Can I call you tonight?

Адам Пэрриш был разносторонней личностью. Изучая первоклассную программу по бизнес-менеджменту в престижном Гарвардском университете, он одновременно посещал занятия по литературе. Для чего, спросите вы? Потому что, во-первых, лишний балл еще никому не повредил, а, во-вторых, у Адама была Латынь и Английская литература в школе, к тому же, в свободное время он очень любил читать. Этого было достаточно. Вместе с ним занимались еще примерно двадцать человек, и Адам был не прочь поучаствовать в дебатах, особенно с теми, кто ценил его мнение. Он этим очень гордился. Несмотря на то, что он всегда получал пятерки, Адам не переставал радоваться, когда его хвалили, особенно за то, что приносило ему истинное удовольствие. Адам был едва знаком с Жаном Моро до того, как начал работать с ним над заданием по литературе в прошлом семестре. Миссис Кай попросила их разбиться на пары, и Жан захотел к Адаму, потому что был в восторге от его работы. Адам прыгал до потолка от счастья. — Мне импонируют твои рассуждения, и твоя работа просто замечательная. Я хотел спросить, возьмешь ли ты меня в партнеры? — О, да, конечно. Мне очень понравился твой отзыв на «Норвежский лес». Он был превосходным. — Ох, — по лицу Жана скользнула застенчивая улыбка. — Эту книгу дал мне мой парень. Он настаивал, чтобы я ее прочел, и она оказалась очень классной. — Это правда очень мило. Они улыбнулись друг другу, и щеки Жана покрыл румянец, похожий на млечный путь, берущий начало на его щеках и скрывающийся под воротником свитера. Адаму показалось это весьма поэтичным. Миссис Кай объявила, что каждой паре будет назначена определённая тема, по которой нужно написать стихотворение. По иронии судьбы им досталась тема «Любовь». От Адама не скрылось, как насторожился Жан. Возможно, у него было не так много опыта в этом, но Адам все же надеялся на обратное. Он сразу же подумал о Ронане. Его накрыло такими сильными чувствами, что он чуть не разрыдался прямо в классе. — Жан, если тебе неловко, уверен, миссис Кай будет не против дать нам другую тему. — Нет-нет. Все нормально. Даже хорошо, на самом деле. Сделаю, что смогу. — Как и я. Может, встретимся после уроков? Я работаю в «Кейбсуотере», мне нужно будет сразу туда, а ты мог бы прийти попозже. — Конечно, без проблем. Но ты уверен? Не хочу мешать. — Даже не думай об этом. Разберемся. — Ладно. Адам? — Да? — Каково это, иметь работу? — Жан спросил это с такой непосредственностью и любопытством, что Адам не смог оставить его вопрос без ответа: — Я работаю лет с пятнадцати. В семье было не все гладко, поэтому я заботился о себе сам. В «Кейбсуотере» очень хорошо. Он принадлежит семье моей лучшей подруги, так что, в какой-то степени, это как второй дом для меня. — Здорово. Надеюсь, ты счастлив. — Так и есть. Увидимся там? — Хорошо. — Пока. Они встретились, как договорились, чтобы обсудить, о чем будут писать. На задание им была дана неделя, но они оба решили начать пораньше и раньше закончить, делясь в процессе черновиками. Адам мог заниматься только во время перерывов, каждый раз горячо извиняясь, что заставляет Жана ждать, но тот только беззаботно посмеивался. На его предплечьях Адам заметил татуировки, изображающие райский сад. Замысловатые и тщательно прорисованные виноградные лозы, лианы, листья и цветы, всех цветов и оттенков. Под рисунками виднелись несколько шрамов, и Адам сразу все понял. Из цветов он смог узнать тюльпаны, ирисы и астры. Жан поймал его на разглядывании. — Я сам это нарисовал. — Ох, прости, я не… Очень красиво. — Ага, наверное, мне просто хотелось как-то приукрасить свои шрамы, — пожал Жан плечами. — Разумно. Не верится, что ты сам это нарисовал. Просто невероятно. — Спасибо. Так, ничего особенного, но вроде неплохо вышло. — Жан Моро, ты человек-загадка, — широко улыбнулся Адам, а Жан громко и беззаботно рассмеялся. — Извини, сейчас принесу тебе что-нибудь попить, и мы начнем. Скоро вернусь. — Все в порядке, Адам… — Нет, правда, ты уже давно ждешь. Не спорь, хорошо? У меня получаются неплохие клубничные смузи. — Ну, если настаиваешь. На самом деле у Адама получались очень вкусные клубничные смузи. Жан смог лично в этом убедиться, не переставая осыпать его комплиментами и приговаривать, как это понравится его парню Джереми. Адам сказал, что будет рад сделать и для него тоже. Потом они, наконец, приступили к заданию и провели целый час, делясь идеями и копаясь в интернете, пока Блу не накричала на Адама, что он превысил свой перерыв уже дальше некуда. Жан мягко улыбнулся на прощание, ему тоже нужно было идти. Они встречались во время уроков и на переменах, чтобы обсуждать стихи. Стихотворение Адама представляло из себя мешанину запутанных слов и эмоций. Жан был от него в восторге. Его же собственное творение заставило Адама расплакаться. Жан отправил его ночью накануне сдачи. Ты спросишь: «Почему ты так долго искал меня?», но в действительности нужно спрашивать у бога, в которого ты не веришь. Ты говоришь: «Я потратил на поиски девятнадцать лет, восемь месяцев и двадцать семь дней», пока я прячу твое сердце в складках своего пальто, Накинутого поверх простой серой футболки под цвет твоих серо-зеленых глаз. Меня окутывает запах бергамота, ванили и еще чего-то сладкого. Я отвечаю: «До встречи с тобой я был занят полетом в никуда, а моя любовь ускользала сквозь чьи-то пальцы, пока я падал и разбивался». Смятенный и укутанный в шаль из цветков ириса, я собирал себя по кусочкам. Я завернул их в платочек, который мать дала мне в мой первый день в школе, и спрятал в карман, где они дожидались тебя. И вот твои слова растворились в моих, как мои чувства в твоих. Тиканье наших сердец и биение сломанных часов отсчитывают время. На моих плечах твоя джинсовка, а твои руки путаются в моем свитере. Мои пальцы с облупившимся лаком странных оттенков и цветки пассифлоры в твоих волосах. Все правильно, все так и должно быть. Ты лениво и криво улыбаешься, ты сражен. Твое сердце бьется в нужном ритме, это так опьяняет. Танец наших рук, словно клубок невысказанных слов и неуклюжих касаний ногтей к коже. Моя улыбка, как цветок, покрытый росой ранним утром — яркая и чистая. Ты смеешься, и я прячу это в свой карман и бережно храню рядом с твоим трепещущим сердцем. Адам не просто плакал, он рыдал, чем сильно напугал Нила, который пришел и пялился на него, пока не получил объяснений. Но стихотворение он ему так и не показал — все-таки это слишком личное, и Адам чувствовал, что ему оказана большая честь. Он позвонил Жану и рыдал ему в трубку, пока тот его успокаивал. Ему также удалось поговорить с Джереми. Он был таким доброжелательным, что Адаму тут же захотелось встретиться с ним и рассказать, какой Жан замечательный. Они сорвали аплодисменты за оба своих стиха и получили высшие отметки. К сожалению, больше групповых заданий не предвиделось, но они продолжали постоянно общаться до конца семестра. Несмотря на сильную занятость, они и после обменивались сообщениями и пересекались между парами, чтобы поболтать. Во время перерыва Адам как раз получил от него очередное сообщение. Эндрю еще не пришел, а Блу сидела рядом за стойкой, потягивая холодный кофе. Судя по звукам из кухни, Персефона и Орла готовили, иногда переговариваясь. Жан: «Бонжур Адам» «Я стою у Кейбсуотера, mon amie» «Тут небольшая проблемка» Адам: «Привет» «В чем дело?» Жан: «Ну, я с собаками, и не знаю, можно ли зайти с ними» Адам: «Это и правда проблема» «Вероятно, мы все бросим работу, чтобы поиграть с ними» «Заходи, не стой там, как идиот» Жан: «Эй!» Он вошел вместе с двумя собаками. Адам помнил, что у Жана их всего четыре. Ирландский красный сеттер и золотистый ретривер, которые представляли собой два очаровательных пушистых облака, тащили за собой весьма смущенного хозяина. Время было позднее, поэтому кафе почти пустовало. Адам пошел к Жану, чтобы помочь, а Блу завизжала от восторга. Пока Адам был занят воркованием над собаками, Жан устроился за своим любимым столиком у книжной полки. Сеттера звали Фламм, а ретривера Шифон. — Хочешь перекусить или что-нибудь выпить? — спросил Адам, с трудом отвлекшись от собак. Жан рассмеялся. — Oui, да, но скоро придет Джереми. Похоже, сегодня вы познакомитесь. — Ну, наконец-то, твой неуловимый бойфренд. — Oh mon dieu, тссс. Жан покраснел, и Адам не мог не усмехнуться. Блу улыбалась им обоим, пока Шифон облизывал ее лицо. Стойка осталась пустой, поэтому Адаму пришлось их покинуть. Он принял заказы и попросил Персефону прикрыть его. Она не возражала, как и всегда. Позже пришел Эндрю и сразу уставился на Адама. — Пэрриш, ты проснулся с палкой во рту? — Нет, придурок, смотри, — сказал взбудораженный Адам, указывая на собак и Жана, который уже умудрился завалить столик альбомами и красками. И когда только успел, непонятно. — Жан привел своих собак. Они такие милые, Эндрю. Иди, пообщайся с ними. Они не шумные, честно. — Угу, — промычал Эндрю и направился к ним. Адам увидел, как он опустился на пол рядом с собаками, которые тут же набросились на него под громкий смех Блу и Жана. Эндрю вовсю улыбался, с ямочками и сияющими глазами. Редкое зрелище. Адам ухмыльнулся, когда тот вернулся. — Перестань лыбиться, как маньяк, Пэрриш, ты пугаешь людей. — Ты убийственно страшный гот, Эндрю. Эндрю отпихнул его и скрылся в кухне. Пришло сообщение от Ронана, в котором говорилось, что он скоро придет, и желудок Адама тут же изобразил свой излюбленный кульбит, который он делал каждый раз, когда дело касалось Ронана. Вскоре вернулась Блу и заняла место Адама на кухне, оставив его одного. Снова зазвенел дверной колокольчик, и взгляду Адама предстала копна каштановых волос. Загорелый парень, чуть ниже его ростом, подошел к нему, широко улыбаясь. — Адам? — Да, это я. — Ну наконец-то, привет! Джереми Нокс, очень, очень рад видеть тебя! — Ох, привет! Привет! Да уж, наконец-то! Как жизнь, приятель? — Все хорошо, а у тебя? — И у меня. Здесь твой парень и твои дети, — Адам взглядом указал в угол, где сидел Жан, и глаза Джереми тут же загорелись, когда он их заметил. — Я скоро подойду, чтобы принять заказ, хорошо? — Да-да, не торопись! Рад встрече с тобой. У меня все еще где-то лежит распечатка твоего стихотворения, которое я стащил у Жана. Оно классное! — Ох, — Адам покраснел, захлебнувшись признательностью своего нового друга. — Я рад, что тебе нравится. Джереми кивнул и отошел, чтобы сесть рядом с Жаном. Адам решил дать им возможность побыть вдвоем. Он принял еще несколько заказов, вставил в уши наушники, почистил и протер стойку и сел читать. В данный момент он читал какую-то книгу, в которой фигурировали сын президента США и английский принц. «Это межконтинентальный секс-скандал», — так звучала аннотация Блу. Адам начал читать, и пока что было довольно интересно. Он успел прочитать пару глав, когда его отвлек знакомый голос. — Здорово, умник. — Здорово, Линч. Ронан перегнулся через стойку, чтобы запечатлеть быстрый поцелуй на губах Адама, чем вызвал громкий ор Эндрю и Блу из кухни: «Снимите номер!». Это оказалось достаточно для обоих, чтобы яростно покраснеть, и достаточно, чтобы Джереми и Жан заметили их и начали смеяться. Адам отправился на кухню, чтобы показать неприличный жест Эндрю и Блу и забрать еду с напитками. Он вернулся в зал, и Ронан последовал за ним. Поставив поднос на стол, Адам смущенно взглянул на ухмыляющихся Джереми и Жана. — Ох, идите нафиг, вы оба, — пробормотал Адам, покраснев еще больше. — Джереми, mon Cherie, они такие милые. Адам, полагаю, это твой парень? — А, да. Джереми, Жан, это Ронан Линч. Ронан, это Жан, мы вместе ходим на английскую литературу, а это его парень — Джереми. И их собаки, Фламм и Шифон. Только посмотри на них, — бровь Ронана вопросительно выгнулась. — На собак, идиот. Я говорю о собаках. Ронан усмехнулся и поцеловал его в щеку. Он тут же приласкал собак, что заставило Адама вспомнить о его фермерской душе. Но Ронан тут же отвлекся, когда заметил, чем занят столик. — Ты рисуешь? — О, нет, нет, нет, это просто хобби, mon amie. Так, балуюсь. — Можно взглянуть? — с детской непосредственностью спросил Ронан. Жан улыбнулся и протянул ему скетчбук. Адама поразило, как бережно он его пролистал. Его глаза сияли при этом. — С ума сойти, это очень круто. Пэрриш, взгляни, они прекрасны. — Знаю, Линч, я регулярно получаю фото. — Балда, мог и мне показать. — Понял, был не прав. — Нет, серьезно, Жан, чувак, они потрясающие. Не хочешь порисовать вместе? У меня есть небольшая студия. Будет желание, заходи в любое время. — Ох, — Жан покраснел, а Джереми усмехнулся. — Правда? Хорошо, я с удовольствием. Думаю, будет здорово. Так ты учишься на художника? — Да, приятель, в Браунбридж. Я закончил Эверстон и теперь учусь здесь. Искусство и прочая хрень. Жан улыбнулся. — Это так классно. С радостью посмотрю на твою студию. Должен сказать, я и не рисовал толком, это всего лишь акварель и карандаши. — А татуировка? — вставил Адам. — Какая татуировка? — спросил Ронан. Адам так и знал, что он заинтересуется. Жан закатал рукава свитера, обнажив руки, увитые садом. Адам восхищался каждый раз. А Ронан был похож на ребенка, заполучившего сладость. Адам не смог сдержать усмешку, переглянувшись с Джереми. — Мать моя женщина, ты сам это сделал? Жан, приятель, ты очень крут. Нам определенно нужно порисовать вместе. Буду рад поучиться у тебя. — О, mon dieu, нет, прошу, не принижай себя. Уверен, ты гораздо лучше. Но я буду рад прийти, заняться чем-то новым! — Ладно, пойдем, Линч, оставим их вдвоем. — Ок, Пэрриш. Включил босса? — Да, — невозмутимо ответил Адам, вызвав всеобщий смех. Они вернулись за стойку, и Ронан получил нечто отвратительно-супер-сладкое от своего драгоценного соседа. Адам только закатил глаза и вернулся к чтению книги. Зашли несколько посетителей, Адам принял заказы, а Ронан вернулся к Джереми и Жану, и к собакам, конечно. Адам улыбнулся им, размышляя о том, как из зашуганного, одинокого ребенка он превратился в парня, окруженного друзьями и наслаждающегося своей жизнью. У него было много домашки, как и у Блу с Эндрю, поэтому они решили закрыться пораньше. Адам действительно удивился, когда все согласились. Не то чтобы он жаловался, просто его это забавляло. Жан и Джереми тоже ушли со своими собаками, с которыми Адам не мог расстаться очень долгое время. Эндрю и Ронану пришлось его от них оттаскивать. В конце концов, Ронан просто закинул его на плечо и унес под насмешки Эндрю. Позже все это закончилось агрессивными поцелуями.

***

Адам понятия не имел, чем Ронан и Жан занимались в студии. Как и Джереми. Они просто сидели в «Кейбсуотере» и ждали своих парней. — Думаешь, они там рисуют, как те сумасшедшие и великие художники? У них там хаос из кистей, палеток и красок? Адам усмехнулся, прежде чем ответить: — Ну, Ронан точно, он не из тех, кто придерживается порядка. Чего не скажешь о Жане, но Ронан, скорее всего, уже увлек его на темную сторону. Я имею в виду, разве это не здорово, иногда отпускать себя? Просто расслабиться и творить? Джереми сделал глоток своего клубничного смузи и улыбнулся. — Абсолютно согласен. Это очень успокаивает. Точнее, смотреть, как рисует Жан успокаивает. Он покраснел, и Адам подарил ему улыбку. — Оу, кто-то влюбился. — Да ну тебя. Хотя так и есть. Очень сильно. — Я счастлив за вас, ты же знаешь? Жан всегда был очень добр ко мне. Это большая редкость, учитывая, что я учусь в месте, полном претенциозных ублюдков. — О да, он мне рассказывал. И про тебя тоже, буквально не замолкая. Пытаешься увести у меня парня с этой своей аурой умника и поэзией? — Я бы никогда. — Спасибо. И спасибо, что стал для него хорошим другом, он не был таким, когда мы познакомились. Из-за того, что с ним случилось, он пребывал не в лучшей форме, и я… я почти потерял его. Сейчас ему гораздо лучше, и в этом есть и твоя заслуга. Вы оба это заслужили. — Не доводи меня до слез, Нокс. — Оу, иди ко мне. Они обнялись, и Адам отпустил себя. Он и правда заслужил. Все это. Он верил, что так и есть. Спустя какое-то время появились Ронан и Жан, улыбающиеся и громко хохочущие. Приветствие включало в себя много поцелуев. Они планировали эту встречу заранее, поэтому там кроме них присутствовали еще и Нил, Эндрю, Блу и Гэнси. Они заняли самый большой стол, а Орла и Персефона, которые решили дать им перерыв сегодня вечером, предложили приготовить для них еду. Все тут же бросились помогать, поэтому скоро кухня оказалась битком забита людьми. Кто-то резал, кто-то готовил, кто-то следил за кухонной техникой и, конечно, за Нилом, чтобы тот ненароком не сжег здание.