Can I call you tonight?

Посреди ночи Ронана разбудили громкие всхлипы и копошение. Адам плакал во сне, вскидывая руки и ноги; глаза его были крепко зажмурены, прилипшая к телу одежда пропитана потом. Ронан пытался не поддаваться панике, ему было не впервой сталкиваться с подобным, но это все равно застало врасплох. — Пэрриш? Просыпайся! — Нет! Адам вскрикнул и отшатнулся от прикосновений. В груди у Ронана что-то надломилось. Адам лежал на самом краю кровати. Ронан зажег свет и поднялся, слушая сбивчивое бормотание, в которым угадывались извинения перед тем жалким куском говна, которым на самом деле был Роберт Пэрриш. Ронан подошел к Адаму, присел на корточки и взял его руки в свои. — Адам. Проснись. Это я. Адам замер. Его тяжелое и прерывистое дыхание разрывало холодную ночную тишину. Ронан опустил ладони Адама ему на живот и смахнул несколько прядей с его лица. Адам медленно открыл глаза — покрасневшие и влажные. Ронан с нежность погладил его по голове. — Привет, — хрипло произнес Адам. — Привет. Давай, надо переодеться. Адам просто кивнул. Он был бледен, покрыт испариной, с пустым, безжизненным взглядом, похожим на мрачный, темный океан. Ронан сел на кровать. Адам поднялся и, скинув толстовку и отбросив ее в сторону, застыл рядом. Он скрестил ноги, не переставая теребить края штанин. Ронан молча ждал, когда он заговорит. Молчание затянулось, но Ронан не возражал. Он мог ждать столько, сколько потребуется. Ярость разрывала его изнутри. Такое ощущение, что в нем не осталось ничего, кроме жажды ткнуть носом этих мерзавцев, которые назывались его родителями, в то, что они сделали с его драгоценным мальчиком. Они сломали его. До такой степени, что он не мог нормально спать по ночам, не знал, что можно попросить о помощи, не знал, что такое любовь и забота, пока кто-то не показал ему. Ронан быстро сложил в голове два и два, когда Адам отсутствовал в школе по несколько дней, когда приходил в багрово-желтых синяках, когда лгал Гэнси — единственному, с кем общался — будто что-то случилось у Бойда, где он работал. Ронан давным-давно обо всем догадался, но желание наказать Пэрришей никуда не исчезло — оно продолжало медленно кипеть на кончике языка и пальцах. Наказать за то, что тронули неприкосновенное, за то, что сломали, вместо того чтобы купать в любви. Адам шевельнулся, взял руки Ронана, переплел их пальцы и положил себе на колени. Сжал так крепко, будто был во сне. Будто его сон — это Ронан и Барнс. И завтра утром он проснется в своем трейлере, пойдет на работу к Бойду, а затем вернется, чтобы снова терпеть побои. Ронан стиснул его ладони. — Я рядом, Пэрриш. Реальный, из плоти и крови. Это не сон. Адам беззвучно плакал. Его слезы капали на их сцепленные руки. — Дыши, Пэрриш, дыши. Его дыхание было неровным и затрудненным, но Ронан хорошо знал Адама, знал, что тот старается его услышать, впитать его слова и претворить их в жизнь. — Чего ты хочешь, Адам? Адам замер, выпустил руки Ронана из своих и посмотрел на него. Его голубые глаза ярко блестели на фоне желтого света. Адам потянулся к Ронану, обернул руки вокруг его шеи, чуть не опрокинув на спину, но Ронан удержался. — Пэрриш, я сейчас до тебя дотронусь, хорошо? Адам кивнул и всхлипнул в его плечо. Одной рукой Ронан обнял его за талию, а другой провел по спине, по острым лопаткам и выпирающему позвоночнику. Адам крепко держался за Ронана, как будто тонул, а Ронан был его спасательным кругом. — Спокойно, Пэрриш, здесь только я. Никто до тебя и пальцем не дотронется, пока я рядом, понял? Вместо ответа Адам только закашлялся и сильнее впился пальцами в спину Ронана. Ронан похлопал его по спине, чувствуя холод его кожи и дрожь. — Адам, ну же. Давай что-нибудь на тебя наденем, хорошо? А то, блин, еще простуду подхватишь или чего похуже. Адам промычал что-то бессвязное и отодвинулся. Ронан погладил его большими пальцами по щеке и поцеловал в лоб, а затем взял за руки, поднял и повел в ванную. Включив свет, он открыл дверь и завел его внутрь, вздрогнув, когда заметил распухшие следы-полумесяцы на плечах Адама. В темноте их было не видно. «Хуже, чем раньше», — подумал Ронан. — Садись. Адам присел на сидение унитаза, пока Ронан шарил по шкафчикам в поисках антисептика и ваты. Он взял полотенце, намочил его под теплой водой и оставил на раковине. Налив антисептик на ватный тампон, Ронан промокнул им плечи Адама, который тут же тихонько зашипел. — Почти все. Адам кивнул, и Ронан стер засохший кровоподтек с другой руки и отжал полотенце. — Смотри на меня. Адам поднял голову. Его глаза были все еще красными, но уже не такими влажными. Он все еще подрагивал, но Ронан решил, что это от холода и отсутствия одежды. Ронан аккуратно протер его лицо полотенцем: вокруг глаз, щеки, подбородок и шею. Адам вздохнул, когда Ронан промокнул его руки другим полотенцем и убрал его в сторону. Затем извинился, исчез в спальне и вернулся с чистой толстовкой. Адам молча поднял руки, и Ронан надел ее на него через голову. Он запустил пальцы в его волосы, а Адам обнял его за талию. — Ронан, прости меня. — Блять, Пэрриш, заткнись. Хочешь есть или пить? — Кажется, в холодильнике есть пицца. — Ладно, идем. Адам взял Ронана за руку, и они спустились вниз, где он включил настольную лампу и устроился на диване. Ронан отправился на кухню, чтобы разогреть пиццу в микроволновке. Наполнив стаканы апельсиновым соком, он достал дымящуюся пиццу и вернулся в комнату. Адам затих, глядя в окно, перебирая завязки толстовки, выглядя при этом совершенно очаровательно. Ронан поставил еду на стол, и Адам, оторвавшись от окна, перевел на него взгляд. Ронан тепло ему улыбнулся. — Ешь, Пэрриш. Адам вяло улыбнулся и взял кусок. — Ладно тебе, Пэрриш, я всего лишь разогрел пиццу, а не вешал на небо луну и звезды. — Но ты освещаешь мой путь. Ронан громко рассмеялся, вытер руки и обхватил лицо Адама. — Ты такой дурачок. — Знаю. Ронан умолк, глядя на Адама. Его глаза вернули свой прежний блеск, а лицо уже не казалось таким бледным. — Ты напугал меня, Пэрриш. — Прости. — Засунь в жопу свои извинения, балбес. Похуй, проехали. Ты здесь, со мной, в безопасности. Никто не посмеет, блять, тронуть тебя, — уверенно рыкнул Ронан. — Я знаю, Ронан. Адам вздохнул, и его взгляд опустился на губы Ронана. Тот только закатил глаза и наклонился, чтобы поймать его губы своими, почти сразу же отстранившись. Они ели в тишине, и Адам все смотрел на елку, увешанную игрушками и блестящими украшениями. Под деревом были сложены несколько подарков для Нила и Эндрю, Блу и Гэнси. Перед поездкой Адам успел отправить подарки Мэтту и остальным, получив в ответ кучу благодарственных звонков. Естественно Ронан был свидетелем всего этого. Как Адам упаковывал подарки и отправлял их курьером. Как сияло его лицо после разговоров с друзьями. Ронан выкинул пустую коробку, отнес стаканы в раковину и проводил Адама обратно в спальню. Они оба сели на кровать. — Хочешь, я посплю в комнате Деклана? — шепотом спросил Ронан. На самом деле он не хотел. — Что? Это еще зачем? — удивился Адам. — В такие ночи, ты не любишь, когда к тебе прикасаются. Вздрагиваешь и шарахаешься. Вот зачем. — Ох, Ронан. Это было раньше, когда я еще не жил с Эндрю и Блу. И с тобой. — Ладно. — Давай спать. Ронан кивнул и погасил свет, перед тем как лечь. Адам уткнулся лицом в его грудь, обхватив руками спину. От волос было щекотно, и Ронан чихнул. Адам усмехнулся. — Чего? Твои дурацкие волосы лезут мне в нос. — Мне отодвинуться? — Поговори мне еще. Адам снова рассмеялся, и Ронан крепче прижал его к себе. — Засыпай, Пэрриш. Завтра нас ждет веселье и прочее дерьмо. — Счастливого рождественского утра. — Тебе надо поспать. Ты несешь какую-то дичь. Адам угукнул и зевнул. Ронан почувствовал, как выровнялось его дыхание, когда Адам крепко заснул, вымотанный ночным кошмаром. Он продолжал сжимать его в своих объятиях, пока сам не провалился в сон. Следующим утром, в канун Рождества, Ронан проснулся рядышком с мирно сопящим Адамом. Он улыбнулся сам себе и провел пальцами по его волосам. Адам удовлетворенно вздохнул и придвинулся ближе. Ронан прошептал: — Спи, Пэрриш, мне нужно сходить на ферму перед завтраком, — и поднялся. Он принял душ и переоделся в голубой свитер, подаренный Гэнси — с огромным деревом, вышитым мастерицей Блу, на груди. На ферме он покормил куриц и коров, немного поигрался с ними и отправился в обход. Ронан помнил, как годы назад, он ходил по этим же самым дорожкам с родителями и братьями; в ушах до сих пор звенели радостные крики и смех. Он давно смирился, что ему не дано испытать этого снова, но теперь у него есть Адам, Нил, Эндрю и братья. У него есть друзья, с которыми он видится время от времени и которые признали его своим, не моргнув глазом, с тех пор как он появился в жизни Адама, Нила и Эндрю. У него есть семья, огромная семья, если подумать. — Мам, пап, я счастлив. Я скучаю по вам, но я правда счастлив, — прошептал Ронан. Он постоял там еще какое-то время, вспоминая детство, прежде чем вернутся обратно. Вокруг было белым-бело, не считая редких зеленых островков. Часы показывали уже больше десяти утра, когда Ронан зашел на кухню. Он начал замешивать тесто для блинчиков, когда услышал скрип ступеней, и мгновение спустя в кухне появился сонный Адам. Он выглядел гораздо лучше, чем прошлой ночью. — Ну как ты? — Голодный и не выспавшийся. — Позавтракай и снова ложись. — Ладно. Адам сел за стол, взяв тарелки с приборами, а Ронан вылил тесто на сковородку, и скоро кухня наполнилась ароматами блинов и кленового сиропа. Он разложил блинчики по тарелкам и сам уселся за стол, не пожалев кленового сиропа. Адам ел с довольной улыбкой, поглядывая на Ронана, который не мог не улыбаться в ответ. Он исподтишка следил, чтобы Адам наелся. Когда они закончили, Ронан поцеловал Адама в лоб, и тот поднялся наверх досыпать. Ронану было плевать, что сегодня сочельник. Адам был для него важнее всего на свете. Он так жалел, что ничего не сделал, не помог ему, не забрал из той дыры, называемой его домом, чтобы подарить ему любовь, рассказать, что он не отброс из трейлера, он — Адам Пэрриш, он достоин любви, в нем нуждаются, он — личность. Около полудня зазвонил ноутбук Адама в гостиной. Ронан открыл его и увидел, что звонит Мэтт. Он ответил на вызов. — Здоров, А… О, привет, Ронан! — Привет, Мэтт, че как? — Да я просто хотел спросить, когда вы вернетесь в город. Мы с Дэн планируем приехать, где-то через неделю, нужно подстроиться под занятия и все такое. — Ох, это круто, чувак, давно не виделись! Скорее всего мы будем дома еще до тридцать первого, у Пэрриша есть дела в универе. — А где он, кстати? — О, он, эмм…у него была тяжелая ночь, — Ронан пожал плечами и заметил, как померкла улыбка Мэтта. — То есть он спит? Блин… — Нет-нет, все в порядке. Я как раз собирался готовить обед. А вы как? Все хорошо? — Замечательно! Ох, Дэн передает привет. Она уходит на встречу, поэтому спешит. — Ага, ну привет, Дэн! — рассмеялся Ронан, и Мэтт подхватил его смех. — Ладно, готовь обед, мне пора. Я рад, что у Адама есть ты. Правда, Ронан, очень рад. — Не распускай нюни, Бойд. И я всегда буду рядом с ним, ты же знаешь. — Конечно. Позвоните нам позже, хорошо? Счастливого рождества, первого из многих! — Счастливого рождества! Увидимся, чувак. Ронан отключился и сделал мысленную пометку позвонить Мэтту и Дэн позже. Он решил приготовить на обед тайское карри, которое Адам так любил, и пошел на кухню резать овощи. Он так же напомнил себе, что нужно позвонить Нилу и Эндрю, но из-за разных часовых поясов необходимо было убедиться, что он не сделает это в неподходящее время. А еще надо испечь гору печенья, чтобы обожраться и впасть в сахарную кому. Оставив карри на плите, Ронан пошел проверить Адама. Наверху он застал его сидящим на кровати: волосы очаровательно растрепаны, на лицо вернулись краски. Ронан улыбнулся ему и сел рядом. Адам подвинулся и положил голову ему на плечо. — Привет, Пэрриш. Выспался? — Ага, вполне. Извини за прошлую ночь. — Я же сказал, хватит тупить. Это не твоя вина. Никогда не была твоей. — Но… — Не спорь, Пэрриш, пожалуйста. Не сейчас. — Ладно. Ты готовишь обед? Пахнет карри. Ронан угукнул, все еще раздраженный попыткой Адама оправдать отца. Он почувствовал улыбку на своем плече. — Ладно, тогда я в душ. Приготовим потом печенье? — Бля, естественно. — С тройной шоколадной крошкой. — Блин, я забыл шоколад. Адам усмехнулся. — Съездим в Таргет после обеда. Они так и сделали. Адам заметно повеселел после обеда. Перед отъездом они переоделись в удобную и теплую одежду. К счастью, на улице шел лишь легкий снежок. Ронан чуточку умер, когда увидел, как Адам жмурится и ловит снежинки языком. Он издал смешной звук, чтобы привлечь внимание Ронана и показать, что он их поймал. Ронан поцеловал его, смеясь в поцелуй, и отстранился, любуясь порозовевшими щеками и красными губами. Они забрались в БМВ, одновременно громко выдохнули в комфортном тепле и рассмеялись друг над другом. Таргет находился в пятнадцати минутах езды от Барнс, и Адам использовал это время, чтобы подключить свой телефон к машине и включить музыку. Все лучше, чем слушать музыку Ронана, от которой лопаются барабанные перепонки, хотя Адам не был уверен, что он все еще ее слушает. Вскоре заиграл Perfume genius, и Адам вспомнил, как они с Ронаном неуклюже и смешно танцевали под эту песню. Я пытаюсь, но не могу не закрывать глаза И не мечтать о его лице. Адам поцеловал Ронана в щеку, и тот шепнул: «Балда» в его покрасневшее ухо. За дверь я шагаю, шевелю губами, Молюсь о переменах, Вычеркиваю его имя со страницы… Адам накрыл ладонью руку Ронана на ручке передач. Тепло его кожи заставляло сердце Адама трепетать. Сколько еще ждать, когда это смоется? Сколько еще мое тело будет в безопасности? Сколько еще это сердце не будет моим? И слова Ронана: — Ты мой, я твой, мы друг друга. Я просто хочу обнять его, Я просто хочу обнять его… Они прибыли на парковку у Таргет. Адам резко наклонился к Ронану, обхватил руками его шею и прошептал, уткнувшись в его лицо: — Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, — так же шепотом ответил Ронан, обняв Адама за талию, и добавил: — Балда, — чтобы не казаться излишне сентиментальным. Смех Адама эхом разнесся по салону. Они вышли из машины, взяли тележку и зашли внутрь. В канун Рождества там естественно было пусто. Но они же не виноваты, что забыли про шоколад. Они ходили по магазину, складывая в тележку конфеты и мороженое. Ронан громко фыркнул, когда Адам взял свои любимые кислые леденцы, но все равно накидал их в тележку столько, что могло хватить на неделю. Адам был совсем не против. Они взяли тонну шоколада — молочного, темного, белого, — потому что: «Много шоколада не бывает, Пэрриш, это гребаный миф», и Адам не возражал. А потом Адам врезался в пирамиду из подарков и завалился вместе с ней на пол. Коробки смягчили падение, он не ударился, и почти сразу же Ронан поднял его, вовсю хихикающего. — Ну ты и придурок. Ты в порядке? — Ага, — усмехнулся Адам. — Ой. — Чего? — Ребра больно. Не надо было так сильно смеяться. — А еще надо смотреть по сторонам. — Заткнись, Линч. — Заткнись, Линч, — передразнил его Ронан высоким голосом, и Адам бросил на него свирепый взгляд. Он сделал шаг, поморщившись, и Ронан аккуратно обхватил его за талию. После он собирался сделать ему теплый компресс. Беспечный умник, мать его за ногу. Ронан схватил тележку и подтащил ее к себе. — Давай, залезай, — сказал он, показав на тележку. — Чего? — Залезай в нее. Очевидно, ты не можешь идти, не морщась, Пэрриш. И когда мы приедем домой, я прикую тебя к кровати. — Ммм, извращенец, — усмехнулся Адам, поиграв бровями. Ронан выдохнул. — Не умничай. Ты хорошенько отдохнешь перед ужином. Если не станет легче, я позвоню Ваймаку, — Ронан понизил голос и добавил: — Или Кевину. — Нет, Ронан. Он припрется сюда и будет читать мне нотации. Боже, только не это. Ронан ухмыльнулся. — Тогда залезай в чертову тележку. — Поверить не могу. Мне так стыдно. — Расслабь булки, Пэрриш. Адам фыркнул, но все же забрался в тележку, освободив себе место и сложив покупки на колени. Ронан подумал о том, что ему наверняка очень неудобно, поэтому, бросив ему еще пару вещей, поспешил на улицу, не забыв прожечь грозным взглядом, когда Адам попытался выбраться из тележки у кассы. Кассир дружелюбно им улыбалась, пробивая покупки. Ронан был уверен, что ее весьма позабавило это зрелище. Он расплатился, ловя пристальные взгляды Адама, ответив на них скучающим видом, и начал толкать тележку на выход. Снег почистили, поэтому Ронан спокойно вез тележку, а Адам уже успел открыть пакет с конфетами и наброситься на них, как ребенок. Ронан украдкой сделал снимок и отправил его Нилу и Эндрю, затем убрал телефон, и они сели в машину, после того как Адам откатил тележку в сторону. Дома Адам приготовил мятный горячий шоколад, как в «Кейбсуотере», и они устроились у елки, потягивая его из кружек, в мерцании огней и крепко держась за руки. Адам грелся об Ронана, соприкасаясь с ним плечами и коленями, прижимаясь все сильнее. Ронан улыбался сам себе, целуя его волосы. — Пэрриш, что вы обычно готовили на Рождество? С Нилом и Эндрю. — О, да ничего особенного, разве что Эндрю иногда пытался перекормить нас сладким, и дядя Нила присылал кучу всего. И девочки из «Кейбсуотера»… Громкий стук в дверь прервал его. Они в замешательстве уставились друг на друга. Ронан отправился за Адамом, чтобы открыть дверь.