Can I call you tonight?

Это не его вина, это все Гарвард, честно. Нил никогда не сможет понять, почему до учебы в Гарварде допускались богатенькие и избалованные детишки. Он готов был признать, что многие из них были неплохими людьми, уважающими чужое мнение, но оставшиеся несколько процентов — нет. Все началось на алгебре. Он спокойно решал задачки со своей одногруппницей Деброй? Дебора? Дебби? Неважно. Они неплохо справлялись, тихо переговариваясь между собой, обсуждая способы решения — более простые и менее затратные по времени. Нилу нравилось, когда его хвалили. Профессор его обожала. Она всегда приводила его в пример. Так уж вышло. Живя с матерью и переезжая с места на место, он преуспел в устных вычислениях, пока держал в голове все суммы денег, которые они украли, спрятали и потратили. Конечно, гарвардская программа была крепким орешком, но Нил неплохо с ней справлялся. Нил сильно проголодался, а до конца лекции оставалось еще десять минут. Кто-то остановился у его стола, пока они заканчивали с решением последних задачек. Рик, кажется? Нил не помнил его имени, но точно знал, что он придурок. — Джостен, решение задачек по математике тебе ничего не даст. Живи полной жизнью! Хотя бы попытайся выглядеть, как студент Гарварда, а не как бомж, — усмехнулся он. Нил почувствовал раздражение. — Рик, Рикки, или как там тебя. Не помню, чтобы интересовался твоим мнением. — Я раздаю их бесплатно, считай, из благотворительности. Этого оказалось достаточно, чтобы Нил завелся. — А знаешь, я понял. Наверняка, даже такой простой английский слишком сложен для твоей пустой башки, где нет ничего, кроме мыслей о бабках. Мне плевать на все дерьмовые советы, изрыгаемые этой помойкой, которую ты называешь ртом. Тем более от такого испорченного мудака, которому мамочка с папочкой до сих подтирают задницу. Не всех после выпуска ждет кресло гендиректора, представь себе, некоторым действительно придется столкнуться с реальными трудностями, использовать мозги, вкалывать до потери пульса и умудряться при этом не забить на личную жизнь, так что, блять, не указывай мне, что делать. Я понимаю, ты не виноват, что родился с серебряной ложкой во рту и с колокольчиком в руках, в который стоит только позвонить, и прибежит дворецкий. Кстати, спойлер, не у всех он есть. Поэтому, пожалуйста, будь добр, умерь немного свой пыл и отъебись уже от меня нахрен. В аудитории повисла напряженная тишина. Нил собрал свои вещи и пулей вылетел вон. Он был в ярости, но больше всего злился на самого себя. Так себя вести было неправильно, но Рик сам нарвался, так что плевать. Нил, как обычно, написал Адаму. «Я ушел» «Из-за одного придурка с учебы» Адам: «Ок» «Я закончил час назад, не хочешь позависать здесь? Я работаю, но ты можешь делать домашку, как всегда» Нил: «Ладно» Так все и происходило. Когда у них случались дерьмовые дни, они писали друг другу, просто, чтобы выговориться. И что удивительно, Эндрю всегда оказывался рядом, когда это случалось, чтобы отвезти их в «Кейбсуотер». Нил никак не мог понять, что бы это могло значить, но Эндрю всегда ждал его на парковке, сидя на капоте своего Мазерати. Сегодняшний день не стал исключением. Нил заметил его: как всегда, в черном на фоне своей черной тачки. Эндрю сидел на капоте и вертел в руках свой мобильник. Нил подошел ближе и прочистил горло. Бросив на него быстрый взгляд, Эндрю спрыгнул на землю. Так странно, с каждым его взглядом, Нил чувствовал себя все в большей безопасности, а он ведь вырос среди насилия. Нил проследил, как Эндрю занял водительское сидение, и забрался в машину следом, продолжая гадать, кто же такой Эндрю Миньярд на самом деле. Судя по рассказам Адама, у него тоже было не особо счастливое детство, а еще он не любил, когда его трогали и сам редко к кому-то прикасался. За некоторым исключением. Эндрю обнимался с Адамом, здоровался кулачками с Блу и Ронаном, а еще тот раз, когда он обнял его и Адама. Нил до сих пор помнил то ощущение от его пальцев на спине. Конечно, это был всего лишь жест поддержки, но он не слабо ударил Нилу в голову. Теперь, когда недостающие кусочки пазла встали на свои места, Нил подумал, что, возможно, только возможно, у него есть какие-то чувства к Эндрю. Как Эндрю переживал, притворяясь раздраженным. Как его присутствие и его слова заставляли Нила чувствовать почву под ногами. Как он прикасался к шрамам на его лице — легко, практически невесомо. Наверное, все это и значило иметь чувства к кому-то. Очень странно, но в то же время прекрасно. Особенно этот трепет в груди. — Джостен, я слышу, как ты думаешь. — Отстань. Вместо ответа Эндрю протянул ему батончик из гранолы. Он ненавидел здоровую пищу, но в его машине всегда были эти батончики, только потому, что Нил ест их, когда злится или расстроен. Иногда у него даже имелся клубничный молочный коктейль. Они тронулись с места, и Нил, разорвав обертку, откусил кусочек. В его голове продолжали роиться мысли об Эндрю, о его непревзойденных кулинарных способностях, светлых волосах и карих глазах, которые в свете солнца казались золотыми, а на лице проступал легкий налет веснушек. Пальцы Эндрю крепко обхватывали руль. Ногти, выкрашенные в темно-зеленый, казались почти черными. Нила захватил врасплох внезапный порыв взять его за руку. Мысли путались, сердце грохотало в груди — такие странные ощущения. По-хорошему странные. Будто что-то теплое и пушистое гладило его грудь и живот изнутри. Нил улыбнулся от мысли, что он может нравиться Эндрю. А может и нет. Он не питал никаких иллюзий на этот счет, просто подумал, что мог бы ответить на его чувства. — Эндрю? — Мм? — Я тебе нравлюсь? Они чудом избежали аварии. Нилу пришлось крепко схватиться за боковую ручку, чтобы не стукнуться головой о переднюю панель. Эндрю выругался и съехал на обочину. Повернувшись к Нилу, он спросил: — Что? — Я спросил, нравлюсь ли я тебе. — Я тебя ненавижу, Джостен. Нил тепло улыбнулся, заметив легкий румянец на его щеках. — Эндрю? — Почему ты спрашиваешь? — Потому что я никогда ни к кому не чувствовал ничего подобного. Ты знаешь, меня не просто смутить, но у тебя получается. Ты и твои дурацкие выходки, и твоя дурацкая улыбка, и твои дурацкие веснушки и ямочки на щеках, которые я так хочу потрогать. То, как ты смотришь на меня, заставляет меня чувствовать что-то необъяснимое, как и то, что ты всегда приносишь мне кексы в «Кейбсуотере» или то, что в твоей машине всегда есть батончики из гранолы или мороженое, которым ты делишься со мной и остальными, когда мы занимаемся. Я не очень хорош во всем этом, просто скажи мне, Эндрю, значит ли это хоть что-то для тебя? Лицо Эндрю ничего не выражало, но щеки заметно порозовели, отчего оно теперь казалось мягче, а глаза светились золотом в лучах полуденного солнца. — Значит. — Тогда и для меня тоже. Все это. Жаль, ты не сказал мне раньше, — ухмыльнулся Нил. Эндрю закатил глаза, и в следующую секунду Нил получил щелчок по виску. — Ты тупица. Все уже знают, кроме тебя. Я не настолько утонченная натура, чтобы писать о тебе сонеты. — Значит, я тебе нравлюсь. — Я тебя ненавижу. — Лжец. — Закрой рот. — Заставь меня. — Джостен. — Блять, Эндрю, поцелуй меня, сейчас же. Глаза Эндрю потемнели. Он перегнулся через центральную консоль, и его лицо вдруг оказалось в опасной близости от лица Нила. Он чувствовал кожей его дыхание. Взгляд Эндрю метался от его губ к глазам и обратно, а пальцы впились в обивку сиденья рядом с ногой Нила. — Да или нет? — Да. И в следующую секунду губы Эндрю прижались к его губам. Нил оторопел на целую минуту, чувствуя себя странно, ведь это был его первый поцелуй, но потом все же попытался ответить. Губы Эндрю оказались такими мягкими, Нил и сам не заметил, как его руки запутались в его волосах. Они оба замерли. Нил тут же убрал руки и отстранился. — Черт, извини. Эндрю, прости меня. — Тихо, — прорычал Эндрю и вернул его руку обратно. Нил улыбнулся в поцелуй, чувствуя горячее прикосновение руки Эндрю на своей щеке. Казалось, поцелуй длился бесконечно. Нил позволил Эндрю вести, и вскоре совершенно утратил связь с реальностью: остались только языки, зубы и его губы на губах Эндрю. Наконец, они оторвались друг от друга спустя часы? Недели? Месяцы? Нилу было плевать. Щеки Эндрю пылали, а его губы приобрели ярко-красный оттенок. Лицо Нила чертовски болело, потому что он никак не мог заставить себя перестать улыбаться. Эндрю тоже улыбался, и Нил наконец-то смог потрогать его ямочки. Правда после этого улыбка пропала, и Эндрю закатил глаза, взяв Нила за руку. — Почему? — Мне было страшно. Чувства и прочее дерьмо — это все не мое. Я до сих пор не знаю, как быть. Не хочу ничего испортить. — Я тоже, Эндрю. Если поможет, это был мой первый поцелуй, и я совершенно точно хочу делать это каждый день, — Нил ухмыльнулся, и Эндрю снова покраснел, сильнее сжав его ладонь. Этого было достаточно для ответа. Эндрю смотрел на Нила, а Нил думал о том, какое же красивое у него лицо. — Нил, — произнес Эндрю, захлебнувшись от охвативших его ощущений. Во рту пересохло, будто имя Нила было запретным фруктом, который он вкусил, и его вот-вот поразит молния. Как будто он не был достоин произносить его вслух. Как будто кто-то, вроде Эндрю — сломленный и разбитый — не заслуживал произносить его вслух. — Эндрю, я хочу тебя, если ты хочешь меня. — Я хочу. Ты был несбыточной мечтой, Нил. — Возможно, я просто галлюцинация. Нила поразил до глубины души смешок, сорвавшийся с губ Эндрю. Ему нестерпимо захотелось записать его на свой телефон и слушать каждый день. Он хотел услышать его снова, он хотел заставить Эндрю снова засмеяться. — Ты такой красивый. — Нужно что-то сделать с твоим ртом, Джостен. — Как насчет еще одного поцелуя? Ему не нужно было предлагать дважды.

***

Эндрю не мог поверить, что это происходит в реальности. Не прошло и пяти минут после того, как он поцеловал Нила в своей тачке. Эндрю хотел Нила, и его желание было взаимным. Он был уверен, что все это ему снится. С тех пор как год назад Адам познакомил Эндрю со своим новым соседом, дурацкая влюбленность переросла в нечто большее. Из-за этих рыжих кудряшек, дурацких голубых глаз и этих ног, мир Эндрю полностью перевернулся. Эти ноги и эта задница сводили его с ума. Нил не был его первым поцелуем, учитывая прошлое Эндрю, но, если подумать, в каком-то смысле он был его первым. Его первым в э т о м. Эндрю бережно сохранит в самых потаенных уголках своего сердца тот факт, что он стал первым поцелуем Нила. Он никогда не сможет об этом забыть. И теперь он боялся еще больше. Боялся, что утратит контроль и причинит боль Нилу или себе, или, что еще хуже, им обоим. Они стали чем-то большим. Эндрю придется принять это, как должное, или отпустить Нила. Он подумает, что со всем этим делать, но только не сейчас. Эндрю вздохнул и посмотрел на Нила. — Нил, я не могу. — Что? — голос Нила упал, и Эндрю тут же почувствовал себя ужасно. — Что, если я потеряю контроль? Что, если сделаю больно? Блять, я так долго мечтал об этом и никогда не прощу себе, если все разрушу. — Эндрю, я спрошу один раз. Ты хочешь меня? — Да. Это был самый простой и самый очевидный ответ. — Тогда будь, что будет. Ты не потеряешь контроль. Ты один из самых сильных людей, что я только встречал. И я же рядом, я скажу, если что-то даже близко пойдет не так. Обещаю, все будет хорошо. Верь мне. — Ладно. — Эндрю, позволь себе это. Ты заслужил. — А ты готов? Дать мне «это». — Я постараюсь. Ярко-голубые глаза Нила сияли. — Хорошо. Нил широко улыбнулся и рассмеялся после того, как Эндрю отвернул его лицо от себя. От этого звука у Эндрю в груди взорвался маленький фейерверк. Его смех звучал, как песня. Эндрю завел двигатель, и они поехали в «Кейбсуотер». Слегка сжав руку Нила напоследок, Эндрю нехотя выпустил ее из своих пальцев. Прибыв на место, они вылезли из машины и вошли внутрь. Адам помахал им, не отвлекаясь от разговора с посетителями. Нил занял свой обычный столик у окна. — Я должен идти. — Ок, — усмехнулся Нил и быстро чмокнул Эндрю в нос. Эндрю немедленно покраснел, и Нил снова хохотнул. — Ты меня подождешь? — А ты хочешь? — Угу. — Тогда ладно. И, кстати, Адам нас видел, так что удачи. — Это ты с ним живешь. — Вот блин. Эндрю улыбнулся и направился на кухню. Адам уже ждал его с широченной ухмылкой на лице. Он поднял бровь, когда Эндрю надел свой фартук. — Сотри это со своего лица, Пэрриш. Она отвратительна. — Сказал парень с лицом цвета зрелой клубники. Эндрю запустил в него пластиковый контейнер, но Адам успел его поймать. — Ооо, ты только посмотри на себя. Аллилуйя, мать вашу. — Отъебись, Пэрриш. Адам подошел ближе и встал перед Эндрю. — Ты ведь знаешь, что я чертовски счастлив за вас? — Ага. — Хорошо. Наконец-то ты с этим разобрался. — Один из нас должен был сделать это. Кстати об этом, а где твой парень? Адам заметно помрачнел. — На учебе. Будет занят до вечера. И он пока не мой парень. Мы еще не говорили об этом. Мы… ладно, неважно. — Не будь тряпкой, возьми все в свои руки. — Ты прав, Эндрю, но я боюсь снова его потерять. Ты не понаслышке знаешь, каково это. И я даже думать не хочу, через что он прошел. У нас все хорошо, просто мне немного страшно. — Перестань себя накручивать. Вы до отвратительного влюбленная парочка. Все у вас будет нормально. — Надеюсь. Давай, обними меня и пойдем работать. Эндрю закатил глаза, но обнял Адама. Принявшись за работу, он то и дело бросал взгляды на Нила через стекло. Тот делал уроки, обложившись книгами. В кухне раздался голос Блу. — Две порции вафель с шоколадной крошкой для мисс Ханниган и клубничный коктейль для Нила. — Принято! — крикнул в ответ Адам, а Эндрю занялся вафлями. Его телефон завибрировал, пока они выпекались. Нил: «Ты выглядишь таким милым в этом фартуке» «Это странно?» Эндрю: «Да» «Нет» «Ты идиот» Нил: «Эндрю я вижу как ты улыбаешься» «Посмотри на меня дурачок» Эндрю: «Иди на фиг» «Ну» «Теперь доволен?» Нил: «Очень» «Хватит меня отвлекать» Эндрю: «Нужно что-то сделать с твоим дурацким ртом Джостен» Нил: «Как насчет поцелуя?» Эндрю: «Я тебя прирежу» «Или поцелую» «Неважно» Нил: «Ты такой романтик» «Ладно, увидимся позже. И спасибо за коктейль, детка» Эндрю: «Детка?» «Серьезно, Джостен, я тебя брошу» Нил: «:(» Эндрю: «Пей свой коктейль, наркоман» Нил: «Следи за вафлями» Эндрю: «Бля» Эндрю выругался и бросился к вафельнице. Слава богу, вафли не сгорели. Он торопливо вынул их и налил новое тесто. Эндрю снова нашел глазами Нила, который помахал ему и улыбнулся в своем фирменном стиле. Эндрю безумно хотел его поцеловать. — Хватит отвлекаться, Миньярд, сожжешь вафли, — радостно воскликнул Адам, наливая молоко в миксер. Эндрю вспыхнул и отвернулся. Он и не подозревал, что любовь творит с людьми — настоящая любовь, обнажающая душу и сердце, любовь, которая что-то значит — но всегда надеялся, что однажды сможет так полюбить. Нил: «Приготовишь мне что-нибудь?» «Особое блюдо от Эндрю Миньярда» Эндрю: «У тебя есть я» «Тебе нужно что-то еще?» «Ненасытный» Нил: «У меня очень вредный парень» «Я могу называть тебя своим парнем?» «Или моим Эндрю?» «Мой Эндрю» «Мне отсюда видно, как ты покраснел» Эндрю: «Все кончено» «Мы расстаемся» «Я пришлю тебе бумаги о разводе» «Сделаю тебе вафли» «Наркоман» Нил: «Хорошо» «Спасибо» «:))))))» Эндрю: «Делай уроки» Эндрю раздраженно выдохнул, но внутри у него все так и трепетало. В его собственной груди завелся предатель. Он налил еще одну порцию теста для вафель, наблюдая за Адамом и Блу, которые переговаривались, смешивая коктейли, и украдкой взглянул на Нила. Солнечный свет запутался в его рыжих кудряшках, пока он сидел и делал свое домашнее задание. Чертов заучка. «У меня получится», — подумал Эндрю и перевернул вафли, которые готовил для Нила.