Can I call you tonight?

Ронан никак не мог понять: он смущен, нервничает или просто волнуется. Он сидел на полу без футболки в своей комнате перед раскрытым шкафом и пялился на сообщение от Адама в своем телефоне: «Зайду в 10, позавтракаем?» Свидание с Адамом Пэрришем. Снова. Спустя два года после расставания. После того, как Ронан медленно собрал себя по кусочкам. И все из-за хренова Адама Пэрриша. В его грезы о волосах цвета пыли и голубых глазах ворвался громкий смешок. В дверях стоял Эндрю, скрестив руки на груди и прислонившись к косяку. — Ого, Линч, я и не знал, что меня тут ждет стриптиз. — Иди на хрен, мелкий придурок. — Помочь выбрать наряд? — Да. — В сторону. Ронан встал и уселся на кровати, позволив Эндрю перерыть свой гардероб, который — как и у Эндрю — в основном, был в черных тонах. Прошло целых пять минут, после чего Эндрю оставил Ронана одного, совершенно сбитого с толку. Вернувшись, Эндрю бросил в него свитер. — Какого хуя? — Надевай, это от Элисон. Он велик мне на два размера, тебе подойдет. — Ути, самый маленький размер тебе не подходит. Ты такой крошка. — Линч, я успею покромсать тебя на кусочки и спрятать тело еще до прихода Пэрриша. — Ох, Эндрю, солнышко, если бы твои угрозы хоть что-то значили… — Не испытывай мое терпение, Линч. — Не испытывай мое терпение, Линч, — передразнил его Ронан и надел свитер. Он был теплым и мягким, нежного серо-голубого оттенка. Эндрю рассмеялся, и Ронан застыл на месте. Не то чтобы он совсем этого не делал, но заставить его смеяться мог не каждый. Ронан почувствовал себя всесильным. — Неплохо смотрится, — заметил Эндрю, окинув его взглядом. — Блять, хватит подкатывать ко мне, Миньярд, строй глазки своему Нилу. — Иди на хуй. Ронан усмехнулся, когда Эндрю пихнул его и вышел из комнаты. Он взглянул на свое отражение в зеркале. Свитер и правда хорошо сидел, вполне гармонируя с его джинсами и кедами. Отыскав оранжевую шапочку, Ронан натянул ее на голову: как оказалось, бритье налысо и мороз — плохое сочетание. Рассовав телефон и бумажник по карманам, Ронан вышел в гостиную и сел на диван рядом с Эндрю, который смотрел «Лучшего пекаря Британии» на ноутбуке и ел мороженое. — Кто, мать твою, ест мороженое на завтрак? А знаешь, не отвечай. Эндрю ухмыльнулся, положив в рот полную ложку мороженого. Ронан закатил глаза. Они успели досмотреть до момента, где кто-то уронил торт, когда зазвонил телефон. Ронан аж подскочил на месте. — Здоров, Пэрриш. — Здоров, Линч. Готов? — Ага, осталось нацепить шпильки и нарумяниться. — Зачем тебе румяна? Разве меня недостаточно, чтобы заставить тебя краснеть? Щеки Ронана тут же, как по команде, покрылись предательским румянцем, из-за чего Эндрю вытаращил на него глаза. — Заткнись, Пэрриш, я спускаюсь. — Ок. Ронан нажал на отбой и встал. Он все еще нервничал. Эндрю окликнул его уже на пороге, и, развернувшись, Ронан взглянул на него, гадая, что бы могло значить это выражение лица. Эндрю приблизился и накрыл ладонью его грудь. — Не позволяй вашим сердцам разбиться, не в этот раз, — прошептал Эндрю. Ронан сглотнул, почувствовав в его голосе неприкрытую ранимость. — Ладно. Обнимемся? Эндрю закатил глаза и обнял Ронана, чьи руки зависли над ним. — Верхняя часть спины, — разрешил он, и Ронан, громко выдохнув, обхватил его за спину. — Спасибо тебе, Эндрю, за все. За то, что делал Адама счастливым. Эндрю кивнул и отстранился, затем вдруг легонько щелкнул Ронана по виску. Тот уставился на него в ответ. — Это за его страдания. — Вообще-то мы оба виноваты, не будь засранцем. — Он уже получил свое, и не один раз. А теперь проваливай. Дай мне насладиться моими выходными. — Придурок. — Свали в туман. — До скорого. — Хорошо повеселиться. Эндрю улыбнулся на прощание, и Ронан нервно зашагал прочь. Он спускался нарочито медленно, подумывая о том, чтобы вернуться обратно и спрятаться в спальне, но все его страхи отошли на второй план, как только он увидел Адама. Черт, как же сильно он был в него влюблен. Адам сидел на лавочке у ворот и кивал головой в такт какой-то песне в своих наушниках. Он чихнул и поморщился, и Ронан на секунду завис. Без сомнения, это было самое милое зрелище за все двадцать два года его существования. Наконец, Ронан подошел к нему, стараясь взять себя в руки, но не его вина, что у него ничего не получилось. — Доброе утро, Пэрриш. — О, привет. И тебе доброе утро, Линч, — улыбнулся Адам, стрельнув глазами в сторону шапочки Ронана. Он открыл рот, собираясь как-то это прокомментировать, но в последний момент передумал. — Готов? — Блин, да. Умираю с голоду. — Тогда идем. Адам протянул ему руку, и Ронан тут же взялся за нее. Все, о чем он мог думать, это Адам Пэрриш и его чертовски прекрасные руки, которые он так хотел поцеловать. Его кожа была такой теплой. Ронан понятия не имел, куда они направляются, он просто надеялся, что это очень далеко, потому что не представлял, как сможет отпустить руку Адама. Он сжал ее крепче, и Адам повернулся к нему. Ронан пожал плечами, и Адам покачал головой, улыбнувшись именно той улыбкой, которую Ронан так жаждал увидеть. Словно бутон, распустившийся под солнечными лучами. Словно поэма из-под пера известного поэта. Ронан готов был сжечь весь мир ради этой улыбки. Они зашли в местечко, которое не было «Кейбсуотером» для разнообразия. Это была какая-то ретро-закусочная с клетчатой плиткой и неоновыми украшениями повсюду. Хорошо бы выйти отсюда, не повредив зрение. Они устроились за столиком у окна. Вокруг них кружили блики солнечного света, но Ронан смотрел только на Адама. На его ярко-голубые глаза и веснушки на загорелом лице. Ронан хотел бы поцеловать каждую из них. Адам поймал его взгляд. — Хватит пялиться на меня. — Мне нравится смотреть на твое лицо, что в этом такого? Румянец Адама такой очаровательный. — Очень мило, Линч. — Нет, это ты милашка, — игриво протянул Ронан, и Адам захихикал. У Ронана чуть сердце не выскочило. Он нежно улыбнулся Адаму, и они заказали еду. — Ну что, Пэрриш, чем ты занимался все это время? — Ничего особенного. Ходил в Гарвард, работал на двух работах, жил с Эндрю. Теперь живу с Нилом. — Учеба в Гарварде — это ничего, по-твоему? Ты бы не поимел нашу дерьмовую школу во все щели ради простого «ничего», Пэрриш. — И я поимел не только школу, — со смехом парировал Адам, и Ронан подавился водой, кинув в него салфеткой. — Придурок. Нет, серьезно, Пэрриш, расскажи мне. — Все хорошо, Ронан, не всегда, конечно, по очевидным причинам, но, в основном. Я познакомился с Эндрю и его семьей, работаю с лучшей подругой, которая теперь, как ты знаешь, девушка твоего лучшего друга, — подметил Адам, и Ронан усмехнулся. — Так что вот. А ты? Ты же знаменитость, Линч, я на свидании со звездой. Можно мне автограф? — Я дам тебе не только автограф, Пэрриш, — ухмыльнулся Ронан, и настала очередь Адама давиться водой. — Но да, это круто. Весело. Я остаюсь собой, и получаю за это диплом и бабки. Беспроигрышная ситуация, как ни крути. И, по чесноку, это в каком-то смысле заменило мне гребаную психотерапию. После смерти родителей у меня на уме был только алкоголь или наркота, а потом, блин, я просто начал рисовать. Нашел старые папины краски и холсты и начал рисовать. Я часами торчал в одном из амбаров, рисуя все подряд, что-то абстрактное или пейзажи, или… — Ронан покраснел. — Тебя. Потому что ты прекрасен, точка. А потом Диклан, чтоб его, обнаружил все это и заставил меня получить диплом. Ну, тебе и так уже это известно. В общем, это здорово, мне нравится. Прикинь, я был популярным в Эверстоне, Пэрриш! Я! И не из-за чего-то плохого. Можешь в это поверить? — Адам кивнул, и сердце Ронана сделало кувырок. — Короче, у меня все ок. Его прервала официантка, которая принесла их заказ. Ронану все это казалось сном: Адам Пэрриш сидит напротив с огромной чашкой кофе и тарелкой с вафлями. Восхитительное зрелище — вот о чем думал Ронан, жуя свои блинчики. Они ели в комфортном молчании, изредка обмениваясь комментариями по поводу того, что происходило за окном. Ронан оплатил счет, прежде чем Адам успел произнести хоть слово. — Заплатишь в следующий раз. — Засранец. Они посидели еще какое-то время, пока Адам задумчиво допивал свой кофе. Их никто не торопил. — Что творится внутри твоей прекрасной черепушки, Пэрриш? — Ничего. — Уверен? Лжец из тебя так себе. — Просто размышляю. — О чем? — Об этом. — Все так плохо? — Нет, конечно же, нет, Ронан, но… — Адам запнулся. — Просто подумал о том, как скучал по тебе. Охренеть, как скучал по тебе, Линч. Ронан широко ухмыльнулся и поймал руку Адама. — Я тоже скучал, балда. Как земля тоскует по дождю, а луна по солнцу. — Блин, я и забыл, что общаюсь с фермерским принцем. — Я не фермерский принц. — Позвольте не согласиться, ваше королевское высочество. У тебя было три коровы, которые лизали тебе лицо, что ты ненавидел, но на самом деле обожал; овечка, которая падала перед тобой каждый раз, чтобы ты почесал ей брюшко, и две козы, вечно жующие твои майки. А еще ты терпеть не мог кукурузное поле и ловить кур, забредших куда не надо. И любил сидеть на крыше даже после того, как однажды свалился с нее и сломал запястье. Мы часто валялись на крыше, и я разглагольствовал о звездах и созвездиях. Тебе нравилось собирать цветы и плести венки для могилы родителей, а еще ты выращивал микро-зелень на своей кухне. И не говори теперь, что ты не фермерский принц. Адам ухмылялся, словно гордый отец семейства, и в груди Ронана не осталось места ни для чего, кроме любви. Он не соображал, когда навис над столом и оставил нежный и короткий поцелуй на обветренных губах Адама. Затем отстранился, сообразив, что только что сделал. — Пэрриш, прости. Черт, я не… Он не договорил, потому что Адам поцеловал его. На этот раз поцелуй был дольше, нежнее, но все еще целомудренным. Губы Адама на вкус были как мята. Наверное, из-за зубной пасты. Адам отодвинулся и стер слезу с щеки Ронана. — Я чертовски сильно скучал по тебе и это причиняло адскую боль каждый божий день. И не было времени, когда бы я не жалел о том, что разбил тебе сердце. — Блять, Пэрриш, расслабься. Я же здесь. Ты в порядке, я в порядке, у нас все хорошо. Хватит париться насчет этого. — Ронан, ты сможешь простить меня? За то, что разбил твое сердце? — прошептал Адам, глядя в окно. — Тебе не нужно извиняться, оно уже было разбито, Пэрриш. Ронан взял его за подбородок и развернул к себе. — Ладно. Как думаешь… найдется для меня местечко? — Адам прикоснулся пальцем к груди Ронана. — Здесь. — Там было пусто с тех пор, как ты ушел, — прошептал Ронан. Адам закрыл глаза, взял руку Ронана и крепко сжал ее. Ронан поцеловал тыльную сторону его ладони. Адам открыл глаза, его взгляд был печальным, но он улыбался. Ронан поднялся и потянул Адама за собой. — Давай, Пэрриш, надо пройтись. Адам кивнул. Они шли по тротуару. Солнце уже разгулялось вовсю, и его теплые лучи приятно щекотали кожу, а Адам Пэрриш казался сияющим божеством. Через какое-то время они оказались у входа в городской парк. Здесь было не очень людно, и Ронан знал одно местечко. Он потащил за собой Адама, который молча следовал за ним. Тропинка петляла среди кустов, пока они не достигли этого места, которое Ронан обнаружил несколько дней назад. Там росло огромное дерево, с белоснежными и ярко-желтыми цветами, которые устилали росистую траву у корней дерева. Ронан приходил сюда ежедневно, чтобы порисовать, потому что здесь было красиво и спокойно. Он устроился на мягкой и прохладной траве, которая пахла домом, и Адам лег рядом. Они лежали в тишине, наблюдая за лениво ползущими облаками и за щебечущими время от времени птицами. Когда их мизинцы соприкоснулись, Ронан чуть не заработал сердечный приступ. Это ощущалось таким правильным. Они много времени проводили на природе и на крышах в Барнсе, любуясь ночным небом, пока Адам своим хриплым голосом сонно рассказывал о звездах, их названиях и созвездиях, которые они образуют. Его акцент, по мнению Ронана, был невероятно сексуальным. Он почти не произносил «г», на южный манер растягивая гласные. Ронан мог бы написать целую исследовательскую работу об этом голосе. А созвездия, украшавшие скулы Адама, интересовали его гораздо больше, чем Большая медведица и Кассиопея, будь они не ладны. Ронану было плевать на астрономию, но он не останавливал Адама, от части потому, что это могло плохо кончиться, если не дать ему выговориться, но, в основном, чтобы слышать его голос. — Линч? — Пэрриш? — Я хотел спросить. Был кто-то еще? После меня. Ронан не знал, разозлиться ему или посмеяться над ним. — А ты как думаешь? — спросил он и повернулся к Адаму. — Просто ответь, — прошептал Адам. — Никого. Ни с кем после тебя, Пэрриш. — И как? Оно того стоило? — Блять, конечно. Ты стоишь всего. Мой первый поцелуй, мой первый раз, мое первое расставание — все это. — Хорошо. У меня тоже никого не было. Наверное, я был слишком занят размышлениями о том, что я тебя не заслуживаю, чтобы заводить отношения с кем-то еще, — пожал плечами Адам. — Блять, хватит себя накручивать, Пэрриш, перестань! — воскликнул Ронан слишком громко, заставив Адама вздрогнуть. Он тут же все осознал. И устыдился. — Эй, прости меня, я только что…да. Хватит уже об этом, хорошо? Мы ведь сходили на свидание после двухлетнего перерыва, мы целовались. Разве этого недостаточно? — Нет, — сказал Адам, и Ронан широко распахнул глаза. — Ты кое-что забыл. Ронану понадобилась секунда, чтобы сообразить. Отсмеявшись, он наклонился к хорошему уху Адама и произнес: — Я люблю тебя, Адам Пэрриш. Так сильно, что становится больно. Адам прикрыл глаза, и Ронану показалось, что он слышит, как внутри него громко ворочаются мысли, как он пытается переварить только что услышанное. С таким видом, будто это последние слова Ронана. Ронан коснулся его щеки. — Адам. — Мм? — Я люблю тебя. Просто не могу не любить. Потому что ты единственный в этом дерьмовом мире, кто заставляет меня верить в любовь. И, блин, я просто надеюсь, что ты понимаешь это. — Я знаю, Ронан, знаю. Я тоже тебя люблю. И прости меня за все. — Я сбегу отсюда, если ты еще хоть раз извинишься. Я не вру, ты меня знаешь. — Ага. Ронан? — Да? — Думаешь когда-нибудь, однажды, я больше не буду сломленным? И тогда меня будет достаточно для тебя? Просто меня одного, я не прошу большего. — Да, Пэрриш, так и будет. И мне плевать, если ты любишь меня не так сильно сегодня и полюбишь сильнее завтра, блин, не это важно. Я не считаю тебя сломленным, но понимаю, в той или иной мере каждый из нас проебался в чем-то. Это как путешествие, которое будет длиться, пока не достигнешь гармонии и прочего дерьма. — И ты еще называешь меня умником. — Это ты заставляешь меня тут философствовать, так что отъебись, — Адам на это широко, почти ехидно, ухмыльнулся. — Я люблю твою улыбку и твой голос. Это напоминает мне о доме — об осенних листьях и цветах, которые росли в Барнсе. — А ты напоминаешь мне кое-кого, с кем я обрел дом. — Значит, теперь ты никуда не денешься. — Похоже на то. Ронан отвернулся, отчаянно стараясь не разреветься. Адам Пэрриш превращал его в огромный сгусток сахарной ваты. Он отвлекся на облака, пытаясь отыскать причудливые формы. Услышав, как Адам напевает что-то себе под нос, Ронан прикрыл глаза. Можно позвонить тебе вечером? Я пытаюсь определиться со своими чувствами Скажи мне, что здесь реально? Я слышу в трубке твой голос, И больше мне не одиноко. Просто я так чувствую, Скажи мне, что здесь реально? А то я без понятия. — Не знал, что ты поешь, Пэрриш. Спасибо за концерт. — Дурак. Это моя любимая песня из того сборника, что ты мне дал. Поверить не могу, что ты забыл, Линч. — Иди на фиг. Не думал, что ты… — Он все еще у меня. Но я создал плейлист в Spotify, сам понимаешь, проблематично повсюду таскать с собой проигрыватель. Ронан повернулся со смехом и, приподнявшись на локте, быстро поцеловал Адама. — Черт возьми, Пэрриш, ты невероятен. — А ты такой романтичный, кто бы мог подумать? Ронан покраснел, но не стал отпираться. Он поднял цветок с земли и вставил его Адаму за ухо. — Ты такой милашка. — А ты дурачок. Ронан снова захохотал. Поднявшись с земли и отряхнувшись, он подал руку Адаму. Тот улыбнулся и дал себя поднять. Его футболка немного задралась, и Ронан изо всех сил старался не пялиться на открывшийся кусок кожи над поясом джинсов. Пока Адам приводил себя в порядок, он сверлил взглядом землю. — Пойдем, я все еще голоден. — Тут недалеко продают пончики. Надо будет взять и для Нила с Эндрю. — Это настоящая медицинская загадка, как ему удается жрать столько сладкого и до сих пор не загнуться. — Он компенсирует это своим мудачеством, дело раскрыто, — ответил Адам, опять рассмешив Ронана. Им навстречу начали попадаться люди — бегающие трусцой, выгуливающие собак или просто прогуливающиеся. Ронан с удивлением наблюдал за тем, как Адам останавливается чуть ли не у каждой псины, чтобы погладить их. Вскоре они выбрались из парка и направились к тому месту, где продают пончики. Это было небольшое заведение рядом с парком — минимум мебели и яркий интерьер. Какое-то время они выбирали, что съесть. В конце концов, Адам остановился на соленой карамели, а Ронан — на кокосовом. — Какой ты скромник, Линч. — Ладно, с посыпкой тебя устроит, Пэрриш? Ронан хотел бы слушать хихиканье Адама вечно. Они взяли свою коробку с пончиками и коробку побольше для Эндрю и Нила и уселись за столик. Ронан повертел в руках свой посыпанный конфетти кокосовый пончик прежде чем откусить от него. Он был такой вкусный, такой теплый и такой кокосовый. Адам усмехнулся, и Ронан только тогда осознал, что издает звуки наслаждения — охи и ахи — и довольно громко. Ронан покраснел и взглянул на Адама, который разошелся не на шутку. — Иди ты, Пэрриш. — Ты впал в сахарную кому. Ронан легонько пихнул его и откусил еще кусочек. Адам все продолжал смотреть на него и улыбаться, а Ронан понятия не имел, что ему делать с этой невозможной улыбкой. Как будто он обнаружил жемчужину на дне океана. Ронану так повезло. Он просто умирал внутри от этих голубых глаз и этой чертовой улыбки, которая сжигала его изнутри заживо. Ронан улыбнулся в ответ. — Знаешь, мне нравится твой смех, — сказал он перед тем, как продолжить есть свой пончик. — Он громкий и милый и все такое. Так не похоже на обычного тебя. Ты похож на мягкую и пушистую зефирку, когда смеешься. Ронан и сам уже таял, как зефир на костре. Все его лицо горело. Адам тихонько ткнул пальцем его в щеку. И как это он умудрился встретить и влюбиться в Адама Пэрриша, уму не постижимо! — Я так счастлив, что нашел тебя. — Ты настоящий подарок небес, Адам. Щеки Адама вспыхнули. Они вышли на улицу, где стало еще жарче, и решили взять такси. Когда они сели в машину, Адам положил голову Ронану на плечо, а свободной рукой, в которой не держал коробку с пончиками, взял его за руку и переплел их пальцы. Он тихо вздохнул, и вскоре Ронан понял, что тот задремал. Наблюдая за меняющимся городским пейзажем, Ронан рассеянно поглаживал тыльную сторону ладони Адама. Он сжал его руку, будто ему снился Ронан. Ронан прижался к его макушке, и Адам придвинулся ближе. В груди Ронана бушевало пламя. Когда они подъехали к квартире Адама у кампуса, Ронан тихо позвал его: — Адам? Подъем, Пэрриш. — Привет. Мы уже приехали? — Ага. — Хорошо. Просто, чтобы удостовериться, мы встречаемся? — Да, определенно. — Понял, тогда мне придется расстаться с другим своим парнем. — Пэрриш, я сейчас выкину тебя из тачки. — Ладно, извини. Увидимся завтра? Хотя я работаю… — Я не против понаблюдать. — Ну ладно, до встречи, Линч. Адам быстро чмокнул Ронана в губы и, напоследок широко улыбнувшись, вышел из такси. Ронан совершенно опьянел от переполнявших его чувств к тому моменту, как он добрался до квартиры. Выйдя из машины, он расплатился и поблагодарил водителя. Эндрю открыл ему и принял из его рук коробку с пончиками, выгнув бровь. — Чего? Нам захотелось пончиков, и Адам подумал, что вы с Нилом тоже не откажетесь. — Спасибо, Линч. Все нормально? — спросил Эндрю и сел рядом с Ронаном на диван. — Блин, даже больше, чем нормально. — Рад за вас, — протянул Эндрю, склонив голову Ронану на плечо. Очень сложно было не прокомментировать такой доверительный жест со стороны Эндрю. Ронан улыбнулся сам себе. — Знаю. Спасибо тебе, Эндрю. Слушай, возможно, я тоже тебя люблю. — Отвратительно. — Аввв, знаешь, что? Я люблю тебя, чувак. Прости, если тебе хреново это слышать, но это правда. — Нет, вовсе нет. — Отлично, потому что я собираюсь говорить это каждый раз, когда ты будешь вести себя не как мудак. — Да пошел ты. — Я люблю тебя. Эндрю отстранился и запустил в него подушкой, изо всех сил пряча улыбку, но Ронан все равно успел заметить ее.