разрядки. Матросы начинали нервничать. В то время как многие видели любое количество странной и удивительной фауны, порожденной красным дождем, это было что-то новое. И это было, призналась Эмили, довольно страшно. Внезапно передний ряд животных остановился примерно в пятидесяти метрах от подводной лодки. Когда более медленные существа позади них догнали их, они тоже замедлились и остановились, терпеливо ожидая, пока к ним не присоединится последний отставший. – Что, во имя всего святого, происходит? – сказал Мак. Он адресовал вопрос Эмили, как будто она могла знать. – Не смотри на меня, – воскликнула Эмили. – Оставайтесь на своих местах, – крикнул Мак матросам, стоявшим у причальных канатов. Животные не продвинулись дальше, даже когда к ним присоединились другие. Затем, в причудливом балете, они начали карабкаться друг на друга, их щупальца, ноги, руки и когти переплетались со своими соседями. – Что это? – сказал Мак. Через несколько секунд существа начали таять.***
«Может быть, таять – не совсем правильное слово», – подумала Эмили, наблюдая за происходящим со странно отстраненным восхищением. Слияние – вот что делали животные. Сливаясь воедино. Там, где одно животное соединялось с другим, горела тусклая, но различимая полоса белого света. Там, где были свободные места, более мелкие существа перелезали через тела более крупных животных и проскальзывали в щель, объединяясь с другими. Эмили вспомнила первый день после красного дождя, когда она вышла из своей квартиры и столкнулась с паукообразными инопланетянами в Центральном парке. То, что она видела сейчас, жутко напоминало то, чему она была свидетелем в первые дни после того, как красный дождь впервые пронесся по планете. Существа, которые когда-то были живыми, дышащими людьми, слились друг с другом, образовав огромные древовидные сооружения, которые, в свою очередь, стали извергать красную пыль, преобразившую почти все живое на планете. Теперь, по мере формирования каждого нового слоя существ, тот, что был ниже, начал смещаться, растягиваться, преобразовываться, принимая новую форму. До людей донесся трескучий, хлопающий звук. Для ушей Эмили это звучало так, словно в камине горели свежесрубленные поленья. Матросы и солдаты на палубе нервно перешептывались, но оставались на своих местах. Петтер поднялся на палубу и направился туда, где стояли Эмили и Мак. Он пробормотал что-то себе под нос, что, вероятно, было ругательством. – Господи! – воскликнул Мак. – Что, черт возьми, они делают? Эмили собиралась сказать, что понятия не имеет, но в этот самый момент она узнала форму, в которую превратился низший уровень животных. – О, Боже мой. Это Машина. Они воссоздают Машину, – выпалила она. – Что? – спросил Мак. Он повернулся, чтобы посмотреть на нее, ошеломленный. – Эта нижняя часть, – она указала на преобразованную нижнюю часть, которая всего десять минут назад была рядом зверей. – Это та же форма, что и у Машины, на которой мы отправились на Шпицберген. Мак посмотрел еще раз и поднес бинокль к глазам. – Ты права, – сказал он после короткой паузы. – Черт возьми! Эмили повернулась, чтобы посмотреть на Мака. Он пристально наблюдал за ней, на его лице было выражение крайнего недоверия, которое, вероятно, отражало то, которое, как она думала, было на ней. – Это дело рук Адама, – сказала Эмили. – Каким-то образом он приказывает этим существам стать копией Машины. Живое транспортное средство. Медленный, но непрерывный поток животных выходил из джунглей, без колебаний добавляя себя к самосборному кораблю. В течение следующего часа все на палубе с болезненным чувством восхищения наблюдали, как перед их глазами постепенно формировались безошибочно узнаваемые очертания двойника транспортного средства, в котором путешествовали Эмили, Рианнон и Тор. К тому времени, когда солнце село за горизонт, многочисленные опоры Машины и нижняя часть основного корпуса уже были четко очерчены. Когда темнота мягко опустилась на останки Нью-Йорка и его районов белое свечение постоянного слияния одного существа за другим создавало потустороннее световое шоу во тьме за пределами «Возмездия». – Давайте спустим некоторых из этих людей под палубу, – сказал Мак Парсонсу. – Вытащите всех, кто не входит в состав службы безопасности, – приказал он. Постепенно люди начали расходиться, пока не осталось только три группы охраны из двух человек. – Вам с Эмили нужно немного отдохнуть, – сказал Петтер, присоединяясь к Маку и Эмили в боевой рубке субмарины. – Я буду наблюдать за «Возмездием» всю ночь. – Вы уверены? – спросил Мак. Петтер кивнул и улыбнулся. – Я бы не предложил, если бы это было не так.***
На следующее утро огненно-красный восход приветствовал первых людей, ступивших в Нью-Йорк с тех пор, как Эмили уехала. Неужели это было всего три года назад? Эмили задумалась, глядя на воду. Мак присоединился к своей жене на палубе «Возмездия», неся две чашки некрепкого, но горячего кофе – защиту от утренней прохлады. Рианнон спала в хижине, Тор стоял рядом с ней. – Осталось немного, – сказал Мак, предлагая Эмили одну из чашек кофе. Он имел в виду автомат, который теперь почти на три четверти стоял на берегу. – Спасибо, – сказала Эмили, принимая кофе. – Если бы мне пришлось гадать, я бы сказала, что это будет закончено до полудня. Потягивая кофе, они наблюдали, как новые животные выходят из джунглей, а затем присоединяются к медленно растущему механизму, собирающемуся на их глазах. – Ты вообще скучаешь по этому месту? – спросил Мак, кивая в сторону Манхэттена, после того, как молчание между ними растянулось на минуту. Эмили обдумала вопрос, прежде чем ответить. – Ты знаешь, я на самом деле не придавал этому особого значения, была немного занята последние несколько лет. Но кто не скучает по своей прежней жизни? Я имею в виду, все это было так просто по сравнению с этим. Мы понятия не имели, насколько хорошо у нас все шло. Так что, да, я скучаю по этому, но ты хочешь услышать что-нибудь странное? – Что? – спросил Мак, делая еще один глоток из своей кружки. – Теперь я отчасти рада, что это произошло. Я имею в виду, мы же не можем вернуться назад. Итак, у нас есть этот второй шанс, шанс сделать все лучше. Чтобы поступить правильно. Я благодарна за это. Разве это неправильно с моей стороны? Мак обнял свободной рукой жену за плечи, наклонился и поцеловал ее в макушку. – Это то, что есть любовь, и никакое количество желаний никогда не вернет ее к тому, что было. Что, вероятно, к лучшему, как ты и сказала. Между ними снова воцарилось молчание; не неловкое, а такое, которое делает момент лучше, чище. В конце концов, Мак медленно развернулся на сто восемьдесят градусов, окидывая взглядом пейзаж, который, несмотря на его знание истории запустения и смерти, лежавшей разбитой и разложившейся под его красным покровом, был ошеломляющим и красивым в своем собственном чуждом праве. – Всегда хотел увидеть Статую Свободы, – сказал он в конце концов, указывая кружкой, его глаза задержались на красном контуре статуи через воду от того места, где была пришвартована «Возмездие». Эмили повернулась и тоже посмотрела на реку. – Знаешь, – сказала она, – за все годы, что я жила на Манхэттене, я ни разу там не побывала. Мак искоса взглянул на нее. – Ты меня разыгрываешь, да? Эмили медленно покачала головой, улыбаясь. – Ух ты! Правда? На этот раз она кивнула. – Правда. – Хммм! – сказал Мак, а затем небрежно добавил: – Хочешь совершить экскурсию? Теперь настала очередь Эмили искоса взглянуть на своего мужа. – Теперь ты шутишь? – Нет, – сказал Мак. – Я имею в виду, не похоже, что у нас когда-нибудь снова будет такой шанс. И кроме того, мы, вероятно, будем последними двумя людьми, которые когда-либо увидят это. Итак, ты готова немного исследовать окрестности? – Хорошо, – сказала Эмили, удивленная тем, насколько взволнованной она себя чувствовала. – Когда? – Нет времени лучше настоящего, – сказал Мак, улыбаясь своей улыбкой Чеширского кота. – Я пойду приму необходимые меры.***
Десять минут спустя Эмили и Мак вприпрыжку пересекали примерно километр серой воды реки Гудзон в «Зодиаке» субмарины. – Боже мой, – вздохнула Эмили, когда лодка приблизилась к острову Свободы. – Она все еще такая красивая. Невозможно было ошибиться в эмоциональном воздействии массивной статуи, хотя за кроваво-красным покровом виноградных лоз и растительности оставались видны только ее очертания. Абсолютная мощь того, что когда-то олицетворяла эта достопримечательность, до сих пор неоспорима. В этот момент, глядя на памятник идеалам, который был оставлен в ее руках и руках других выживших на Земле, Эмили осознала, насколько сильно изменилась ее жизнь с того рокового дня, когда пролился красный дождь. В тот день она так много потеряла, но и так много приобрела, несмотря на то, что конец света разрушил все ее шансы на хорошую, «нормальную» жизнь. Она не задумывалась об этом много лет с тех пор, как уехала из Нью-Йорка, но теперь, когда она вернулась, это ударило по ней, как пресловутая кувалда. Она прошла путь от журналистки, разъезжающей на велосипеде по улицам города, который теперь лежал в руинах прямо за водой, до путешествия в самые отдаленные северные районы Аляски, а затем обратно на подводной лодке. Во время этого путешествия на север она совершила поступки, о которых глубоко сожалела: смерть маленького Бена, младшего брата Рианнон, шрам, который останется с ней навсегда. Но, напомнила она себе, тогда у нее не было другого выбора. И в путешествии, которое привело ее к этому моменту времени, она научилась водить машину, затем снегоход и, в конце концов, с помощью Мака, вертолет. Долбаный вертолет! Она сражалась с монстрами, которые когда-то были людьми, и с людьми, которые были немногим больше, чем монстрами. Она заводила и теряла хороших друзей. Она влюбилась, вышла замуж, стала матерью фантастического ребенка, чей шанс на нормальную жизнь был так несправедливо отнят у него, только для того, чтобы Адам стал могущественным существом, которое держало в своих руках само будущее этого мира. Эмили поняла, что ничего из этого не произошло бы, если бы Смотрители не нашли эту маленькую голубую планету, которую она называла домом, заставив ее стать чем-то гораздо большим, чем она когда-либо мечтала. Но ее достижения перед лицом стольких невзгод... Что ж, их масштаб застал ее врасплох. – Она великолепна, – сказал Мак, глядя на статую, нарушая момент оценки Эмили. Эмили посмотрела на статую, затем снова на Мака. – Она, конечно, такая, – прошептала она, позволяя своим глазам вернуться к статуе, пока Мак вел лодку параллельно берегу, ища место для остановки. Они пришвартовали «Зодиак» в конце полуразрушенного деревянного причала на юго-восточной части острова, схватили оружие и рюкзаки и пошли к берегу. Остров был покрыт травой высотой по пояс и редкими небольшими деревьями. Основание постамента, на котором стояла статуя, почти в два раза выше Мака, теперь было темно-красной стеной. Кое-где стена осыпалась, обнажая первоначальный камень под покровом красного лишайника. Разбитая тропинка, местами потрескавшаяся и заросшая, но все еще видимая, изгибалась вокруг статуи и позади нее. Эмили и Мак шли по ней, пока не пришли к тому, что раньше было сувенирным магазином и, возможно, рестораном, трудно было сказать, настолько заросло это место. Стеклянные стены здания, разбитые давным-давно, лежали на земле в виде осколков, товары сувенирной лавки были разбиты, сгнили и заржавели, разбросанные по полу. Мак опустился на колени, поднял что-то с земли, смахнул грязь и кусочки лишайника, все еще прилипшие к нему, и несколько секунд смотрел на это, прежде чем передать Эмили. Это была маленькая керамическая копия мемориальной доски, которая, как знала Эмили, находилась где-то на этом острове. На керамике было начертано стихотворение Эммы Лазарус Новый колосс. Эмили читала это молча, слезы медленно собирались в уголках ее глаз. – Могущественная женщина с факелом, чье пламя – заключенная молния, и ее имя – Мать изгнанников, – сказал Мак, читая через ее плечо. – Никогда не было так правдиво, как сегодня. Он погладил Эмили по плечу. Его жена улыбнулась такому выводу. Она вытерла слезу рукавом, затем положила керамическую табличку в карман куртки. Когда она заговорила, это было сделано с благоговением, как будто она стояла в огромном соборе. – Легко забыть, что это означало; обещание, которое оно содержало для этой страны, для всего мира. А теперь она погребена под всем этим красным дерьмом. Это просто неправильно, не так ли? Господи! Я просто хочу сжечь все это дотла. Мак с любовью посмотрел на свою жену, в то время как она смотрела на статую. Он коснулся ее руки. – Мммм? – сказала она, ее глаза не могли оторваться от колосса. – Не двигайся. Я сейчас вернусь. Он исчез прежде, чем она успела сказать хоть слово, его широкая спина исчезла на тропинке, которая привела их сюда. Через несколько минут он появился снова, держа в каждой руке по какому-то предмету. – Вот, – сказал он Эмили, протягивая ей обе руки. Эмили посмотрела на предметы, которые он держал в руках; одним из них была запасная красная пластиковая канистра с бензином «Зодиака», другим – ракетница из аварийного комплекта лодки. Из их опыта расчистки местности вокруг мыса Лома она узнала, что красная растительность особенно восприимчива к огню, и Мак, должно быть, почувствовал, о чем она подумала. – Бензин нужен для того, чтобы убедиться, что мы выполняем работу правильно, – сказал он. Эмили кивнула и взяла у него оба предмета. – Я бы предложил нам подойти немного ближе к статуе, – продолжил Мак. – Просто чтобы быть уверенным. Не говоря ни слова, два человека подошли к основанию статуи, пока металлическое ограждение безопасности не преградило им путь. Эмили сняла крышку с носика газового баллончика и начала вытряхивать его содержимое на кусты и высокую траву, покрывающие землю и здание. Растительность была настолько густой и вездесущей, что образовала непрерывный слой красного цвета, начинающийся у основания ступеней статуи и поднимающийся вверх, чтобы полностью скрыть послание каменной женщины под ее рубиново-красными щупальцами. – Если пожар будет распространяться, – подумала Эмили, – то это самое подходящее место, чтобы его разжечь. Она вылила все содержимое газового баллончика, затем выбросила пустой баллон. – Лучше всего, чтобы между нами и этим местом было немного расстояния, – сказал Мак. Они вернулись на тропинку. – Ты окажешь честь, – сказала Эмили, протягивая Маку ракетницу. Мак благодарно кивнул, взял пистолет и прицелился в пропитанное бензином место. – Готова? – Сделай это... Раздался щелчок, вспышка, и сигнальная ракета описала дугу и перелетела через забор, приземлившись посреди пропитанной бензином красноты. Последовала яркая вспышка и свист, когда бензин воспламенился. Оранжевое пламя охватило основание постамента, быстро распространяясь. Растительность была достаточно сухой, чтобы в течение тридцати секунд после воспламенения огонь охватил и распространился на здание у его основания, а теперь поднялся по постаменту к подножию статуи, распространяясь по бетонным ступеням и стенам. – Нам лучше поторопиться, пока нас не отрезало, – сказал Мак. – Через мгновение, – сказала Эмили, ее глаза не могли оторваться от вида огня, ревущего к подолу одеяния статуи, жадно пожирая все красное, с чем он соприкасался. Черный дым поднимался в небо, но там, где огонь касался красного, он сжигал все признаки инопланетной жизни, которая узурпировала этот символ потребности человечества в свободе. Эмили почувствовала руку Мака на своем локте. – Пора уходить, любимая, – настаивал он, и она позволила ему отвести ее обратно к причалу и ожидающей их лодке с острова. К тому времени, когда они добрались до «Зодиака», постамент был полностью охвачен пламенем, и пламя поднималось все выше и выше по самой статуе. Они забрались в лодку, сбросили швартовы и завели двигатель. Эмили встала на носу лодки спиной к месту назначения, ее взгляд был прикован к острову Свободы. Оранжевые угольки, подхваченные горячим воздухом ада, взмыли в небо. Тут и там вдоль берега Джерси эти тлеющие угли вызвали небольшие пожары. Эти новые пожары быстро разрастались, распространяясь вглубь джунглей. К тому времени, когда лодка подошла к «Возмездию», на противоположном берегу горела линия огня длиной почти в километр, поднимая в воздух столб черного дыма, который медленно дрейфовал к трупу Нью-Йорка. Но сквозь пелену дыма и огня теперь безошибочно узнаваемый облик леди Свободы горел ярче всех.