Can I call you tonight?

В первую неделю снежного декабря Адам Пэрриш, почти полностью восстановившийся, вернулся на учебу. Хотя он все еще ходил на физиотерапию, благодаря постоянному коллективному давлению (однако, правильнее будет сказать, угрозам) Ронана, Эндрю и Нила, и легкой мотивации от Блу и Гэнси. Его физиотерапевтом был отец Кевина — Дэвид Ваймак. Поначалу Адам его боялся. Ну а кто не испугается мрачного двухметрового мужика? Но, как оказалось, у них с сыном много общего, что неудивительно. Он очень помогал Адаму, был заботливым и ласковым, и Адам быстро раскусил, что его вечно хмурый взгляд — это всего лишь маска, чтобы скрыть свою мягкость. У него была небольшая клиника недалеко от города, и Ронан, или Эндрю, или Нил, сопровождали Адама в поездках туда. После последней лекции Адам направился в столовую с огромной стопкой книг в руках. Когда зазвонил телефон, он взял трубку, изо всех сил стараясь удержать книжки от падения. — Привет, Жан. Как дела? — Адам, mon ami, подожди пожалуйста, я прямо за тобой! Адам развернулся и действительно увидел Жана, который махал ему, возвышаясь над толпой людей. Адаму даже показалось, что он видит, как светятся луна и звезды на его щеках. Он улыбнулся и помахал в ответ. Жан вернул улыбку, и Адам забился в пустой угол, чудом избегая толчков, чтобы подождать его. Адам действительно выздоровел, но время от времени его беспокоили фантомные боли в ребрах. Поэтому не стоило рисковать. Жан подошел и сразу же без вопросов забрал его книги, Адам и пикнуть не успел. — Эй! Я и сам могу. — Знаю, но для твоей спины это не очень хорошо. Mon Dieu, почему так много книг? — Готовлюсь к экзаменам? — А как же Рождество? Джереми уже начал рождественскую уборку, — рассмеялся Жан, а за ним и Адам. — И как успехи? — Отлично. Не знаю, как ему это удается. — Это все ноксовское обаяние. Жан покраснел, и Адам, сам от себя не ожидая, захохотал аж до колик в животе. – Ой. — Все нормально? — Немного перестарался со смехом. — Ох, Адам. Адам пожал плечами. Они как раз зашли в столовую и заняли пустой столик. Жан положил книги и отправился за едой. Адам уставился в телефон, отвечая на сообщения. Последним был Нил. Адам: «Я в столовой. Во сколько ты освободишься?» Нил: «15 мин» «Решаю вопросики» «Нужно надрать парочку мажорских задниц» Адам: «омг» «Ладно, я с Жаном. Приходи, как закончишь» Нил: «Ага» «Ваймак в 4. Сегодня я еду с тобой» Адам: «Это обязательно?» «Я в порядке» Нил: «Отвали, это моя фраза» «И да, это обязательно. Ладно, мне пора, до встречи» Адам: «Ок» Жан вернулся с бургерами и колой, не переставая бубнить что-то про завышенные американские цены на еду, чем снова рассмешил Адама. Все было очень вкусным. Они поели, и Адам предупредил, что к ним присоединится Нил, поскольку им скоро надо будет ехать к Ваймаку. Адам вдруг вспомнил, что у него с собой большой контейнер с брауни для Нила — прошлой ночью Адама мучила бессонница. Они с Ронаном затеяли готовку в три часа ночи: Ронану было скучно, а Адаму не мешало отвлечься. Адам вытер руки, достал контейнер и предложил пирожное Жану, который сразу заулыбался. — Брауни? — Нам было скучно сегодня ночью, и мы решили их испечь. Нил спал, поэтому я взял для него несколько. Но здесь всем хватит, угощайся. — Ох, ладно. Но я бы подождал Нила. Не против? — Конечно. А вот и он. Нил! Нил повернул голову, помахал и направился к их столику. Он стукнулся кулаками с Жаном и драматично упал на лавку, пристроив голову у Адама на коленях. Адам закатил глаза и усмехнулся, а Жан перегнулся через стол и взволнованно осведомился: — Джостен, у тебя все нормально? — Да-да, Жан, просто устал. Устал от богатеньких засранцев, вздумавших учить меня математике. — Аа. Нил кивнул, и Адам потрепал его по голове, заставив улыбнуться. Через какое-то время он поднялся, и Адам протянул ему брауни, заработав выгнутую бровь в свой адрес. — Ты испек брауни? — Прошлой ночью. Вы с Эндрю уже спали. — Адам, ты меня убиваешь. Как ты мог печь брауни, когда мы с Эндрю буквально за стенкой. Подожди, вот Эндрю узнает. — Это уже проблемы Ронана. И хватит разыгрывать из себя королеву драмы. Нил фыркнул, взял пирожное и передал контейнер Жану, после чего тот вручил его обратно Адаму. Скоро все трое охали и ахали с коричневыми от шоколада зубами и перепачканными руками. Жан порылся в своей сумке, нашел влажные салфетки и поделился ими с Адамом и Нилом. Вскоре они засобирались, попрощались с Жаном и отправились в клинику. Адам почти все время молчал, только кивал и посмеивался над историями Нила, который в красках описывал свой день. Они сделали остановку у любимой закусочной Адама, чтобы купить пончиков, в том числе и для Ваймака. По словам Кевина, тот их обожал. Адам прикалывался над обычным, ванильным пончиком Нила, а Нил издевался над залитым карамелью монстром Адама, что, однако, не помешало предателю попробовать кусочек. Они продолжили путь, разделив книги Адама пополам. Добравшись до клиники, они постучали. Как ни странно, дверь открыл Кевин. — Кев! — хором воскликнули Адам и Нил. — Привет, заходите, — усмехнулся Кевин. Они вошли внутрь. Кевин скривился и забрал у них книги. Нилу пришлось выйти, потому что позвонил дядя Стюарт. Адам и Кевин разделили долгое объятие, несмотря на что, что с их последней встречи прошел всего месяц. — Что ты здесь делаешь? Хоть бы предупредил! — Ох, это вышло спонтанно. Аарону понадобились кое-какие папины книги по медицине, поэтому я приехал. Сам он вернулся домой. Сходит с ума из-за своих экзаменов. — Ох. А ты останешься? — Уеду завтра утром. Простите, парни, что ничего вам не сказал. — Да ладно, Кев, не парься. Все нормально. Проведите день вместе, он будет счастлив побыть с тобой. — Легок на помине… Взгляд Кевина метнулся ему за плечо, и Адам обернулся, увидев Ваймака, который шел к ним со своим обычным угрюмым видом. — Здравствуйте. — Привет, парень, все хорошо? Где твоя сегодняшняя нянька? — Ну тренер. Сегодня Нил. Ему позвонили, и он вышел. И он не моя нянька. Ваймак и Кевин рассмеялись, а Адам закатил глаза. Где-то через полтора часа их забрал Ронан и, высадив Нила у «Кейбсуотера», отвез Адама домой. Они поели и решили выспаться перед завтрашним днем — их обоих ждала работа. Через две недели наступил последний день перед рождественскими каникулами. До праздника оставалось меньше недели, а Адам так и не определился с подарками. Хотя он держал в голове готовый список, потому что Адам Пэрриш всегда все делал вовремя: комплект с вышивкой для Блу, книги по истории для Гэнси и Кевина, пугающее количество носков для Эндрю (он вечно мерз) и маленький одноразовый фотоаппарат для Нила. А вот с Ронаном намечалась проблемка. Адам не знал, что ему подарить. Точнее, у него были некоторые мысли. Он мог сделать для него сборник на кассете. Так же как Ронан сделал для него когда-то. Адам попросил Джереми помочь, и тот с радостью согласился. Найти кассету было не так уж просто. Адам уже начал составлять плейлист. Он как раз добавлял последние несколько песен, когда открыл дверь в квартиру Ронана и Эндрю. Оба были поглощены просмотром Нетфликс, скорее всего, «Лучшим пекарем Британии». Адам, чувствуя себя уставшим, коротко им помахал, и Ронан с Эндрю улыбнулись в ответ. А еще он слегка нервничал: ему нужно было поговорить с Ронаном. Насчет Рождества. Насчет всего. Он сжал письмо в руке, и это заставило его паниковать еще больше. Он зашел в комнату и, отложив сумку, сел на пол, прислонившись спиной к кровати Ронана. Откинувшись затылком назад, он закрыл глаза. Звук шагов предупредил о появлении Ронана. Он тихо сел рядышком. — Привет, — прошептал Адам. — Устал? — Зол. Раздражен. Печален. — Почему? — Из-за этого. Открыв глаза и встретившись взглядом с родной синевой, Адам протянул Ронану письмо. Ронан в замешательстве открыл его и начал читать. Адам следил, как на его лице одна эмоция сменяла другую в процессе чтения. Отложив письмо, Ронан взглянул на Адама. — Пэрриш. — Да? — Ты чертов гений! Стажировка в сраном Нью-Йорке! — Угу. — Да что нет так? — Ронан, я не хочу снова это обсуждать. Я не приму эту работу. — Какого хрена? Что значит не примешь? — Не приму. Я не уеду от тебя. «Снова» осталось невысказанным. Ронан повернулся и обхватил ладонями его лицо. — Послушай меня, балда. Это же твоя жизнь, твоя карьера и прочее дерьмо. Это никак не касается нас. Не касается меня… — Ронан, нет… Ронан накрыл большим пальцем его губы. — Заткнись нахрен. Это все правильные вещи, ты заслужил все это. Здесь только ты решаешь, и я не хочу, чтобы ты упустил эту возможность из-за меня, Пэрриш. Понял? — Нет, не понял. Я не могу, Ронан. Если я уеду… Я не доверяю сам себе. Я могу снова разбить тебе сердце. — Тогда доверься мне. Поверь, что я не дам тебе разбить мне сердце. До этого… — он кивнул в сторону письма, — еще два года. У нас полно времени разобраться с этой хренью. Не кипишуй заранее. — Ладно, я… Их прервал громкий стук в дверь, а затем вошел Эндрю, окинув их обоих взглядом. — Все норм? Адам улыбнулся и кивнул. Он надеялся, Эндрю поймет. Улыбка Эндрю это подтвердила. — Я зашел сказать, что Нил едет домой с пиццей. — Ок, мы скоро придем. Эндрю вышел, закрыв за собой дверь. Усталость взяла верх, и Адам завалился на Ронана. Ронан поцеловал его волосы, пробормотав: «Королева драмы», заставив Адама захихикать. Он обнял Ронана, прислонившись хорошим ухом к его груди, чтобы слышать стук сердца. — Не переживай. Поживем увидим. Я не упущу тебя в этот раз. — Я тоже, Ронан. Адам отстранился и мягко поцеловал Ронана. Ронан ответил на поцелуй, зарывшись в его волосы пальцами, а Адам крепко обхватил его за талию. Ронан откинулся назад, покрасневший и широко ухмыляющийся. — С тобой, блин, не соскучишься, Адам Пэрриш. — Ага. Ронан быстро его чмокнул, поднял на ноги и отправил в душ. Под горячей водой напряжение наконец покинуло тело Адама. Он как всегда переоделся в толстовку и спортивки Ронана и вышел к ребятам. Они ели пиццу и обсуждали поездку Нила и Эндрю в Лондон. Ронан бросал на Адама вопросительные взгляды, но тот только отводил глаза. Ронан решил не давить и был молчалив весь вечер. Пожелав друг другу спокойной ночи, они разошлись по кроватям, и скоро Адам оказался лежащим спиной к Ронану с его руками на талии, обхватывающими ее легко и нежно. Адам развернулся к нему лицом. — Ронан? — Мм? — Я… я думаю… что хочу съездить домой на Рождество. — Чего? — Ага. Адам отчаянно желал, чтобы Ронан понял. Его улыбка сказала все за него. — Адам, ты уверен? — Почти. Я хочу провести Рождество там, в Барнс, с твоими любимыми коровами, погоняться за курочками, посидеть на крыше и понаблюдать за звездами. Хочу печь с тобой печенье, украшать елку. Побыть ванильно-сахарными бойфрендами. — Блин, Пэрриш, да ну тебя. Ты придурок. Но тем не менее щеки Ронана порозовели. — Думаешь, мы сможем поехать? — Блять, еще бы, — ухмыльнулся Ронан. — Хорошо. Два дня спустя Адам сидел на пассажирском сидении, а Ронан — на водительском. Они начали свою поездку в Барнс от аэропорта, куда отвезли Нила и Эндрю. Когда они выезжали, было раннее утро, поэтому Адам клевал носом. — Ты же знаешь, что можешь поспать. Я не разобью тачку. — Я знаю, балбес. — Блядский потрох, Пэрриш, просто поспи уже нахуй. Ты похож на зомби. И правда. Он проснулся спустя несколько часов от сна без сновидений. Его встретил знакомый пейзаж Генриетты, вызвав воспоминания: хорошие и плохие, желанные и не очень, давно забытые и незабываемые. Он запаниковал, когда узнал дорогу, по которой они сейчас ехали. Адам взглянул направо — трейлер был все еще там. Разбитый и покрытый ржавчиной, он напомнил Адаму самого себя, отброса, которым он был и навсегда останется, что бы он ни делал. Он увидел мать. Тело будто сковало льдом, а в горле застрял комок. Ронан посмотрел на него, но не остановился. — Притормози. — Пэрриш… — Ронан, останови машину. Ронан послушался. Адам не знал, что ему делать. Он вышел, перешел на другую сторону и остановился в паре шагов от того места, которое покинул много лет назад. Он помнил все: синяки, удары, мерзкие и оскорбительные слова в свой адрес. То, как он потерял слух и как мать обвинила во всем его. Он помахал ей — она даже выдавила улыбку в ответ — и прошептал: «Счастливого Рождества». Он не произнес вслух: «Возможно, это последняя наша встреча». Не спросил: «Почему ты бездействовала?». И: «Почему ты меня не любила?». Не сказал: «Я так хотел, чтобы ты сделала хоть что-нибудь». Она кивнула ему, и глаза Адама заволокло слезами; его затрясло. Он чуть не свалился на машину, но Ронан успел его подхватить, и Адам уткнулся в его плечо, отчаянно всхлипывая. Ронан молча провел рукой по его спине. Адам стиснул в кулаках его куртку, продолжая плакать. Ронан так ничего и не сказал, просто гладил его одной рукой, другой обнимая за талию. Адам отстранился и вытер глаза. — Хочешь, уедем? — почти шепотом спросил Ронан. — Я хочу домой, Ронан. И больше никогда не хочу возвращаться сюда. Ронан кивнул, и Адам, ни разу не оглянувшись, занял пассажирское сидение. Он не вернется. Ронан достал салфетку и осторожно промокнул его лицо. Глаза жгло, когда Адам взглянул на него. — Ронан. — Пэрриш, мы больше ни ногой в эту дыру. Ты меня понял? — Угу. Ронан больше ничего не сказал. Он завел двигатель, и вскоре они оставили это место и прошлое Адама позади. Примерно через двадцать минут сквозь деревья показался Барнс — красные крыши, теперь немного поблекшие, и бежевые стены. Адама охватило волнение, когда Ронан остановился у ворот. Он крепко сжал его руку. — Уверен, Пэрриш? — Не задавай тупых вопросов, Линч. Ронан усмехнулся и вылез из машины, чтобы достать сумки из багажника. Адам вышел следом. Было холодно, и он застегнул молнию на толстовке до самого горла. Ронан выгрузил вещи, и Адам подхватил последние из них, среди которых была его сумка с ноутбуком. Ронан закрыл машину, и они зашагали в сторону дома, где он отпер дверь. Адам перевел дыхание прежде чем войти. Как будто не было этих двух лет. Все выглядело так же: мебель, фотографии, все чистое и аккуратное, ни пылинки. Солнечные лучи пробивались сквозь окна, танцуя по гостиной и освещая ее. Ронан улыбнулся ему, и Адам поцеловал его в щеку. — Здесь кто-нибудь живет? — Нет, идиот. Диклан и Эшли приезжают раз в пару недель, типа отдохнуть от большого города и прочей херни. — Понял, — усмехнулся Адам. — Пошли, давай закинем это наверх и приготовим обед. Жрать хочу. — И я. Ронан начал подниматься. Знакомый скрип третьей ступеньки заставил Адама рассмеяться. Ронан остановился и посмотрел на него. — Все еще скрипит. Ронан закатил глаза, с чувством пробормотав: «Умник», и Адам последовал за ним. Они замерли перед старой комнатой Ронана. Ронан взглянул на Адама, и тот пожал плечами. Трясущейся рукой Адам дотянулся до ручки, повернул ее и, услышав щелчок, открыл дверь. Он словно ушел отсюда вчера и вернулся сегодня. Как он и должен был поступить. Когда он переступил порог, его охватила легкая дрожь. В голове было пусто; он просто зашел внутрь и сел у окна. Солнце зависло в ярко голубом небе, с плывущими по нему, похожими на сладкую вату, облаками. Отсюда было видно ферму, деревья и работников. Ронан тихо устроился рядом. Адам лег головой на его колени. Ронан тут же запустил руку в его волосы. — Хотел бы я никогда не уезжать, — прошептал он. — Угу, — промычал Ронан. — Так хорошо. Хорошо вернуться сюда. — Добро пожаловать домой, Пэрриш. Мне не хватало тебя здесь, — отозвался Ронан. — Балда, — с нежностью добавил он, заставив Адама смеяться. Улыбка Ронана стала мягче. — У нас есть елка? — Один из помощников уже нашел одну, ее должны принести вечером. Будем украшать и всякое такое. — И печеньки. С тройным шоколадом. — Как в старые времена. — Ага, как в старые времена. Ронан поднял его на руки и бросил на кровать, улегшись рядом. Он убрал одинокую прядь с лица Адама. Тот сразу прищурился, и Ронан прыснул. — Я так сильно скучал по этому. — Да, Пэрриш, я тоже. Этой кровати не хватало еще кое-чего, — сказал Ронан, игриво подвигав бровями. — Господи, Линч, ты можешь думать о чем-то другом? — Только не с тобой. — Дурак. — Все из-за тебя. Адам захихикал, и Ронан притянул его ближе, чтобы нежно поцеловать. Адам вернул поцелуй, мягкий, неуклюжий, медленный, заставивший их раствориться в этом моменте. Они были слишком уставшими и слишком голодными для чего-то большего. У них еще будет на это время. Отстранившись, Адам положил голову Ронану на грудь. Тот как обычно пах мхом и деревом, а его сердце выбивало стаккато. — Надеюсь, это не рождественский сон, — прошептал Ронан. — Я настоящий, я здесь, Ронан. Это не сон. — Как скажешь, волшебник. Адам оставил поцелуй у него на груди в области сердца, заставив Ронана мягко выдохнуть и рассмеяться, громко и беззаботно. Адам улыбнулся и чмокнул его в щеку. Ронан бережно касался его ребер, несмотря на то что Адам чувствовал себя на пять с плюсом. «Дурачок», — подумал Адам, а потом добавил: «Мой дурачок». Он лежал, почти не шевелясь, и вскоре обнаружил, что Ронан задремал в его объятиях, уткнувшись лбом ему в плечо. Адам не двигался, чтобы не разбудить его, и скоро тоже уснул. Несколько часов спустя они проснулись от стука в дверь. Прибыла их огромная рождественская ель. Ронан заплатил работнику, несмотря на его возражения и пробормотал что-то вроде: «Ты всегда выручаешь, чувак. Спасибо и счастливого Рождества». Адам в очередной раз был сражен пониманием, какой Ронан заботливый. И пусть деньги для него ничего не значили, заплатив этому человеку, он сделал это от всей души. Это заставило Адама пересмотреть свои взгляды на некоторые вещи. Они приготовили ужин и расположились в гостиной за просмотром старого, любимого фильма, а затем приступили к украшению елки под зловещие комментарии Ронана и вздохи Адама. К тому времени, как они закончили, елка превратилась в самое прекрасное праздничное дерево, которое Адам только видел: со звездой на верхушке и игрушками из разноцветного стекла с конфетти и блестками. Она вся светилась. Выглядело очень красиво. — Ты мне еще за это заплатишь, Пэрриш. — За что? — За ежедневный недостаток кислорода. Адам заржал так сильно, что Ронан весь покраснел и поспешил заткнуть его поцелуем. Возражений не последовало, и они целовались под деревом, с омелой или без. Позже, в спальне, среди раскиданной повсюду одежды, они тихо лежали на кровати в лунном свете, просочившемся в окно. Ронан обернулся вокруг Адама, который мирно спал под звуки его дыхания. Потому что только в его руках Адам чувствовал себя живым. Только в его руках он чувствовал себя целостным. Ведь рядом с сердцем Ронана Адам обрел дом.