Can I call you tonight?

Адам был на седьмом небе от счастья после того, как узнал, что Эндрю и Нил объяснились. Не то чтобы он сомневался в Эндрю, но до Нила всегда трудно доходило, когда дело касалось чувств. Поэтому был на сто процентов уверен, что это Эндрю начал разговор. Но старался не зацикливаться на этом. Спустя пару дней они все еще ничего не обсудили, и Адам решил оставить его в покое. Столько же он не говорил с Ронаном. Вспомнив об этом, Адам проверил мобильный. И там оказалось сообщение от Ронана. Точнее, уведомление из инсты. Адам открыл его и обнаружил там фотографии картин, на которых были изображены глаза. Глаза Адама, Нила и Эндрю. У него и Нила был одинаковый цвет глаз, но оттенок отличался: глаза Адама напоминали океан, а глаза Нила имели стальной блеск. А вот у Эндрю глаза были насыщенно карие. Все эти наброски выглядели такими реалистичными. Адам: «Это очень красиво Линч» Ронан: «Ваше высочество уже вернулись из страны умников?» Адам: «Иди на хуй» Ронан: «Только если на твой, но сейчас не об этом» Адам: «Блин Ронан, хватит грязных намеков» Ронан: «И упустить возможность, тебя рассмешить?» «Ни за что» «К тому же тебе это нравится» Адам: «Нет» «Я хотел поговорить» «Можно тебе позвонить?» Ронан: «Конечно» Адам тут же набрал его номер. Ронан ответил после второго гудка. — Привет. — Здорово, Пэрриш, — в голосе Ронана слышались нотки облегчения. — Слушай, эмм… Я хотел спросить…эмм… — Блять, Пэрриш, это всего лишь я, а не профессор из твоего колледжа. — Дурак. Я просто волнуюсь. Я хотел спросить насчет нас. — Что ты имеешь в виду? — тон Ронана изменился. — Ну, мы еще не говорили об этом, ведь так? Я могу называть тебя своим парнем или мы просто ходим на свидания? — Нет, не говорили. — Ронан, я не знаю, что сказать. Я не знаю, как сделать все правильно и не облажаться на этот раз. Не хочу снова причинить тебе боль. Ронан отключился. Адам с недоверием уставился на свой мобильник, совершенно сбитый с толку. Он встал и пошел на кухню, попить воды, так как в горле пересохло. Сердце бешено колотилось в груди, и, чтобы немного успокоиться, Адам вышел подышать свежим воздухом на балкон. На дворе стояла ясная ночь, на темном небе светила луна и ярко мерцали звезды. Он надеялся, что это не конец. Ронан бросил трубку. Адам не собирался плакать, но слезы так и рвались наружу. Он сел и прижал колени к груди. Может, он больше не нужен Ронану? Может, Ронан нашел кого-то другого? Может, Ронан больше не чувствует того, что прежде? Может, Ронан больше его не хочет? Может, Ронан решил двигаться дальше? Может, Ронан его больше не любит? Адам понимал, что это глупо и далеко от правды, но не мог перестать прокручивать эти вопросы у себя в голове. Он любил Ронана, а Ронан, несомненно, любил его. Это лучшее, что когда-либо случалось с Адамом, но однажды он ведь уже все разрушил? Он до чертиков боялся сделать это снова, потому что любил Ронана до помутнения рассудка. Внезапный стук ворвался в его мысли, нарушив окружавшую его тишину. Адам вытер глаза рукавом и пошел открывать дверь. На пороге стоял Ронан Линч, собственной персоной. Адам заторможенно уставился на его оранжевую шапочку. Это ведь та самая, которую он ему подарил. Ронан выглядел, как Ронан: в своих обычных майке и кожаной куртке, в драных джинсах и армейских ботинках. И конечно с татуировкой, выглядывающей из-под воротника куртки. Ронан смотрел так, будто Адам был всем его миром. — Привет. Что ты здесь делаешь? Заходи скорее, там же холодно, — торопливо проговорил Адам. Ронан зашел, и он закрыл дверь. — Где Нил? — Он на не-свидании с Эндрю. Ты разве не из дома? — Нет, я был в университетской студии. Это застало Адама врасплох. Ронан не любил без надобности оставаться в кампусе, но сегодня зачем-то остался. Он как-то упоминал, что обычно запирается там, когда ему нужно отключиться от внешнего мира, чтобы найти выход своим эмоциям. — Что ты там делал? Работал? — Блин, да ты Шерлок, — огрызнулся Ронан. Он выглядел раздраженным. — Если ты пришел ругаться, я пас. Либо поговорим, либо уходи. Пожалуйста. — Твою мать, Пэрриш. Думаешь, так просто ответить на твой тупой вопрос? Думаешь, для меня было просто сказать тебе, что я люблю тебя, и каждый день молить бога, чтобы все сложилось хорошо? Думаешь, это все херня для меня, Пэрриш? Представлять тебя с кем-то другим… Нет, блять, это ни хуя не просто. И то, что ты ушел и бросил меня, ни хрена не облегчило мне жизнь. — Ронан… — Адам шагнул к нему, но Ронан выставил перед собой трясущуюся руку. — Блять, Пэрриш, дай мне закончить. Ты сломал меня. Ты разбил мне сердце и ушел после того, как я признался тебе в любви. Я понимаю, что Гарвард и твоя жизнь гораздо важнее меня, но ты даже не дал нам шанса. Я был готов попробовать. Но ты нет. Ты просто свалил. Для тебя так проще, Пэрриш, но не для меня. Два года, два гребаных года я провел в жалких попытках забыть тебя, но вместо этого увязал все сильнее. А теперь скажи мне, Пэрриш, что из этого было просто? Иногда мне так хочется возненавидеть тебя, чтобы, наконец, вырвать тебя из своей груди. Но я не могу, блять, никогда не смогу. — Если ты думаешь, что для меня важнее Гарвард, то ты полный кретин. — Но выглядело все именно так. — Боже, Ронан, я надеялся, ты поймешь, но, видимо, зря. Я не злюсь, но, как ты и сказал, никто никогда не говорил мне, что любит меня. Я всегда думал, что не заслуживаю любви, особенно твоей любви, Ронан Линч. И когда ты сказал это, я просто испугался, потому что ты никогда не поймешь, каково это, когда тебе впервые говорят: «Я люблю тебя». Я был в ужасе от того, как сильно в тебя влюблен. Ты вряд ли сможешь это понять, надеюсь, что не сможешь. Было не просто ответить взаимностью. Я ушел, потому что был не готов. Я поступил, как трус, Линч, если ты хотел это услышать. И я признаю это. — Адам Пэрриш, ты один из самых сильных людей, которых я знаю. Не смей называть себя трусом при мне, — прорычал Ронан. — И что дальше, Ронан? Для нас обоих это было не просто. Довольно смело с твоей стороны предполагать, что я жил тут припеваючи без тебя. Спроси у Эндрю, сколько бессонных ночей я провел, рыдая у него на плече, прокручивая в памяти то утро снова и снова. Спроси Нила, сколько раз я задавался вопросом, способен ли я любить и отдавать всего себя без остатка во имя любви. Спроси, было ли просто любить тебя. И спроси себя, достоин ли я твоей любви. Ронан вздрогнул, широко распахнув глаза. Руки его сжались в кулаки. — Да пошел ты, Пэрриш, — бросил он и ушел, громко хлопнув дверью. С таким же грохотом разбилось сердце Адама. Как только оцепенение спало, он тяжело опустился на софу. Какое-то время он провел без движения, а затем вытер глаза и достал телефон. — Вернись, Ронан, пожалуйста, вернись, — прошептал Адам, набрав его номер. В ответ Ронан лишь вздохнул и отключился. Услышав стук в дверь, Адам кинулся открывать. Он затащил Ронана в квартиру и крепко сжал в объятиях. И, наконец, дал волю слезам. Он плакал на груди Ронана под стук его сердца. Ронан легко коснулся губами его лба, не переставая гладить по спине. Адам никак не мог остановиться. Горло болело, глаза жгло, лицо пылало и было все мокрое, а слезы, не переставая, катились по щекам. — Успокойся, Пэрриш, все хорошо. Успокойся. Я рядом. У Адама перехватило дыхание, когда он попытался вдохнуть. Ронан продолжал что-то нашептывать в его хорошее ухо, но слов было не разобрать. Поэтому Адам просто кивал, надеясь, что это не противоречит смыслу. Когда он отстранился, из глаз все еще текло. Ронан смотрел на него остекленевшими глазами, и выглядел очень уставшим. Он обхватил лицо Адама ладонями и поцеловал его в лоб. Адам закрыл глаза. Кожу обожгло там, где ее коснулись губы Ронана. — Любовь к тебе, Адам Пэрриш — это грех, в котором я никогда не раскаюсь. Адам прочувствовал его слова. Впитал каждый слог каждой клеточкой своего тела. — Останься. — Черта с два я теперь куда-то уйду. — Я не отпущу тебя больше. — Надеюсь на это. — Ронан. — Адам. И Ронан дал волю своим чувствам. Он притянул Адама ближе за талию, в его глазах был вопрос. Адам кивнул. — Поцелуй меня, Ронан. — Ура, блять, — выдохнул Ронан и потянулся к нему. Адам успел рассмеяться, прежде чем их губы встретились, и он начал тонуть. Он захлебнулся этим поцелуем и чувствовал, что умрет, если остановится. Этот поцелуй был таким нежным, таким чистым, таким теплым. Адам целовался с Ронаном Линчем — единственным, кого он когда-либо любил — и все его тело горело. Ему больше не было страшно, он хотел большего, но понимал, что торопиться не стоит. Сейчас они целовались, и он был не против продолжать целовать Ронана Линча вечность. Ронан поцеловал его в нос, в челюсть, в шею и счастливо рассмеялся, когда Адам подавился воздухом от поцелуя за ухом. А затем прикусил губу, сдерживая проклятья. Ронан уткнулся лбом в его плечо. Адама охватил жар. — Я люблю тебя, Адам Пэрриш, чтоб мне провалиться, если я когда-нибудь перестану. — Я знаю, Ронан, я тоже тебя люблю. Ронан снова смеялся. Позже они лежали в постели Адама, Ронан прижался спиной к его груди, и единственными звуками в комнате были сердцебиение Ронана и его дыхание. Адам нежно водил пальцами по его татуировке. По ветвям и цветам, по клювам и когтям. Адам улыбнулся и поцеловал Ронана в плечо и услышал резкий вдох и тихий шепот: — Адам. Это напомнило Адаму уроки латыни в Энглионби и первую ночь с Ронаном. Именно тогда он осознал, что его чувства представляют из себя нечто большее, чем простое физическое влечение. Адам четко помнил этот момент, когда Ронан улыбнулся и поцеловал его потрескавшиеся руки. — Tamquam… — прошептал Адам в надежде, что будет услышан. — Alter idem, — в следующую секунду отозвался Ронан. Каждой частичкой своей души Адам почувствовал, что находится в правильном месте. И так было всегда, когда они проводили ночи вместе. Адам не спал, держа руку Ронана и слушая его дыхание, лежа на его груди. Он молился про себя всем известным богам, надеясь, что будет услышан, представляя себя у алтаря церкви Святой Агнессы: «Позволь мне сохранить его. Господи, знаю, однажды я уже разбил его сердце и сломал ему жизнь, и все, что я могу предложить ему сейчас, это моя любовь и мое обнаженное сердце. Если этого хватит, я буду любить его до конца своих дней». Когда Адам проснулся, спина Ронана была крепко прижата к его груди. Солнечный свет сочился сквозь занавески, высвечивая бардак, царивший в комнате. Адам не двигался, боясь потревожить сон Ронана. Но вскоре он сам пошевелился и повернулся к нему с ленивой ухмылкой на лице. — Доброе утро, Пэрриш. — Доброе утро, Ронан. Адам немедленно его поцеловал. — Фу, утреннее дыхание. А как же гигиена, Пэрриш? Почисти зубы, прежде чем лезть с поцелуями. Адам закатил глаза и поцеловал его снова. Ронан ответил на поцелуй, и Адам отстранился с широкой улыбкой. — Что там насчет гигиены? — Балбес. Адам рассмеялся, а Ронан не мог отвести от него глаз. Телефон показывал девять утра, но впервые Адаму было наплевать, что он пропустил учебу. Он разберется с этим завтра. Проигнорировав все пропущенные звонки и сообщения, Адам отложил телефон. Все, что имело значение в данный момент, это руки Ронана на его талии, его собственные руки на Ронане и медленные поцелуи с Ронаном. Через какое-то время они вылезли из постели и отправились на кухню, где Нил и, неожиданно, Эндрю завтракали и тихо беседовали. Нил встретил их ухмылкой, а Эндрю лишь выгнул бровь. — Доброе утро, — поздоровался Адам. — Еще какое доброе, — отозвался Нил, указав пальцем на него и Ронана. Краснеющий Ронан — прекрасное зрелище. Адам заметил, как Эндрю улыбается в свою чашку с кофе. — Похоже для вас тоже, влюбленные пташки, — усмехнулся Ронан, и Эндрю погрозил ему вилкой. — Да блин, Миньярд, мы уже поняли, он теперь твой парень, тебе не о чем волноваться, у меня есть свой. Эндрю только обвел смеющуюся троицу взглядом. Адам и Ронан уже сели за стол, когда Ронан вдруг заявил, что не ест хлопья. Вскоре в кухне витали ароматы блинчиков. Все четверо месили тесто, переворачивали блины, добавляли шоколад, кленовый сироп и много масла. А потом они все вместе сели завтракать. Перед каждым стояла тарелка со стопкой блинов. Они болтали и смеялись, и Адам был по-настоящему счастлив. Эндрю поймал его взгляд. — Я счастлив, Эндрю, я так счастлив, — прошептал Адам, и Эндрю слегка толкнул его плечом. — Знаю. Я тоже. В груди приятно заныло. В воздухе витала любовь. Оказалось, Ронан не мог позволить себе сегодня пропустить учебу, но, к счастью, занятия начинались только в полдень. Они выяснили это, когда Ронан разразился чередой проклятий по этому поводу. Нил и Адам не могли перестать хохотать, а Эндрю просто сидел там со скучающим видом. — А вы почему не на учебе? — спросил Адам у Нила и Эндрю. — У меня математика в час до четырех тридцати, — объяснил Нил. — Я решил не ходить, у меня есть более интересные дела, — ответил Эндрю. — Например, покувыркаться с Нилом, после того как мы уйдем? — спросил Ронан, и Эндрю запустил в его голову подушкой. Ронан рассмеялся, глядя на пунцовые лица Нила и Эндрю. Вскоре Адам отправился в душ, а Ронан занялся последней проверкой заданий. Поскольку Адам пропустил учебу и у него не было домашки, он решил сегодня поработать. Он надел толстовку, и только потом сообразил, что она Ронана. Она идеально ему подходила и замечательно пахла — древесиной и мхом, совсем, как Ронан. Адам собрал рюкзак и вышел из комнаты. Ронан взглянул на него, сощурив глаза. — Неудивительно, что я не смог ее найти. — Ты отдал мне ее два года назад, смирись с этим. — Блин, Пэрриш, я же не прошу ее вернуть. Давай, я успею подбросить тебя, прежде чем съездить домой перед учебой. — Поужинаем сегодня? — Пэрриш, ты приглашаешь меня на свидание? А что на десерт? — Я, — ответил Адам совершенно ровным тоном, а Ронан неумолимо начал краснеть. Адам усмехнулся. — Чтоб тебя, Пэрриш. Да, я поужинаю с тобой. Держи себя в штанах. — Вряд ли у меня получится, — игриво произнес он. Ронан прикрылся своей курткой. — Иди на хуй. — О, я надеялся все будет наоборот, Линч, — прошептал Адам, заметив, как вздрогнул Ронан. Бесподобно. — Блядский потрох, Пэрриш, так не терпится? — Учитывая два года воздержания, еще как, блять. Особенно рядом с тобой. — Я лакомый кусочек. — Не зазнавайся, Линч. Все, идем. — После вас, принцесса всех умников. Адам легонько толкнул хихикающего Ронана, и они вышли из квартиры. Ронан отвез его на своем БМВ в «Кейбсуотер». Блу начала их дразнить, но Ронан впал в бешенство и напугал посетителей. Блу пришлось бежать за ними, чтобы попросить прощения. Адам наслаждался каждой секундой этого представления. Ронан уехал, но прислал сообщение уже спустя пять минут. Ронан: «Я скучаю» «Я люблю тебя, смирись» Адам: «Какая прелесть» «Кто бы мог подумать, что Ронан Линч может быть таким милым» Ронан: «Иди нах, Пэрриш» Адам: «Я тоже тебя люблю» «Увидимся вечером» Они договорились поужинать тайской кухней в любимом кафе Ронана. Еда была потрясающей, Адам был рад сменить обстановку. Они купили мороженое в месте, которое им посоветовал Эндрю, и прогулялись до квартиры Адама, кутаясь в пальто, довольные ужином. Дома они медленно занялись любовью и растворились в объятиях друг друга. Не осталось ничего, кроме прикосновений, жадных поцелуев, рук на бедрах и тяжелого дыхания. Приведя себя в порядок, они лежали под одеялом — уставшие, но довольные — и смотрели друг на друга, лениво улыбаясь. — Лучший секс в моей жизни, — прошептал Ронан с легкой усмешкой. — Тихо, Линч, давай спать, у меня завтра занятия. — Спокойной ночи, Адам. — Спокойной ночи, Ро.